A man of words and not of deeds
Is like a garden full of weeds
And when the weeds begin to grow
It's like a garden full of snow
And when the snow begins to fall
It's like a bird upon the wall
And when the bird away does fly
It's like an eagle in the sky
And when the sky begins to roar
It's like a lion at the door
And when the door begins to crack
It's like a stick across your back
And when your back begins to smart
It's like a penknife in your heart
And when your heart begins to bleed
You're dead, and dead, and dead indeed.

Вот скажите мне, почему, если сегодня десятое марта, на улице мало того что сугробы, мало, что неопознанная липкая гадость под ногами, но ИДЕТ СНЕГ! Как в начале зимы!
А в Махачкале, небось, сейчас тепло, солнышко и все цветет и колосится, знаю я их.
Аррргх.

В колонках играет - love psychedelico - neverland
Настроение сейчас - loved

волшебное место, то, куда надо приводить всегда неожиданно, и в первый раз - вводить в чудо, и ходить только с самыми родными и близкими. и говорить, говорить, наплевав на время и место, улыбаться друг другу, разворачивать тайны, ничего не бояться. такая свобода безмятежности.
вот я. помимо тех, что с-рождения-рядом - любимым-близким-сейчас моим идет уже четвертый год присутствия, а нам все есть, о чем без конца, под кофе и чай, фильмы и сигареты (не мои) - о людях, о семьях, о фильмах, о книгах, о музыке, о себе, о страхах, и миллионы еще - и мы так и не дошли до дна, и вряд ли доберемся, такие уж тут воды - бездонные. а есть люди, с которыми месяц - и паузы в разговорах, одни паузы.
и все заканчивается.
так для меня, наверное, определяется любовь.
хотя есть, наверное, прекраснейшие союзы на языках молчания - но я девочка филологической семьи, иначе мне - никак.
дышу словами.

Это цитата сообщения Пупок_Вселенной Оригинальное сообщение

Желтое такси что есть сил несется к черту от Москвы – в закатные ледяные сумерки, в плотную январскую метель, в посторонний и абстрактный временной промежуток, за которым притаился большой и шумный аэропорт. Прошел еще один год – и чемодан снова подпрыгивает в багажнике, а вместе с ним подпрыгивают томик Гумилева, электрическая бритва и пара дежурных галстуков, до последней страницы исписанный ежедневник и крошечная иконка в боковом кармане. На окнах наледь, в голове каша, и открыта уже, наверное, регистрация на рейс; гудят виски, смазаны воспоминания, хочется провалиться в неясную, но приятную тишину. Раздражает свет встречных фар, гаишники снеговиками встали вдоль трассы, подмигнул зеленым последний светофор, сделан финальный глоток из фляжки. Главное – не оглядываться. Мы здесь чужие.

Мы здесь чужие – и, провожая нас, обычная среднерусская погода как можно шире размажет свои грязно-белые акварели по изрядно промерзшей черной земле. Кем мы были? Действительно, кем? Так, жизнь по два рубля с носа, но сойдет и по рублю; втихомолку не одобряли, расплываясь в публичных восторгах, говорили шепотом даже по телефону, хрипло кашляли по утрам, и стакан минералки с алько-зельцером никогда не выручал нас. Врали. Выкручивались. Писали в стол. Меняли мутную, ненужную действительность на лукавого червового туза – глянцевого и красного: кто вытащит из колоды – тот проигрывает и сидит как дурак. Мы, в сущности, были необязательными обстоятельствами времени, нанесенными на клетчатый листок хитрым предусмотрительным карандашом. Вот нас и подчеркнули красной педагогической ручкой, поставив рядом знак вопроса, по сути своей совершенно утвердительный, как неотступное отчаянье и не подлежащий обжалованью приговор.

