А женщина просто красиво взрослеет,
Медлительней жесты, задумчивей взгляд.
В ее лексиконе нет слова "стареет",
Под статусный образ сменила наряд.

Разборчива в чувствах. Знает любима.
И каждый свой день бережет, чуть дыша.
Несет за плечами все то, чем хранима.
Все то, без чего очерствела б душа.

Она провела в ней большую уборку,
На свалку отправлен житейский весь хлам-
Все, что тяготило, отвылось и смолкло-
Обиды, предательство, слезы, обман.

А женщина просто с годами мудреет.
Ей больше не нужно веселья гурьбой.
Все то, что злословят- улыбкой отсеет,

Есть Солнышки люди, есть люди - Дожди,
От этих "Дождей", только слякоти и жди.
Все плачут и ноют, и все-то им худо,
Им все нужно сразу и чтобы на блюдо.
И быт не устроен, работа не та,
А Солнышки люди - от них теплота.
И вроде они ничего не дают,
И вроде они просто мимо идут.
Но встретишься взглядом с такими людьми,
Вдруг ярче становятся серые дни.
Светлеет, светлеет, там где-то, внутри.
Есть Солнышки люди, есть люди - Дожди.
Вторые на первых, нахмурясь, ворчат.
" Они не от мира сего!, - говорят.
Блаженные что ли - промокнут и рады.
За доброе дело не просят награды.

Они любили друг друга так долго и нежно,
С тоской глубокой и страстью безумно-мятежной!
Но, как враги, избегали признанья и встречи,
И были пусты и хладны их краткие речи
Они расстались в безмолвном и гордом страданье
И милый образ во сне лишь порою видали.
И смерть пришла: наступило за гробом свиданье...
Но в мире новом друг друга они не узнали. Михаил Лермонтов
1841

Дивный Ангел, мой хранитель,
По ночам являлся мне.
В свою чудную обитель
Унося меня во сне.

Там и церкви златоглавы,
И зеленый сад с рекой
Солнце там, цветы и травы,
Чуден, дивен сад тот твой!

Ничего прекрасней в жизни
Не видала я пока
В той, забытой мной, отчизне
Льется Памяти река…

Свет играет в водной глади,
Солнца блики на траве.
Я скажу, на чудо глядя:
«Слава, Господи, Тебе!»

Не цепляйтесь за прошлое,
Не живите обидами,
Вспоминайте хорошее,
Никому не завидуйте.
Все, что небом Вам послано,
Принимайте как должное,
Все, что сделано — к лучшему.
Как бы ни было сложно,
На судьбу не ропщете,
Каждый миг будьте счастливы,
И других не судите
За их слабости частые.
За любимых боритесь
Богом данными силами,
На слова не скупитесь,
Будьте нежными с милыми.
Как же просто жить радостно!

Посмотри, как тихо позолоту

Август рассыпает на полях.

Аисты готовятся к отлёту.

Ласточки сидят на проводах.

Созреванья лёгкая усталость

У самой природы – погляди.

Милая, нам многое досталось,

Многое осталось впереди.

Небо выше и просторы – шире.

Наше поле в скирдах золотых.

Самая большая радость в мире –

Это делать счастье для других.

От всего, что в этом мире скрыто,

Против нас готовится в тиши,

С утра покинув приозерный луг,
Летели гуси дикие на юг.
А позади за ниткою гусиной
Спешил на юг косяк перепелиный.

Все позади: простуженный ночлег,
И ржавый лист, и первый мокрый снег...
А там, на юге, пальмы и ракушки
И в теплом Ниле теплые лягушки.

Вперед! Вперед! Дорога далека,
Все крепче холод, гуще облака,
Меняется погода, ветер злей,
И что ни взмах, то крылья тяжелей.

Смеркается... Все резче ветер в грудь,
Слабеют силы, нет, не дотянуть!
И тут протяжно крикнул головной:

Набирает рябина багровую горечь,
Оглушает кузнечиков струнная речь.
Август — это когда ты не просишь, не споришь,
Каждый солнечный луч начинаешь беречь...

И становится с каждой минутой яснее,
Что всё ближе и ближе седые дожди,
И что осень уже неизбежна, а с нею...
Август — время моё, не спеши, подожди !

Ирина Снегова

Есть в тихом августе, мечтательном и кротком,
Такая мягкая, певучая печаль,
Что жаль минувшего, мелькнувшего в коротком,
Что сердце просится: " к забвению причаль ".

Мне вспоминаются, туманны и бессвязны,
Обрывки августов, их встречи, их уход...
И для души моей они однообразны,
Как скалам озера - проплывший пароход...

Игорь Северянин

Август
Как ясен август, нежный и спокойный,
Сознавший мимолетность красоты.
Позолотив древесные листы,
Он чувства заключил в порядок стройный.
В нем кажется ошибкой полдень знойный, –
С ним больше сродны грустные мечты,
Прохлада, прелесть тихой простоты
И отдыха от жизни беспокойной.
В последний раз, пред острием серпа,
Красуются колосья наливные,
Взамен цветов везде плоды земные.
Отраден вид тяжелого снопа,
А в небе журавлей летит толпа
И криком шлет «прости» в места родные.
К. Бальмонт