Влюбляться так беспочвенно. Так бесполезно. И бессмысленно давать себе слово не влюбляться. Влюбляюсь. Теряю самоконтроль, а вместе с ним и голову. Никогда бы не подумал, что ты мне запомнишься-заметишься-понравишься и будешь сверлить мой мозг с девяти утра и до двенадцати ночи. Без перерывов на обед. Жду sms. Так бесполезно. И бессмысленно вообще чего-то ждать. Между нами ничего не возможно. Но...

Зачем я встречаю таких как ты? Зачем в квадраты окон рвется солнце? Не думать, не думать о тебе! Erase and rewind. The end.

Не помнишь, с кем провел ночь. И дни длятся так неспешно. Ждешь вечера. Скучая, листаешь список имен в телефоне - с некоторыми ты даже знаком. Отрывочные воспоминания заливаешь легким спиртным. Ты ценишь деньги. И смысл имеет только то, что имеет цену. Забываясь, ты думаешь о кожаных салонах авто и томительных изгибах мужского тела. Тонкие сигареты таят в твоих пальцах. Ты прожигаешь жизнь и не жалеешь о прошлом.

Ты ведь не за этим сюда пришел. И совсем не с того начал разговор. Нет, ты не скажешь мне это так просто. Простыми словами этого не сказать. Ты задумаешься, опустив взгляд, пряча его за темные ресницы. Начнешь подбирать слова, говорить ненужные фразы. Ты знаешь: я не хочу этого слышать. Время будет томительно тянуться, повисая в воздухе неловкой паузой. Но ты соберешься и скажешь. Самыми грубыми неподходящими словами. Как игра, которая априори проиграна. Остается только озвучить результат. Не считаясь ни с чем. Надломить край и оказаться у края пропасти, где на зубах скрипит песок, а глаза слезятся от сильного ветра.

И чтобы не тянуть с этим, я сделаю шаг. Вниз.

Когда не видно конца дороги
И не получается верить в лучшее
Становится одиноко
И хочется уснуть.

Проснуться рано
И увидеть на подушке
Не тронутый посторонним взглядом
Луч солнца.

Пасхальные свечи как прощание. Как начало лета, в котором не будет слов. Только сейчас, в эту ночь, я ощутил твое отсутствие. Это отсутствие сердца в моей груди. Я ушел в работу и до сих пор старался не возвращаться.

Закапал дождь, но ничего не смог изменить звуком разбивающихся о холодную землю капель. Промокая и замирая в воздухе, тянется между домов мое одиночество. И хочется провести с мыслями о тебе еще один вечер. Но ты не позволишь.

Этот месяц будет не таким как другие. Лето не наступит. Весна будет медлить, коротая вечера с книгами и теплым вином. Трамваи будут рано возвращаться в парк, солнце укутается в тучи, а черные птицы, бросая на землю прОклятые перья, откроют сезон затяжных дождей. Свет будет гаснуть раньше обычного. И никто об этом не узнает.

Только потеряв надежду влюбиться в тебя можно влюбиться по-настоящему.

(Запятая не нужна)

Просто. Сухой спрессованный воздух. Расстояние между домами, измеренное в шагах по сухому серому асфальту. Ветер с северо-запада. Так просто ничего не ждать. Голые ветви, вплетенные в провода. Дети во дворах, старухи в автобусах и толпы людей в очередях у магазинных касс. Воскресенье как праздник, отмечаемый еженедельно – праздник стирального порошка и дешевого спиртного. Так просто никуда не спешить. И в телефонных трубках длинные гудки, ожидающие набора номера. День недочитанных книг, теплых подушек и отложенных встреч. Утро, которое заканчивается вечером. Так просто укрыться за стеклами. Холодные пальцы ищут песок на дне карманов, но ничего не находят. Темные подъезды тянутся вверх десятками ступеней и упираются в крыши. Слабый электрический свет комнат, навивающий тоску. Этот отдых заключается в отсутствии мыслей и лишних движений. Его так просто забыть.

Мысли на мгновение замирают. Стук в дверь. Что это? Я слышу этот тихий звук, через всю комнату доносящийся сюда, к окну, сквозь щель которого мою спину ласкает холодное дыхание неба. Стучат в дверь, но она не заперта. Она открыта, распахнута. За ней пустая комната: мягкая постель, полки с книгами, зеркало и платяной шкаф. Стук замирает. Ночные звуки осторожны как кошки, они не сплетаются в один, а живут каждый сам по себе. Именно поэтому ночью удается слышать то, чего не замечаешь днем. Ночью звучит каждый полутон, разворачиваясь в отдельную симфонию, разносится эхом и плавно затухает.

