I want to beg you, as much as I can, dear sir, to be patient toward all that is unsolved in your heart and to try to love the questions themselves like locked rooms and like books that are written in a very foreign tongue. Do not now seek the answers, which cannot be given you because you would not be able to live them. And the point is, to live everything. Live the questions now. Perhaps you will then gradually, without noticing it, live along some distant day into the answer.
Your doubt may become a good quality if you train it. It must become knowing, it must become critical. Ask it, whenever it wants to spoil something for you, why something is ugly, demand proofs from it, test it, and you will find it perplexed and embarrassed perhaps, or perhaps rebellious. But don’t give in, insist on arguments and act this way, watchful and consistent, every single time, and the day will arrive when from a destroyer it will become one of your best workers — perhaps the cleverest of all that are building at your life
Rainer Maria Rilke
Мой мозг -трус и паникер. Он придумывает страшилки и начинает представлять их очень реальными. И я начинаю сходить с ума и не находить себе места, просыпаться ночью в 4:40. Кошка удивленно тянет ко мне нос и заглядывает в телефон.. Что я могу там писать в 4 утра.. Начинает урчать и искать теплого местечка под коленками.
Нужно научиться слушать сердце, не давать мозгу придумывать всякую хрень.
И не только happens.
It exists.
Окружает со всех сторон
В самых разнообразных проявлениях:
Болезни детей, родных, любимых, несчастья, нищета, зависимости, саморазрушение, пороки, уродства, смерти, уходы, потери, ненависть, фанатизм, жестокость, злость и зависть.
Как это принять, согласиться, что оно существует и жить с этим фактом дальше?
Да мир прекрасен и удивителен, полон добра и любви в том числе.
Но как жить с остальным? Несчастными семьями, несчастливыми людьми, больными детьми, неизлечимо больными, с саморазрушением кого-то родного.
Как принять то, с чем не хочешь мириться, но не можешь и изменить?
Хочется зажмуриться и сбежать хочется, чтобы это было временно, чтобы это можно было изменить и исправить.
И как все же принять all that shit?
Видимо нужно перестать отрицать факт его существования, перестать надеяться, что это временно и найти в сердце силы для тепла, сочувствия, впустить боли от того, что нельзя изменить, и научиться с этой болью совмещать радость от остальной части жизни.
как то так?
Я дарю тебе к светлому празднику множество
Всяких странных вещей: звон нежданных звонков,
Запах блюд, не сготовленных вовсе и мужество
Ни о чем не жалеть... И охапки цветов,
Не проросших еще, ароматных и бархатных,
Удивленье, надежду на добрую весть,
Вид из окон (еще до сих пор не распахнутых)
На дорогу ( которая, может быть, есть)
(с)Б. Окуджава
На мгновенье стало тихо
И в этой тишине
Позволь мне передать тебе то,
Что было передано мне
Можно выйти одному в поле
И знать, что ты вооружен
Можно идти по пути,
В конце которого стоит Престер Джон
Можно возвысить себя
Выше Озиманда - Царя Царей
Можно учиться смирению
У стертых ногами придорожных камней
Но куда бы ты ни шел
До самого конца своих дней
Обещай, что будешь помнить одно -
Господу видней.
Можно раздать себя
Безрадостным и жадным рукам
Можно ходить по-албански
По стенам, фонарям, потолкам
Можно гордиться тем,
Что познал до конца пустоту
Гарантировать перерождение
С серебряной ложкой во рту
Пусть ангелы несут тебя
Дорогой небесных огней
Но не забывай -
Господу видней.
Может быть, будет тепло,
Как ты хочешь
Может быть, с каждым днем
Будет делаться все холодней
Не верь ни единому сказанному мной слову
Но прислушайся к мерцающей звезде -
Господу видней.
находиться в каждом моменте - "здесь и сейчас". Не думать на работе о том, чем я займусь дома вечером и не составлять длинные списки с наполеоновскими планами, а думать о работе и учить новое. Не мчаться домой с мыслями о том, что нужно или хочу сделать, а ехать и смотреть по сторонам, замечать людей, деревья, свет в окнах домов, слышать звуки. Не мечтать всю неделю о том, что буду делать в выходные, а находить время в каждом дне сделать что-то, что отличит его от других. Приходя домой, не просто быстро кормить животных и автоматически выходить гулять с собакой, торча все это время в телефоне, настолько, что не можешь вспомнить, какой дорогой вы шли, а запустить ладонь в его шерсть и ощутить его шерстяное тепло и колючесть, дать ему понюхать все кусточки и веточки, познакомиться с другими собаками и понять понравились они ему или нет, а зарыться в кошку носом и вдохнуть ее запах, и заснуть под ее урчание. Я учусь быть здесь и сейчас, и когда получается понимаю что это именно то, что избавляет меня от ощущения езды на карусели, когда жизнь проносится смазанная вокруг и ужасно хочется остановиться и рассмотреть ее поближе.
Статья Юлии Рублевой о том, что такое женская гиперфункциональность и как это мешает отношениям.
— Я сидела в свежевырытой яме во дворе и ждала Антона. Антон был из соседнего двора, но горячую воду искали только у нас и ямы были вырыты только у нас. Яма была рыжая, глиняная, и на ее стенках уже проросли какие-то ромашки. Антон пришел и спрыгнул в яму. Мы с ним немного поговорили. Вдруг по стене ямы быстро-быстро пополз крошечный паучишка. Я пауков боюсь всю жизнь до визга, но этот был совсем с миллиметр, наверное. Я уже занесла палец, чтобы его раздавить (я негуманная), но что-то меня остановило.
— Ой, — пискнула я, — паук! Я боюсь!
Антон занес руку и роскошным щелбаном убил паучишку. А потом пробормотал, что я самая красивая и очень ему нравлюсь. Надо ли говорить, с каким искренним восхищением я на него посмотрела? Мне было три года, ему — четыре. Сверху ямы за нами присматривала моя бабушка. Я на всю жизнь запомнила этот невесть откуда донесшийся до меня сигнал «стоп»: не надо самой убивать паука, когда рядом есть мальчик, способный на роскошный щелбан. Но нечасто следовала этому правилу. Было время, когда мне казалось, что с моими огромными «пауками» разных мастей не справится никто, кроме меня. И справлялась сама.
Давайте посмотрим, что такое женская гиперфункциональность. Это то, что случилось бы со мной окончательно, если бы я в свои три года не услышала этот древний «стоп».
Паук первый:
«Я сама, потому что ты не справишься»
Я смотрю на Антона, понимаю, что он слишком хилый, заранее его презирая, убиваю паучка сама, небрежно говорю: «Смотри, я паука убила». Антон как оплеванный вылезает из ямы или ищет зверя покрупнее, чтобы мне что-то доказать, но я горжусь собой, как дура, потому что я сильнее Антона. Ну и я вообще храбрая.
Паук второй: