Кажись, совсем недавно встал под ружье, как отгремела славная победа над шведом, взяли мы Ключ-город. Вроде бы по домам пора, ан нет! Затеял наш государь новое дело. Пришлось нашему брату солдату отложить ружья да пушки и браться за топор да долото.
Едва заложили крепость на острове Заячьем, а вслед за ней, на месте топей и болот, сел да деревень – вырос и великий град. Заковали непокорную реку в гранит-камень, а деревянные избы сменили дворцы.
Поначалу-то строили на живую нитку – подует ветер с моря, все дома ходуном ходят. Улицы были не мощеные, разве кое-где переброшены через них доски. Тряслись доски при каждом шаге, уходя в топкую почву. Строил всяк как хотел, кому как позволял кошель да звание. Однако, государь мечтал об ином, хотелось ему возвести столицу по единому плану, на зависть иноземцам. С теми, кто не желал строиться по чертежу, боролся указами, грозясь урезать вольности. Наш подрядчик из кожи вон лез, лишь бы услужить государю, изъявил готовность взять за свой труд всего 10 копеек на рубль. Одни хотели его цену перебить, а другие, из сплошного холуйства, готовы были даже начать строительство бесплатно. Однако государь скупиться не стал, отдал подряд Кузьмичу : "Из-за пяти копеек и вовсе трудиться нечего, а того плута, что обещает бесплатно выстроить здание отдать на два месяца на галеры, сказав ему, что государь побогаче его будет."
Строили мы не покладая рук, столько полегло нашего брата в грязь и топь. Только построили, как оказалось, что-то не то. Бывший Петров денщик, Алексашка, а нынче пресветлый князь Меньшиков – мужик хитрый, хотел себе выгоду поиметь. Разрешил ему царь на остатке земли построить свой дворец. Вот и смекнул Данилыч, что если возвести длинное здание вдоль Невы, царский подарок превратиться в горсть ненужной землицы. И он решил выстроить здание Коллегий перпендикулярно к набережной. Вернулся государь из поездки и в ярость пришел. Таскал Алексашку за шиворот вдоль всего здания, и около каждой коллегии бил его дубинкой. И еще не раз пришлось Петру Алексеевичу учить своего любимца уму разуму.
Повздорил Данилыч с французишкой, Леблоном, про прожекту которого превратился бы Петербург в подобие Амстердама или Венеции. Завидовал князь талантливому французу. Повелел Меншиков рыть каналы и уже, и мельче. Царь об том прознал, когда уж и поправить ничего было нельзя. Распорядились каналы засыпать. Тутто и пополз слушок, что свой дворец Алексашка возводит на деньги, что на строительство каналов были выделены. Сам-то царь роскошеств не любил. Четыре года жил не в дворце, а в избе одноэтажной, в Красных хоромах.
Но любимца своего царь простил. Кому другому семь шкур б спустил, а Меньшикову – сошло воровство с рук.
Так и растет великий град, на зависть и страх иноземцам, русскому люду на гордость, Растет, на костях работных людей, солдат да селян. То по добротному плану, а то и на простом русском «авось и так сойдет».
Думаю, стилизация это задание не для 4-классников, а для их родителей. Так что со зла, написалось следующее. Не безпомощи всесильного интернета, но таки переложенное своими словами и измененным сюжетом.
Здравствуйте, голубушка моя, Елизавета Петровна!
Простите мою дерзость, что решаюсь писать Вам. Не ради баловства обращаюсь к вам, мой дружочек. Намедни вспоминал о нашем последнем рандеву, и понял, что не в состоянии позабыть ваши прекрасные очи.
Cмею ли я пригласить вас на верховую прогулку завтра после обедни? Погода стоит прекрасная, и грешно было бы сидеть за пыльными книгами в эти солнечные часы.
Возможно, мое письмо к вам выглядит неблагопристойным, но сердце мое изныло от тоски по вам. Ангел мой, заверяю вас в искренности моих чувств и благородстве моих намерений. Нет слов, которые могут выразить мою любовь к вам!
Быть может, вы считаете, что ваш покорный слуга не обладает должной деликатностью и обходительностью. Посему, я не смею надеяться на Ваш ответ. Но все же буду мечтать, хотя бы, о нескольких строчках и о Bашем согласии провести несколько часов в моем скучном обществе ...
