Было навеяно разговором в ICQ, что то типа:
> Ладно, я покурить и спать, напиши что нить про меня ?
> ок .)

"Пока", и он закрыл окошко Ай Си Кью,
"Так, ноги ходят - я не сплю",
А ну-ка, если я спою?
Ан, нет, все спят, я лучше покурю ...

Одеться, коридор, замок, ключи, закрыл,
Как хорошо, что у Огневского сигарку я нарыл,
Подъезд, вонь, грязь, и прочая херня,
Вот зажигалка, пламя, ... как всегда.

И легкий дым, клубок его, ушел во внутрь,
На полосе прожекторного света лучик,
Его создало зеркало судьбы,
И дыма видно в нем клубы ...

Жжет губы - это не беда,
Пора домой, пора, пора !
Ключи, замок, дверь - полбеды,
Ещё на кухню, пить воды!

Ты как-то косо смотришь на меня,
Как будто что-то сделал я.
Такого, что могло тебя
Обидеть сильно, и слеза,
Упала б на пол, и разбилась,
И сердце чаще твое б билось,
И учащенное дыханье,
Указывало б на расставанье.

Но не было такого, или я не прав?
Чего ты взъелась на меня, не понимаю,
И почему такой нечеловеческий твой нрав
Тебя из сотни выделю, узнаю.

Ты, отпечатком незабвенным сидишь так глубоко,
Что доставать, освобождаться, будет нелегко.
Я не хотел, но сердце лучше знает,
Нас сердце никогда не покидает,
Оно поможет, если надо,
Подскажет правильный ответ,
Хотя... Не так уж это важно,
У нас есть куча разных бед...

С чего ты, девочка, взяла,
Что ты небезразлична мне, нужна,
Ведь я не говорил тебе приятных слов,
И не дарил тебе я розовых слонов...

Ты что-то там сама насочиняла,
Подружкам и друзьям, опять-таки, наврала,
Но я твоё лицо не видел никогда,
И лишь твой голос по мобиле слышал я.

Я не могу так жить, поверь,
И я уйду, захлопнув дверь,
И не услышишь обо мне,
Ох, черт, в каком же я дерьме.

Мне девятнадцать, а тебе - двенадцать,
И ты решила, я могу
Любить тебя, тебя одну,
Нет, уж поверь, я не смогу ...

Не наплевал я на все чувства,
Их просто нет, уж извини,
И на душе сейчас немного пусто,
В знак примиренья стих прими.

Внизу - вода, и, как ни странно,
Я вниз лечу, и мне прохладно,
От ветра, что мне дует в торс,
От капель, что летят мне в нос.

Я все летел, и даже думал,
Что мне лететь ещё момент,
Быть может, я всего лишь умер,
Но некому мне дать совет.

Никто не может мне помочь,
Никто не может поддержать,
И только ветер мне до слез,
В глаза способен залетать.

Но резко вдруг издалека,
Раздался трель призывника,
Пищал он словно мой мобильник
Я подскочил, и вырубил будильник.

Я жду тебя, моя любовь,
Я жду тебя, и день и ночь,
Я немогу жить без тебя,
Я жду тебя, любовь моя.

Когда ты впервый раз пришла,
И посмотрела мне в глаза,
Я понял: это навсегда,
Я понял: ты мне так нужна!

И вот теперь сижу один,
На стенке множество картин,
Но нет портрета твоего,
Он мне не нужен все равно.

Я помню все твои движенья,
Я помню все прикасновенья,
Как будто ветра дуновенье,
Такое у меня сложилось впечатление.

Я жду, что ты придешь ко мне,
Но ведь я видел, как в огне,
Ты вся ушла, ушла в тот мир,
И не вернуть тебя одним,

Прикасновеньем страстным губ,
Как в старой сказке про медуз.

Она...
Такая как была...
Такими я запомнил на всегда,
Её лицо, её глаза: она была такой всегда...
Она была такой всегда...

И вот, через множество лет,
На стенке я вижу портрет...
С него на меня смотрит Она,
Её лицо, её глаза: она была такой всегда...
Она была такой всегда...

Мы отдали войне свою любовь,
Мы там пролили нашу розовую кровь.
Но никому из мирных не понять,
Что значит жизнь чужую просто так отнять!

Война. А на войне - не мирный час,
Убейте их, или они убъют всех нас!
Ты спишь, и видится во сне тебе семья,
Но утром снова в бой - идет война.

