я зверь, я собака, мои жёлтые клыки на небо оголены. у меня отобрали человека и взамен полились горькие слёзы, моё тело и язык не знают таких слов, чтоб прогнали прочь боль. и мне остаётся выть в одиночестве, другим как мне путь в стаю закрыть. забудьте, что у меня была душа
Мои руки устали, тело просило воды, майка пропитана потом, соль испарилась, остался мужик. Ночь закралась в зрачки, расширила, изумила, смеялась в лицо. И перевёрнутый лик до сознания не доходил, его нити оборваны, вы с ним незнакомы. А руки всё просят тепла, им тоскливо, их маленькая душа завыла песню волков, её давно закабалили и не каждый раз удаётся избежать оков, цепи ржавые кровью мозолят глаза, тела страдало – пела душа? Нас разделили, как масло сквозь нож, обтекает и гнётся жёлтое солнце, чтоб исчезнуть во рту. А душа всё стонала и водка здесь ни причём, коль тело спало. Нас много, а я беспощадное одеяло тянуло, холодно было, но погибать из нас никто не хотел и, жавшись к друг другу, мы кожей дышали, современники стыдили, вещали, что мы от канонов ушли, а мы всего лишь согреться мечтали и просили кусочек луны.
слова, слова их пленительная страсть. они врут, безбожно глут, им верить нельзя, они льются как река их водоворот подобен смерти во сне, они могут бить, на смерть и нет, слов рука - сильного бога делает из людей собак и подставляем мы свои ухи - чеши рука. мы всё простим, кровь, красная липкая спешит покинуть тело, запах чуть заметен, рядом смерть, и кровь нашего сознанье - слово, кровоточит ум, мозг и погибнуть десятилетиями не может, с каждым словом, отпечатком алфавита - буквой чувство становится слабей, но не спешим мы заткнуться и не боимся подохнуть в старческом безумии, когда слову цена грошь в глазах других.
молчи и будешь ты богат в одиночестве безвучных идей человека.
Меня раздели у монитора, майка полетела в барабан, холод не дал покрасоваться, кофта челюстью накрыла. Отсутствие зеркала в рост – не причина не любить. Руки с чуть заметными прожилками вен говорят, что ещё можно много или просто, что дерево лучше железа. Jimi Hendrix, знаете такого, я ему не смею подпевать, но танцую, думаю вместе. И снова звук замирает на нежности, целует, здесь нельзя быть одному. Пластик со стеклом, скрыл от белого питерского безмолвия с примесью серого.
Ангел, одежды твои от Бога – красивее я не видел, ангел – женщина, которую любишь. Ангел – она первая, она с тобой, когда память меркнет.
Красивые слова, много красивых слов, я так люблю.
Я простой, появляюсь на серых улицах, серого родного города, я целую, я обнимаю, с утра дверь туалета за собой закрываю, я обычный и живу, но просто не привык об этом говорить, не вините и не клеймите, что я не от жизни, просто я молчу, когда вы говорите, просто моё слово другое, просто вы ко мне не привыкли.
Мне снился сладострастный, обнажённый сон, там всё было, как вы думаете - =).
меня больше не трогает чужая брань сквозь коромысла величия, я живу и топщу свой снег своими ногами, я впустил так мало [///] и я буду жить. я буду смотреть на вас сколько вы будете позволять
волосы, застилающие взгляд, растрёпаны, чуть заметная ухмылка - взгляд.
снова всё хорошо, снова всё в порядке. тянет в словоблудие сюрреализма (любимое слово), падать на спину и взглядом провожать солнце.
лады - насмотрелся пустоты - балаган закрыт.
появляться буду, смотреть, может быть оставлю что-нить.
не думаю <...>, но всё же - на мыло буду отвечать
p.s.: ради любопытства - как думаете "насмотрелся пустоты" - про что это я?