- Привет
- Привет
- Где ты сейчас?
- Дома
- А я на море
- Хорошо тебе. Что делаешь?
- Перечитываю твои сообщения.
- Какие?
- Вчерашние.
- Зачем?
- Хочу понять
- Что?
- Зачем ты так пишешь?
- Что именно?
- Что у всего есть свой конец, своё начало.
- Но ведь так есть.
- Да, но…
- Что но?
- Я не хочу так.
- Что ты не хочешь?
- Я не хочу так. Я хочу по другому.
- По другому не бывает.
- А я хочу верить, что бывает.
- Хочешь верь.
- Хочу, но не могу.
-Ты повторяешь это слишком часто.
- Хочешь я перестану.
- Да.
- Хорошо, я больше не буду так говорить.
- Спасибо.
- Тебе стало легче?
- Пока нет.
- Станет?
- Да.
- Хорошо… а ты правда в это веришь?
- Во что?
- Что может быть иначе?
- Да
- хм…
- Я правда в это верю. Потому что я не могу иначе.
- Почему?
- Не знаю. Мне надо верить в это. Иначе, я не могу быть счастлив.
- Тебе нужно верить что мы вместе навечно?
- Да
- Хм…
- Я не могу иначе.
- А что если это не так?
- А что если это так?
Они замолчали…

- Привет
- Привет
- Что делаешь?
- Спать укладываюсь
- Мне позвонить завтра?
- Нет, останься
- Хорошо
- Спасибо
- Как прошёл твой день?
- Не помню. А твой?
- Ничего особенного.
- Ты думал сегодня обо мне?
- Да.
- Что ты думал?
- Многое… разное…
- Интересно.
- Я больше вспоминал.
- О чём?
- О том, каково это быть рядом с тобой.
- И что ты вспомнил?
- Не знаю.
- Дурак.
Он замолчал.
- Извини. Это я так..
- Как?
- Не знаю. Вырвалось. Я думала ты скажешь, что-то приятное.
- Ну я же сказал.
- Что?
- Я думал о тебе…
- Ну да…
Они замолчали.
- Знаешь?
- Что?
- Всё таки кое-что я вспомнил.
- Да не ужели?
- Да.
Она молчала.
- Сегодня я смотрел на снег. На небо. На деревья вокруг.
Она молчала.
- И мне в голову пришла мысль.
(бывает же подумала она)
- Какая?
- Небо голубое.
- Хм…. Гениально
- Вода мокрая.
Она молчала.
- Я люблю тебя.
- Я тебе не верю.
- Почему?
- Иногда я тебе не верю.
Он молчал.
- Ты правда любишь меня?
- Да
- Зачем?
- Я не знаю. У этого нет причины.
- Причины есть всегда.
- Не знаю. Я говорю, что чувствую.
Она молчала.
- А ты?
- Что я?
- Ты говоришь, что чувствуешь?
- Конечно. Всегда!
- Не знаю
- Что ты не знаешь?
Они молчали.
- Я хочу быть с тобой.
- Я тоже хочу быть с тобой.
- Давай попробуем?
- Мне страшно.
- Почему?
- Не знаю. Ты правда любишь меня?
- Да.
- Правда?
- Да. Я люблю тебя.
- Ты хочешь быть со мной?
- Да!
- Почему?
- Я не знаю. Я чувствую это. Я не могу объяснить словами.
- А ты попробуй.
- Я не хочу.
- Что ты не хочешь?
- Не хочу, объяснять. Не хочу об этом говорить. Хочу чувствовать?
- А я?
- Что ты?
- Чего хочу я?
- Чего ты хочешь?
- Я не знаю…
Он замолчал.