И пятна крови не дадут забыть,
Что в каждый миг тебя легко убить,
Мой верный друг, всегда будь на чеку,
Убереги мне жизнь, да и спаси свою!

В окопе вспомнил я однажды мирный час,
Я видел школу, и я видел весь свой класс,
Но глупым мыслям не место в голове,
Когда ты весь дерьме, когда ты на войне!

Мы отдали войне свою любовь,
Мы там пролили нашу розовую кровь.
Страна встречала всех своих солдат,
И нечего, что все они теперь в гробах ...

в тяжелых цинковых гробах ...
в тяжелых цинковых гробах ...
в тяжелых цинковых гробах ...

Душа поэта не пуста,
Душа поэта отдыхает,
Не пробуждайте ото сна
Она во сне своем летает.

Взмывает вверх, и снова вниз
И, приземлившись на карниз,
Она внезапно понимает,
Что счастья в жизни не бывает

И это чувство все равно
Покоя не дает ни на секунду,
А что душе - ей все одно
И не поможет ей никто.

Душа поэта не пуста,
Душа поэта отдыхает,
И, пробудившись ото сна,
Полеты мысли и души,
Она мятежно замышляет.

что делают люди, снимая маски ?
маски, закрывающие их коварные глазки:
с масками на глазах в мир лъется много дерьма
в них творят самые темные дела.

сквозь маски сложно определить,
можно ли человека любить,
или лучше его до полусмерти избить,
а потом просто забыть.

кому нужны люди, что свои темные дела
вершат, предварительно спрятав лица и глаза?
лично я всегда, прежде чем кому-то что-то делать,
представляю, какого мне такого сюрприза отведать.

выше я говорил о разных масках:
их в мире миллионы, все в разных цветах и красках.
но суть у них у всех одна -
найти человека, и высосать силу до дна.

вниз бежит дорога, вниз бежит вода.
и детишек много, всюду детвора.
что же делать взрослым в обществе детей
может, стать им монстром, и пугать зверей?

дети веселятся, дети без забот,
нет у деток сессии, праздник целый год.
то ли дело взрослый, или студент:
у него на отдых - просто время нет.

он б не отказался поиграть в войну,
или куклу барби подарить кому.
но ребенок вырос, время утекло,
и никто не в силах нам врнуть его.

так зачем же ранить, сердце изливать,
и так часто детство наше вспоминать.
не проще ли сразу просто все забыть?
ведь дана нам жизнь - нужно её жить!

вверху, над нашей головой,
пархают птицы, низко-низко,
но не достать нам их рукой,
а кажется, что очень близко.

а на столе стоит свеча,
она не вечна, никогда
не видел я свечей, чтобы всегда
они горели, как звезда.

никто не думал, только я,
причины, по коей звезда
не затухает никогда
и лишь моргает иногда.

я сделал мировое дело,
я 5 минут про это думал,
и вот теперь пишу я смело
на этой стенке вам
своим зеленым мелом.

не все в мире так,
как нам бы хотелось
и каждый простак
что в душу въелось
сделает, и не моргнет,
ощущение, что скорее
он просто умрет
умрет, и никто, никогда про него,
не скажет ни слова, вообще никакого,
ни хорошего, ни плохого.
и жизнь, стало быть, прожита зря
я не хотел быть таким никогда,
и есть миллионы, таких же как я,
но в мире всегда есть они - ламера.

Пятиэтажный дом. Обычный пятиэтажный дом, коих сотни в городе. Но что-то в нем было не так, иначе как объяснить огромную толпу людей, собравшуюся перед домом. Люди смотрели наверх, и что-то активно обсуждали. Посмотрел наверх и я, первый, второй этажи – все в порядке. Третий, четвертый, пятый – ну куда там смотреть – все как и везде! Технический этаж тоже был в порядке. Но вот на крыше я увидел действительно ужасную картину: девушка стояла на краю парапета, раскачаваемая порывами ветра, и вот-вот собиралась прыгнуть.

Может, она просто вышла посмотреть на море? Да, с крыши открывался поистине обалденный вид на море, на город. Нет, - подумал я решительно. Что-то стряслось, что-то страшное, и теперь девушка хочет все исправить. Только вот такие исправления никому не пойдут на пользу. Никому. В том числе и ей.

Я не заметил даже, как метнулся к подъезду, как взметнулся на пятый этаж. В таких домах не ставят лифты: считается, что они нужны лишь в высотных домах. Я взлетел на пятый быстрее любого лифта. Технический этаж. Так, вижу неподалеку белое пятно – его оставило солнце через незакрытый люк крыши. Подхожу – лестница, пыльная, с одиночными следами подъёма. Запрыгиваю на крышу.

