Сегодня воскресенье, скоро вечер, солнечно и холодно. Сижу на кухне, пью чай, разговариваю с мамой по телефону. Сварила яйца вкрутую, на кухне пахнет непонятно чем – какой-то смесью жира не отмытых сковородок, сырой рыбы и конфет. Запах въелся во всё, как мне кажется, но я болею, и мне может казаться всё, что угодно, может даже привидеться тень Зиллаха на стене прихожей. Кухня просто старая и бедная.
//
- ты не знаешь, где можно купить коробки? Слышно было, как ты затянулся сигаретой и вдохнул дым уверенно и привычно.
- Обычные картонные? На рынке, думаю…в магазине смотрел?
- Ссмотрел. Ты слегка заикаешься и это мне нравится. Всегда нравилось. Утончённо-правильная речь с неожиданными сильными словечками и это лёгкое заикание – выше всяких похвал…твоя особенность, чёрточка твоей индивидуальности… - я даже в интернет-магазинах смотрел, там дороговато, а те места, где дешевле, находятся у чёрта на рогах. Выдохнул ароматный дым.
- Ммм…понятно… не знаю тогда, где… А зачем тебе коробки?
- Переезжать на братиславскую. Сразу стало глухо в трубке, небрежно прижатой к уху правой рукой. Сразу после того, как ты рассказал о фото сессии, а я попросила совета к компьютерно-инетной проблеме, в трубке стало глухо. Эфир выморозило твоё молчание и намерение что-то сказать и твой страх. Так было, когда ты уезжал в Египет, а мне сказал буквально накануне вылета, так было, когда ты уехал в Англию и послал мне смс-ку оттуда… так было, когда ты не пригласил меня на Новый Год, но, опять же, поздравил смс-кой. Тогда мы уже спали вместе. Я про Египет. Возможно, ты боялся моей реакции. Возможно, ты боишься самого себя, то ли того, что влюбишься, то ли того, что не можешь, раз до сих пор не смог. В любом случае, это больно. И больно не самим фактом, а тем, когда я об этом узнаю, тем, что ты ставишь меня перед этим фактом, не предупредив заранее, будто мы совсем чужие люди. Это чертовски больно, когда ледяным ножом по глазам – сразу слепнешь. Твой ремонт, переезд к брату на братиславскую – это больно. Но терпимо. Мы попрощались и тут я дала волю своим чувствам. Расплакалась. Это помогает. Вообще любой анализ помогает, если в небольших количествах и не для самокопания. Но это не весь разговор. Дальше ты сказал:
- Поживу у брата два-три месяца.
- Это не долго. Я хотела сказать что-нибудь весёлое, что-нибудь чертовски весёлое и креативное, что сразу вселило бы в меня уверенность, что мы по-прежнему будем видеться и заниматься любовью (а, значит, любить друг друга), а в тебя – уверенность в необходимости встречаться со мной. Мне постоянно хочется что-то такое сделать или сказать, что показало бы тебе мою искренность… «смотри, я живу без кожи» (с), а выходит как-то глупо.
- Нет. Долго. Ты снова затянулся и тут же выпустил дым. –Мне пора в магазин, а то жжрать хочется, а холодильник пуст.
- Пока. Я повесила трубку, хоть и очень люблю долго прощаться. В последнее время всё реже затягиваю прощания с кем бы то ни было, практически избавилась от этой дурной привычки.
//
Вот после этого