Целую все Ваши пальчики и в ожидании пребываю,
ваш покорный слуга,
князь Вронский.
Думаете ведьмой быть легко? Черта с два. Это самое тяжкое бремя, которое можно придумать. Думаете приятно, получить утром 8го марта смс со словами поздравления, сухие, как осенний лист от некогда любимого человека. Почему некогда любимого? Да потому что невозможно любить того, кто будет рядом с тобой, только если ты щелкнешь пальцами и превратишь его в послушно пса, готового смотреть на тебя тошнотворно-восхищенным взглядом, мчащегося сломя голову доставать тебе звезды с неба и рубить головы ни в чем не повинным драконам? А впрочем, ведь драконов уже нет. И ведьм, говорят, тоже нет… Только вот от этого не легче. Мужчина смотрит на тебя, и ты отвечаешь ему взглядом, глаза в глаза – и все. Больше он мужчиной никогда не будет. А кому нужен раб, приносящий тапочки, едва ты переступила порог и спешащий с горячим кофе в постель.
Я когда-нибудь говорила, что люблю кофе? Я его ненавижу. Тем более в постель. Я люблю чай, крепкий, душистый с травами, собранными ранним утром на дедушкином хуторе. А эту чернильную дрянь я на дух не переношу – однако улыбаюсь и давлюсь, боясь обидеть. Капля за каплей падает в огромную стеклянную чашу моего терпения: вот букет из белых роз (они так идут к твое белоснежной коже) – к чертям, дорогой, я люблю красные, как старое вино или венозная кровь, или желтые, как ядовитая ревность. Но я улыбаюсь, и еще одна мутная капля падает в чашу. Я прихожу с работы - а он смотрит дом два и удивляется, почему я не спешу присоединиться. А мое единственное желание рвется раздражением наружу со всей дури швырнуть вазу с мерзкой белоснежностью в ней прямо в плазму. Он надевает фартук, чтобы помыть посуду. Кап-кап-кап
Да, я ненавижу это занятие, но черт возьми разве я сама, одна пачкаю ее в таких количествах? Я ненавижу его в фартуке, бог ты мой, да тот ли это стройный красавец с очаровательно коварной улыбкой, который читал мне стихи в парке, припав на одно колено в раскисший мартовский снег?
Что же я хочу? Я хочу посмотреть в глаза совсем другому, не в эти карие, телячьи, смотрящие с собачьей покорностью, а в зеленые, холодные глаза свободного волка.
И никогда это не сделаю. Потому что не хочу, раздавить его волю, как хрустящую букашку. Я никогда не смотрю мужчинам в глаза просто так. Я блуждаю взглядом по окрестностям, если мне жаль его личность или… если мне просто не нужен еще один надоедливый раб. Один взгляд – и он начнет заикаться, от нежданно нахлынувшей непонятности, второй - и вот он мается от неразделенной влюбленности. Третий – и он будет штурмовать мой телефон смс-ками, вконтакт сообщениями, а дом и работа утонут в цветах. А я останусь неприступной и постепенно, как только перестану одарять этими своими особыми взглядами, превращусь в его глазах из светлой и возвышенной личности в злобную стерву. И иногда я этому даже рада...
Я просто хочу другой любви, настоящей. Да, время от времени я сдаюсь, и позволяю очередному рабу любить себя и быть со мной, если не мужчиной, так хоть преданным слугой.
Я даже не знаю, испытываю ли я боль, когда он, очнувшись от наваждения, забирает у порога собранный ему чемодан, и недоуменно исчезает из моей жизни. Нет, скорее я ощущаю облегчение. Я испытываю практически эйфорию и неделями радуюсь, что у меня дома царит бардак, который произвела исключительно я сама. Что мне не надо варить суп, собирать под диваном носки, и не выбрасывать незакрытые тюбики зубной пасты.
Вы думаете, я ленивая? – вовсе нет. Просто я устаю после работы, как любая другая женщина, и хочу банально отдохнуть, поваляться в постели в выходной, побыть хотя бы иногда растрепанной и неодетой. А когда у тебя появляется мужчина, то домой возвращаешься, как солдат под ружье. Да чтоб я так работала, как я отдыхаю!