- Привет
- Привет
- Что делаешь?
- Еду на работу. А ты?
- Я тоже.
- Какая у вас погода?
- Идет снег.
- Классно.
- Ну как сказать…
- У меня идёт дождь не переставая.
- А тут снег.
- Ну это же классно!
- Наверное, классно, если бы в этих сугробах было с кем валяться.
Она засмеялась.
- Почему ты смеёшься?
- Не знаю.
Он улыбнулся.
- А с кем бы ты хотел поваляться в них?
- С тобой?
- Почему?
- Потому что ты ТАК смеёшься, и мне не хватает только его… твоего, такого смеха…
- Какого?
- Твоего…

- Привет
- Привет
- Ты не спишь?
- Нет
- А что ты делаешь?
- Я лежу и смотрю в потолок
- О чём ты думаешь?
- Не знаю. Просто лежу и смотрю.
- Ничего что я позвонил?
- Нет.
Она перевернулась на правый бок и поджала ноги, положив телефон перед собой.
- Я перестала смотреть в потолок.
- Почему?
- Надоело.
Он промолчал.
- Знаешь, ты сделал мне больно.
- Я знаю.
Они замолчали.
- Я лежу и задаю себе вопрос.
- Какой?
- Зачем? …. Зачем?...
Он молчал.
- Молчишь… Вот и я не могу найти ответа.
- Я не знаю, почему.
- Я знаю, что ты не знаешь. И я не знаю. И самое обидное, что никто не знает.
- Хочешь я приеду?
- Нет
Он молчал.
- Расскажи мне что-нибудь.
- Что ты хочешь услышать?
- Не знаю, не важно. Просто говори.
- Сегодня я шёл по улице по краю тротуара и думал о тебе. Я всегда думаю о тебе, когда иду по улице..
- Почему?
- Не знаю.
- А в другие моменты?
- Что в другие моменты?
- Ты не думаешь обо мне?
- Думаю.
Она молчала.
Он продолжил:
- И когда я стал переходить дорогу, налетел порыв ветра и поднял вверх опавшую листву, и листья стали подниматься высоко высоко и хаотично. И я смотрел на них, и продолжал думать о тебе. О том, что тебе бы понравилось тоже это увидеть. Что мне очень жаль, что ты не идешь со мною рядом, держа меня за руку, и что мы не стоим вместе посреди дороги, как я стоял и смотрел вверх, где жёлтые листья поднимались под голубое небо..
- Ты любишь меня?
- Да.
Она молчала, а потом произнесла:
- Странно.
- Что именно?
- Странно, что иногда я этого не чувствую.
- Почему?
- Не знаю. Наверное, из-за тебя?
- В каком смысле?
- Я не знаю. Просто, иногда я этого не чувствую.
- Тебе страшно.
- Сейчас, нет. А тебе?
- Сейчас, да.
- Почему?
- Я не знаю, что будет.
- Я тоже.
Они замолчали.

- Привет
- Привет
- Что делаешь?
- Ничего, пью утренний кофе с молоком и печеньем.
- Печенье с шоколадом?
- Нет, с изюмом.
- А я люблю с шоколадом.
- Хорошо, когда будем пить вместе, то куплю ещё с шоколадом.
- Ты приглашаешь меня на кофе?
- Нет
- Почему?
- Не знаю. А ты хочешь?
- Да.
- Хорошо.

Она сидела за столиком у самого края тротуара под навесом. Светило солнце, и вокруг было мало людей, но много цветов в клумбах. Синии, жёлтые, красные, фиолетовые незабудки. Она пила воду и читала книгу, облокотившись над столом.
- Привет, - раздался голос рядом
- Привет, - она оторвалась от книги и посмотрела из под белой шляпки на него
- Можно присесть?
- Конечно.
Она закрыла книгу и отодвинула её в сторону.
- Что ты читаешь?
- Роман Булгакова
- Кто это?
Она улыбнулась.
- Я когда закончу читать, дам тебе.
- Я не люблю читать.
- Почему?
- Не знаю. Не получается.
- Тебе не интересно?
- Обычно, я могу выдержать 5-6 страниц, а потом бросаю книгу.
- Почему?
- Не знаю, становится скучно. Знаешь, как с людьми? Начинаешь с кем-то разговаривать и понимаешь, что тебе скучно. И хочется по-скорее закончить разговор.
- Интересно. Никогда не сравнивала людей с книгами.
- А я вот сравнил.
- И что же у тебя так со всеми книгами? Нет ни одной, которую ты дочитал бы до конца?
- Нет, было несколько хороших.
- А с людьми?
- Что с людьми?
- Ну ты с людьми знакомишься и тебе сразу становиться скучно. Не ужели так всегда? Со всеми?
- Нет. Не всегда, но обычно, становится сразу скучно – при чём на первой же странице.
- Хм… а сейчас?
Он улыбнулся.
-Сейчас, нет.
- Целую страницу миновали? – в её глазах блеснул неподдельный интерес.
- Нет, уже больше.
Она улыбнулась. И он ответил ей тем же.
Принесли два кофе с молоком и двумя видами вкусного печенья…

