На горизонте вновь обозначилось царство. Дух устремился к земле.
- А это, какое царство? – спрашивает Царевич.
- Это царство алмазное, символ несокрушимости и твердости духа, – отвечает конь.
Спустился Царевич на землю, только никто его не встречает. Опустела земля русская, будто смерч по ней прошел. Идет Царевич, а вокруг только заброшенные деревни, словно вымерли все. Зашел в город, а там, среди огромного числа лачуг, изредка возвышаются пышущие богатством и безвкусием хоромы, обнесенные бетонным забором с колючей проволокой. И в тех и других домах прячутся люди, озабоченные только собственным выживанием.
Дворец же был полностью разрушен, на его месте возвышались две разросшиеся до неимоверных размеров машины – бумажная и надзорная. Древо в центре отсутствовало, даже корней не осталось. Машины работали уже только на себя, тоже озабоченные собственным выживанием.
Смотрит Царевич, возле одной из лачуг сидит старик. Подходит к нему и спрашивает.
- Скажи мне, добрый человек, куда все подевалось, почему люди прячутся друг от друга?
- Здравствуй, сынок. И где же ты пропадал все эти годы?
- Отец! – воскликнул от удивления и радости Царевич, - Прости, что не признал тебя.
Стали они обниматься и целоваться, рады, что довелось снова встретиться. Только не терпится Царевичу узнать, что стряслось со страною его и спрашивает он.
- Что случилось с землею нашей? Отчего она пуста так?
- Беда, сынок, у нас великая. Налетел на страну нашу лютый Вихрь, опустошил дома наши, забрал деток наших и женщин. Так что не рождается теперь на земле этой ни хлеб, ни человек. Обезумели все от страха за жизнь свою личную, выживает каждый как может. То не друг от друга люди прячутся, а от Вихря лютого, что не жалеет ни старого, ни малого, разоряет всех дочиста.
Подивился Царевич рассказу отцовскому, опечалился за страну родную, за народ русский, что терпит такие муки-страдания.
- Ты прав, - обратился он к Духу, - Такого я и представить себе не мог. Тут и биться-то не с кем. Где мне тот Вихрь искать? Да и что я могу сделать с ним?
- Ты Царевич, погоди горевать, - отвечает ему конь, - Можно еще горю помочь. Только будет эта битва не простой, так как враг твой один из Великих Духов - сам Владыка земного мира, хранитель Света и наставник рода людского на Земле. Это он заковал меня в заточении, это он Вихрем трех разложившихся бюрократий, трех Революций и трех великих европейских войн прошелся по земле русской и опустошил ее, опасаясь новых ростков духа. Это он украл правду земли русской - ее душу, посеяв смуту и раскол в самих сердцах людских. С кем ты бился до сих пор, то были его верные слуги, теперь же он сам являлся на землю русскую в образе Вихря о девяти головах. Готов ли ты сразиться с таким великим и могущественным врагом?
- А что мне еще остается? Сидеть тут и смотреть, как вымирает русский народ? Нет уж, лучше я сгину в битве, чем такое терпеть.
И снова поток времени несет Царевича над бурлящими человеческими страстями, войнами, подвигами, страданиями и великими открытиями. Сидит Царевич молча, призадумался.
- О чем думу думаешь, Царевич? – спрашивает его конь.
- Боязно мне, ведь впереди моя родная страна. Чует сердце мое, что и там Змей треглавый творит свои бесчинства. Только справлюсь ли теперь я с ним?
- Не печалься, Царевич, не терзай себя понапрасну, не расходуй силы впустую, они тебе еще пригодятся. Возможно, ждет тебя впереди такое, чего ты и представить не можешь.
- Не пугай меня. Что еще может быть, чего я представить не могу? Три раза я бился со Змеем. Три раза все повторялось с небольшими отличиями, думаю, и на четвертый будет что-то подобное.
- Ты забыл, то была история. Ты лишь заглянул в нее.
- Как, разве все это было не по-настоящему? – Царевич, аж из седла чуть не вывалился.
- И да, и нет. Для них – по-настоящему, для тебя – нет. Ты присутствовал там лишь как дух. Вернее, как воплощение духа. Ты был моим воплощением.
- Как, так ты просто использовал меня?! Это не честно!
- Ты же сам пожелал служить мне. Ты сожалеешь о своем выборе?
- Нет, я ни о чем не сожалею. Тем более все, что я делал там, не противоречит моим убеждениям.
- Разумеется, ведь выбор делал ты. Я только вершил события и предлагал тебе новый выбор. Я – сеть железных дорог и поездов, способных доставить тебя в неведомые страны. Но на какой поезд сесть решаешь ты. Я мощная горная река. Ты путник, сплавляющийся по реке. Я замысел Бога, ты его взор, его внимание, без которого любой замысел бесплоден. Воплотить свою идею я могу, только соблазнив тебя ею. Такова игра между духом и душой. Дух не является человеком, но он вынужден отождествиться с ним, чтобы явить себя миру. Думаю, тебе известен не один пример подобного ярчайшего явления духа на Земле.
- А я то удивлялся, почему меня там воспринимали как святого.
- Дело в том, что в земном мире не каждой душе дано видеть дух без его какого-либо воплощения. Не многие способны вырваться из оков физического восприятия. Но и в астральном восприятии лишь единицам удается справиться с прелестями сказочных миражей и услышать за ними голос духа. Основная же масса видит его лишь в конкретном физическом воплощении через того, кто смог услышать этот голос. Для них он становится воплощением святого духа.
- История, говоришь. Почему-то нам ее по-другому представляли. Мне рассказывали про смену общественного строя, рабовладельческого, феодального, капиталистического. Где это все у тебя?
-
Вновь ускорило время свой бег, снова замелькали города и страны. Сколько прошло времени неведомо, как вдруг видит Царевич новое царство, роскошнее и величавее прежнего.
- Давай посмотрим, что это за царство такое, - предложил он.
- Это Золотое царство – символ величия и превосходства, - ответил конь и послушно спустился на землю.