Вы спросите, а как же духи-помощники, ведь у каждой добропорядочной ведьмы они есть? Ну да, есть, конечно. Но они вовсе не для того, чтобы делать всю работу. Они могут ухаживать за домашними животными, когда хозяйке недосуг – если, конечно, ты не поленилась вовремя поставить в темном углу блюдечко молочка. Могут прибраться иногда на кухне, да так чтобы все блестело, от чайника до старого зеркала. А могут и перебить посуду – стоит уделить им на толику меньше внимания. Они нужны, чтобы цветы цвели, чтобы паутина не оплетала темные углы, и моль не проедала теплые вещи. А вовсе не для того, чтобы стирать грязные носки моего мужа. Им не до грязной посуды, переполняющей раковину и не до наваристого борща на плите – этот, геморрой хозяйка должна разгребать сама. Это единственно моя забота быть хозяйкой, а уж плохой ли, хорошей – только в моей воле и желании.
Я целую в нос черного кота и кутаюсь в старый плед, мурлыкая от этого прекрасного ощущения тишины. Мне нравится слушать, как скребется под холодильником ворчливый домовой, как заводит свою скрипочку унылый сверчок. Как шиншик смачно грызет орех и со звоном дергает за прутики клетки,
Пригласи меня на свидание
Я зачахну в своем саду,
В полнолуние волком раненым
От своей я судьбы бегу.
На руках из пожара вынеси:
Из огня любви – не огня,
И сухой - из воды с примесью
Слез ревнивых седьмого дня.
Пригласи.. Или нет, лучше выброси
Мысли странные из ума!
Да тебе же со мной не вынести
Ни единого вместе дня.
февраль 2013
(с) Nataly Isupova
***
Вот и твое время пришло, старая сказка,
Мне постоянно с тобой не везло -
Маска за маской
Я изменял тебе. В лицах других
Ждал вдохновенье,
Спорил с судьбой, вел с ней подчас
Тяжбы и пренья.
Вот и сейчас сбросить хочу
груз демиурга –
Искренность фраз – не по плечу
Врать обоюдно.
Я заплачу – как палачу
Без сожаленья,
Чтобы предать огню и мечу
Мечты и сомненья.
Я вас повел, как на помост -
Прямо на плаху…
Все что любил, грезил, забыл –
Боже, мир праху…
Но что за боль, где же покой
Что мне все снится?
Сказка моя, где эпилог
Мне не просится…
февраль 2013
(с) Nataly Isupova
Смотришь в глаза вечности -
Страшно в них быть соринками,
Страшно остаться неполными -
Чьими-то половинками.
Боже, страшно быть битыми
Битами в твердой памяти,
Страшно остаться стертыми
Лишними мегабайтами.
Быть всего лишь пылью
Для равнодушных апостолов...
Вырулю иль не вырулю
Божий ли это промысел?
Январь 2013
(c)Nataly Isupova
Если долго на месяц пялиться,
На одном из тоненьких рожек,
Показаться может: сидит человечек маленький,
Свесив вниз кривые, в сапожках, ножки.
Показаться может, что он слегка ухмыляется,
И кидает снежки, в подмигивающие ему звезды...
А в прочем, это ж какой надо дурью маяться,
Чтобы луне тающей строить рожи!
Если вдруг глаза заслезятся
От прожекторов и лучей фонарных -
Надо просто представить, что это лунные зайчики
Пляшут в самом сердце инеистого тумана.
Что это застыли бриллиантами
На ресницах не слезы, а капельки лунной пыли,
И они такие отчаянно острые, что можно пораниться
До тупой боли в шрамах от срезанных крыльев.
Январь 2013
(с) Nataly Isupova
Тройка едет, тройка мчится,
Грязь летит из под колес -
Сесть меня в маршрутку эту,
Видно, черт с утра занес.
Не из лени, поневоле…
Мне б - наперекор судьбе:
Побрести пешком чрез поле
Иль на сказочном коне...
Нет же, в сонном полумраке
Тормозит лихой джигит -
По проспектным буеракам
На работу люд спешит.
Чтобы, подавив зевоту,
Под жужжание серверов
Делать странное чего-то,
Не ломав при этом дров.
Не давая воли слову,
Быть как все, шуршать, как мышь,
Над бумагами склонившись
В офисе под сводом крыш.
Ну, а вечер – ждут улыбку,
Сонмы ненавистных рож,
Чтобы вежливость, как рыбку
Первой свежести – под нож.
Плюнуть бы – идите полем,
Легче дышится одной...
Так по чьей же еще воле,
Гроблю я свой выходной? -
Чтоб сквозь зубы, словно пытку,
Будто ноющую боль,
Чью-то вытерпеть попытку
Обрести мою любовь.
Январь 2013г.
(с) Nataly Isupova
У постаревшей Алисы - прорва внуков,
У нее есть собака по прозвищу Бармаглот,
Ручная соня и маленький кролик в клетке,
Но больше Алиса в Стране Чудес не живет.
У Алисы много дел и аврал на работе,
И ей на ум почти не приходят стихи,
Но в сердце где то бывает по-прежнему больно:
В чудесной стране
белый король
умер давно от тоски…
У Алисы есть любимая внучка
- всегда в готичном прикиде.
И кажется ей порой – ожила чердачная дверь...
У новой Алисы будет другая сказка,
Но порой реальность сказки любой страшней…
Бывает, Алиса, нервно одернув фартук,
Слушает бой сошедших с ума часов,
И кажется ей вот-вот на брегете стрелки,
Как компас на север, укажут на ржавый засов.
На зеркале копоть канувших в лету сражений,
Услышав скрип – зажимаешь кухонный нож,
А там за дверью рвется, как тигр из клетки,
Оживший страх, увидеть все то, что ждешь...
Бывает в полночь, гадая с внучкой на картах,
Сердце замрет – снова брюнет-король,
Главная роль в этом чудном спектакле –
Знаешь финал, а рвешься к огню как моль.
Косится кролик подслеповатым глазом,
Куда-то в угол, следя за игрой теней.
Слышишь, Алиса, это твой выход, детка –
Твое королевство ждет… Да шагай скорей!
январь 2013
(с) Nataly Isupova
Какая снежная печаль
Накрыла сумрачное утро,
Я в суете сиюминутной
Ищу потерянный Грааль...
Мой путь в неведомую даль
Уж позади наполовину -
Конь стал тоскливо белогривым.
И благородные седины
Вам не к лицу, сэр Персиваль,
А также благостная старость,
Но вот нежданная усталость -
И пальцы немощно дрожат.
Озер искрящийся хрусталь -
Меч с каждым днем все тяжелее,
Я мог бы быть с тобой нежнее,
Но сердце холодно, как сталь.
А были помыслы чисты…,
И мнилась истина прекрасной…
Все искушения напрасны,
Коль вера искренней была.
Но вот пусты мои слова,
И нет в молитве божьей искры -
В душе холодная зима,
Похмелье после славной тризны.
Боль в пояснице, что укол
Врага на поединке ратном,
Рука, как раньше, не тверда,
Тоскует мой клинок булатный
По рекам крови иногда.
Ах, дева, рыцаря оплачь,
Пока он и горяч и пылок,
Пока в упор своих ошибок
Не видит, пьяный от удач.
Он должен умереть, пока
Еще герой и глуп и молод,
И гонит приключений голод
Его на подвиги с утра.
Пока Волшебная страна
Его еще принять готова,
А позже – будет рыцарь новый
И, может, новая мечта…
Но ныне, на закате дня
И клятвы прежние нелепы,
Бессмысленны теперь обеты,
И целомудренность смешна.
Оплачьте рыцаря… Пока
Он в ночь летит, как одержимый,
И за мечтой недостижимой
Он устремлен еще пока,
Пока он не отравлен тьмой
Сомнений и разочарований,
Пока он видит цель исканий,
Обеты искренни пока…
Оплачьте рыцаря, пока
Печаль светла и сказки новы,
Пока не скованы оковы
Для чувств и разума, пока
Не рубцевались шрамы,
Пока он в упоенье славой,
И вечность ждет его пока…
Вам не к лицу, сэр Персиваль…
От благочестья есть ли малость?
И то, что во плоти осталось
Совсем не то, чтоб было жаль.