Мы здесь чужие – и вот прямо сейчас где-то умирает человек, бывший когда-то близким и бывший когда-то родным. Не сразу – но очень скоро – сотрутся в памяти лица еще пока друзей и еще пока любимых женщин. Куда-то потеряются, состарившись, прежние записные книжки с телефонами и адресами, а новые наполнятся еще неизвестными именами, состоящими из чужих, пока непривычных букв. Разглядывая самих себя в тонких фотоальбомах, мы будем казаться себе слишком юными и самонадеянными. А потом и глупыми. А потом и смешными. Мы здесь чужие – и год за годом, меняя лица и поколения, имена и привычки, мы никогда не почувствуем, что оказались дома – у нас нет дома сейчас, да и, признаться, никогда не будет. Странные скитальцы, добровольные странники, выдуманные изгои – мы вечно будем пугать чужих детей и въедливых миграционных офицеров, проявляясь, как молоком написанные, сквозь бумагу гербовых бланков и международных почтовых конвертов: виртуальные персонажи, придуманные виртуальными мозгами виртуального времени.

Мы здесь чужие, и неизбежность уже зовет нас в свои странные лазы, коридоры и закоулки, уже назначает встречи на кривых лестницах и несуществующих площадях. Неизбежность накидывает скорбную уздечку на стрелки часов; мы не помолодеем и не состаримся, мы просто перешагнем порог, мы даже не взглянем на зеленую линию под ногами, мы не застрахуем имущество, не придем на прием ко врачу, не станем частью статистической погрешности на очередных выборах, а наши дети никогда не сядут за утреннюю тарелку с кашей, усадив рядом забавы ради старого уютного плюшевого медведя. Нас не наградят орденом, нас не задавят трамваем, нас не отправят с почетом на пенсию – о нет, вот только секундная стрелка догонит минутную, доиграет в магнитоле пошлая музычка, лихо развернется таксист, шмякнется о пандус чемодан, и – ветер восточный боковой, но погода летная. Значит, взлетаем. Прощайте, котировки валют, пьянки в «Пирогах» и полузнакомые восхитительные нимфы с украинским гражданством! Мы здесь чужие.

Пройдут месяцы и годы. Так же незаметно пролетят столетия. Поменяются лица, и, скорее всего, языки, государства, вселенные и миры. Исчезнут чертовы парламенты и несчастные президенты, развеются имперские амбиции и сопутствующая социальная мишура. Кончится нефть и электричество, а люди так и не научатся летать. И тогда, сумев побороть тугие законы пространства и времени, мы неожиданно вернемся – все еще прежние, все еще юные и самонадеянные, все еще неприкаянные, но такие же странные и непонятые, как и были. Мы здесь чужие! – взвоют турбины, мы здесь чужие! – зажжется табло, мы здесь чужие! – перевернется за окном небо, мы здесь чужие! – мелькнет огненным отсветом город и провалится за горизонт.

Мы здесь чужие, и все, что останется – случайный, блестящий надеждой, рождественский кусочек льда в глубоком отпечатке наших следов.

Это цитата сообщения MargoLennon Оригинальное сообщение

Старый скин учит молодого:
— Сынок, представь себе — идешь ты по городу. Вдруг, навстречу тебе идет странно одетый человек, с длинными волосами, улыбается и гитара из-за спины торчит… Знай сынок, это хиппи — драться не любят и не умеют. Таких надо жестоко бить.
— А теперь представь — идешь ты по городу, навстречу тебе идет длинноволосый человек в косухе, с бутыкой пива. Знай сынок, это металлист — драться не любят, но умеют. Можно бить, но лучше не связываться.
— И представь себе третий вариант — идешь ты по лесу, и вдруг из кустов вылезает длинноволосый человек в странных одеяниях, с улыбкой, гитарой за спиной и палкой в руках. Это Толкиенист, и не дай бог тебе перепутать его с хиппи.

We multiply diseases for delight,
Invent a horrid want, a shameful doubt,
Luxuriate in license, feed on night,
Make inward bedlam - and will not come out.
Why should we? Stripped of subtle complications,
Who could regard the sun except with fear?
This is our shelter against contemplation,
Our only refuge from the plain and clear.
Who would crawl out from under the obscure
To stand defenceless in the sunny air?
No terror of obliquity so sure
As the most shining terror of despair
To know how simple is our deepest need,
How sharp, and how impossible to feed.

(из Бекера же)

В колонках играет - love psychedelico - hello
Настроение сейчас - весна

Беру обратно предыдущий пост: факультет никуда не делся, там снова хорошо. Умеренно, но все-таки: нас выслушали, дали возможность поменять базу для педпрактики (долго объяснять) и вообще наконец-то увидели (ура Г.В). Так что можно жить дальше.