Не может быть! Передо мной стоит девчушка, лет четырнадцати, вся в слезах, с исцарапанным лицом. Что же случилось? Случилось такого страшного, что могло заставить четырнадцалетнюю решить спрыгнуть с крыши. Под нами 6 этажей, а там – толпы народа: зеваки, случайные прохожие, и дети. Я начал подходить к девушке, и она сделала в мою сторону пару доверительных шагов: ну хоть не будет стоять на парапете, и то хорошо. Я подошел к ней вплотную, обнял на плечи, прижал к себе, и произнес:

- Все будет хорошо. Все, все будет хорошо. Успокойся. – начал успокаивать девочку я.

Девушка прекратила хныкать, вытерла сырые глаза об свою кофту и, вырвавшись из моих объятий, отошла на полшага, и села. Я не стал больше приближаться к ней, просто опустился на черный толь, и стал смотреть на неё.

- Я. Я любила его. А он меня бросил. Просто, даже ничего не сказал. Я увидела его с другой. Мне было так плохо. Он говорил, говорил, что никогда меня не бросит. И тут такое. Шел с ней по городу, держался за руку...Болтали о чем-то, так оживленно. А ведь она его старше, намного старше! Мне так показалось. Как он смог так поступить!

Я не хотел её успакаивать, что-либо ей объяснять. Она все равно ничего не поймет. Просто не захочет понимать. Если ей кажется, что её бросили, то никто не сможет доказать ей обратное.

Я прислушался к окружающим меня шумам, и услышал шаги: кто-то, дико пыхтя, пытался поднятся на крышу. Я не знал, кто это: может, врачи, чтобы определить состояние «больной», или пожарные, чтобы снять её отсюда. Сначала на «поверхность» вылез парень, лет пятнадцати, затем, девушка – лет восемнадцати.

- Ты! С ней! Как мы можете тут появляться! Как у вас хватает смелости!

- Послушай! – начал оправдываться парень, - она – моя сестра. Ты ведь с ней меня видела? Да? А я паспорт принес! Я просто шел с сестрой по городу. А ты... А ты все не так поняла. Но ... Все равно... Извини меня. Но кто же знал, что ты так все воспримешь. Я говорил тебе: Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! И если что-нибудь изменится – ты узнаешь об этом первой. Прости меня.

- Как сестра... Я думала... Я думала...

Девушка резко подскочила, и вихрем рванулась к парапету. Парень метнулся следом, и как два парашутиста, они слетели с крыши, и парень кричал: Я люблю тебя, я никому тебя не отдам!!!

К тому моменту уже давно приехали пожарные, и успели даже расстелить и надуть матрац. Два тела летели, боясь посмотреть вниз, обнявшись, они что-то шептали друг другу. И летели. Раздался хлопок, негромкий. Но отчетливый, и два человека, ребенка, стали вылазить наружу, на землю. Они были шокированы, испуганы: они не знали, что на земле лежит батут. Они просто прыгали: девушка – от позора, чтобы избавиться от всего, что её окружало; парень – чтобы не терять любимого человека, которого он ненароком обидел. Сильно обидел.

- Я же говорю: я люблю тебя! – промолвил парень, прежде чем врачи растащили их, и начала производить осмотр.

В ту ночь мне плохо спалось: сначала я долго не мог уснуть, потом несколько раз просыпался посреди ночи. Все говорило о том, что выспаться мне не предначертано судьбой. Нет, я не верил в судьбу. Просто это была первая мысль, которая посетила меня во время очередного штурма бессонницы. Глаза слипались, но мозг почему-то не хотел отключаться на отдых: я понимал, что это не просто так.

В очередной раз я открыл глаза, и понял, что наступило утро. Как ни странно, я чувствовал себя достаточно бодро. Я подумал, что мне всего лишь приснились мои мучения, и пошел в университет. Мне предстояло идти туда первый раз. Точнее, первый раз идти туда как студент. До этого я лишь сдавал вступительные, ходил на подготовительные курсы, заполнял всякие документы. Тогда я был всего лишь абитуриентом.

Тогда я ещё даже не подразумевал, что дойти до университета мне не предначертано. Чем? Судьбой? Может, скорее «кем», а не «чем»? Так или иначе, я не верил в судьбу. Наверное, и она не верила в меня, и поэтому не давала покоя? Возможно, просто хотела обратить на себя внимание. Или проверяла мои силы? Силу воли. Черт, я не верю в судьбу, и точка. Её нет.