Стук повторяется. И это не может быть ни чем иным - стучат в открытую дверь. Я слишком хорошо знаю ее звук, другого такого нет, но все равно прислушиваюсь и пытаюсь понять. Неужели в комнате есть еще кто-то кроме меня? В таком случае, зачем стучать? Этим можно только напугать меня или поставить в дурацкое положение. Я понимаю, что в такой ситуации нужно, прежде всего, собраться. Не думать ни о чем, дойти до лампы и щелкнуть выключателем, но тишина вновь сменяет деревянную дверную дрожь.

Дверь молчит, словно чего-то выжидая. Я же смотрю на нее и пытаюсь сообразить, кто может стоять по ту сторону. Ответа не находится. В этой квартире уже несколько недель не появлялись люди, ключей ни у кого нет, а влезть сюда через окно - занятие для самоубийц... Стук опять повторяется. На этот раз он звучит более уверенно. Он манит к себе, и, ведомая необъяснимым интересом, я приподнимаюсь с пола. Медленно приближаясь к двери, я все отчетливее слышу каждый удар кулака, а он, как будто, так и должно быть, все раздается и раздается.

Рука нащупывает выключатель и неуверенно скользит вдоль него. Вспышка света отнимает зрение, но прежде я успеваю бросить взгляд на то место, где может стоять мой гость. Там никого. Ярко освещенная комната, посреди которой я оказалась, пуста. В ней все замерло до утра, и только стоящая в светлом пятне девушка, с озадаченным видом оглядывается по сторонам. Но стук не унимается. Сделав последний рывок, я обхожу дверь и, направив взгляд на затененное пятно, никого не обнаруживаю. Но дверь стучит, словно кто-то невидимый барабанит по ней тяжелой рукой.

Так не бывает. Проводя ладонью по ее глянцевой глади, я ощущаю холод. Совершенно обычная, непримечательная дверь, но внутри нее рождается звук, который мне не дает покоя. Звук, который не унять. Что со мной? Может быть, это игры моего воображения, ведь дверь без чьей-либо помощи не может стучать. Но почему? Почему я слышу это?

Сложно думать...
Чувства вырываются - так легкомысленно и неосторожно...
Глаза находят только лежащую у подушки книгу...
За тонкой пеленой штор холодный сырой март, но сердце бьется совсем по-весеннему и в груди горит 39-градусный живой огонь...
Еще пара дней, и мне наскучит эта жизнь...

Они сидели за партой в последнем ряду небольшой и тихой аудитории. Несколько человек стояли у дверей и, не замечая сидевших, беззвучно о чем-то спорили. Солнце уже клонилось к западу, и по стенам, вдоль одинаковых рядов пластиковых панелей, разливался его мягкий свет. Только она его замечала. Она сидела, отвернувшись от двери, глядя в окно на весенний разлив голубого бескрайнего неба. В ее карих глазах мелькнула и тут же снова скрылась пожелавшая остаться незамеченной слеза. Сделав глубокий вдох, она опустила веки и задумалась над тем, что такое счастье. Он молча сидел рядом и рисовал что-то на маленьком бумажном обрезке, наклонив голову так, что его длинные каштановые волосы почти касались стола. Разговаривающие у дверей разошлись, и воздух аудитории застыл в ожидании. Она не открывая глаз, обнимала лежавшую на коленях сумку. В сумке едва помещался ее телефон, тонкая тетрадь для лекций и недочитанная книга о Японии. Девушка изучала японскую культуру, а юноша, сидевший рядом, увлекался рисованием персонажей аниме. Когда солнце начало скрываться за крышами, а по аудитории поползли длинные тени, он поднял голову и отложил в сторону синюю шариковую ручку. Повернувшись к девушке, он обнял ее сзади, сложив руки у нее на груди. Она, не открывая глаз, прижалась к нему и вздохнула. Несколько минут они просидели обнявшись. Когда последний луч блеснул в стекле его тонких очков, он поцеловал ее в макушку и протянул руку к листку смятой оранжевой бумаги. Она открыла глаза и в этот же миг увидела в его руке бумажного журавля. Он был небольшого размера и легко помещался на ладони. Каждый сантиметр его оранжевого туловища был исчерчен синими стройными буквами, стилизованными под иероглифы. Только три слова, которые повторялись во всех направлениях. Немного неразборчиво, но так искренне. "Люблю только тебя".

