-Так это вы в кино играли Шрэка?
-Бьюсь об заклад, что вас зачали на спор!
-Сударыня, где взять мне столько водки?!
-Да, красотою мир вы не спасёте...
-Разделись вы, а мне почти не страшно!
-А с полом бы пора определиться...
-Бабайку вами в детстве не пугали?
-На вас природа славно отдохнула!
-Родители ведь гении, признайтесь?
-Как вам к лицу боксёрская перчатка!
-Я б вас послал, да вижу - вы оттуда.
-Лечиться можно - примут ли анализ?
-Вы ум и честь эпохи - неолита.
-Я с вами стал сторонником абортов.
-В чем смысл жизни? Вашей - не уверен.
-Эх, зря перевели сперматозоид...
-О, как чудно многообразье видов
-О, что за дивное лекало для Пикассо!
-Под суд таких пластических хирургов.
-А в школе вы... ах, да, какая школа.
-А вам идет мэйк-ап а-ля Валуев.
-Да вам в кунсткамеру бы можно и при жизни!
-Ваш ум затмить способен свет торшера.
-Вы как укор порвавшимся кондомам!
-Сказал бы вам..., но очень жалко бисер!
-Вам отдалась бы я, да лупу позабыла
-Какой большой!!! Жаль, только кошелёк...
-Вы ангел! Посадить бы вас на ёлку...
-Не пой при мне, красавица, истошно
-Я вас любил. Вот счет для перевода.
-Уходите? Зачем же так неспешно?!
Ты думаешь, что ты правишь миром? Ты абсолютно прав. Ты правишь моим миром. Я – твоя. Хотя и не сразу пришла к этому. Поначалу я думала, что ты – очередной Удобный Вариант, с которым мне будет комфортно. Оказалось, что мне не нужен никакой комфорт, если в нем нет тебя.
Мне нравится впитывать твой опыт. Рядом с тобой мне хочется становиться лучше. Ты говоришь мне, что нельзя ставить себя выше других. С тобой я учусь любить людей. Просто так. Ни за что.
Мне легко с тобой. Весело. Грустно. Ты умеешь чувствовать. Утро, ветер, волну, цель, боль, удовольствие, меня. Я знаю. Тебе сложно. Сложно поверить. Доверить. И все-таки ты умеешь любить. По-своему. Глубоко. В себе.
Только с тобой я узнала, каким может быть секс. Медленным, тягучим, неистовым, исступленным, сочным, зрелым. Разным. И что это значит – отдаваться. Полностью. Без остатка.
С тобой сложно. Невыносимо. Больно.
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ТАКОГО! Мне не нужен другой.
Да, мне удобно с тобой. Мне с тобой комфортно.
За маркой машины, в забавном рисунке футболки, за всей этой мишурой, я способна увидеть тебя – моего Мужчину.
Я всегда буду на твоей стороне.
Неважно, прав ты или не прав. Любой твой враг – мой враг. Я всегда за тебя. Я твоя.
Ты думаешь, легко любить тебя?
Отнюдь.
Как и править моим миром...
Мысль вот такая: что неправильно как то мужчины с женщинами расстаются. Я бы например, если была лицом мужского пола, взяла бы свою звезду и сначала проводила по магазинам, говорят же, шопинг стресс снимает. Покупала ей весь день цветы и делала комплименты. А вечером на романтическом ужине при свечах положила бы денег на стол и сказала:"Милая, это тебе на запой, завтра с тобой расстаемся!" А то бросают и нихрена не думают, о будущем!
Так бесконечна морская гладь,
Как одиночество моё
Здесь от себя мне не убежать
И не забыться сладким сном
У этой жизни нет новых берегов
И ветер рвёт остатки парусов
Я прикоснулся к мечтам твоим,
И был недобрым этот миг
Песком сквозь пальцы мои скользил
Тот мир, что был открыт двоим
Мы шли навстречу, всё ускоряя шаг –
Прошли насквозь, друг друга не узнав
Я здесь, где стынет свет и покой
Я снова здесь…Я слышу имя твоё
Из вечности лет летит забытый голос
Чтобы упасть с ночных небес холодным огнём…
Я думал, время сотрёт твой след
И не ловил в толпе твой взгляд
В чужих объятьях искал ответ
И не искал пути назад
Всё забывая, жить начинал опять
Но видел, как пуста морская гладь
У Ляли в попе дырка. Это ужас. В молодости её не было. Но вчера Ляля выросла и пошла мыть попу, сама. И нашла в себе ужасную новость. И сразу наступило проливное горе. Слёзы по сто каратов прожигали ковёр, а на кафеле высыхали солёными розами. В прежние годы, когда детство было не таким жестоким, а голуби вырастали по пояс, попой занимались специальные люди, из числа обученной родни. Мыли чисто, но молча. А вчера Ляля проверила чивой там и мир стал сер. Раньше-то хорошо жилось с весёлой, а главное, целой попой. Форма, цвет, аромат, звучание – всё было безупречно. Персики считали этот зад лучшим среди себя и старались подражать во всём. И вдруг, в самом центре датского королевства находится дырка, тревожная, как свист в ночи. Сразу сделалось неспокойно, а вдруг кто туда залезет? Или ещё хуже, вылезет? В романах про женщин с разметавшимися волосами пишут так: «Вся в слезах, она кинулась к отцу». В литературе принято скакать к отцу всякий раз, лишь заметив у мужа лишних детей от трёх тайных браков, или если негодяй-сосед-плантатор ворвался ночью, повалил и таки да, сделал в попе дырку. Конечно, в романах перегиб. Ляля бежала не вся в слезах, а только по пояс. Теперь про Лялиного отца. Это немногословный мужчина с романтическим шрамом на мозге. Всем известны его бескорыстная лень и дурная фантазия, превосходящая возможности бога. Например, только он умеет сфотографировать человека так, чтоб вышел чёрный квадрат, знаменитая картина. А когда готовит свинину с овощами, сам решает, класть туда фасоль или нет. И потом - выбросить всё вместе с кастрюлей, или сначала выковырять мясо. Потому что интуиция и сила духа в нём. Именно он заклеил мячик изолентой, разбил им люстру, подмёл и спрятал осколки в диван. Только такой отец сумеет помочь, если попа прохудилась. Ляля аккуратно залила родителя по пояс, чтобы потом можно было написать: «отец и дочь, все в слезах». И потребовала оценить ущерб визуально, повернушись к миру передом, к отцу задом – посмотри какая там, ужас. Что дырка маленькая, и даже симпатичная, не стало аргументом. Покой и воля не наступили. Но совершенно внезапно, на 354-й странице отец признаётся, что дыркозадость – это у них семейное. И он сам, и мать их Елена, и лохматая сестра Машка – все они не герметичны. Более того, пуканье – это не абстрактный голос из дивана. При всей своей непостижимости, внезапный скетч из жизни ягодиц Лялю позабавил. Когнитивный диссонанс перестал быть таким уж диссонансом. Конечно жаль, что мы не семья принцесс оказлись, зато есть темка для беседы со Светкой и Юлькой, подругами. |
ВАМ СРОЧНО в ЦИТАТНИК :-))
ПОЛЕЗНАЯ ШТУКА
А женщиной становиться, как правило, нелегко. Сначала мы все - за принцем, по следу его подков, ну, то есть, подков-то конских, но дело уже не в том - два взгляда, потом - знакомство, а после - с коня, и в дом. А дом полыхает жарко от страсти и чистоты, и ты для него - служанка, и девушка из мечты, что надо, с умом подбрито, ну просто три раза ах, у трона и у корыта, и всюду - на каблуках. А он копошится мелко под грузом твоих надежд, угрюмо глядит в тарелку - "Ну что ты, родной, не ешь", испуган почти до колик безумством твоей души, и вот он - блудливый котик из дому навек бежит. Ну что тут - пожар потушишь, коня на скаку схватив - ах, сволочь, он плюнул в душу, развод и аперитив.
Потом ты выходишь в поле, походка твоя легка, ты кошка, и ты на воле, и в поиске мужика. И бедра твои округлы, и очи твои с искрой, ну что вы, какая кухня, безумие, домострой! Из карточной рассыпухи ты вытащишь даму пик, на лавке рядком старухи считают - тебе кирдык, совсем загуляла девка, пропащая, что сказать, и, словно плевок, припевка - плешивое слово "...". Тебе наплевать на это, ты греешь холодный дом, подружки дают советы, но чаще ты спишь с котом.
Но сказано - время лечит, не угли уже, зола, и ноги на чьи-то плечи - для радости, не со зла, и вот он - герой романа, в руках номерок зажат, глядишь на его изьяны, и дринькаешь оранжад. Ну что там у нас по списку - храпит по ночам с тоски, мечтает о Жанне Фриске и прячет в диван носки. Все это портрет с натуры, Чапаев и пустота, известно, все бабы - дуры, но ты-то уже не та! Где нынче отыщешь принца, спасибо, он был уже, и ты воздвигаешь в принцип пристрастие к неглиже. Свободны, бесспорно, оба, спокойна от а до я, но душит ночами злоба - где шляешься ты, свинья? Однажды (и это странно!), поставишь ему на вид, и вот уж герой романа не пишет, и не звонит.
