от нечего делать выложу сюда дневниковый пост от 24 февраля.
"Ностальгически. Вспоминаю, что было год назад в эти дни. А что было? Гряли... Тьфу, нет такого слова в русском языке!!! Стремительно приближались госы.
Елки, как же после третьего курса (просто был момент осознания) мы (ну, я и Анютка) этого боялись! 5 курс - госы, потом диплом - и все, точка. Ужасно! Думать об этом не хотелось.
А потом незаметненько прошел 4й курс - активная педпрактика (которой тоже боялись :)))) - лекция, практическое занятие и куча бумажной рутины, параллельно работа на переписи населения-2002... Оставленный на лето курсовик - чудесное было лето: утром в "белый дом", потом с книжкой на набережную, там была высоченная трава на берегу, я пряталась там и читала Cтругацких (воспоминания - жаркое солнце на плечах, ярко-голубое небо, зеленая шелестящая трава); даже на Кругобайкалку когда ходили - таскала с собой недописанный курсак :))) и все равно сдала в последний день.
Ну а потом наступил на нас 5 курс. Всем уже было не до учебы: у кого-то работа, у кого-то уже идеи по диплому, требующие скорейшего воплощения... На некоторые пары откровенно забивали. Особенно на те, которые не были нам нужны. Например, социальная педагогика - упрощенное повторение того, что мы и так знали из курсов разнообразных психологий. Или ... Как там оно называлось-то? Что-то типа "психотерапия в работе с персоналом". В качестве курсовой работы Вонючка Андрей велел каждому разработать и провести серию тренингов с группами менеджеров среднего и высшего звена (!!!). Был тихий и вежливый, логически обоснованный бунт. Курсовых не было. Да. Потому что мы были первый выпуск и цену себе знали. Может быть, мы ценили себя чересчур (ведь нам постоянно внушали: вы первые, вы первые, вы должны, вы обязаны... По вам будут судить обо всех остальных и ты ды и ты пы), но свои права всегда отстаивали. Нас надолго запомнили на кафедре!!! Хехехе. Еще бы. За словом в карман не лезли никогда. И Вонючка Андрей, который, объективно неприятный и пакостный человек, многим жизнь подпортил, под конец просто боялся с нами связываться.
* * *
Демократично: дату госов нам предложили выбрать самим. Мы спорили: в январе, сразу после каникул? В начале февраля? В конце февраля? Некоторые радикальные личности настаивали на декабре - заодно с последней сессией – чтобы уж сразу отмучаться. Большинством голосов решили: конец февраля, в промежуток с 23 по 28.
Начиная... наверное, с октября ужасались количеству вопросов (ой, не помню, кажется, всего штук 90 по трем предметам. Блин, предметы вспомнить бы... А, психология управления, социальная психология и экономическая психология. Эк.псих. терпеть не могу за связь с экономикой, управленческую так себе, социальная интересна, да. Но от количества вопросов - дрожь в коленках. Потому что ведь, сабаки, объемные такие!) Конечно, планы: сдать сессию, до НГ отдохнуть, а в каникулы (когда не будет работы) усиленно готовиться. Но жизнь, конечно, как всегда внесла свои коррективы. В каникулы на меня свалился такой грипп, что я думала, ласты склею. Естественно, ни о какой подготовке при температуре тела под и порой за 40 не могло быть и речи. Так что, как водится у большинства студентов, интенсивная подготовка началась от силы за месяц до самого действа.
Были консультации. Преподы нам щедро выдавали прямо готовые расписанные ответы на вопросы билетов – а те, кто помоложе (а у нас на кафедре таких большинство), делились воспоминаниями о том, как сами сдавали госы, а также немногочисленными пока нам не известными хитростями для обхитрения комиссии и прочим... Поддерживали как могли. Типа «ребят, не нервничайте, не вы первые, не вы последние! Даже более тупые, чем вы, сдавали, ниже тройки все равно не поставят!» но все равно было тревожно. Особенно тем, кто претендовал на красный диплом.
Тут еще какой фактор усугубляющий был: мы ж первый выпуск, и поэтому госы у нас принимали не только родные преподы с кафедры, знакомые от и до, но и профессор из педа, учитель нашего завкафа, которого он (завкаф) чуть ли не боготворит. Естественно, о каких-то особых поблажках речи быть не могло. Хотя нам по секрету говорили, что педовский профессор – добрый дяденька, и валить каверзными вопросами никого не станет. Но мы-то его не знали! А неизвестность, как известно, страшит.
За 10 дней до дня «М» я «удалилась от мира» – ушла с работы, переехала к бабушке, задвинулась в кресле за стол и вылазила только чтобы сходить за едой и лечь спать (кстати, растолстела за эти дни настолько, что на мне перестали застегиваться штаны). А, ну еще в туалет, да. Связь с внешним миром (коим был Ложкин) – только через смс.
Это было ужасно. Сидишь за столом, обложившись огромным количеством опухших от ксерокопий папок и истрепавшихся от постоянного листания тетрадей, пытаешься из последних сил вызвать в памяти старые знания, запихнутые туда черт знает когда, и запомнить их заново – системно! А еще хуже – когда что-то раньше пропустил, подумав, «а, нафиг мне это
Читать далее...