Лишь ступил на землю Царевич, как навстречу ему идет красна девица.
- Здравствуй, добрый молодец, - говорит она Царевичу, - что занесло тебя в страну нашу?
- Приветствую тебя, красавица, - отвечает Царевич, - ищу я правду русскую.
- Не там ищешь, Царевич, нет здесь правды. Стонет народ наш и плачет, налетели вороны черные, рыщут по земле нашей и сеют смуту, бьют люди друг друга, каждый со своей правдою.
- Что же это такое? – обратился Царевич к коню своему, - Не уж то опять проделки змея треглавого?
- Да, Царевич, то три его головы хозяйничают по всей стране, три черных ворона. Проникли они в умы людские и все перемешали в них. Первый ворон это страсть к власти и богатству поселившаяся в родах боярских, бывших княжеских ветвях, что отсек ты от древа. Второй ворон – ложь, посеянная в народе врагами земли русской. Плоды ее – великая смута народная, жаждущая разбоя и своеволия. А третий – как всегда иноземец желающий поживиться растерзанным телом земли русской. Змей этот силен хитростью своею, принимает обличие ложное и действует по всей стране разом.
- Как же мне теперь быть? – опечалился Царевич, - Как различить где ложь, а где правда?
- Не горюй, Царевич, я тебе помогу. Да и не только я. У тебя ведь есть друзья, двое из которых помогли тебе уже. Один силою богатырской, другой интуицией предвосхитить действия врага твоего. Вот и теперь сокол поможет тебе подняться над всей ложью этой и встать над мелкими страстями людскими. Раз вороны снуют по всей земле русской, то придется тебе биться одновременно со всеми сразу. Я, как и ранее привлеку на твою сторону самых достойных сынов земли русской. Ты же должен обернуть ложь Змея в свою пользу и направить его головы друг против друга. Только так ты сможешь одержать над ними победу. Но помни, руби только головы, тело же не трогай, а не то головы будут только множиться.
- Спасибо тебе, друг мой верный. Без тебя, без Русского Духа мне бы никогда не победить такого хитрого и коварного врага.
И Царевич, не мешкая, отправился в самое гнездо первого ворона, в Москву-столицу, куда слетелись вороны в борьбе за власть. Каждый ворон стремился посадить на русский трон царя своего. Первый в лице бояр непременно хотел царя-марионетку. Второй - казачья вольница, продвигал в цари Лжедмитрия. Третий же ворон царем Руси видел польского короля Сигизмунда. И не было между ними договоренности, как и не было у них заботы о земле русской и народе ее. Обернулся Царевич соколом, поднялся высоко над Москвою и еще выше, откуда видна стала вся земля русская. И видит Царевич, что не осталось в Москве ни порядка, ни силы для его восстановления, что вся сила только в русской земле. Отправился тогда Царевич собирать силу земли по городам русским, что стоят на реке Волге. Первейшим из них стал Нижний Новгород. С него и началось собирание силы земли русской, а помог ему в этом
Это цитата сообщения Магги Оригинальное сообщение
Существует лишь один непреложный закон - Закон Цельности и Единства.
Мы пребываем в мире, где Часть всегда равна Целому.
Мы с вами не есть человеческие существа с духовным опытом. Мы духовные существа с человеческим опытом. И это принципиально.
И вновь время стремительно понесло Царевича через моря и горы, через города и страны. Смотрит Царевич, а впереди царство еще краше, но только разрушено оно пуще прежнего.
- Что за царство такое? - спрашивает он.
- То царство серебряное, - отвечает ему Дух Русский, - символ святости и чистоты.
- Давай спустимся, посмотрим, как в нем люди живут, - попросил Царевич.
Только спустились они на землю, как к ним навстречу девица красная. Увидела она Царевича и спрашивает:
- Какими судьбами ты, добрый молодец, попал в наши края? В не доброе время тебя занесло к нам.
- Ищу я правду русскую, - отвечает ей Царевич,- не знаешь ли, красавица, где ее можно сыскать? И почему ты называешь время это недобрым?
- Может и есть где правда русская, но только не в наших краях, - отвечает она ему, - пришли на землю нашу беды со всех сторон. И никто не знает что это, толи змей трехглавый, толи волки оборотни. Только терзают они нашу землю и рвут ее на части.
Подивился Царевич словам девицы, коня спрашивает:
- Что скажешь, друг мой? Сможем ли мы помочь этим людям, одолеть зверя невиданного?
- То действительно оборотень, - отвечает конь, - Змей о трех головах, да только головы его живут каждая своей жизнью. Потому и рвут страну на части яко волки. Первый из них – дух иноземный, крадется он из земли заходящего солнца, и норовит прямо в сердце людское проникнуть. Второй – поселился в умах людских жаждой власти и богатства. И особливо в княжеском роде, учинив в нем распри и междоусобицы. Третий же прибежал из земли восходящего солнца поживиться растерзанной страной. Змей этот сильный и коварный, потому как нападает он сразу со всех сторон.
- Как же я один справлюсь с таким могучим врагом? – приуныл Царевич.
- Не печалься, Царевич, - говорит ему конь, - ведь ты не один, с тобою Русский Дух, верь в него.
- Только на тебя одна и надежда, друг мой. Скажи, что мне делать, чтобы спасти страну эту от волков кровожадных?
- На этот раз предстоят тебе со Змеем три великих битвы. Должен ты каждую голову рубить по отдельности пока другие спят. Сначала руби первую голову, чтобы вернуть людям веру в дух свой. Потом руби ту, что питается телом Руси, это даст тебе право на власть и расправу с последним внутренним врагом. Так же как и в прошлый раз, Змею нужно будет людское внимание, чтобы пополнить силу свою, а потому будите вы биться у рек. Я разделю их воды и привлеку на твою сторону людей самых активных и творческих. Пей только с левого берега, и силы твои будут прирастать. Но помни, руби только головы одним ударом, тело же не трогай.
- Да, я помню. Спасибо, что в беде не оставил,- и отправился Царевич на встречу с тем волком, что в душу русскую норовит забраться.