Всё к чему я прикасался
раньше зажигалось, горело,
жило... у меня был дар...
Был... Теперь я осознаю,
что был. Все к чему я
прикасаюсь сейчас рушиться,
гаснет... умирает. Я перестал
приносить свет, радость, надежду,
теперь я умею приносить
только тьму, разочарование и
боль... Как бы я не старался,
не пытался это изменить, судя
по все всему уже не суждено...

Ты спишь, а на улице идёт дождь. А я сижу - курю. "Я курю и смотрю в чужое небо из нашего окна (балкона)..."

Avaritia Pigrum (в переводе с латыни – алчный и ленивый) – вид человекообразных млекопитающихся, обитающих на всей территории земного шара. Тропические, субтропические и умеренные климатические пояса подходят для них как нельзя лучше, обитание в холодных поясах дальнего юга и севера обременительны, потому там присутствие данного вида не было отмеченно.

Визуально этот вид не отличается от других представителей homosapiens. Количество членов тела такое же – две руки, две ноги и подобное – в паре глаза, уши и полушария головного мозга, но...

В нынешние времена к АР можно смело относить в равных пропорциях как и женщин, так и мужчин, что является последствиями бурного развития феминизма, со всеми вытекающими от сюда последствиями. Но этим увлекались, скорее, ярые противники АР, желая участвовать в преобразованиии мира, в отличии от последних. Это в отношении женщин, что же касается мужского пола, то здесь ныне в всеобщую норму вступает новая тенденция метросексуализма, состоящяя в основном именно из АР. Метросексуалы это верхняя ступень развития АР, на которой располагаются окончательно сформировавшиеся индивидуумы, остаток своей жизни проводящие уже в полном блаженстве и гармонии с окружающим миром, уже «приручённым» к АР.
Особено выраженные отличия заключаются в мышлении данного индивидуума, а так же в непревзойдённом поведении AP. Их понятия о движении мира схожи по сути с эгоцентристами, но в более выраженной форме. В понятии АР все деяния окружающих должны быть направлены на достижение максимальных благ для них. Их желание владеть всеми благами неумолимо ни при каких обстоятельствах. Это основа их существования. Излюбленным занятием АР является нахождение в горизонтальном или полугоризонтальном положении. Причём на комфортной и очень хорошей мебели, дабы кроме физического удовлетворения получать ещё и эстетическое. Здесь же не стоит заходить в заблуждение, представляя их с книгой в руках. Скорее для целостности картины следует представить в руках у АР пульт от телевизора. В особых случаях это может быть достаточно большое устройство управления почти всем домом, дабы не обременять себя лишними подъёмами и утомительными позывами прислуги.
Для того, чтобы лучше понять картину вышеизложенного, нелишним будет привести пример небольшой:
... в ясный Божий день, Вы наверняка наблюдали такие картины – уютный дворик в спокойном районе, далеко от центра, шума машин и других «громких» проблем, присущих большому городу. Тепло, а то быть может даже кому-то и жарко – лето. На лавочке, что была кем-то, когда-то с любовью сколочена для завсегдатаев этого сада, мирно сидит человек лет 20-50 и читает, быть может книгу, быть может газету, быть может ничего не читает – умиротворённо сидит. Думает, быть может, подумаете и наверняка думали – мыслитель. Согласен, встречается, но Боже мой, поверьте, не так и часто, скорее редко, а то и вовсе прередчайше. Ключевое слово здесь – сидит. Жена, сестра, мама (чаще встречаемое) через каждые пару часов зовет его обедать, переодеть рубашку, что немножко взмокла от жара полящего солнца или ещё для чего, что данному типу улучшило бы самочувствие. И так по-большому счёту может пройти весь день, а следующий повторит предидущий, ибо хорошо, просто хорошо, не так ли?...
Жизненоважные вещи для AP – это достаток, благополучие, бездейстие, полное удовлетворение собственных потребностей. Встречаются в жизни тех или иных представителей сего вида такие ситуации, где для достижения собственного благополучия и получения всех благ необходимо сделать некоторые манипуляции, манёвры собственным телом – приложить ничтожные усилия, дабы это свершилось, но в силу того, что это является обременительным, хоть и малость, а также отсутствия и намёка на дедуктивное мышление (ибо оно подсказало бы – сделай и всё будет) AP остаются несчастны, потому как не получают того, чего они, по их мнению «заслужили» (AP по сути своей являются максималистами – всё есть и хорошо, так должно быть, ибо это норма; что-то надо сделать – неважно много или просто взмахнуть кистью руки – уже плохо, что-то не так, ибо должно быть всё сразу и много).
Очень важный момент, который часто встречается и обращает на себя внимание в общении с AP это их настроение. Зачастую в случае резких перепадов настроения говорят, что человек болен, находится в интересном положении или просто напросто является наркоманом – факт, с которым не поспоришь, но... если данные «диагнозы» отсутствую напрочь, знайте – перед вами яркий представитель AP. Дело в том, что если у AP в данный момент всё прекрасно, то есть всё его насущные проблемы о горизонтальном положении и безделии решены на ближайшее время, то все нормально, но как-только появляется хоть малейшая угроза потери данного состояния «эксатаза» у AP меняется настроение в совсем нехорошее, ибо он чует, что ситуация намеревается поменятся против него, а это предвещает необходимость решать эту ситуацию и снова «завоевывать» свои потребности.
Расположить к себе АР Читать далее...

