Пред тем как в душу ринется весна
И прилетят дожди и оперятся вербы-
На город рухнет белая стена
Тумана, -
Он всегда бывает первым.

Пред ним не устоят дома,
Шаги,огни,дома
Оступят вглубь от кромки леса,
Паля из бледных окон-из бойниц,
Пробить пытаясь мутную завесу.

Шаги увязнут в тине навсегда,
И слипнутся у фонарей ресницы,
Смятенье воцарится в их рядах -
Они нестрогой пьяной верницей

Сойдут с пути,завалятся в кусты.

Не выдержав туманную осаду.

Оставив полусмытые следы,
Как тени от исчезнувшей ограды.

Лишь пара лип да несколько дубов
Пробившись сквозь него, как из-под снега -
Туман таранят пиками стволов.
И лбами крон подталкивают небо.

Когда же канет ночь и минет день
Рассыплется тумана наважденье...
И станет ясно - всюду и везде
Орудует весна - без снисхожденья.

В прошлом году мы читали с сыном
Дневник Коли Синицына.
Я помню что там было такое:
Мама обещала подарить мне
Вечную ручку,
Если
Я буду вести дневник.

И потом...довольно много записей:
Сегодня ничего такого интересного не было.
Мыслей тоже никаких не приходило.

На лиру частенько вместо таких записей
Встречается фотография тарелки супа (см. фото)
Или сообщение: сегодня жарко. (см. сообщение)
Надо достать купальник (не смотри)

А завтра будет холодно...

Поражаюсь мужеству людей,
Обходящих такие дни молчанием.

Скорей!достать дневник и плакать:
о том, как текст завален был,
и как смотрел в ответ редактор
И что при этом говорил,

Никто не сложит чемоданы,
и горло неспроста болит,
висят над Лондоном туманы
и незнакомый текст висит

в затылке страх раз-облаченья
в желудке-хлеб (на самом дне)
и нет душе моей прощенья.
И мама говорила мне,

что я конечно это брошу
есть в жизни вещи поважней.
Но я в дневник обиды сброшу,
и вновь упрусь- еще сильней.

У кого то эта осень первая
И неясно: улетать-куда?
И что осени
Кленово-спелая
Не навек вся эта красота.

Первая всегда у листьев, выросших
В шумном полушарии весны
И до золотого снега выживших,
До метели, уносящей в сны.

У меня немного тоже первая
Мне судьба шепнула: улетай…
Только держит ниточками-нервами
Этот влажный и неспешный край.

пятерней кленовою расправился
колесницы юный пассажир
Небоглазо на меня уставился:
И ему пока что целый мир

И поет, и тайны дарит робкие.
И сплетает радужные сны.
Он летит из вечности ко времени-
Впрочем в этом нет его вины.

Толстощекий оттиск поколения
Смотрит в темя пестрое Земли,
В тоненьких прожилках удивления-
Я везу в коляске желтый лист.

Утром в сумерках
Из дома вышел снег
Мимо шествуя
заглянул в окно ко мне.

Слезы круглые
размазал по стеклу
тихо всхлипывал
и улыбался вслух

Корчил рожицы
смешные малышу
шел по улице
приглушая вешний шум

В поле прятался
И путал беглый след
Падал пятнами
Стелился по земле

Мягко, ласково
Не надеясь на ответ
лица хмурые
озарял внезапный свет

Снежной тающей
Опадающей листвы.
Только знаю я
Что зима прошла.
Увы!

Посвящается автору названия
этого стихотворения

Номер 43
Первый день на свете
СЕроглазый ветер
Вырвашись с Невы
Люто дышит в щели,
В голову постели…
В заспанную стену.
Кожей головы

Напряженьем шеи,
Головокруженьем
Легкое движенье
Двери узнаю.
В желтом полотенце
Даже не-младенца
Бьющееся сердце
Покормить дают.

Из под шапки неба
Занесенной снегом
Высунула ухо
Мерзлое
Луна-
Синее, в прожилках,
В окруженьи жидких
Облаковых кудрей.
В кудрях - седина.

Будто
скинув бремя
тягостное,
время
обернулось прошлым.
Канул новый год.
В счет него (как будто)
Грохнули салюты.
Серенькое утро
Нехотя встает.

Первое на свете,
Этом белом свете,
Этом странном свете,
После черноты.
Космос смотрит в окна.
За окном примолкли
Звезды и Петарды.
Только я и ты

Смотрим в это утро.
Важный и надутый
Под окном танцует
Мусорный пакет.
Он удрал с помойки,
Радостный и мокрый
Закружился в вальсе.
Словно в гамаке -

В желтом полотенце
Маленькое сердце
Зимнее дыханье:
Номер сорок три,
Поспешивший к свету.
Как следы кометы
В утреннем тумане
Вянут фонари.

Январь-март 06

В мире осталось только два звука:
Марш полуночных цикад,
и ликование ветра в кронах деревьев
(каждая крона родит свой собственный ветер).