И хлынула вода наружу, и потекло время.
Под копытами проплывали леса, моря и горы, из-за которых появлялись диковинные города и страны и вновь скрывались позади за дымкой горизонта.
- Что это за страны такие чудные? – спросил Царевич.
- Это история, Царевич! – ответил конь, - История!
- Так это Русь! – воскликнул Царевич, - Ты несешь меня через ее историю. Ты Русский Дух!
И свершилось чудо. У коня выросли крылья.
- Спасибо, Царевич! Наконец-то ты освободил меня! Все эти затворы, цепи и двери ничто по сравнению с забвением. Ты привел внимание своего народа ко мне, ты вернул мне мое имя! Теперь я действительно свободен!
- Но кто тебя лишил настоящего имени и превратил в чудовище?
- Тот, кто сегодня правит миром, правит Землей. Он оболгал меня, представив чудовищем. А остальное сделали уже люди, жаждущие добра и справедливости.
- Ты хочешь сказать, те, кто жаждет добра, творят зло?
- Нет. Я хочу сказать, что нет ни добра, ни зла. Вернее, они лишь идея, духом которой является тот, кто оболгал меня.
- Кто он?
- Скоро узнаешь.
- Смотри, что это там внизу, почему такая разруха?
- Это медное царство, символ величия воинской доблести и оружия.
- Почему же оно в таком упадке? Давай спустимся и посмотрим.
Конь послушно спустился на землю. Навстречу им шла прекрасная девица.
- Здравствуй, добрый молодец, - обратилась она к Царевичу, - не в добрый час тебя занесло в нашу сторону. Что ты ищешь в краях далеких?
- Ищу я правду русскую, - отвечает ей Царевич, - можешь ли подсказать где ее найти?
- Нет здесь правды, Царевич. Одно только горе да погибель. Лучше спасай свою головушку и езжай прочь отсюда.
- Не привык я, красна девица, спасать свою шкуру. Скажи-ка лучше, в чем горе ваше?
- Беда у нас. Поселилось в наших краях чудище заморское – трехглавый змей. Разорил тот Змей страну нашу окончательно, и нет нам от него спасения.
Не могу не поделиться.
Мои поиски информации о пропавшем безвести деде увенчались успехом! Только что я получил ответ на запрос о своем деде, который пропал безвести на финской. Оказывается он не был пропавшим безвести, а умер от ран и захоронен в братской могиле, и известно место захоронения. Умер на следующий день после окончания войны. Хочу сказать всем, не отчаивайтесь и ищите потерявшихся близких людей. Сейчас благодаря рассекречиванию многих документов и интернету это стало на много проще. К тому же в интернете этим сейчас занимается много хороших и отзывчивых людей, которые обязательно помогут вам.
Желаю всем успехов!
Такого поворота Царевич никак не ожидал.
- И что ты намерен дальше делать? – не нашедшись ничего больше, спросил Царевич.
- Для начала решим, что делать с тобой, букашка-дурашка. Ха-ха-ха! – с этими словами Кощей взмахнул цепью на правой руке и петлей накинул ее на Царевича.
- Ну что, Царевич! Я готов отблагодарить тебя за оказанную тобой услугу. Ты бежал от судьбы, от оков внимания этой жаждущей благополучия и покоя толпы. Пожрав ее, я избавил тебя от ее власти. Ты свободен! Можно сказать, что мы квиты. Ха-ха-ха! Но я хочу предложить тебе выбор. Выбирай сам – или я тебя сейчас раздавлю этой цепью как букашку, или я делаю тебя самым богатым человеком мира, и ты сможешь удовлетворить любые свои желания, купив все, что пожелаешь. Выбирай! – и Кощей сдавил цепь так, что Царевич с трудом мог вздохнуть.
В голове Царевича бешено завертелись мысли. Что делать? Его не удовлетворял подобный выбор. Как найти выход? В чем его спасение? Тут Царевич вспомнил Мудреца и его вопрос о спасении. Как он мог забыть, ведь он сюда пришел не за спасением, а за конем. И еще Царевич вспомнил, что видимость обманчива, что должен верить в духа своего, какого вида бы тот ни был.
- Ха-ха-ха-ха! Спасибо тебе, Мудрец! За подсказку твою. Три загадки это три группы оставшихся запоров. В первой группе из четырех задачек я вынужден был применить воображение, чтобы управлять своим вниманием и суметь направить его сначала на тело, потом на ощущения, сознание и сердце. Значить теперь пришел черед веры.
- Что ты за бред несешь, Царевич? Погоди, не умирай, ты должен сначала сделать выбор! – прогрохотал Кощей.
- Нет, Кощеюшка! Не правда твоя! Не ты меня должен освободить, а я тебя. Не убить тебе меня, так как я уже мертв. По этой же причине я не могу стать рабом богатства и плотских желаний. Так что нечего выбирать-то! – Царевич напряг все силы, и лопнула цепь кощеева.
- Ах ты, хитрец! Не думал я, что ты силен так! – прорычал Кощей, - Тогда предлагаю тебе мировую славу и любовь всех женщин. А нет, то умирать тебе в муках вечных и не умереть никогда! Выбирай! - и лишь свист раздался понизу над самым полом.
Но время для Царевича стало вязким как кисель. Словно в замедленном кино он увидел летящую по дуге вторую цепь кощея. Ноги его сами собой как пружины метнули тело вверх. Цепь пролетела под ним и со звоном ударилась о стену, разлетаясь на мелкие кусочки.
- Ну вот, Кощеюшка, ты и освободился от цепей! – усмехнулся Царевич, - Ты ж ведь сам сказал, что я бежал от внимания людского, что пожрал ты его и мою судьбу-долюшку. Так что не быть мне рабом славы и обожания людского, и зацепить меня теперь не за что тебе. А значит, и выбора опять нет.
- Ах ты, букашка смазливая! Прыткий больно, как я погляжу! – взревел Кощей, - Но тебе не уйти от выбора. Я дарую тебе власть над всеми странами и людьми. Если откажешься, то быть тебе всеми проклятым на веки веков! Или я их властелин или ты! Выбирай!