[256x384]
Весь путь, со столь трепетным названием жизнь, и был "изобретён" лишь для того, чтобы отискать в его течении тот единственный повод умереть, что достойнее всего...

- Здравствуй, девочка, - он стоял и улыбался ей.
Она обернулась к нему и улыбнулась в ответ. Ситцевое платьице развивалось на ветру. Её блестящие на солнце, светлые волосы, чуть шевелясь, покрывали маленькие плечики, а голубые глаза изучали незнакомца.
- Ты кого-то ждёшь? – продолжил мальчик, лет шести на вид с пухлыми губами и лохматой головой.
- Я маму жду, она вон там, - указала она пальцем в сторону дюн.
- А можно я с тобой постою, пока она не придёт?
- Можно, - сказала девочка и повернулась лицом к морю.
Мальчик встал рядом с нею и тоже стал смотреть на бесконечные морские просторы. Теперь уже вдвоём, единым взором они рассматривали небольшие волны и белых чаек, чуть жмуря глаза от отблесков солнца в солёной воде. На голубом горизонте томилось несколько кораблей, кажущихся совсем далёкими и игрушечными. Он придвинулся чуть ближе и взял её руку в свою ладонь. И так они стояли ещё сколько-то времени – на небольшом холмике у самого моря, под несильными порывами ветра и нежными лучами послеполуденного солнца, - улыбаясь, чуть щурясь, взявшись за руки, всматриваясь единым взором вдаль...

[640x475]

В здании школы раздался оглушительный звук, окончания очередного урока. Из парадных дверей побежали школьники, не торопясь, за ними вышли школьницы – шестой «а» на сегодня закончил.
Она шагала по тротуару мимо частного дома с большой собакой, когда он окликнул её:
- Маша, постой!
Она обернулась и увидела своего одноклассника. Он поравнялся с ней:
- Пойдём вместе, нам же по дороге.
- Пойдём, - согласилась она.
Они прошли несколько домов с яркими фасадами и вошли в парк. Зелёные деревья накрыли их своими могучими тенями. Скамейки были пусты, а на травке резвились воробьи.
- Маша, а можно я возьму тебя за руку? – нарушил он тишину и остановился.
- Зачем? – с вопросительным взором она посмотрела на него.
Он смутился и замолчал.
- Возьми, если хочешь, - наконец, произнесла она после паузы.
Он посмотрел на неё и увидел, что она улыбается и как бы протягивает свою ладонь. Он взял её руку в свою ладонь и тоже заулыбался. Так они пошли дальше по парку до самого её дома, продолжая молчать, но уже совсем не так, как это было несколько минут назад...



