У каждого в душе — своё море... Оно не бывает одинаковым. Это буря эмоций со множеством тайн.

Когда на перроне сухая листва шелестит,
а наши слова и надежды растрачены попусту,
Земля одиноко
в осеннее небо глядит,
как женщина

Ноябрь. Время откровенной правды и внутренней силы.
Месяц, когда природа сбрасывает последние наряды, обнажая свою истинную суть. Деревья стоят, словно мудрые старцы – без прикрас и суеты, демонстрируя свою внутреннюю силу и стойкость.
В этой обнаженности есть особая красота, тихая и глубокая.

Это время, когда мы можем отбросить все лишнее и увидеть главное – свой внутренний свет.

Людмила Гриб
Осенние картины Дмитрия Кустановича

Замри. Прислушайся.
Ты слышишь?
Нам тишина даётся свыше,
Как отпущение грехов.
Как исцеление от муки -
Умолкнувшие мыслей звуки,
Затихший шум шагов.
И ты, величиною с вечность,
Поймёшь, как это человечно
И как божественно - молчать.
А Бог, снимая звёздный фартук,
Переведёт рассвет на карту -
Из благодарности.
На чай.

Александр Редичкин

Представь, что ты кот. И у тебя есть свой человек, для которого ты – это целая вселенная с галактиками, звёздами, чёрными дырами. Царь в общем. А сегодня, это двуногое, тебя тапком под хвост. Что нужно сделать? Правильно! Обидеться. Навсегда.

Ты уходишь на окно, весь разобиженный, отворачиваешься, чтобы он знал! Знал! Что всё между вами кончено. И тапочки свои, тобою дважды подписанные, пусть забирает. И горшок с геранью, а кстати, чего это тут оно стоит? Все же знают, что это твоё любимое место, и нечего кричать, и кидаться ловить горшок словно Лев Яшин мяч на втором пенальти. Всё равно ей конец. А ты – кот, смотришь в окно, словно и не причём. Герань вообще ветром сдуло, не по феншую потому что стояла.

И вот, ты сидишь на подоконнике, смотришь в окно, и каждая шерстинка на твоем хвосте дрожит от негодования! И даже фикус, стоящий в углу, как-то проникся твоим настроением и поник. (от сочувствия конечно, а не потому, что ты его весь предыдущий день лапой от скуки бил, ага).

Тебе грустно, горько, обидно и даже наглых голубей за окном нет, чтоб от души на них поорать, и еда не радует, и игрушки, потому что ты хотел вот то, особенное, которое не дали. А эта сзади подкрадывается и орет:
— А кто это тут у нас самый-самый? А у кого тут такие усики, а у кого такие лапочки, дай в нос поцелую. И ржет. И за пузо тебя, мягкого, хватает. И за бока щекотит. И подхватив на руки кружит свою вселенную, словно нано частицы в коллайдере разгоняет и не дает наобижаться всласть.

Смешно, да? Если уж схватил, то пусть на кухню тащит. Нечего тут муси-пуси разводить. Хочет прощения? Пусть кормит, и игрушку отдаст, жадина.

Вера Шахова
 

Сосчитаю листья осенние,
Перемножу капли дождя.
К ним прибавлю счастья мгновения
Уходящего октября.

Скоро листьев уже не останется.
Снегом станут седые дожди.
А мечты, что однажды сбываются
Где-то ждут меня впереди...

Пусть срывает листья последние
Осень рваною сетью дождя.
Моё сердце греют мгновения
Уходящего октября...

© Ольга Козловская

Октябрь уже собрался в дорогу,
Порядки навёл и сидит у порога,
Итожит дела - с чем управиться смог,
Остался дождя затяжного аккорд...

©Татьяна Колмакова

Психолог сказал: «Встань посреди комнаты и просто ори».
Я: «Что?!» Он: «Ты носишь напряжение, которое нужно не понять — а вытолкнуть».
Я орал в подушку в воскресенье в 14:00. Соседи подумали, что у меня истерика. А у меня в голове стало тихо впервые за месяц.

