Незаметно сор под ковром скорее упрячу,
За комод смахну давнишнюю толстую пыль,
Незадача...
Старый стол с едой опирается на костыль.
И придут в этот дом разные гости на ужин,
Принесут халвы.
И расхвалят мою чистоту, не заметив лужи,
Понесут по свету огонь приятной молвы.
Мимо летят в пустоте яркие звёзды,
Около них след голубых планет.
День или ночь? А какое тебе дело...
Сколько прошло столетий? А как считать.
Где здесь моря? Или хотя бы реки?
Где же леса, и пески горячих пустынь?
Много чего захотел на звездолёте,
Что назывался у нас планетой Земля.
И мы собрались. И резво вопросы судим...
Нам золото добывать, иль жемчуга?
А может, добыть серебро, или алмазы?
Горячие споры, даже до драки дошло.
Ехать на юг? А может, ехать на север?
Шляпу пошире добыть? Потеплей башлык?
Только не поднят вопрос, чтоб остаться на месте,
Крепкий построить дом, и вырастить сад.
Попытаюсь солнце поймать изодранной шапкой...
Потому, что иного способа не изобрёл.
И пытался поймать облака, и летучий ветер,
Но осталась в шапке листва сухая, да пыль.
Говорят, дурак. И они, наверное, правы.
Потому как домашнее солнце тебе зачем?
То товар бесплатный, с него не получишь денег,
И не спрячешь от глаз любопытных в тёмный подвал.
Встань же скорее, калич! Восстань и мёртвый!
Нет никого, кроме вас, на бой и на труд.
Вроде могилы даже зашевелились,
Только уж больно цепок гранитный уют.
Нынче меня трясёт. Но руки на месте,
Движутся ноги, а жар так переживёшь.
Перед глазами плывёт. В ушах лютый молот.
Грозен в руке иззубренный ржавый нож.
Пытаюсь открыть окно в автобусе старом,
Пытаюсь найти сиденье хотя бы одно...
И тихо ползут запылённых улиц виденья,
Как будто бы кадры в старом, истёртом кино.
И сам я кажусь давно постаревшим актёром,
Который навечно кажется молодым.
Но титров финальных с фамилией нынче не видно,
Автобус ползёт, оставляя ползучий дым.
Торопился на поезд. В итоге забыл билеты...
Собирался тщательно. И под конец опоздал.
На весах идёт то одна, то другая чаша,
Никаких равновесий, и недостижим идеал.
Попытался запомнить. Да вот позабыл дорогу.
Накидал за собой камней. Их дворник подмёл.
Где стакан, вполовину пустой, вполовину полный?
Он разбит. Значит, кружку ставлю на старый стол.
Тихо ещё постою я у дома проданного...
Вроде привык. Но дальше дорога ведёт.
Больше меня золотые цепи не сковывают,
Сытный горячий калач не ложится в рот.
Дальше трактиры. Когда разживусь полтинниками.
Если не хватит — будет ночлег под кустом.
Ветер, пока что тихий, ветвями поигрывает,
Будто ямщик у стойла своим хлыстом.
И снова вдаль самолётами и автобусами...
Побыть, поглядеть, и опять вернуться домой.
Испытывать те же чувства, резвые, боязные —
А вдруг не меня? А если билет не мой?
И полнится жизнь рейсами неотправленными —
Вчера отменили, ну, а сегодня в пути.
И ноют потом на душе те отмены ссадинами,
Но глушит пока что дороги скорый мотив.
На конверте старом марки по новой наклеенные...
Пожелтели страницы, чернила стали бледней.
Почтальонов, верно, обсыпать следует премиями,
Что возились с этим письмом много долгих дней,
Что искали на картах старых страны исчезнувшие,
Города пустые, пропавшие адреса.
В старый ящик бросаю конверт с чувствами смешанными,
А потом вздыхаю, и долго гляжу в небеса.
Поздно теперь проливать слёзы горючие...