Царевич приготовился к очередному выпаду Кощея. Но ничего не произошло. Кощей не шевельнулся, он стоял и смотрел на Царевича со зловещей улыбкой. И только вода неумолимо заполняла пещеру и уже подступала к подбородку Царевича.
- Вот это чудо так чудо! – восхищенно воскликнул Царевич.
Такого он не ожидал. Не поверив, Царевич заглянул с обратной стороны книги. Там была только стена, покрытая мхом. С этой же стороны через книгу его взору открывался узкий лаз.
Царевич взобрался на выступ и шагнул в книгу. В голове промелькнула мысль: «Выход ли это? Или вход? Но куда?» Он понимал, что дальше у него не будет помощников, что с этой минуты он сам творит свою судьбу. Мудрец что-то говорил про схожесть последующих запоров с первыми тремя. Но где тут сходство? Загадок было только три, а пройденных только что им препятствий – четыре, да еще осталось пять. Загадки нужно было решать умом, а в лабиринте действовать. Что же сейчас его ждет и что ему предстоит делать? В голове сплошной сумбур.
Впереди что-то тускло светилось. Несколько шагов и, не успев сообразить, что произошло, Царевич кубарем катится вниз. Вскочив на ноги и оглядевшись вокруг, он понял, что попал в круглую пещеру, где стены плавно переходили в пол, а потолок представлял собой вытянутый вверх круглый купол. С одной стороны наверху в стене виднелось отверстие, из которого, по-видимому, он и вывалился. На противоположенной стороне что-то висело, прикованное массивной цепью к стене. Царевич подошел поближе… и ужаснулся. На цепи висел маленький дряхлый старичок. Он настолько был худ, что кожа буквально обтягивала кости, и поэтому невозможно было понять его возраст – действительно это был старик или достаточно молодой мужчина. Голова его бессильно свисала на грудь и была лыса, что делало ее похожей на голый череп. Царевич решил было, что это мумия давно уже умершего узника, но тут вдруг послышался еле уловимый стон.
- Кто ты? – обратился Царевич к узнику.
В ответ лишь неразборчивый шепот. Царевич подошел ближе и наклонился к самому лицу узника.
- Кто ты? – повторил он свой вопрос.
- Пить… - еле слышно прошептал узник.
Царевич осмотрелся вокруг в поисках хоть какой-нибудь посудины с водой. Однако ничего не было. Скорее сама пещера напоминала огромный сосуд изнутри похожой на яйцо.
- Пить… - не унимался старичок.
- Да где ж я тебе возьму воду? – с досады воскликнул Царевич.
Но он еще не договорил фразу, как из отверстия, из которого недавно вывалился он сам, мощным потоком хлынула вода. Ее струя ударила прямо в узника, окатив его и прижав к стене. Узник же приподняв голову, раскрыл рот и, не переставая, жадно глотал воду. Казалось бы, под таким водопадом старик должен был захлебнуться, однако он продолжал глотать и глотать столь живительную для него влагу, при этом не переставая повторять свою просьбу. Только теперь его «Пить» звучало не шепотом, а хриплым, но хорошо слышимым голосом.
Создавалось впечатление, что вода проходит сквозь него, ей просто было негде задерживаться в этом иссохшем теле. И все же прямо на глазах у Царевича узник становился все выше и выше. Голос его становился все тверже и тверже. И вот уже перед ним стоял огромного роста худой, почти скелет, узник, который не переставал глотать воду и повторять: «Пить… пить… пить…». Однако теперь от звука этих слов содрогались стены.
Царевич торопился. Вода уже появилась на полу пещеры. Он перекидал не мало камней, но проход загораживал огромный валун. Сил уже почти не осталось, Царевич с трудом отодвигал небольшие камни, о валуне уже и не помышляя. Вода хлынула в сапоги.
- Ты молодец! Открыл три запора, - подбадривал его Мудрец.
- Какие такие запоры? – удивился Царевич.
- Те самые, замками которых были мои загадки, - рассмеялся Мудрец, - отгадав их, ты открыл замки первых трех запоров.
- А что, есть еще?
- Да, всего их двенадцать.
- Что, опять загадки?
- Не совсем. Скорее задачки, потом испытания, а последний и не знаю, как назвать.
Вода уже скрывала плечи Царевича. Он понимал, что, не сдвинув огромного валуна ему не выбраться отсюда.
- Но ты справишься, Царевич, ведь дальнейшее лишь изощренные вариации первых трех. С задачками тебе помогут твои друзья. А вот с духом будь осторожен, тут тебе никто помочь не сможет. Это дело только вас двоих.
- И даже ты не сможешь мне ничего подсказать?
- Ты уже все получил от меня. Мои загадки и есть подсказки, они еще пригодятся тебе. Я всего лишь одна твоя грань. Здесь же царствует …
Больше Царевич ничего не услышал, он с головою оказался под водой. Факел погас, Царевича поглотили вода и тьма.
«Ну, вот и конец», - подумал Царевич, - «умереть мне не страшно, я и так уже мертв, только вот жаль, что я так и не смог ничего сделать для своей страны и своего народа. А я так хочу помочь им. Я очень хочу, чтобы на нашей земле была настоящая прекрасная наполненная смыслом жизнь. И я хочу жить на этой земле. Я хочу жить». - Царевич вдруг почувствовал немереную силу в своем теле. – «Да! Я хочу выжить и дать новую жизнь моей стране!» - Ему казалось, что он стал громадным сильным медведем. Он подлез под валун и резким толчком вырвал его из завала. Вода с грохотом устремилась в образовавшийся проход, подхватив с собой и Царевича.
Кубарем Царевич выкатился на пол обширного зала. Он, конечно, ничего не видел, но по эху от падающей воды понял, что находится в широком гроте. «Спасибо тебе, мишка, за твою силу жизни», - подумал Царевич и, вытянув перед собой руки, сделал несколько шагов. Он поднял ногу, чтобы сделать еще шаг, как вдруг все его тело потряс невероятно жуткий животный страх. Царевич вернул ногу на место. Он присел, нащупал на полу камень и бросил его вперед. Камень как будто повис в воздухе, не отзываясь падением. Царевич замер в недоумении, но тут где-то внизу раздался бульк от упавшего в воду камня. От осознания того, что могло бы быть, если бы он не остановился, у царевича волосы встали дыбом. Его нюх словно обострился и он вдруг ясно понял, что надо двигаться вправо. Сделав десяток шагов, он вновь почувствовал животный страх. Осторожно протянув руку вперед, Царевич нащупал прямо перед собой тонкие острые выступы. Чутье подсказывало ему, что необходимо повернуть налево. Так ведомый интуицией Царевич продвигался через зал. Ему
Шел так Царевич, шел, да так ничего особого и не приметил. Надоело ему.- Мудрец, я уже, наверное, по третьему разу обхожу этот остров, а никакого коня не встретил. Долго еще мне так бродить?
- А ты что, коня надеешься встретить?
- Так, а кого же еще? Ты же сам говорил о коне!
- Говорил. Только я еще говорил про то, что конь твой заперт до поры до времени. А ты ждешь, значит, что он сам к тебе навстречу выйдет?
- Что-то я над этим и не подумал, - Царевич остановился в недоумении, - это что ж, мне подвал или пещеру какую надо искать? А как мне должны помочь мои друзья-зверушки? И вообще, почему их только четыре, у людей ведь слабостей и пороков гораздо больше?
- Это так, ты прав, слабостей у людей значительно больше. Только те слабости касаются простых людей, то бишь хранителей существующего мира. Для тех же, кто решился его изменить, они просто не допустимы. Собственно они все сводятся к одной – сохранить статус-кво, сохранить свою жизнь, свое благополучие и комфортное существование. В лучшем случае улучшить его, но без какого-либо риска потерять уже существующее. Отсюда и порок обладания, обладания всем, что есть в этом физическом видимом устойчивом мире. Такова природа большинства людей, они хранители существующего мира, и их должно быть большинство. Благодаря им мир планеты относительно устойчив и стабилен. Но этого не достаточно, мир не только стабилен, но и изменчив. Причем изменчив не в рамках своих законов, а гораздо радикальнее, меняются сами законы. Это возможно только извне. Вот поэтому творец нового мира должен суметь выйти за пределы существующего мира, а для этого ему и надо преодолеть те четыре слабости, которые и не слабости вовсе, а всего лишь врата, закрывающие проход для хранителей.
- Выходит, я прошел эти врата?
- Пройти-то, ты прошел. Только это еще не все, как видишь. Перед тобой еще одни врата. Ты вышел за пределы своего обыденного сознания, теперь тебе надо выйти к своему духу. Если в первом случае тебе надо было выйти во вне, то теперь нужно открыться и впустить дух в себя. Стать с ним единым.
- Ох, и замучил ты меня загадками, Мудрец!
- Загадки только начинаются, Царевич.
- Какие еще загадки?
- А вот скажи, что нам позволяет увидеть то, чего мы еще никогда не видели?
- А я знаю что это?
- Конечно, ищи в своем прошлом опыте.
- Ну, тогда может быть воображение?
- Молодец! Так включи свое воображение и найди то, что тебе необходимо.
Не прошел Царевич и сотни шагов, как среди скал ласкаемых морскими волнами заметил то, что пытался представить себе среди нагромождения огромных
У Царевича перехватило дух, ему еще никогда не доводилось видеть столько воды. Восторг переполнял его. Где-то далеко-далеко на горизонте вода сливалось с небом, так что казалось, будто само небо постепенно сжижаясь, спускалось к его ногам. Но восторг был не долгим. «Что дальше?» – подумал он, - «Куда идти теперь?» Плыть было не на чем, да и не известно куда. Подумав немного, Царевич решил идти вдоль берега, в надежде встретить что-нибудь интересное. Так он прошагал целый день. Потом еще. И еще. Пока не увидел знакомую гору. Ту самую, с которой он спустился несколько дней назад.
- Мудрец, я что, на острове?
- Это твой мир, Царевич. Ты достиг его края.
- Края земли? И это весь мой мир?! Какой-то лесок, степь да горы!
- Кто-то и в степь не выходит, суетясь в своем лесочке и занимаясь только выживанием, уж не говоря о горах. А ты вон даже до края добрался.
- Ну и что с этого? Край он и есть край, дальше-то некуда!
- Для кого-то за деревьями тоже могут быть только такие же деревья. Он и не подозревает, что кроме леса может быть что-то еще.
- Опять ищи, да?
- Конечно. Ты ведь хозяин этого мира, его творец. Вот он час твоего истинного творения. Не нравится такой мир, измени, добавь что-то свое.
- Хм, а как я добавлю? Что мне, из под воды что ли землю доставать?
- Может и так. Никто не знает, что там, на дне морском.
- А правда, Мудрец, что там на дне? Люди рассказывают такие небылицы! Вот бы посмотреть, - и Царевич задумался, как бы заглянуть под воду.
- Мудрец, у меня есть идея!
- Ты придумал, чем дополнить твой мир?
- Да нет же, Мудрец! Я знаю, как посмотреть, что там, на дне морском. Ну, или хотя бы на дне этого залива.
- Зачем тебе это?
- Да не важно! Просто интересно. Вон видишь, два облачка плывут. Сейчас представлю, что они ускорятся, будто ветер усиливается. И скоро он будет таким сильным, что отгонит воду из этого залива в море.
Царевич сосредоточился на облачках, стараясь представить, что они начинают двигаться быстрее. Он даже немного вошел в воду, чтобы отслеживать как будет убывать уровень воды. Но тут вдруг его внимание привлекло что-то скользнувшее по ногам. Царевич посмотрел вниз, и чуть не подпрыгнул. Прямо у его ног из воды высунулась зубастая пасть. Это была щука.