В полумраке кафе я ловил его взгляд. Изучающие карие глаза, изломанные уголки улыбающихся губ, ресницы - и этого достаточно, чтобы чувствовать себя, по крайней мере, хорошо. Рука тянется за сигаретой, подносит ее к губам, замирает на секунду, потом спешит к пепельнице. Другая в это время беспокойно лежит на спинке дивана. Хочется, чтобы она была чуть ближе, касалась моего плеча, незаметно, как будто бы случайно. Сигарета тает в пепельнице, расчерчивая дымными завитками противоположную стену. Он пальцем едва касается моей руки, задерживает его, я разжимаю ладонь и улыбаюсь в ответ. Чувства собрались на кончиках пальцев, переплелись. Легкое касание, такое откровенное, такое нежное. Я скучал. Ты видишь, как я скучал по этим вечерам, по этим взглядам, по рукам, даже по запаху этих сигарет. Подаришь мне еще один вечер?

В небе застыла Луна, размытая холодом. Она дает понять, что зима на исходе. Настроение мартовское - не весеннее, слишком безрадостное, пятнистое, как грязный снег. Все планы на будущее ограничиваются вечером, а за ним следует прерывистый сон и новое утро. Отношения всегда заканчиваются именно так. Тихие дни, стабильное молчание телефона и уставший взгляд, устремленный в темноту ускользающих тоннелей подземки. И мне ничего не хочется менять, может быть, только вернуть время. Хочется вновь чувствовать запах и бродить майскими ночами по Садовому, ловя, забытые теперь, приветливые взгляды.

В эту ночь холодные тучи застилают небо. Сквозь серую пелену не видно звезд, и в чьем-то крохотном сердце потухла еще одна звезда. Одна, затем другая - в другом сердце. Но все осталось на своих местах: и улица, и дома, и этот нелепый затоптанный снег. Остались даже цепочки фраз-слов-мылсей, которые, не удержавшись, вмиг, стали воспоминаниями. И в этот поздний час, когда городские окраины погружены в сон, неслышно, стиснув зубы, дрогнули две жизни. Словно пламя при внезапном порыве ветра, словно корабль, столкнувшийся с первой волной, предвещающей начало шторма, - две жизни начали новый отсчет.

Ты останешься в моем сердце самым добрым и самым внимательным. Ты верил в меня. Такого как ты я никогда не найду. И извини, что не смог даже приблизительно стать тем, кого бы ты хотел увидеть. И тем, кем я хотел бы для тебя стать...

День никчемный, а вечер застающий врасплох.
С самого утра не проходит ощущение, что здесь мне нет места.

"И ты считаешь минуты между поездами
Никуда не спешишь опять опоздаешь"

Сказать такую глупость без возможности извиниться.
Не сдержался. Дурак. Теперь обоим обидно. Только вот...
Подарки не для меня. Тем более сейчас. Тем более от тебя. Тем более такие.

"Срываемся на часы просто по городу
Безвести и звонков"

А в карманах я прячу холод, морозный февральский воздух.
Автострады, вдоль которых мы молча проходим, кажутся бесконечными.
И твой шарф уже не такой мягкий. И твой запах не такой знакомый.
Куда-то делся смысл всего происходящего... почему мы вместе?

"Улыбаемся от слабости не хватает сил
Просто "отпусти" сказать и потерять ключи
Вторые..."


(МультFильмы - "Яды")

Стоять в подъезде, зажимая в правой руке ключи, роняя на пол слезы. Не хочется никого видеть, а только стоять в темноте и думать о том, что происходит вокруг. Короткие зимние дни, которые вырваны из календаря жизни, смяты и брошены на утоптанный снег. Вечера, отличающиеся длинной телефонных разговоров и временем, проведенным под теплой водой, прежде чем уснуть. Я даже о себе не думаю, а ты хочешь больше внимания. Стоило бы, наверно, посвятить тебе свою жизнь, только мне сейчас этого почему-то не хочется.

Приходя домой, я согреваю замерзшие пальцы. Они - единственное, что во мне еще может согреться.