До меня наконец доехала "Denial of Death" Бекера из Америки; плюс "Экзистенциальная терапия" Ялома, которая определенно лучшая из всего, что я в последнее время. Читала обе и наслаждалась, но: насколько воодушевляет Ялом, настолько страшен Бекер. Оба говорят о страхе перед смертью, но Ялом рассматривает его, как возможность "перейти на следующий уровень", жить более полно. Бекер же пессимистичен... Но писатель очень сильный и завораживающий. Строю злодейские планы по выманиваю у Г.В. остальных двух книжек.
Удивительно работают события: выбирала свою тему чисто умозрительно, пальцем в небо - потому что понравилась Бекеровская концепция и стиль. Знала бы тогда, что полгода - и для меня это будет важно само по себе. Так же, как в свое время попала с факультетом: от неопределенного "не на филфак, но гуманитарно" - до понимания, что нигде больше не было бы так важно.
Хорошо.

цЫтата:
We enter symbiotic relationships in order to get the security we need, in order to get relief from our anxietes, our aloneness and helplessness; but these relationships also bind us, they enslave us even further because they support the lie we have fashioned. So we strain against them in order to be more free. The irony is that we do this straining incritically, in a struggle within our own armor, as it were; and so we increase our driveness, the second-hand quality of our struggle for freedom. Even in our flirtations with anxiety we are unconscious of our motives.We seek stress, we push our limits, but we do it with our screen against despair and not with despair itself. we do it with the stock market, with sport cars, with atomic missiles, with the success ladder in the corporation or the competition in the university. We do it in the prison of a dialogue with our own little family, by marrying against their wishes ir choosing the way of life because they frown on it , and so on. Hence the complicated and second-hand quality of our entire driveness. Even in our passions we are nursery children poaying with toys that represent the real world. Even when these toys crash and cost our lives and sanity, we are cheated of the consolation that we were in the real wirld instead of the playpen of our fantasies. we still did not meet our doom on our own manly terms, in contest with objective reality. It is fateful and ironic how the lie we need in order to live dooms us a life that is never really ours.

imja жалуется, что я запудрила ей все мозги и Бекером, и экзистенциальной психотерапией; а я ничего не могу поделать с тем, что, во-первых, с трудом сдерживаюсь, чтобы не начать здесь цитировать Ялома сплошняком и, во-вторых, с подозрением, что кроме Г.В. Бекера никто в радиусе километров трех от меня не читал - а у меня новая книжка, мне хочется ее обсуждать, а не с кем...
Но больше не буду, честно.

Оставив эту тему, об остальном: март подкрался незаметно, вроде бы - теплеет, и все бы к лучшему, но меня наконец догало мое расписание и весення усталость; не высыпаюсь катастрофически, и делать ничего не хочется, а это ой как не ко времени, поскольку делать надо уйму всего: и курсовая в печальной стадии одинокого списка литературы и нескольких разбросанных переводов (до апреля!), и работа катастрофически запущена, и монографии, и какое-то контрольные, и что-то еще, о чем думать не хочется. Но весна, прекрасные love psychodelico в моем плейере, а друзья мои невыразимо совершенны. И скоро апрель.

Оу. "Косметика врага" сегодня - это сильно. Это здорово. Это вообще лучший спектакль из всех, которые я видела. Потому что актеры гениальны. Потому что ни одной помарки. Потому что веришь, трясешься от ужаса и очень, очень хочется убить господина Текстера Текселя, голландца. Потому что страшно и неожиданно. Потому что и правда диссоциативные расстройства. Потому что эффект присутствия.
В общем, вменяемая рецензия - у imja, а у меня - одни восторги. Ну, и гарантированная неделя кошмаров.
Сходите. Обязательно.

Все, что хотел бы я высказать, высказыванию не подлежит, но дни прекрасны, мама постоянно поправляет мне волосы, заправляет прядь за ухо, и это надоедливо и прекрасно одновременно, если бы еще не просыпаться утром и не плакать из-за остатков кошмара; но снег серебряный, и длинные медленные дни, и запах кофе, а "Белая гвардия" не идет, но эта одна песня, когда только это и есть настоящая ложь, и у меня перехватывает горло перед этой строчкой узнаванием - это те же картинки прочитанных книг и детство, а еще - мне опять ничего не сказать правильно, не высказуемо, но мне почему-то именно зимой наиболее остро ощущается, как хорошо жить-вопреки, пусть холодно, и темно, и все не выспаться, сколько не спи, но снег падает, серебряный, и фонари, и можно идти все дальше и дальше, и я счастлива.