Только пески вокруг да летучий зной.
Хоть ни к чему были мы не приучены,
Только развилка заветная за стеной:
Там выбирали дороги предельной сложности;
Впрочем, дороги проще нет на земле.
Чем-то похожи пути, при всей их несхожести,
Только всё ищем угли в остылой золе.
Лавина летит, сверкает на солнце саблями,
Копыта коней в небеса поднимают пыль.
Но вот впереди давно пулемёты расставлены.
Окончена сказка. Пришла суровая быль.
Не сладить конникам резвым в бою с пулемётами,
А справиться могут танки, да бомбы с небес.
Легенды уходят, временем пыльным сотканы,
Да будни приносят скучный и точный прогресс.
Как же бедно живу! Нету устриц заветных, лакомых...
А свинина приелась, и в горло давно нейдёт.
В деревянном тереме часто шлёпаю тапками,
А хотелось бы замок, и залы каменный свод.
Ну и что, что терем теплей, белый хлеб полезнее,
А медвежья шуба согреет в лютый мороз?
Мне хотелось под пальмы, жить над песчаными безднами,
Но таких, как я, невелик в той пустыне спрос.
Часто хожу по ночам на старую свалку,
Книги ищу, ожерелий тускнелый блеск...
Дом двухэтажный забит. А всё-таки жалко
Ставить на дивных находках тяжёлый крест.
Я находил халаты парчи и шёлка,
Тонкий фарфор, что чудом ещё уцелел.
К людям ходил. Они же хранят осколки,
Пластик, вискозы обрывки, да школьный мел.
Мне надоело в этом доме... В соседний переехал.
Тот же тесовый потолок, да дымящая печь.
Тот же колодец,
Что в конце улицы на целую деревню один.
В каменный дом не попал, а в землянку мне не надо,
Выбор богат.
В тихой, но драками кипящей по вечеру деревне,
Имя которой на картах небесных - "Земля".
Я снова читаю древние мудрые книги...
Но в них описаны нравы да вечный быт.
По хрупким листам солнечный зайчик прыгал,
По каменным стенам, в пыли расколотых плит.
И я ухожу добывать на ужин монеты,
И жизнь пролетает мимо, на старый закат.
А солнечный зайчик режет беспечным светом,
Как будто в грязи горячие солнца глядят.
Пора поджигать потемнелое от времени солнце,
Пора отмывать поседелую и грязную тьму...
Пора. Факел в руки.
И крепкую щётку с запасом бесконечным воды.
Зажгли. И отмыли. И стало светло в целом мире.
Легли отдохнуть.
А солнце тусклее, и совсем понемногу потухло,
И грязная тьма расползлась по округе опять.
Взял я вершину... Спустился потом. Отлежался немного, оставив за рваной спиной снегом скрытые трещины, вогнутый бок беспощадной стены, и ночёвки на ней, ураганные ветры, и мороки снежные.
Ну, а теперь мне к вершине другой, что намного сложней, по острейшему гребню, по валким камням, по скользящим снегам, огибая лавины, стараясь остаться в живых, но дойти до вершины пытаясь по новому.
Так пролетают секунды и годы пылающей жизни.
Говорили же мне: не мечтай о горе недоступной!
Я дерзал и мечтал. И по новой попытаюсь взойти...
Год без пальцев,
А за прошлую попытку лишился и носа, и ноги.
Научился ходить на деревяшке. А гора вновь смеётся
Надо мной.
Перепробовал разные к вершине горящей маршруты,
И по старым следам мне останется сейчас восходить.
Праздник раз в год... Почему бы не праздновать вечно?
Есть и другие, что раз в пролетевшую жизнь.
Ну, а бывает
Что отгремел, только с жизнью твоей не совпал.
Праздников много. На будни зачем-то похожи,
В вихре забот.
Вновь примеряю дежурного клоуна маску,
И на арену за хлеба кусок выхожу.