Автобус очень сильно гремел задними колёсами на каждой, даже маленькой, яме основной улицы города. Он стоял у задних дверей и рассматривал что-то. На следующей остановке нужно было выходить. Он нажал кнопку «стоп» на поручне и стал к самым дверям. Когда автобус остановился на остановке, он вышел первым и обернулся, чтобы помочь людям выйти. Он подавал руку всем женщинам, которые выходили за ним – так его воспитали. Последней вышла девушка его возраста и улыбнулась, завидев любезность симпатичного парня в очках. Она положила свою хрупкую ручку в его широкую ладонь и ступила на тротуар.
- Спасибо, - она единственная, кто поблагодарил его.
- Всегда, пожалуйста, - вежливо отозвался он и добродушно улыбнулся.
- В наше время такие жесты – редкость.
- Увы, - согласился он и уже хотел отпустить её руку, как понял, что что-то его сдерживает – она тоже не торопилась выпускать его ладонь.
Она сделала неуверенный шаг вперед, не отпуская его руки, и он последовал за нею. Они шли молча, продолжая держаться за руки. Тротуар был полон людей, но они миновали толпу, столбы и светофоры, не обрывая хрупкой связи, боясь хоть на мгновение, отпустить ладони друг друга. Они оба вспомнили, что выделись уже не раз в доме, где жили. Он шагал чуть медленней обычного. Она шла как всегда. Но ни один из них ещё никогда в своей жизни так «хорошо» не шёл этой дорогой – от автобусной остановки до дома. И они продолжали молчать, и они не видели округи, они лишь только впитывали тепло и нежность совсем чужого, столь близкого человека, идущего рядом...

Посвящается особенной прелести...

- Старик, чего кричишь так громко?
- Я умираю ведь. И не кричу я вовсе.
- Кричишь, я слышу. В душе кричишь, старик, не отпирайся.
- Как не кричать же? Я не хочу покинуть этот мир.
- Ты не хотел и приходить в него, ты помнишь? Тоже кричал во всё горло и что же, помогло?
- Там было тепло, тёмно и хорошо... но я ещё не знал, как вне всего того быть может лучше...
- Узнал теперь и не хочешь расставаться?
- Да, не хочу.
- Придётся... Кричи, если тебе так легче, только тише. Оставь другим в пространстве место, ибо ты тут не один...

Я не хотел дарить тебе цветы на каждом солнечном рассвете!
Я не хотел читать в твоих глазах тома той драмы, что была с тобой!
Я не хотел всеми мыслями тонуть в тебе!
Я не хотел так целовать твои губы, чтобы чуть не умирать, когда их нет!
Я не хотел любить тебя такой, какая ты была, какая есть и какой ты будешь!
Я не хотел... да ты ведь и не спрашивала вовсе...
[550x412]

До боли, скебучей в горле и груди, до слёз, горьких и невыносимых, до ужаса перед безисходностью, поглощающему всё тело и сознание, так трудно выговаривать эти шесть букв... прощай...
...но какое счастье, какой полёт души, блестящие глаза, сверкающая, жизнерадостная улыбка... сказав всё те же шесть букв... и сойдя с последней ступеньки здания городской больницы...

