мир долгожданный накрялся сном - тысячи лиц, миллионы движений - здесь я основа причин - ты моя гостья - мы равноправны. мы были счастливы - разве не помнишь?

мне нравится чувство родимой земли, меня не смущает её броня, разорваная шкура - я упал, значит, хорошо летал.

Клял слово в его ничтожной информативности, отсутствии перелива, цвета и полноты, жил эмоцией, представлял ветер в поле – по прямой и в облаках – дырка. Картинка.
Болезнь подходила медленно и со вкусом, она пробовала многое, и как охотник, долго ждала, свалила. Незаметно, по прутику, в лучших традициях классики. Не слышу смеха, негодование в долговой яме. Я – немой.
Я вижу, вижу всё и больше. Я могу зваться счастливым.
Разбитые на пары, от нечего делать и отсутствия места по паркам, скучать в обоюдной болтовне. Зависть липким жиром. Мыла – мыла мне – я привык быть один.
Переборами по месиву серой массы асфальта, выброс, напряжение струны, воздух и снова плоскость. Застывшие лица, провожающий взгляд, выпуклые ягодицы – правильные джинсы, топик и сало. Под солнцем все равны, все одинаково хотят. Я вижу белое солнце, я вижу твоё одиночество, распустило корни, расправила крылья за спиной – ловит попутный ветер. Я немой.
Краски и отличие, кошки с птицами не дружат.

я научился летать и неважно, что будет завтра

мхом из соснового бора пахнет романтика.
город пахнет смертью в будущем.
женщина пахнет безумием.
чем я?

быть может - я урод, без сомнения обломов в моём сердце, а ещё засел русский со своей неизвестной и пылкой душой, а ещё варяг и древний человек, а таже боль романтичных книг, не забудем приписать ещё извращение избалованных весов, я всё - что многое в словах не уложить, что пропадат от человечьих глаз.
брбрбрбр -= )я счастливый -=)

я счастливый, быть не может иначе, я не мог по-другому жить, ни на шаг, ни на слово, всё было и будет как должно. и счастье жить.

Значит, просто не достоин, без ропота на ветер. Я раскину руки, никто не остановит? Я буду самолётом, планировать ли на земь или лететь, я всё равно покину ваши покои, разобьюсь о землю, ещё один прыщик. Мои ноги, привыкшие к асфальту и весу, не обманут, мои глаза найдут. Я исчез много дней назад, чтоб больше не появится, я буду улыбаться в лицо, он мне ничего не скажет, иначе хребет переломлю, она?
Я умираю со скуки, когда меня кто-то лечит.
Вопросы, торчком никогда им не стоять, не взлететь ракетой, струной не стать, ловя последние мгновения.
Я отключил телефон – много раз вам не понять. Я хочу снова стоять рядом, чувствовать руку, пальцы, большего не желать и прыгать рядом, забыв обо всём.
Я буду ни как не иначе, я принимаю правила игры тех, кто обходится без низ, кто смотрит вперёд, большего хочет, кто не всё, кто меня с ума сводит.
Свобода – это не слова, не состояние, для человека – это стремление и таких душ, мало. И я свободен от всего, можете бить – буду сопротивляться, можете ласкать – я отвечу взаимно, будешь со мной в свободе – я буду счастлив, значит и ты.

На улице день отходит ко сну, земля более не полоса светлая вперемежку с тенью, пока ещё чуть подталый мрак сжирает краски, всё приводит к среднему, все кошки серы. Ещё немного времени пройдёт и темень наберёт силу, которой уже можно пугать и пугают. Пугают взрослые детей, пугают длинные тени от фонарей женщину с кошёлкой.
А в моей голове, даже глаз закрывать не надо – снегопад, густой, он застилает серость и в неравной борьбе погибает, теряет чистоту, а хлопья всё валят и валят, прижимаясь к земле в последнем пробеге, при последнем издохе. И вот ещё одна снежинка, перекрасилась, побурела и исчезла в жиже грязи. А хлопья всё в атаку, их миллионы, наверно, скоро землю накроют.
Милые, сколько вас, кто сочтёт, никто не вспомнит, спасибо не скажет за белое безмолвие, чистоту.

По разбитым дорогам бытия тащится судьба страны огромной, страны голодной. Низвергает каждый год людей в бездну нескончаемых дорог, заворожённые отсутствием солнца с каждым новым днём теряют кожу, что помнит былые времена и дышало горизонтом. Лес уходит в глубь подкорки мозга, ступня не помнить больше гостеприимства мха, всему замена фальшь. И ворс ковра мнётся полимером мёртвым и носки, пропахшие потом, скрывают жёлтизну ногтей. Тощие руки и ладонь без панциря в мозоль не обхватят рукоятку, не поднимут дубины злой взор на обидчика и гнёта подлецов. Эти люди больше не способны ни на что. Они впитали падаль упадшего заката, забывшего про зарево огня и отдавшим душу с телом лёгкости в объёме жира. Они забыли, как их заразили и гордятся тем, что больны, орут нескончаемые песни в стиле порно, неспособные на действо. Они забили, им плевать, кресты на себя нашили, что их в своё время практически убили.

Клочья мяса, листьев перегной, орут ребята, в небе тучи.

нелепое молчание потеряло сознание и в бреду кричало рассказами

я думаю о листьях, они падают без упрёка и лишнего слова.
ты слишком всё берёшь близко к сердцу. а разве можно иначе.
я думал о небе, смотрел в запотевшее окно, разжигал огонь.

Каждый день под влиянием волн, не солёных и безвкусных, плещутся они, огибают, проникают внутрь, многие им признаются в любви, говорят, что это настоящая красота.

Был изумительный сон, прочерченный и вымышленный до правдоподобия. Только линии в нём не пугали геометрией, свет обращал на себя внимание главное. Автобус из тех, что ходили по советским дорогам, или я рассмотрел плохо. Да только помню хорошо кожу последних сидений, коричневая, на всю спину. Да только не на чистоту их я обратил взгляд. Я стоял, между ног синяя сумочка – портфель, там учебники. Я только вошёл, а потому устраиваюсь на месте, выставляю ноги на нужную ширину – не люблю поручней. Наклонился, чтоб поправить сумочку и взгляд остановился, увидел я её. Она улыбается, белые зубки и свет радостных глаз. Увидела она меня при входе, наверно, понравился, счастливая, что есть она и есть я. Улыбается и молчит, глаза озорные сияют, как я мог устоять.
Я не смог.

я не смыслю себя без улыбки

я много раз совершал ошибки. одна краше другой. многие мне не исправить.
мне не должно быть стыдно, больно за прошлое - я должен соверать меньше ошибок и меньше причинять зла.

лететь не приземлиться не чувствовать земли
кто-то скажет смерть
я не знаю

счастье - чувствовать