"... оттого что знает, как хорошо бывает..." (Z - "Мачо")

Не торопясь, уснуть в мечтах, вспоминая тебя. Теплая летняя ночь позапрошлого лета. Парк и улица неоновых витрин. Мы поднялись на десятый этаж, и я прижался к тебе так, как больше не прижимался ни к кому. Ты казался самым близким человеком - единственным, что у меня тогда было. Всю ночь, пока ты спал, я не мог оторвать взгляда от твоих ресниц, щек и бровей. Но серое дождливое утро, возникшее по приказу твоего будильника, разлучило нас. Несмотря на утреннюю прохладу, мокрые ботинки и уставшие глаза, я казался тогда самым счастливым. Белокурый Амур исцарапал мое сердце ядовитыми стрелами. Четыре месяца оно билось сильнее обычного, пока однажды не замерло. С того дня меня мучит сомнение. За несколько минут мир изменился. Неизменным осталось только то, что я чувствую к тебе.

Страх, затаившийся на самой глубине твоих глаз. Обрывки сна и шесть чашек кофе, одна за другой. Ползущий по стене луч, вздрагивающий, словно от холода. Лбом упираясь в стену, ты ищешь выход. Волнуешься, проводишь пальцами по шее, оставляешь на ней сухой след. Левый рукав задевает неровные волосы, вплетается в них. Тишина за спиной рассыпается, пугает тебя. Резким движением плеч, острым взглядом, шагом, ты разрезаешь воздух. Стираешь со стекла отпечатки пальцев, щуришься, прислушиваешься. Сухие цветы, мертвый лоск, неразделенность ожидания. Детский голос, потом плач, разносится по комнате. Дыхание за спиной - ты оглядываешься. Вокруг четыре растерзанные стены, сбитые ржавыми гвоздями. Мятая комната, часть мятого дома. Осторожно ладонью касаешься воздуха, и он падает частичками пыли на пол. Рука оставляет в нем след. Закрыв глаза, ты прикусываешь губу и опускаешь голову.

Вдоль по холодным улицам. Быстрым шагом, чтобы остаться теплым. Не думая ни о чем, кроме холода и усталости. За поворот, за дверь, в тепло, согреться. Сессия закончилась слишком скоро, и сейчас я нахожусь где-то между сном, по пять часов в сутки, и работой, отнимающей все остальное время. Даже на чай времени не хватает. И мне это нравится, нравится до боли в шее, до растрепанной потерянности утром. За этим всем скрываются проблемы. Я от чего-то ухожу. Быстрым шагом. Вдоль по холодным улицам.

В эту темную ночь в московском небе звездно. Автобусы спешат в парк, а по улицам проносится грозный северный ветер. Кажется, будто он, свистя, задувает в щели оконных рам, пламя свечи трещит, волнуясь по случаю непогоды, а половицы скрипят, разнося по дому звуки шагов таинственной черной кошки. Месяц отражается в ледяном морозном воздухе и, словно стеклянный, глядит вниз, злобно улыбаясь. Все опутано его бледным светом, о который бьются надломленные блики и тени от огня. Этот неслышный танец завораживает, и, в темноте, чудится чье-то присутствие.

Неторопливое начало. Радуюсь новому дню.
С трудом вливаюсь в прежний ритм работы.
Впереди январь и два месяца ранних закатов.
А мне хочется увидеть Солнце и беззаботно улыбнуться.
Хочется смотреть весь день на кружащий в воздухе снег,
Слегка, ладонью, отодвинув штору,
И читать романы, укутавшись в мягкое одеяло,
В тишине комнат пустой московской квартиры.

Как ни странно, сейчас совершенно не хочется романтики.
Помню, прошлой зимой все было совсем иначе:
Мое сердце билось, хотя казалось ледяным,
И я согревал его о батареи центрального отопления.
Бушевала зима, а сейчас за окном лишь сиплый ветер.
Я до сих пор гуляю в осенней куртке, в поисках метелей,
Но те затерялись, не принесли ясного утреннего мороза.
И Новый год не наступил. Или остался незамеченным...

... и только это меня печалит.

Буквы складываются в слова. Слова в строки... Загорается свет, медленно кружит в воздухе мягкий декабрьский снег, улицы пустеют, и вечер неслышно накрывает город сотнями теней... Слова темным следом остаются на белом угловатом лоскуте бумаги. Прерывистая линия чернильных мыслей.