Что-то гнетущее повисло в воздухе, в этом вечере... в этой нежной тишине... в этой благополучной тьме, подающей надежды... где-то рядом... тихо и неподвижно висит... молча и коварно, маленькими скрипучими иголочками царапая зловещие портреты в голове... безжалостно, не обрывая линии... ежесекундно и с невинной улыбкой ребёнка...
[640x426]

Холод от бетонных перегородок крыши девятиэтажного дома совсем не ощущался, хотя руки приходилось поочерёдно прятать в карманы... Озябшие пальцы продолжали держать сигарету, быстро "умирающую" под ветром.. Над головою ни одной звезды, хотя уже глубокий вечер... Город утонул в осенней дымке, и если отсюда летом можно было видеть почти весь город, то сейчас он был безумно мал... маленький городок с игрушечными домиками, машинками и тусклыми огнями фонариков... и между всем этим маленькие и совсем чужие люди... внизу, среди них нельзя ощутить себя частью города, а здесь весь город в тебе... и ты часть его, неотьемлимая часть его самого... и здесь в раздумьях рисуется образы домов, которые можно было бы "поставить" вон там... и здесь... а ещё вот на той улице... какие-нибудь красивые строения и нужные, а не холодные и безжизненые железобетонные коробки... тёплые... они должны быть тёплыми... надо спуститься вниз и, сев у стола, нарисовать... тёплые... тёплые дома... и это будет началом...
[699x498]

... это в очередной раз подтверждает то, на сколько велика пропасть между женским мировозрением и реальностью...

Рассматривая пестрые рисунки неба, перебирая пальцами стальные струны, загадывая желание с падающей звездой, вдыхая запах утреннего солнца, прощаясь с ним в закатном свете, шагая в ногу с временем и без него хотелось только одного - найти тебя и уже не отпускать... а получилось всё иначе... наверное, как и всегда... отпустил... и уже никогда не нашёл...
[700x525]

Наверное, именно из-за того, что один человек никогда до конца не может прочувствовать страданий другого и начинаются новые войны...