- Не губи, Царевич, я тебе пригожусь, - услышал он.
Долго ли коротко ли ходил Царевич по горам в поисках пути к намеченной им вершине. Ни раз он поднимался на другие вершины, чтобы сверить свой путь и опять спускался к их подножью в поисках извилистой тропы. И вот, наконец, цель достигнута – Царевич на вершине, за которой открылась величественная картина уходящего за горизонт моря. Царевич чувствовал себя героем. Оставалось только спуститься к берегу моря. Он оглянулся назад. Позади оставалась ставшая уже родной страна гор. В поисках намеченной вершины Царевичу пришлось основательно облазить эту страну. Теперь он знал, где и какие тропы соединяют ее высшие точки, какие таятся опасности и где находятся самые красивые места. Он помнил, в каких местах ему довелось потрудиться, и где он наделал ошибок, выбирая неправильное направление. Теперь для него это был целый мир.
- Мудрец, а я понял для чего нужно было спускаться вниз и преодолевать эти нелегкие дороги.
- Да ну! Ну-ка, ну-ка!
- Все просто! Если бы я только перелетал с вершины на вершину, то для меня все это представлялось бы всего лишь набором никак не связанных между собой высших точек. Я бы просто летал от одного идеала к другому, так ничего и не сотворив. Спустившись же вниз, пройдя пешком от одной вершины к другой, набив ссадин и болячек, наделав кучу ошибок и глупостей, я соединил эти вершины, я наполнил их мир содержанием, я сотворил его. И теперь все это, все тропинки, пройденные мной и преодоленные препятствия, все мои глупости, ошибки, страдания и боли, все это составляет мир этих гор. Мой мир. Теперь если мне понадобиться переместиться с вершины на вершину необязательно двигаться пешком, можно и перелететь, но при этом, я буду знать, куда я перелетаю, буду знать, что у подножья этой вершины и как она связана с другими вершинами.
- А теперь скажи, Царевич, смог бы я тебе все это объяснить, если бы ты не попробовал бы все это на собственной шкуре?
- Вряд ли. Ты, Мудрец, как всегда прав. Я бы тебя все равно не понял. Вернее, думал бы, что понял, но это было бы совершенно далеко от действительности.
- Молодец, Царевич. А ведь есть люди, кто так и летает по верхам и не знает настоящей жизни, не ведает, что жизнь твориться там внизу. И не просто внизу, не у подножья любимой вершинки, а между ними, в процессе движения от одной вершины к другой.
- А разве такое может быть? Разве человек, не пройдя ни разу пешком, может летать напрямую с вершины на вершину?
- Нет конечно. Для того чтобы твой конь смог перенести тебя куда-либо, ты должен знать, куда тебе нужно, ты должен представить это место, как если бы ты там находился. А как ты представишь, если ты ни разу там еще не был? Но все же есть исключения.
- Какие исключения, Мудрец?
- Ты можешь довериться своему коню, своему духу-намерению, и тогда он сам перенесет тебя. Но перенесет туда, куда предназначена его идея, его особая вершина, его пик. В этом случае ты, либо найдешь обратный путь в свой мир, либо навечно останешься его пленником.
- Если так, то зачем вообще отправляться в столь опасное путешествие?
- Это путешествие в неведомое. Туда дорогу знает только дух, только твой конь. Именно оттуда приходят по-настоящему новые оригинальные идеи. Но опять же только в том случае, если тот,
Это цитата сообщения Zoolin Оригинальное сообщение
Тут на днях сидел в аське с Чу и почему-то меня пробило на "дедушкины разговоры"
Во-первых увидел вот эту картинку и прямо сердце сдавило)) Я почти все помню
[показать] Потом, через некоторое время Чу ушла :) Видимо "дедушкины разговоры" выводят из себя кого угодно)) ну и что? У меня такое не часто бывает! Имею право!))
Еще вместе с Сашкой вспомнили клип MC HAMMERa, я вспомнил, как мечтал о таких же шароварах, как плакал, когда меня в 6 лет не пустили на его концерт..
А вот и сам клип) Кому интересно - качать тут Мс Hammer
А просто посмотреть - тут http://forum.shao-bao.ru/view_topic.php?id=1508&forum_id=32
эхх молодость)) Раньше все было лучше!
Долго плутая по извилистым узким тропам, Царевич наконец-то поднялся на вершину. Перед ним открылась величественная картина, впереди далеко-далеко сквозь дымку облаков проглядывались такие же вершины.
- Лепота… Мудрец, мне вспомнились лес и степь. А теперь вот горы. Какая разница, и в каждом случае своя красота и видимо свой смысл. В лесу дальше десяти шагов ничего не видно, в степи все открыто, а в горах - как на ладони.
- Верно подметил, Царевич. Вот так и человеческое восприятие. Одни дальше собственного носа не видят и, сделав шаг, тут же забывают, что у них за спиной осталось. Ковыряются как черви. Другие видят широко, но только то, что напрямую доступно. Так и живут, осваивая и расширяя территорию доступного. А третьи видят далекие вершины и устремляются к ним. Путь их сложен и извилист, зачастую делает огромный крюк. Они опускаются в бездну трудностей и проблем, но, в конце концов, поднимаются на вершину своей цели. Их достижение это новые вершины впереди.
- А больше никаких людей не бывает?
- Бывают. Те, кто устремляются в неведомое.
- Ух ты! А как это?
- Скоро узнаешь.
- Ладно, заберусь-ка я вон на ту вершину. Думаю, с нее будет видно, куда направиться дальше.
И Царевич, не долго размышляя, двинулся по тропе бегущей вниз. Прыгая с камня на камень, дважды скатившись по ним и ободрав ногу, Царевич достиг небольшой горной речки. Но чтобы спуститься к ней и перейти, ему пришлось сделать огромный крюк. Наконец преодолев еще две подобных преграды и карабкаясь по отвесной скале, Царевич поднялся таки на намеченную вершину. Все, что он увидел это другие такие же вершины и растворяющаяся в дымке бездна между ними.
