А в мире и сейчас, и в обозримом грядущем осталась только реальность как стена, как груда кирпичей, которую нам и показывают, говоря: вот это искусство. Или показывают заспиртованную акулу, но она вызывает только отвращение, она не может вызвать другое чувство, она не несет ничего возвышенного, то есть идеала. Как выстраивать мир вокруг отсутствия идеала?.. Я не пророк, но мне ясно: то, что сейчас показывают на наших биеннале, это уйдет. Потому что консервированные акулы и овцы — это не художественная форма. Это жест, высказывание, но не искусство.

Пока есть — и он будет длиться долго — век репродукций, век непрямого контакта с художественным произведением. Мы даже музыку слушаем в наушниках, а это не то же самое, что слышать ее живьем. Но репродукция ущербна, она не воспроизводит даже размера, что уж говорить о многом другом. Давид и его уменьшенный слепок — это не то же самое, но чувство «не то же самое», оно потеряно. Люди, посмотрев телевизионную передачу о какой-либо выставке, говорят: «Зачем нам туда идти, мы же все видели». И это очень прискорбно. Потому что любая передача через передачу абсолютно не учит видеть. Она в лучшем случае позволяет запечатлеть сюжет и тему.

Постепенно люди отвыкнут от прямого общения с памятниками. К сожалению, несмотря на туризм и возможность что-то посмотреть, новые поколения все больше будут пользоваться только копиями, не понимая, что есть огромная разница между копией и подлинным произведением. Она зависит от всего: от размеров, материала, манеры письма, от цвета, который не передается адекватно, по крайней мере, сегодня. Мазок, лессировка, даже потемнение, которое со временем уже входит в образ, мрамор это или бронза, и прочее, прочее — эти ощущения окончательно утеряны в эпоху репродукций. Я не мистик, но есть определенное излучение той силы, которую отдает художник, работая над картиной иногда много лет. Это насыщение передается только при прямом контакте. То же с музыкой. Слушать музыку в концертных залах и ее воспроизведение даже на самом новейшем носителе — это несравнимо по воздействию. Я уже не говорю о той части общества, которая читает дайджесты и выжимку из «Войны и мира» на сто страниц.

Думаю, это в очередной раз доказывает, что Вермеер пользовался линзами и стёклами для создания картины. Когда мы наблюдаем за освещенным занавесом, солнце перемещается, заходит за облака. Крайне сложно вот так увидеть этот эффект. А вот когда вы смотрите на ткань через зеркало и линзы, изображение фиксируется, застывает. Появляются «росинки». К тому же через линзу такой эффект более заметен, чем если смотреть просто глазами.

 

Послание Вермеера потомкам

 

Что же все-таки Вермеер хотел сказать своим потомкам? Я думаю, это его рассказ о том, как он понимал живопись. Для него это умение из плоского холста и красок создать невероятное изображение.  Недаром он показал столько фактур. Тут и дерево, и металл, и гипс (маска на столе), и бумага, и ткань. А ещё живопись способна из простой девушки сделать божественное существо…

 

Он показал все, на что способен, изобразив невероятный свет. Но главное, это его «росинки» на переднем плане. Возможно, это разоблачение самого себя. Если кто-то из потомков захочет стать художником, он поймёт, как важен свет. Не просто тени и объём, а нечто большее. Капли магии.

 

Потому что эти сигналы идут от вечности, значит, бессмертие — это серьезно, поверьте мне, а та душа, которая не вызрела в теле, а тело погубило ее, она может оказаться не бессмертной. Бессмертие надо заслужить».

 

Автор: Михаил Казиник