Премудрости кофейного листа и булочки

Он гулял по мостовой, с жадностью поедая очередной батончик Сникерс. Мимо проехал трамвай, набитый до отказа бабульками, дедульками, тётями, желторотой шпаной, продуктами общественного питания и мобильниками. Он выключил свой и шёл с пустыми руками по ветренной и солнечной мостовой дальше. Лучи жёлтого шара играли в прятки с речными волнами, на которых то и дело проявлялись дары местных жителей морю – фантики жвачек и конфет, окурки и прочие употреблённые изделия. Чертовски противно было уже смотреть на этот затхлый и бездыханный город. Руины снов и мечтаний. Лишь Сникерс радовал его сейчас. Хотелось быстрее добраться до дома, закрыть все окна и двери, завесить шторы и сесть в кресло, представляя что за окошком ночь – яркая и свежая ночь. И вот он, прибавив шага, миновал уже стильное бизнес-здание, возле которого постоянно бегали толпы трудящихся бизнесмэнов с большими животами, огромными безвкусными галстуками и с невежливо-угрюмыми лицами. Скверик со сломаными и переполнеными скамейками бедными студентами (комплект «бедного студента 2005» - красные носки, бандана, золотые очки, пару кило цепей на шее, телефон последней модели обязательно с модной попсовой музыкой, продукты питания МакДональдс, учебник жестов и мимики огангутангов (он к сожалению не прилагается, но судя по всему, курс был пройден заочно или сдан в какой-то левой конторе на отлично, а то и вовсе врождённые познания)) был как всегда загадочно красив, особененно в местах, где огромные неряшлевые кусты закрывали взору храп постояльца этих мест бомжа Макара, который жил тоже мечтою (и она тоже рухнула с этим затхлым городом, как и у многих) – работать на местном вино-водочном заводе. Но главное что надежда не умирала и постоянно грела его душу . И каждый раз, просыпаясь под пресловутым кустом, он отправлялся на поиски той самой надежды.
Сжимая в кармане носовой платочек, чтобы он не очутился под ногами, просочившись через дырку, Ефим вошёл в подъезд, где дворничиха баба Клава (каждый вечер рисует у себя в квартире над кроватью звёздочки – количество хулиганнов «причёсанных» метлою) явно суетилась, поджидая кого-то, явно возжелав сегодня приукрасить интерьерчик над постелью.
- Здрасте, - незамедлительно, почуяв неладное, идентифицировал себя Ефим.
Баба Клава прищурилась и распознала в похотливой физиономии жильца.
- Здравствуй, Ефимушка, - пролопотала она.
Его чуть не вырвало, в очередной раз услышав такое, но он сдержал запасы в себе, дабы не ставить в неловкое положение себя и маму, которая каждый вечер приходя домой, бранила котов и наркоманов, гадящих в подъезде то и дело перед её приходом. Он поднялся наверх, нашёл у дверей кучу и вошёл в квартиру. Тихо. Темно. Прохладно. Хорошо...
- Твою мать!!! Что за хрень?!!!, - раздался крик из подъезда.
Баба Клава явно дождалась своего «клиента», пусть и просто заблудившегося прохожего или электромонтера. Ефим с этой мыслью устроился поудобнее в кресле, с желанием чуточек соснуть. Окна были зашторены, шум вокруг стих, а мягкое кресло напоминало сеновал, прямо как в деревне. Хорошо было там на сеновале, а тут ещё лучше – дерьмом так не несло. Да и птиц тут не было с их белыми «уважительными» жестами любви. Он уснул...
Вечер окутал уставший город, красно-жёлтые крыши и дома томились в ожидании ночи и своих хозяев. Когда уже почти стемнело наконец-то включили фонари и светлички заполонили их стеклянные головы. Город готовился ко сну. Ефим ехал на жигуле по узким переулкам и колдобинам как на танке. Его лихорадочно трясло – амортизация машины давно уже приказала долго жить. Как только он выехал на главную асфальтированную дорогу, он прибавил скорости на сколько тянул ещё двигатель. Можно было не бояться полиции. Они редко здесь стояли, но даже если и случился бы сегодня редкий случай, вряд ли их заинтересовал бы жигулёнок летящий под 30-35 км в час. Он рассматривал деревья печально свесившиеся над дорогой и переулками. Улица была пустынна. Из-за поворота показались огни фар. В ушах зазвенело уже громче, так что уже и Моцарта в магнитоле нельзя было услышать. Рев двигателя показался каким-то далёким и совсем тихим по сравнению с огромным грохотом, приближавшийся с боку. Редчайший случай, слияния грома и молнии воедино, застал Ефима. Шум стих и стало темно... уже навсегда...
Ощущение на себе огромного склада торфа всё никак не могло покинуть его уже продолжитиельный срок. Двигаться было лень, да и в немогуту вообщем-то. Как-то промозгло тут совсем. Дождь что ли прошёлся. Да и где я вообще. Запах земли никак неоставлял его разум. Что-то ползало не подалёку. Змея что ли?!, - подумал он. Надо попробовать сдвинуться куда-нибудь. Он попытался. Хм... я двигаюсь, почему-то на пузе. Преодолев немалое расстояние, он почувствовал яркий свет на себе и задумался.
- Привет, милюзга облезлая!, - поприветствовал его кузнец-удалец.
- Здрасте, господин Кузнечик, - сказал кто-то рядом.
Всё это он слушал насторожась и как будто на незнакомом языке, но он понимал Читать далее...