- Мудрец, а могу я сразу оказаться на другой вершине? Напрямую, не спускаясь вниз?
- Можешь, конечно.
- А как?
- Оседлай коня своего. Он перенесет тебя куда угодно и поднимет на любую вершину.
- О каком коне ты говоришь? Нет у меня никакого коня.
- Есть-есть, не скромничай. Он у каждого есть. Только спрятан до срока за дубовыми дверями да пудовыми замками. Сможешь его освободить, сможешь оседлать, тогда будет он служить тебе верой и правдой, и поднимет тебя до небес.
- Что это за конь такой? Где он спрятан?
- Это намерение. Сила духа. Острие духа. Но он может, как возвысить тебя, так и втоптать в грязь.
- Как это?
- Если ты откроешь его запоры, но не сумеешь оседлать, то он оседлает тебя. Он растопчет тебя
Утро. Царевич осмотрелся вокруг. До гор было еще далеко. Вот оно как оказывается: большое и великое всегда кажется рядом – только руку протяни, а на деле до него долгий и трудный путь. Но, достигнув его, забываешь о нем, великое становиться средой твоего пребывания и теряется из виду. «Я не забуду о тебе, когда вернусь», - подумал Царевич.
Резкий порыв ветра оборвал его мысли. Что-то промелькнуло перед глазами. Царевичу показалось, что это перо птицы. «Сокол», - подумал он и вскинул голову к небу. В вышине парила гордая птица. Стрела из колчана мгновенно переметнулась в руки царевича и вместе с луком напряженно следила за соколом.
- Зачем? – раздался голос Мудреца.
- Он думает, я его не достану, - ухмыльнулся Царевич.
- Что, гордыня взыграла?
- Так вот он и есть гордыня и соблазн, - огрызнулся Царевич, - сейчас я его обломаю.
- Не убивай меня, Царевич, я тебе пригожусь, - раздалось с неба.
- Ну вот, и этот туда же. Мудрец, скажешь, и гордыня нужна?
- Гордыня, это пока она вне тебя, а впустишь в свой мир…
- И что будет?
- Будет служить тебе верой и правдой, защищая тебя от искушений ума твоего.
- Так это уже не гордыня получается.
- Совершенно верно, подчиненная гордыня это уже созерцательность, способность поднятся над захватывающим тебя потоком.
- А что она дает мне?
- Взгляд со стороны. Возможность видеть великое издалека с высоты птичьего полета. И тогда всякое величие предстанет пред тобой в своем истинном свете.
- И я не забуду обо всем, что здесь пережил, когда вернусь на Землю? – с надеждой спросил Царевич.
- Да, сокол всегда напомнит тебе о внешнем мире. Он поможет тебе быть одновременно и внутри и снаружи любого мира. Какие бы грандиозные и захватывающие события ни увлекали бы тебя, он в любую минуту поможет тебе взглянуть на происходящее со стороны и вести себя безупречно в самой отчаянной ситуации.
- Ну что ж, грех отказываться от такой помощи. Лети, гордая птица, я не буду тебя убивать.
- Спасибо, Царевич, - услышал он сверху, - возьми мое перо, и когда понадобиться моя помощь, лишь махни им, и я прилечу к тебе. Перо будет тебе напоминанием о возможности выхода вовне, о возможности разотождествления с происходящими событиями.
Было ему как-то видение. Будто погружен он лицом в воду, а затылок его выступает над ее поверхностью. И почему-то захотелось ему вынуть лицо из воды, он и сделал так. И как только вынул лицо, то увидел под водой деревни, города, весь мир людской. Понял он, что жил там, как и все люди, а сейчас каким-то образом оказался вовне человеческого мира. Стало ему интересно, как там люди живут, пригляделся и увидел огромное множество людей в городах и селах. Каждый идет по своим делам, кто-то спешит, боясь упустить малое, кто-то целенаправленно идет к своей цели, а вместе получается огромная суетливая толпа. Смотрел он так на них, смотрел, вдруг замечает, что хоть и идет каждый своей дорогой, а в целом они все постепенно куда-то смещаются. И чем дальше они смещаются, тем более упорядоченным становится их движение. В конце концов, это движение выливается в настоящий медленно движущийся огромный людской поток. Интересно ему стало, куда они все идут? Переместил он свое внимание вдоль потока и увидел в конце его страшную картину. Людской поток медленно и неотвратимо двигался к пропасти. На самом краю пропасти стоял, сильно покосившись гигантских размеров обветшалый христианский крест. Людской поток плавно огибал его с двух сторон и срывался в бездну. Он ужаснулся, он бросился к людям, пытаясь остановить их. Но они не видели ни его, ни креста, ни пропасти. Они были слепы и так заняты своими делами, что даже не замечали как друг за другом падали в пропасть.
Долго ли коротко шагали они так по степи, вдруг волк остановился и потянул носом. Царевич и не заметил, что солнце давно уже скрылось за горизонтом, и над степью сгущались сумерки. Он тоже медленно и глубоко втянул воздух ноздрями.
- Воздух, кажется, стал холодней и чище, - обратился он к Мудрецу, - Что это может быть?
- А что говорит тебе твоя интуиция? – отозвался Мудрец.
- Пока не пойму, - Царевич внимательно посмотрел на волка, который хоть и был взволнован, но особого беспокойства не выказывал, - Вроде ничего опасного. Похоже, мы куда-то пришли. Возможно это край степи.
- Да? А что дальше?
- Может быть, горы? – предположил Царевич, сам не поняв, с чего это вдруг он так решил. – Ну да, воздух ведь холодный и чистый как в горах.
Через сотню шагов стали отзываться камни, стуча и скрежеща под ногами. Явно обозначился подъем. Из сумерек надвигался темный силуэт горы.
- Все, привал! - объявил Царевич, - Дальше идти по темноте не имеет смысла. Дождемся утра.
Волк тут же прилег. Глаза его были закрыты, но уши чутко отслеживали все, что происходит вокруг. Царевич развел костер и, устроившись возле него, в глубоком молчании задумался о прошедшем дне.