Отоларинголог сказал: «Если вечером чувствуешь, что голова ватная, а тело как мешок — прополощи горло солёной водой».
Я: «Это при чём тут вообще?»
Он: «Когда слизистая воспаляется — мозг получает тревожный фон. Ты не устал, ты перегружен сигналами».
Сделал. Через три дня — яснее думал вечером.
Без кофе. Без раздражения. Просто как будто мозг выключил режим тревоги.

Два берега туманной переправы,
Двух месяцев связующий мосток
Листом последним на воду опалым
Октябрь покинет осени исток

И свечкой догоревшей растворяясь
Багряно-желтый островок в тиши
Ноябрь, как неизбежность подступает
Холодным мытарем для плачущей души.

И всё ж собой прекрасно расставанье
Не бойся грань шагнув переступить
Приняв как данность тайну мирозданья
И эту тонкую, связующую нить...

Ольга Ива#

Девочка с верблюдом. Монголия, 2003 год.

Мое восприятие «бабушек» долгое время было одноклеточным. В лучшем проявлении бабушка — это такая Арина Родионовна, теплая печка, рядом с которой уютно засыпать в стужу. Уменьшительно-ласкательный суффикс делал свое дело — форматировал восприятие. Помимо тепла и уюта она еще и в хозяйстве может пригодиться: вон, классик даже выпивал с нею вместе.

Темную сторону бабушек я видел сквозь собирательный образ Бабы Яги. Действительно, к старости некоторые женщины наживают себе острые лица, о которые можно порезаться с первого взгляда. Никакого уюта в них нет — окна нараспашку, и отовсюду сквозит какая-то внутренняя бездомность.

Однажды я сидел в гостях у друга детства. Мне тогда было лет двадцать, я оканчивал институт. Мы с ним вспоминали свое советское счастливое голодранство, рассматривая старые фотографии. Я обратил внимание на раритетный альбом со спутником на обложке, лежавший в глубине ящика.
«О, это моей бабушки, ничего интересного», — прокомментировал друг.
Я все же попросил разрешения посмотреть.

Художник Евгения Картавая
 

   Нельзя считать себя одиноким, если ваше отсутствие заметит хотя бы один человек. Или даже кот, или собака.

   Одиночество — это когда никто не заметит, что вас давно не видно. И страница в соцсети закрыта или ничего на ней не появляется давно. Все остальное — это не одиночество, а временные проблемы с общением.

   Нельзя считать себя бедным, если есть деньги на еду и жильё. Даже если занимать приходится — но ведь есть где занять! Это не бедность, а временные материальные затруднения, которые пройдут, конечно.

   И называть себя больным не стоит — больным был Чехов в последний месяц жизни. И то, поехал в Италию отдыхать. Не хотел считать себя больным. Больной — это, так сказать, постоянное состояние. И в советские годы велено было в санатории и больнице называть всех: «выздоравливающие». Товарищи выздоравливающие, пора на прогулку! Или на процедуры.

   И говорить: «меня никто не любит!», — не надо. Ведь это не так! Скорее всего, не любит какой-то конкретный человек, а остальные очень даже любят! Нет причин для отчаяния, пока нас хоть кто-то любит и скучает по нам. И бежит навстречу, улыбаясь. Или виляет хвостом. Или трется об ноги и мурлычет… И есть, чем пообедать вместе; а все остальное потихоньку наладится.

   Временные затруднения пройдут — на то они и временные...
   _________________
   Анна Кирьянова

Уплыл базар-вокзал. Вагончик тронутый
сжигает ближний ультрафиолет.
Увы, увяз от пят до самой кроны ты
в заигранных мелодиях для флейт.

Диезные фиесты отъезжающих,
окошки приключений при ключах,
бемольные безмолвья провожающих,
плетущихся аллюром три плюща.

Да им хотя бы звук, и пусть бы топали,
бекарного лекарствия хотя б...
Но кто польёт воды на спинку тополю,
когда уже отплакался октябрь?

Владимир Шелест

𝘆 к𝗼ш𝗲к 𝗲𝗰ть 𝗼дн𝗮 п𝗽ивычк𝗮
𝗼ни г𝘆ляют гд𝗲 𝘅𝗼тят
𝗮 ты ищи к𝘆д𝗮 п𝗽и𝗰т𝗽𝗼ить
к𝗼тят