Это цитата сообщения Mela-ni Оригинальное сообщение

Дорога, немного узкая, небо нависает, дождь прошел, и с придорожных кустов капает, холмы, из-под валуна - ручей, потом озерцо натекло, сосны в ряд, поворот и - дома! Каменная ограда, мох по ней и колючие заросли, может, ежевика - не помню!-, невысокая, но тяжелая и толстая калитка, отполированное кольцо. Теперь дорожка между цветущих невысоких кустов, пахнет мятой, резедой, ночной фиалкой, душистым белым табаком (ночные цветы такие) - много разных запахов, со старанием извлеченных из памяти. Высокое крыльцо. Веранда их сухого желтого дерева, теплого, незанозистого. Скоро вернусь, а пока - в сад за домом. Там корявые черные яблони, сакура цветет, кусты малины - малиновые, колючий крыжовник в ярко-зеленых гофрированных листочках и прозрачных ягодах - кисло, но красиво. Гамаки и качалки в беспорядке, пледы (точнее - плэды, как у любимого Рафом Северянина), книжки и атласные ленты из кос, забытые на скамейках. Так надо. Вернулась. На веранде самовар, и лук, кажется, это он золотится в углу, хитросплетен, и корзинки с красными яблоками, твердыми, шершавыми, может, в стружки спрятать, от соблазна рассыпать их по полу (и желтой соломой бросает на пол деревянный...). Да, и никаких стеклянных дверей, ничего хлипкого, проницаемого, всё толсто и мощно, тёмно и грубовато-изящно. Про камин говорить бессмысленно. Он есть. Коричневатые карты и астролябии (зачем они?), костяные глобусы с выпуклыми холодными лбами, фонарь с фитилём. И дождевик на случай непогоды. Компьютер (Раф говорит, он называется - без-ли-мит-ный, правильно?), и тихие труды, труды и дни, труды и дни, дни, дни, дни...
В какой же это было стране?

Это цитата сообщения Пупок_Вселенной Оригинальное сообщение

Совпадаем. Кофе по утрам, будильник на половину седьмого, никаких полотенец, открытая балконная дверь в середине января. Совпадаем – и вот фотография в бумажнике, вот тени от крыльев краями сходятся, нет ментоловых сигарет на кухне, кофейная турка стала мала размером, потускнела, почернела краями, сдалась на милость, а куда ей деваться. Ведь нет же никаких часов и минут, чисел и дней недели– а только дыхание синхронное, только неосторожный перегиб локтя под одеялом, только вода в ванной так и льется, только ладонь на плече, волосы вдруг запутались, где чей мобильник? – совпадаем, совпадаем.

Совпадаем – и лифт не ползет, а падает, и электричество мигает, и в рубашке под снегом тепло. Все полосы попутные, все светофоры зеленые, река не замерзла, улыбаются менты, пиджаки сплошь в винных пятнах, предложения –
не строятся
никак:
ни в строку,
ни лестницей,
ни через тире –
ни в какую, ни за что на свете, кроме отрывочного и простого: совпадаем. Совпадаем. Совпадаем.

Каждый телефонный звонок как первый, каждый встреченный как школьный друг, пластинка не запилена, спать не хочется, голова ничего не весит, и где купить кеды, какие к чертям знаки препинания, конечно же, около памятника, неважно какого, да, понял, в семь, можно и в девять, все равно. Смс со скоростью света, белые? нет, красные? розовые, может быть? нет, все-таки белые, не нужен целлофан, семнадцать штук, ничего, что шипы, я спешу; да, на самом деле семнадцать, хотя какое вам дело? Да черт с ним, с достоинством. Быстрый запах молока, листья мяты, свеча уже догорает, не будем включать свет: напротив дом и окна, там движение обыденности и быта, а какая рядом станция метро? Пражская? В самом деле? И родители? Некогда смотреть фотографии, будильник не пригодится, ни слова о работе, где эта работа, я не помню, нет, ты не успеешь к первой паре, не закусываю коньяк, запри собаку, не надо ничего говорить, совпадаем.