Бесстрастно поставишь точку, и выйдешь на белый свет, но снится ночами дочка, которой все нет и нет. Работа, друзья, карьера, подводка, помада, тушь, и очередь кавалеров, но капает в ванной душ. Все это, пожалуй, глупо, что делать, такая жизнь, украдкой кусаешь губы, когда говорят "ложись!". Однажды, устав до колик от шума и от кальсон, решишь, что отныне в койке ты ищешь здоровый сон.
И вот ты живешь-не тужишь, такая Карден-Диор, подруги давно при муже, зато у тебя - декор, готовишь себе лазанью, калорий отсыпав горсть, но звезды уже сказали, что будет нежданный гость. Ух, ты бы по этим звездам - в упор, из дробовика, но поздно, родная, поздно, куда ты без мужика? Ты помнишь -твердила мама, что надо терпеть, как вол, и папа, приняв сто граммов, стучал кулаками в стол, дурная, лихая сила его волокла до дна...Потом, у его могилы, не плакала ты одна. Но память - такая штука, она норовит предать, и мама все просит внука, чтоб отчество передать. Ну все, отвлеклись, довольно, пока мы болтали здесь, подъехал клиент на "Вольво", и денежки тоже есть. "Хватай, - поддержали с тыла подруги,- не то уйдет!"...Ну, в общем, ты с ним крутила, не сделав потом аборт. Сказала ему без крика - спасибо, на этом все, а он улыбался дико, почувствовав, что спасен.
»Зачем, почему, ты дура!» - кричали ей вслед глаза, живот, округлив фигуру - единственный, кто был за. Плевать на слова и сплетни, не им за тебя решить, а дочка родится летом, но надо еще дожить.
...Сгорает в кастрюле каша, в игрушках царит бардак (а дочку назвали Машей, без умысла, просто так). Глядишь на нее украдкой, не веря в свою судьбу, а дочка мусолит пятку, и мрачно кривит губу. Растет, головенкой вертит, конфету зажав в руке, а ты, улыбаясь, чертишь зарубки на косяке. Конфета, потом - помада, с подружкой глоток вина, и "Мамочка, ну не надо, я просто пройдусь -луна, ты, знаешь, а он хороший...", и роза на стебельке.
Паршивца зовут Сережей, и ты с ним накоротке. Свои вспоминая роли, волнуясь, сходя с ума, ты, вместо "Рехнулась, что ли?!", ей скажешь:"Решай сама. Подумай, чего ты хочешь, дорог на земле полно...", и будешь потом полночи бездумно курить в окно. Как сделать, чтоб ей, малышке, зажегся другой маяк, твои не достались шишки, колдобины, острия? Прикрыть бы, укутать, спрятать...чтоб жизнь не открылась ей, и стала дешевым ядом, как выдохшийся портвейн.
Дождавшись свою пропажу, увидишь, как в первый раз, и все про себя расскажешь, без вымысла и прикрас. Про то, как дрожат ресницы, когда за душой - беда, и первый, зараза, снится, пусть изредка, иногда, и третий, четвертый, пятый...любовь, понимаешь, Маш? "И твой заезжает папа, впадая в семейный раж, и Коля звонит, и Гриша, ну, помнишь, такой, в пальто? Все это, родная, слышишь, должно быть, совсем не то. Но я не жалею, дочка, себя на куски разбив..." И скажешь, поставив точку: "Не бойся. Живи. Люби".
Затянешься, глядя прямо, и грянет - из темноты: "Какое ты чудо, мама! Я тоже хочу - как ты!"
Изящная, хрупкая, скорее произведение искусства, нежели игрушка для ребенка. В детстве вас баловали все окружающие, сейчас вы и сами неплохо с этим справляетесь.
Я бываю такая разная,
то капризная, то прекрасная,
то страшилище опупенное,
то красавица мисс Вселенная,
то покладиста, то с характером,
то молчу, то ругаюсь я матерно,
то в горящие избы на лошади,
то отчаянно требую помощи,
дверью хлопну - расставлю все точки,
то ласкаюсь пушистым комочком,
то люблю и тотчас ненавижу,
то боюсь высоты, но на крышу
выхожу погулять темной ночкой,
то жена, то примерная дочка,
то смеюсь, то рыдаю белугой,
то мирюсь, то ругаюсь с подругой.
Не больна я, не в психике трещина
просто Я -стопроцентная ЖЕНЩИНА!!!
Я делаю свое дело, а ты делаешь свое дело. Я живу в этом мире не для того, чтобы соответствовать твоим ожиданиям. И ты живешь в этом мире не для того, чтобы соответствовать моим ожиданиям. Ты это ты. А я эта я. И если нам случилось встретить друг друга - это прекрасно. А если нет - этому нельзя помочь.
Фриц Перлз