В мире осталось две вещи, видимых глазу:
Тени деревьев, припавших земле
Обреченно,
и грязноватая пена
Неба в воображеньи отлива.

В мире осталось из множества разных дорог
только две: твоя и моя ,
сомкнувшие руки, хоть может
Ни я и ни ты сейчас не помним о том.

Но чьей то мятежной душе, летящей по смятому небу
Известно и это.

9авг 05

На станции Сходня
прохожим
не нужно часов
С небес нисходя, самолеты кроят поминутно
Пространство на время..
и небо из ста лоскутов
Понятней и проще… на равных с тобою как будто.

Овражная улица. В мире прекраснее нет.
К оврагу она не сбегает – беззвучно слетает.
Застыли росиночки пота на гордой сосне
(а слезы она рукавом втихомолку сметает).

К холму приближаясь, чуть чуть тормозят поезда
Как мы, запрокинувшись в небо с восторгом серьезным
И ясно- что те, кто приехал когда –то сюда
Из тысячи прочих нашел это место по звездам.

Сомлев от жары, мы лежим на ладони холма
Под цокот и свист одинокого локомотива.
И небо, ласкаясь, сводя нас с души и с ума
К горячей груди прижимает рукою счастливой

Стихи о малосольных огурцах.

Если захочешь как то под вечер
Вдруг огурцов засолить -
Выйди во двор, и прозрачные свечи
Свитые в тонкую нить

Выбери в лавочке..
влажной Тропинкой
К сонному саду пройди.
Листьев вишневых в прозрачных слезинках
Гладких и юных найди.

Капли вечерней тоски собирая
С теплых ладоней куста
Терпкой смородины, будто играешь-
Будто в прожилках листа

Вычитал светлое знаменованье
Чьей то судьбы.. и в руке
Сжав, как ежонка, колючий и ранний
Перст огурца, в роднике

ВЫмой его.. и прозрачный как воздух
Светлый сосуд подбери.
Свечи зажги. Все что в час этот поздний
В мире найдешь-собери

Сыпь не задумавшись щедрой рукою
в этот чудесный сосуд.
Соли покрепче. А все остальное
Гости с собой принесут.

Три раза в год на станции Ничто
Без времени
И чисел
Оказаться.
И пустоте заглядывать в лицо,
В глаза ее песчаные, и запах
Прошедших лет за пылью уловить,
Когда их пронесет бесцельный ветер
По площади-
И ни за что на свете
Ни с кем- да и с собой – не говорить!

Мы с ней чужие. И родные- нам:
Никто сейчас не дарит вдохновенья.
И птица пролетает, как мгновенье
(Его мы честно делим пополам).

Бродячий пес, на этот белый свет
Родившийся, должно быть, снежно белым
Кого то ждет, с надеждой –
На траве
Расправившись…- но вот оно! Поспело!

Пронзительно свистя, бодая рельс,
Несется время из-за поворота.
И станция Ничто, клонясь заре
Мне вслед невнятно,
Нежно
Шепчет что-то.

Радуга
На плечи твои
Вечерние,
Радостью осенив, сложила
Семь ладоней-
Как будто
Будда стал вдруг
семируким.
Путь по радуге
через полюс в Америку.
Но не ради конца пути
Летим,
Ради
Нас обнявшего Неба.

Крона собора Петра и Павла
Острее и выше липовых крон
Немецкий колокол густо и плавно
Развешивает колокольный звон

Горстями. Рябая кожа пруда
Подернулась от щекотки дождя
Невидимого в толще густой
Звона, плывущего над водой.

Яблони, бросили на асфальт
Милостыню отзвеневшей листвы
Набухшие влагой ветви висят
И тихо касаясь моей головы,

Проводят ласково по волосам.
Два часа -
до
нового вздоха жизни.

* * *
Поутру
На тропинке - болотинке
На травинке на каждой
По родинке:
По изюминке
радужной влажности.

В мелкой луже,
Раздувшись от важности
Ловит пристальная ворона
След окурка –
И отраженный
взгляд воронин
черен, нагл.

В вышине
Беззвучно парят облака не-
совершенно-
летней
Листвы,
Источая таинства первой любви.

За каждый год,
ПроИЗОшедший от-
Не встречи даже- соприкосновенья,
За каждый год, исполненный терпенья,
За каждый год,
на море-небосвод
Плеснувший снегопад и птичье пенье,
Судьба дала по дню.

Три дня судьбы.

(Мечта, ты так высОко не взмывала!).
Но Чародей откинул покрывало
С таиственной, ведущей Вас тропы
(Её, сквозь слезы издали, бывало
На улицых Москвы
В которых Вы
терялись -различала чуть)- И вот:
Судьба меня сама по ней ведет!
По самой кромочке. И каменные львы
Нанас раскрыли пасти в изумленье.

И ни в награду,
Ни для поощренья
Нам кто-то подарил еще денек,
Четвертый. Кто-то щедрый, словно Бог.
Быть может, соловьиное томленье,
Иль вылизавший слезы ветерок

Подслушавший (на Невском-ни души!)
Полуночное бормотанье шин..