И, как ни странно, гложет страх
И с этой бренностью расстаться -
Как юным просто не боятся,
Когда сомнений нет в словах…
Какая снежная печаль
Промозглое накрыла утро…
Я в суете сиюминутной
Забыл, зачем стремился в даль…
декабрь 2012
Нелегко жить поэту с прозаиком -
Не совпавшие части мозаики,
Вдохновенье и то у них разное,
То продажное, то безотказное,
То пегасы навьючены с музами
Непосильными рифмами-грузами,
То, в сюжетном застряв, безобразии,
Ни строфы не подарят с оказией.
Нелегко жить поэту с прозаиком –
Заезжают за ролики шарики,
Комом в горле застряли эпитеты,
Да пошел бы ты, на три литеры…
декабрь 2011
На серых берегах чернильно-темных вод
Моя страна тиха и холодна,
Лишь ветер штормовой и бешеный прибой
Нарушат сон седого короля.
За бронзовый овал, в глубь коридор зеркал -
Моя страна, нездешняя страна,
Ты снишься мне в полночь, и рвется сердце прочь
Под орифламму странного полка…
Там ледяной чертог – вершиной серых скал,
Безлюдная безмолвная страна,
Но я душою там. По хладным берегам
Истосковалась в здешней клетке я.
На склонах сизых скал, на мшистых валунах
Моя печаль давно гнездо свила.
И мысленно я там, где мой остался страх.
На поле брани спит любовь моя.
Лиловый ночи цвет, в пурпур одет рассвет,
Моя страна, прощай моя страна.
Я в глубину зеркал давно боюсь смотреть -
Ты не придешь на зов, любовь моя…
Там где нетронут снег, где время медлит бег,
Меж прошлым и грядущим грань тонка..
Из валунов курган, где обрывался брег -
Там меж мирами пролегла черта.
На серых берегах чернильно-темных вод
В Нильфхейме моя скорбная душа…
Миг, вечность или год, кружит водоворот
На глубине зеркал, в твой сон спеша.
Я не вернусь вовек, так краток здешний век -
И чайки крик в лохмотья рвет туман.
И звездный свет в окно, кружит веретено,
Ткет сны из сказок запредельных стран.
декабрь 2011 - апрель 2012
Спеши, мой друг, к далеким берегам,
Расправив паруса,
Игрушкой будь и ветрам и волнам,
Пусть солнце бьет в глаза.
А я сегодня встала на крыло,
Любой мне дорог край -
И мне в ночи так сладко и легко.
Кровь как вино, играй!
А я не знаю, как хорош рассвет,
И тих полдневный час:
Мой мир – чернильной ночи полотно,
Свет звезд – голодных глаз.
Я в лунных бликах танцевать
Без устали могу -
Но даже я не стану вечно ждать,
Как ты идешь ко дну…
Апрель 2012
Я шепчу Ваше имя, моя прекрасная леди...
В Вашем имени – твердость алмаза и звонкий хрусталь.
Я вчера Вас увидел впервые на званом обеде,
И я ранен навылет – не взгляд, а холодная сталь.
Я шепчу Ваше имя, моя прекрасная леди,
В нем застыла сияньем спокойная звездная ночь.
Нить рассказа терялась в журчанье неспешной беседы,
Мысль плутала, не в силах смущенье мое превозмочь.
Я шепчу Ваше имя, моя прекрасная леди.
Но тоскливо скользит взгляд насквозь. Паутинкой вуаль.
Я почти что ничто перед Вами, ни тени сомненья...
В вашем сердце снега дальних стран и туманная даль.
Декабрь 2011 г.
Реки величавой теченье,
Каналов зеркальная гладь -
Суровым твоим вдохновеньем
Пронизана каждая пядь.
Присыпаный снежной глазурью
Предвестников первых зимы,
Унылое небо безумно -
Не помнит, где прежние мы.
Твоя то веселость - то мрачность
В чугунном узоре оград,
Участие и безучастность…
Петербург, Ленинград, Петроград.
декабрь 2011
Что в моей голове делается?
Знаешь ли ты? Даже не знаю и я.
В небе светит ковш - Большая Медведица,
Где-то там есть и моя звезда.
31.12.2011г.
Утро было унылым,
Медленным, как улитка.
Вемя витком спирали
В день развернулось зыбкий.
Вечер стремился к ночи
По скоростному спуску -
Только что было лето,
Как то на сердце... пусто.
31.12.2011г.
Ты бросаешь мне в спину слова-камни -
Мне не больно. Я ничего не слышу.