- Мудрец, я вот что думаю, - наконец произнес он, - Мы столько времени шли сюда к горам, когда как могли оказаться здесь мгновенно.
- Это как?
- Ну, ведь еще в начале пути я мог просто представить, что степь скоро должна закончиться и появятся горы. Тогда не надо было бы целый день бессмысленно шагать по степи.
- Так что же ты не сделал это?
- Ха, если б я знал чего нам нужно. У меня в голове тогда и мысли не было о горах, – тут Царевич вдруг задумался, - Смотри что получается. Мы вынуждены делать повторяющиеся бессмысленные действия тогда, когда у нас нет никакой новой оригинальной идеи, когда мы просто не знаем, куда идти.
- Ты прав, Царевич. Люди заполняют эту дыру механически повторяющимися действиями. Дыру между оригинальными нетривиальными поступками, между актами творения мира. У кого-то на это уходит вся жизнь.
- Получается, что эти циклические действия пустая трата времени? Вместо того чтобы придумывать что-то новое, мы изо дня в день повторяем одно и то же, - Царевич был страшно удивлен собственной мысли.
- Интересно, а откуда ты будешь брать это новое?
- Как откуда? – Царевич открыл было рот, но не нашелся что сказать дальше, - А правда, откуда? Ты же сам говорил, что в потенции все уже есть в моем мире. Значит надо искать в нем?
Огляделся вокруг Царевич, - «М-да, что-то унылый у меня мир получается. Хоть бы зверюшку какую встретить». Тут ему показалось, что справа сзади в траве что-то шелохнулось. «Волк?», - подумал Царевич, видимо не совсем еще выйдя из образа. Глядь, а там и вправду волк! Непроизвольно Царевич отскочил в сторону. В руках его оказался лук, тетива натянута, а стрела уже жалом смотрит прямо в глаз волка.
- Не стреляй, Царевич! – услышал он. – Я тебе пригожусь.
- Что? – Царевич чуть было стрелу из рук не выронил.- Это ты сказал или я опять сам с собой разговариваю?
- А как ты думаешь? – услышал он знакомый голос Мудреца.
- С одной стороны, вроде как он мне, - обратился Царевич к голосу ставший ему уже родным, - а с другой, он ведь мое творение, значит это как бы я сам с собой.
- Вот уже и ты мудрецом становишься, – съехидничал голос. – А зачем ты хотел убить его?
- Не знаю, испугался, наверное.
- Вот именно, ты страх свой хотел убить.
- Так правильно, зачем мне страх? – удивился Царевич, - я должен быть бесстрашным.
- Бесстрашным или храбрым?
- Какая разница?
- А ты посмотри ему в глаза и узнаешь.
Царевич посмотрел на волка. Взгляд его встретился с темной бездной готовой поглотить его. По телу пробежал озноб, и бешено вибрируя, оно стремительно полетело в бездну. Откуда-то издалека он услышал свой собственный голос, - Это только мой образ. И я, и он – мое творение. – Дрожь вдруг схлынула, и уже лишь сознанием Царевич, пролетев сквозь глаза волка, обнаружил себя стоящим на прежнем месте.
- Что это было, Мудрец?
- Стремясь убить страх, ты надеялся сбежать от него. А теперь он будет с тобой всегда.
- Но зачем? Зачем он мне нужен?
- Он же тебе сказал, что пригодится тебе. У него прекрасный нюх и быстрые лапы. С ним ты не пропадешь. Он твои глаза и уши.
- Это что, я теперь все время буду всего бояться?
- Ты чего-то боишься сейчас?
- Нет вроде, - Царевич посмотрел на волка, - а он мне даже чем-то нравиться. У меня от него какая-то собранность и ясность.
- Вот-вот, ты еще
Шел он так, шел, чувствует, с ног валится, да только роща почему-то никак не кончается. Остановился Царевич и задумался.
- Что-то тут не так, ведь я ожидаю, что роща должна закончится, а она не кончается. Эй, мудрец, что скажешь? – обратился он к голосу. – Почему мой образ не реализуется?
- Ты меня назвал мудрецом? – спросил голос.
- Ну да, а кого же еще? – Царевич аж подпрыгнул от нетерпения. – Я что-то не так делаю?
- Спасибо, мне очень приятно, – невозмутимо поблагодарил голос. – Да, ты совершил ошибку, Царевич.
- Где? Когда? В чем она состоит?
- Твой образ отрицательный, а отрицательные образы не реализуются.
- Почему? Какая разница?
- Потому что, думая о конце рощи, ты, прежде всего, представляешь саму рощу и тем самым творишь ее. Попробуй представить себе не зеленые листья на березе.
- Очень просто, пусть будут красными, - недоумевал Царевич. – Вот видишь, получилось.
- Замечательно. Только ты, Царевич, на этот раз использовал не отрицательный образ, а положительный. Ты представил красные листья.
- Ах, вон оно что! – обрадовался Царевич своей догадке. – Я понял, надо было создать образ чего-то, чем заканчивалась бы роща. Так?
- Ты делаешь успехи, Царевич!
Но ничего уже не слыша, Царевич широким шагом направился через рощу, представляя себе, как вон за теми дальними березами откроется широкое поле. И ожидания его не были обмануты. Перед его взором предстала бескрайняя степь, где ветерок играл с высокими травами, гоняя по ним причудливые волны.
- Как давно я не видел такого простора, - с тоской заметил Царевич и тут же всполошился. – Эй, мудрец, что все это значит? Почему все у меня получается бескрайним?
- Каким себе ты все представляешь, таким оно и, получается, - отозвался голос.
- Это понятно. Меня другое беспокоит, - не унимался Царевич, - Это что, я должен продумывать место каждой козявки, чтобы получить нормальный наполненный жизнью богатый разнообразием мир?
- Совершенно верно.
- Стоп, стоп, стоп! Объясни тогда, почему в той жизни, откуда я пришел, мне не нужно было все придумывать?
- Та жизнь на Земле. А эта…