Когда я вышел из дома, настроение было на удивление боевое. Люди смотрели на меня, и завидовали: одни – черной, другие – белой завистью. Но мне было не до них. Плевать я на них хотел. Я решил перейти дорогу. До ближайшего пешеходного перехода было ещё метров, наверное, пятьдесят. Из-за специфического расположения остановок, мне следовало пройти 50 метров вперед, а потом, уже на другой стороне дороги, столько же – в обратном направлении. Чтобы сократить путь, я начал переходить дорогу: все, как учили в младших классах – посмотри налево, посмотре направо. Кидаю взгляд налево – пусто. Прыгаю на дорогу, и тут боковым зрением улавливаю какое-то движение слева! Поворот головы – здоровенный КАМАЗ несется на меня. Что делать, что делать? Только что его не было, не было на дороге, прямой как линейка, длинной – как река. Черт. Я успеваю лишь отпрыгнуть в сторону, в последний момент пролетаю мимо этой ``дуры'', которая лишь цепляет мои кроссовки. Встал, отряхнулся.

Что-то изменилось. Да, точно, что-то вдруг стало не так. Или я стал не таким. Ещё раз кидаю взгляд на то место, где стоял ещё несколько секунд назад, и отчетливо осознаю: я не успел бы. Даже вратарь чемпионов мира по футболу – и тот не осилил бы такой прыжок. Люди, стоящие вокруг, о чем-то шепчутся. Я не слышу слов, но я на сто процентов уверен, что они говорят не о том, какой я герой. Ладно, время идет, я начинаю опаздывать на первую пару – пора в путь. Смотрю себе под ноги – крови нет, значит целый и невредимый. Вопрос: как я успел отпрыгнуть, все ещё доставал меня. И, как мне показалось сразу, будет доставать ещё очень долго. До тех пор, пока я не узнаю ответа.

Жутко захотелось спать. Словно я не спал всю ночь. В принципе, так оно и было. Но почему-то эта волна, сонная волна, нахлынула именно сейчас. Непонятно. Многое в этом мире мне оставалось и остается непонятным. Но такие мелочи, по сути своей, могли бы и открыться мне.

Я решил вернуться домой, и лечь спать. Глаза слипались на ходу. Я уже не чувствовал ног. Вс делал на автомате. Люди смотрели на меня. Завидовали? Нет, скорее сочувствовали. Да, именно так. И непонимали, что могло случиться, что может довести человека до такого состояния? Все на автомате: замок в подъезде послушно подчинился моему ключу, метровые в высоту ступеньки,
километровая лестница. Так, второй этаж, ключ. Ещё одна дверь бесприкасловно подчинилась. Закрыл, разделся. Вот оно, счастье: леч в кровать и заснуть. Я не знал, сколько буду спать, но из последних сил включил секундомер на мобильнике.

Темный коридор. Лишь несколько ламп освещают его. Я – с одной стороны. Впереди – коридор, уходящий в темноту. Я не знаю его длины, ровно как и не знаю, куда он ведет. Оборачиваюсь: отлично, за моей спиной – тупик. Значит, я в самом начале коридора. Или в конце? Тупик. Тупик или начало. Ладно, это сейчас не главное, главное – где я, и что со мной происходит. Слышу шаги, тихие, пока ещё тихие. Шаги все громче, оборачиваюсь обратно, гляжу во тьму, и вижу силует. Пока что лишь силует. Но он приближается. Неспешно. К чему ему спешить. Он все ближе, но лица все ещё не видно. Кидаю взор на лампу: даа, при таком освещении я лица не увижу.

- Привет, - вдруг заговорил, как оказалось, мужчина. Тихий, спокойный, немного отдающий металлом, голос. Таким голосом не выносят смертный приговор. Это радует.

- Добрый ... вечер, наверное? – запутался я. Не могу успокоиться. Что-то не так, и я это чувствую.

- Тебе виднее, - заговорил вновь мужчина, - ты знаешь? Хотя нет, тебя мучают вопросы. Что ж, спрашивай. Спрашивай все, что хочешь спросить. Не стесняйся.- Где я? И... и... кто вы? И что я тут делаю? – что ж, сказал – спрашивай все – я и спросил.

- Ты? А ты не помнишь, как лег спать? Тебя чуть не сбила машины, и ты побежал домой, потому что захотел спать. Тут есть что-то странное? Вполне обычное Читать далее...