Тихонько хнычет Петербург
Вас отпустив, не провожая
на сером ноздреватом лбу
легла глубокая литая

морщина. Ну а вы сегодня,
чрез времена перескочив
сошли тихонечко на Сходне,
Себя , наверно, ощутив

Беспечной рыжею Богиней
Легко покинувшей Олимп.
Или Гераклом, что отныне
Вернулся в царствие Земли.

28 апр 05

Вы стремитесь оторваться от берега
и скорее упорхнуть внебеса
И весенняя щенячья истерика
затопившая дворы и леса
Невдомек Вам...
Длиннохвостой сорокою
По обтаявшей пахучей земле
Забродившей подступившими соками,
не бредете наугад, ошалев

От судьбы. А по лазурному озеру
(по привычке его небом зовут)
Белоперые, с опушкою розовой
Новорожденные тучки плывут,-

Или это лепестки облетелые
на алтарь взошедшей ведьмы-зимы?

Впрочем мне, как будто, и дела нет
До весенней этой всей кутерьмы.
Нет еще меня на свете-лишь призрачный
Над костром дрожащий воздух, лишь дух.

И застыла, онемела у пристани-
Та, в котрую я завтра войду.

5-8 апр 05

К твоим сутулым низкорослым окнам
Украдкой подбирается рассвет.
(А чудитсяя- чарующая осень
развешивает свой прозрачный свет
по верхним вЕтвям, проводившим листья.

Те листья первыми сорвались вдаль,
как унеслись в спешащих поездах
ребячьи, к окнам сплющенные лица
перед смятеньем Маленького принца,
не понимающем: зачем? Куда?

Как ранние подросшие птенцы
(не дотерпев, когда другие птицы
собьются в стаю) -
оборвав концы,
перечеркнув небозакат столицы,
умчались..Если бы избрать
судьба дала мгновение исхода,
я выбрала бы эту благодать-
листом горящим на излете года
сорваться с ветки, как сойти с небес.
К земле прижаться (как к тебе) - и таять,
и чуять, как с травою спорит лес,
как под моей ладонью прорастая
упрямый желудь грудь земную точит).
Но вот=твой дом. Объятый тишиной, и не сдающейся рассвету ночью.
А ночь украла все-твой ясный смех.
движенья век, каксанья глаз, и руки
певучее молчанье в полутьме,
и завывание ворчливой суки.

Изо вселенной всей оставив мне
Изгиб, хранящий таинство, в спине
Твоей.
Один беспечный Бог
Из снов без слов, из ветра как то смог
По форме губ моих, не признающих сны-
Он вылепил изгиб твоей спины.
И вот доколь запуганный рассвет крадется , прячется и в полотне окна
Как древнего распяться силуэет
Рябина,до кровИ обнажена
Указывает путь на небеса
и замерли в укрытьи голоса-

как самый сильный на земле магнит
просвет твоей спины меня манит-
и я шепчу рассвету: задержись-
на миг-на вздох-на человечью жизнь..

Ну вот она! Внезапно, как всегда
Щеголеватый долговязый ветер
откидывает прядь со лба столетья,
по волосам ладонью проведя

и влажные облизывая губы,
и влажное дыханье затаив
промахивает парк..
отбросив шубы,
бесхитростные, будто воробьи

нескладные крикливые юнцы
слетелись и расселись на скамейке
галдят, как ненасытные птенцы
и выстоившись ровно по линейке
деревья стали выше и стройней
расправили обмякшие ладони.
И пальцы тянут в небо.
Ей-же-ей!
Весною небо разве кто догонит?

Посвящение Дочери погибшего льва

Даже львы устают и теряют надежду
И готовы они шкуру снять, как одежду
И готовы они стать домашними псами
Чтобы голову их обнимали руками
Чтоб за ушком чесали, шептали словечки
Чтобы коврик был свой недалече от печки
Чтоб налили горячего супа им в миску
Чтобы в парке гулять без особого риска
Ведь парк - это парк, не сравнится с саванной
Чтоб купали с шампунем в чистенькой ванной
Чтоб в собачью погоду из дома не гнали
Чтобы не были б строги, чтоб вечером ждали
Чтоб ласкали и чтоб никогда бы не били
Чтобы их не боялись, чтоб просто любили
Готовы на все уставшие львы
Но никто ведь не знает об этом... Увы...

Буду.

Буду
Лежа мечтать перед сном
И после
И возле
Окна стоять-за окном
Как поезд
Проходит снег.

Буду
Облаку как верблюду
Двугорбому
трогать губы.
Снежному.
Самому нежному.

Буду
Верить любому чуду
На облаке
Ниоткуда
Ты прилетишь
(мимо крыш)

Станешь против
Востока
Выйдет луна
До срока
И я на ее ладони
Буду
тебя рисовать.

А после в погоню
Кинусь за снегом.
Следом.
Лишь бы не сорвалась-
Не покатилась в грязь.
Утренняя звезда.
Вон та.
Яркая, как мечта.

Ясная, как Поляна.