Ничего не поделаешь, я такая –
Люблю также сильно, как ненавижу.
Было время, цвели пеной розовой вишни
Смычки цикад по натянутым нервам,
В жизни моей давно ты лишний,
Не рвусь туда, где не буду первой.
Ничего не поделаешь – в небе звезды
Горят для меня мотыльковой пылью.
Не вижу смысла мечтать о рае
Резвясь на грани меж ложью и былью.
Я не буду тобой безуспешно грезить,
Я не стану считать дни тоски и фальши.
Я до самой тошной животной рези
Буду думать, что делать сейчас и дальше.
Я молчать могу сколько угодно долго,
Но стихи дрожат на кончиках пальцев…
Между строк застыла молитвой строгой
То ли исповедь, то ли мольба скитальцев.
апрель 2011
(с) Натали Исупова
На луне живет лунная кошка,
И, когда ночь стекает на крышу,
Из чердачного видно окошка,
Как играют с ней звездные мыши.
Под рассветным огнем лоскутами
Рвется ночь на унылое утро,
По багровой реке уплывает
Месяц в завтра на лодочке утлой.
Будет вечер безоблачно-лунный,
Кошка спустится с крыши на крышу
Посмотреть, может лучше играют
В догонялки обычные мыши.
И опять до рассвета со скуки,
Звездным гончим испортив охоту,
Кошка ищет, где теплые руки
Будут гладить ее до дремоты,
Где свернуться клубочком на печке,
Отряхнув свою лунную шубку.
Дым до неба пускает колечки,
До луны, опустевшей скорлупки.
февраль 2011
(с) Nataly_isupova
Искра интереса, приступ благородства,
Есть ли в героизме хоть какой-то прок?
Для одной песчинки в механизме жизни -
Это лишь мгновение выстрела висок.
В зазеркальном мире, снова точат пики,
Не к лицу мне пешкой, в шахматном строю.
На меня с надеждой больше не смотрите -
Я осталась где-то в бытовом плену.
Смотрит с укоризной кукла в старом платье,
Детство растворилось, в воздухе как дым.
Не решусь я больше под огнем проклятья
По свистку подняться. Позже... сможет, сын.
Я не знаю точно... Может быть, не скрою,
Мне хотелось б снова возвратиться к вам.
Но боюсь, надолго не смогу остаться…
Так не просто верить сказкам и словам.
Зеркало туманит пыльная завеса,
Я от войн отвыкла, потеряла нить
На опушке злого сухостоя-леса...
- Помнишь, королева? Как же не забыть...
Ест глаза слезами памятная фраза.
Голову понурив, кони щиплют сныть.
Я не отступала тридцать лет ни разу -
Вот опять зовет труба, может, хватит ныть?
Нынче меня сложно выманить из дома,
Ластится об ноги черный старый кот.
Бьют часы двенадцать, я давала слово:
Со щитом - иль на щите, тапками вперед.
Пахнут бергамотом голубые свечи,
Белый рыцарь где-то пьет на посошок.
На записку сыну - сто секунд до встречи,
Сто ударов сердца - время как песок.
Тесноваты латы, тяжела корона,
Зеркало ловило гул моих шагов.
Помнишь, в лабиринте, я тебя искала?
Знаю... наломала я не мало дров.
Я иду по клеткам поступью владыки,
Видимо, посуду не судьба домыть.
Губы шепчут только немо и устало:
- Милый, постарайся, зеркало разбить.
февраль 2011
(с)Nataly Isupova
Вот и родился в метели снежной
Хрустальный мир.
Ловишь ладони в предвосхищенье
Голоса лир.
В этой звенящей, искренне-белой
Хладной тиши
Сколь ни зови, сколь не ищи –
Нет ни души…
В зеркале льдинок высечен будто
Мраморный лик,
У королевы мертвого царства
Вечность как миг.
В алмазных оковах, спит, очарован,
Сказочный принц.
Под снежной ношей гордые сосны
Падают ниц.
Как не влюбиться в этот безмолвный
Льдистый чертог.
Посох стеклянный грозно сжимает
Дремлющий бог.
Шалью волшебной – очарованье
Зимнего сна...
Где то далеко, в склепе подземном
Мерзнет Весна…
февраль 2011
(с) Nataly Isupova