АНТОШКА

Итак, пятница! Как никак последный рабочий день, но явно не у нас с другом. У нас ещё суббота, которую чую пяткой (чешется) проведём тоже вместе. Он пришёл ко мне ещё вчера, то бишь в четверг и хочет со мной дружить судя по всему, еще не один день, ну что ж, не грех уважить друга.
Итак, зовут моего друга – Червь-Мозгоед! Да, именно мозгоед! Я понимаю, это шокирует, я и сам вчера пребывал в медитационном состоянии, узнав его звание. Но потом, тоесть сегодня на утро мне стало его жаль, искренне жаль друга, ведь понимаете, наверное. Он полный сил, целеустремлённости и надежд, пришёл ко мне, чтобы добиться своих эстетически-великих целей – пообедать! И в этот самый миг удача отвернулась от него. Как мне его жаль.... искринне жаль..... по-дружески.... Ну да, ладно. Так вот, ведь он наверняка долго и упорно сидел (лежал, храпел, шырялся) в поисках достойного друга, и тут вдруг откуда не возьмись подворачивается, с виду таки ну просто, идеальная кандидатура, невольно его фантазия начала делать своё – представлять бесконечные плонтации сочных, зрелых, здоровых, а главное громадных мозгов! И вдруг, как только он «заводит дружбу» со мной, въехав как в новые аппартаменты мне в голову, определяет, что это всё оказалось фальшем. Он в гневе, он растерян, напуган и.... ну вообщем, разнообразен! Сами представте, вы въехали в новый красивый дом, открываете двери, а они отваливаются, заходите на второй этаж и оказываетесь в подвале, нет это не планировка такая, это полы модные, тоесть допотопно-модные! Вообщем, так же как и ему - сыро, страшно, темно и холодно (ветер любит покуралесить, где просторно). И что вот делать? Именно! Он тоже превращается из интелегентного, красивого и опытного существа, из знатока-гурмана в неразумную, страшненькую и постоянно вопящую соседку (по разуму). И вот посещает меня такая мысль (действительно странно) – А на какой орешник мне такая соседка, явно упавшая с дуба? Страшненькая.... ну это ладно, можно глаза закрыть никто не увидит, неразумная... хм.. это модно, но я ведь тоже не в Бутик пришёл, а главное, она (соседка) уже просто забодала своим ультразвуком! Я же даже радио послушать не могу с ... хм.... хм.... зачем мне радио? Раздницы никакой, а тут аккустика какая, прямо таки стерео... неплохо.... Ладно, а что делать с людьми? Как с ними то говорить (глаза закрыты, ладно ещё, уже привыкли все)? Ведь с утра уже шеф зашёл и говорит чего-то, а я на него даже посмотреть не успеваю и уже по всё той же многострадальной голове получаю подзатыльник, как он говорит, встряска для мозгов (хех, ещё один наивный!). Если такие профилактические процедуры продолжатся, так я кроме слепого и глухого ещё и в безголового запишусь, тогда в инвалидности точно не откажут (парковка на халяву, проезд в лимузине на 5% дешевле, а главное колбасу без очереди давать будут!). А она нужна мне, голова-то, ведь мне обещали такую красивую шляпу привезти из Голландии, говорят хорошо сидеть на мне будет, а если что, где ж ей сидеть-то?! Ей постоять и полежать даже неудастся, да что там полежать, упасть некуда будет! А ещё ведь я туда ем, в голову-то, нельзя же без пищи, наверное, ну да.... так говорят.
Как же мне его жаль.... товарища моего... искринне жаль..... Ну да, ладно. Я придумал ему имя – Антон. Антошкой обычно я его обзываю. Ему наверное нравится, мне бы понравилось. Такое внимание. Не букет свежих роз в утреннюю тёплую постель конечно, но все же. Антошка. Как нистранно, каждый раз называя его по именни у меня появляется желание сбегать в МакДональдс, но что-то меня останавливает. Наверное, присутствие шефа у дверей магазина с его профилактической лирикой. Попробую без обзывательств и диета в силе останется, и на шляпу надежды так быстро не умрут. Так вот, Антошка, вроде как уснул, кимарет расплоставшись в уголке (на ветру, без одеяла, без шапочки вязанной – как мне его жаль.... искринне жаль.... ну да, ладно). Лишь иногда он конечно позёвывает и напоминает о себе, как бы не в значай, мол, я ещё тут, с тобой, дружить хочу.... мол, сходи в библиотеку, книгу купи мож какую, поговори с умным человеком каким... а я что?! Куда ж я пойду?! К дверям?! Где шеф блуждает с мотивационными настроениями?! Неа, я пас... я лучше посижу, штаны протру – девиз не даром у меня: Без штанов, но в шляпе!
Ты спи, друг, товарищ, Антошка (ррр...). Скоро уже должен пробить счастливый миг, когда мы с тобою минуем двери с шефом и уйдём на заслуженный (сомнительно) покой (выходной). Тогда я обязательно накуплю картошки и пойду в парк с отцами коммунизма играть в шахматы, поглощать картофель и подкармливать тебя логическими цепочками субботних партий. Ведь совсем не грех уважить друга...