Совпадаем, но месяцев тринадцать, совпадаем, но бессмертие не болезнь, совпадаем, но лужи и оттепель, совпадаем, но я выучу финский, совпадаем, но стрелки замерли, совпадаем, но визг тормозов не слышен, совпадаем, но я не успел в аптеку, совпадаем, но, кажется, утро?, совпадаем, но не совпадаем, нет, все же совпадаем, что это со мной?

-- Я видел во сне что-то, я не понял что, но похоже на Шиссейдо;
-- Я вспомнил: на Пролетарке есть крошечный подвал…
-- Речь невыразительная, но тембр правильный, как ты просил;
-- Кстати, полтора часа под дождем не терпят оправданий, но боялся пропустить…
-- Коньяк или чай? Черт, сложный вопрос…
-- ДППНН? ДННПП? ДПНПН? Не помню, но все равно дерьмо:
-- Замучали на физкультуре, в ноябре и уже лыжи, надо было проспать;
-- Семнадцать лет – это вообще-то не повод пешком тащиться от ГЗ до метро;
-- Батарейка садится! Ленком? Это…

Короткие гудки, к машине бегом, хоть пиджак захвати, да Бог с ней, с фарой, ну, милый лох, перестройся вправо, сто двадцать, сто тридцать, нет, так нельзя, надолго не хватит, нужно же и жить, да и семнадцать, да и не поймут, да и опоздаешь, стук сердца, сильнее, сильнее, сильнее, ничего не поделать, только успей, только успей, зеленый, зеленый, к черту телефон, хоть на край, ведь знаешь же. Чуешь. Сейчас. Никогда. Сейчас.

Совпадаем.

Ехала домой в воскресенье (наконец-то привыкла к тому, где именно "домой", а где - "в гости"; на уровне просто слов все меняется медленно), сидела в маршрутке, обвешанная пакетами, смотрела в окно на огромную стаю ворон над Тропаревским парком - не воронка, ничего зловещего, а просто множество птиц в воздухе, черные кресты, падают и взмывают, почти не шевеля крыльями - убаюкивающе легко и спокойно. Такой странный был обрывочек посреди дня, солнечный, сонный - пока добралась до Юго-Западной, снова собрались тучи.

Наконец перетаскала все вещи, в том числе и подарки с последнего дня рождения, под девизом "сбыча мечт": таким образом, над кроватью наконец-таки поместилась мечта, по-моему, шести-семи лет - принцесский полог. То есть на это, кажется, что-то такое против комаров, но на самом деле - это просто белое, прозрачное, воздушное чудо (можете смеяться, все равно это потрясающе). Еще артбуки на полках и плакат на стене. Обживаюсь.
Обзавелась практически маленькой башней-слоновой-кости в недрах вполне себе Горменгаста. Странно так мечты сбываются...
Зато здесь так спать сладко - закрыв шторы, укутавшись одеялом, до утра еще далеко, будильник прозвенит не скоро. Тишина; оказывается, до этой осени я вообще никогда в жизни не спала одна в квартире.
Дом.

Да, еще у меня была банка абрикосового варенья - и не было открывашки! И у соседей ближних не было открывашки, а с дальними я не знакома! Это, знаете ли, господа, полный ужас - когда на столе у тебя стоит немаленькая банка обалденного абрикосового варенья, а ты не можешь добраться до ее содержимого. Я вокруг нее бродила с несчастной физиономией, я пыталась открыть ее ножом, вилкой, пилочкой для ногтей и ключами, я в отчаянии пыталась открыть ее, как бутылку пива - об стол, я вспомнила троих в лодке, не считая собаки (и я одна, и собака не поместилась бы, и вообще я предпочитаю кошек), я заскрежетала зубами и пошла спать. А на следующий вечер, окончательно осатанев от этого зрелища (и домой возвращаюсь поздно, и никаких тебе хозяйственных магазинов) я плюнула на все, взяла Цветаеву для камуфляжу и пошла сидеть в холле - караулить Правильную Тетеньку С Открывашкой. И выкараулила! Тетеньке перепал стакан варенья, а мне - много-много радости на сон грядущий.

И вообще все хорошо.