Маленький человечек слушал Rammstein (
http://www.liveinternet.ru/users/lione/post3292902/) и читал рассказ. Решил поместить рассказ в своем дневнике:
------------------------------------------------------------------------------
В те давние-то годы был я парень удалой, буйная головушка. Ростом невысок, зато крепенек. За споною ружье торчит, за поясом нож к ножу топырятся. Два ли, три ли - того не помню, а левольверт - вот тут, на боку. Слава про меня шла, что лихости мне не занимать, так что, когда собирался кто невесту умыхать, ни к кому другому - ко мне шли. В ту пору девок в жены брали без обхаживаний да увещеваний - времена были молодецкие.
Был у меня тогда сосед один, приглядел он себе в Настане девушку и как-то раз зазывает меня к себе.
- Сколько, - говорит, - возмешь, чтоб выкрасть ее и свадьбу мне с ней сыграть?
- По сотне, - говорю, - мне и двум сподручникам, сверх того две сотни на пропой - всего, выходит, полтыщи, и можешь свадьбу играть.
На том и сладились. А через несколько дней отправились мы в Настан. Ну, а когда в селе трое чужаков появились, ясное дело, сразу слух пошел. Упредили девку: так, мол, и так, умыкать тебя будут! Она из дому носу и не кажет. А братец ее ружье зарядил.
- Пущай, - говорит, - только сунутся, живо им башки продырявлю!
Ну, ладно, ждем день, ждем два - девки все не видать. На третий день - дружок у меня в Настане был, Шукри звали - прибегает ко мне Шукри этот и говорит:
- Пошли они в Блатниште поле пахать. Туда идите!
- А девка?
- И девка, - говорит, - само собой там.
Куда уж лучше! В чистом поле за нее и выступиться некому. Братец у нее, правда, крепкий орешек, но он один, а нас трое.
Захватили мы с собой винца, водки и зашагали к Блатниште. Где прямиком шли, где в обход и притаились под высоченными елями возле родничка. Сидим, ждем. Поле рядом, нам видать, как они там пашут - девка и брат ее.
- Давайте, - говорю, хлебнем водки, а в обед девка придет сюда волов поить, тут-то мы и сграбастаем.
Я, значит, так располагаю, да вышло не по-моему. Приметил нас пастух один, залез на сосну и давай оттуда орать что есть мочи:
- Э-э-эй, Шабан-ага! (Брата ее тоже, как и меня, Шабаном звали.) В овраге люди чужие хоронятся, сестру твою умыкнуть хотят! Чужие лю-у-ди-и!
Говорю я своим:
- Плохо наше дело! Пойдем в открытую!
Брат ее, как увидел нас, топор - в руки, сестру собой загородил и орет:
- Ворочайтесь назад, откуда пришли, не то худо будет!
И ну пулять в нас камнями, чтобы ближе не подходили.
Он пуляет, а мы знай себе идем, и я кричу на ходу:
- Эй, тезка, зря стараешься, все равно по-нашему выйдет. А насчет того, что худо будет, так еще посмотрим кому, нам или вам! Брось, - говорю, - топор и проваливай, а сестру твою мы не в плохое место отведем, в город, - говорю, - в Девлен отведем ее!
- Назад! - не унимается он. - Не то башки прошибу!
У сподручников моих поджилки трясутся, а мне нипочем, иду и иду. Одна рука - на рукояти ножа, другая - на левольверте.
- Ежели башки прошибать, сучий сын, так давай прошибать!
И - на него, а он - на меня, да с топором, и разрубил бы, как пить дать, не отскочи я в сторону, так что топор только по руке моей проехался, вот тут, пониже локтя. Рассек рукав и в мясо врезался. Враз ослабла у меня рука - на счастье, левая. Крепкий я в ту пору был, здоровущий, спуску обидчику не давал. Схватил я его здоровой рукой за шкирку, поволил на землю, коленом прижал, дотянулся до какой-то дубины, звезданул ему по башке и, как бритвой, кожу снял от макушки до лба. Потом размотал на нем пояс и прикрутили мы парня к сосне, крепко-накрепко прикрутили, чтоб не трепыхался. Рану тоже тем же поясом перевязали - навертели дай бог, что твоя чалма. И тут только спохватились: сестры-то его нету, ищи-свищи. Пота мы с ним возились, удрала девка и след простыл. Как быть? Говорю жениху:
- Где у тебя глаза были, сучий ты сын? Ослеп, что ли?
Ну ладно, сунулись мы туда-сюда и нашли ее за грабами - лежит, шалью прикрылась, затихла, молчит. Мы - к ней, а она - скок на ноги и давай отбываться! Нас трое, она одна, а заставила попыхтеть здорово! Но как ухватили мы ее за косы - тут уж она угомонилась. Повели назад, в поле, к брату, а тот взмолился:
- Отпустите, - говорит, - не губите душу мою, не оставляйте е этой сосны погибать!
Ну мы и отпустили. Жалость разобрала. А он как даст стрекача - быстрее ветра помчался! И про соху позабыл, и про сестру, и про все на свете. Сиганул в овраг да и был таков.
- Ну, все, - говорю я невесте, - все! Пойдешь теперь с нами, женой этому доброму молодцу будешь.
- Уж не этому ли сопляку? Тьфу! - Плюнула она в его сторону. - Нипочем, - говорит, не пойду за него!
Ну, мы опять схватили ее и поволокли в гору, а она упирается, не идет и все тут! Волосы у нее в косички тоненькие заплетены, так мы, посчитай, половину тех косичек выдрали, а она знай вырывается - и ни в какую! Тогда подхватили мы ее за руки, за ноги и так дотащили до Джиндовой топи.
Не впервой мне было невест умыкать, но такой, как
Читать далее...