В колонках играет - Фадеев Макс - Одиночество

Синицы в руке на практике всегда оказываются жабой в болоте. А тем временем журавль удивленно пожимает плечами и улетает за горизонт. В общем то его можно понять – вымаливают, ждут, надеются, а прилетаешь – оказывается пространство уже заполнено и для тебя места нет. Пространство всегда на двоих, а в нём воображаемая синица и реальная жаба, где тут спрашивается приткнуться? Так вот оно всегда и бывает с нашими желаниями. Думаем о вероятностях и забываем о реальности. Подсчет вероятностей, так чтобы с минимальном риском и максимальной надеждой на успех на практике не выдерживает никакой критики. Событие всегда или может случится или не может. Один к одному, 50 на 50, а не какие-то там подробности с сотыми долями. Или черное или белое, а все остальные цвета лишь распавшийся на осколки спектр от двух единственно реальных. Вот такая вот философия для охотником погнавшихся за фазаном. Жаба. Никаких синиц не существует в природе, это миф, легенда, иллюзия компромиссов. Есть лишь журавли и жабы которые не совместимы по природе в виду совершенно разных поисков. Главное определится кого ты хочешь найти тогда и искать, чтобы не удивляться потом почему это в руках вовсе не то что должно было быть. С нами к слову происходит тоже самое – журавлем быть боимся, а возможность превратится в жабу даже в голову не приходит. А зря. Так и станешь. Вдруг и необратимо. С реальностью вообще компромиссы опасно заводить – она дама капризная и обидчивая, ее обидеть ничего не стоит. Так и будешь всю жизнь, квакать.
Совпадения. Еще один штрих. Вот озадачили меня вдруг возникшей неопределенностью внутри, а тут же в руку и ответ. Книга с картинками в которой всё четко, ясно и главное именно так как хотелось бы сказать. И точно в нужный момент найденная. Не раньше, не позже, а строго по необходимости. Вот и думай потом, что ответы мы находим сами. Черта с два, нам их открывают по мере рождения правильных вопросов. Главное уверенно и нахально его заявить. И ответ тут же возникнет и щелкнет по носу с тихим смехом. На тебе, ребенок, книжку. С картинками, чтобы доходчиво и понятно. Только не плачь.
Возвращение. Мне подали хорошую идею. Это я на самом деле в поход уходила. На поиски, в приключение, в поход в общем. Искала себя. А потом нашла и вернулась. В этой трактовке всё выглядит очень даже пристойно. Убежала за ветром, а потом дорога привела меня домой. И всё стало снова хорошо. Если бы всё так и было, то можно было рассказывать истории о случившихся по дороге приключениях и целоваться у камина. Только я не уходила. А значит и не возвращалась. Развоплощение это вам не фунт Дао на завтрак съесть. Это совсем другое дело. В этом и кроется вся правда об уходе. Уходил кто-то один, а вернулся кто-то вовсе другой. Да и собственно он не вернулся, а вовсе даже наоборот, наконец-то доплыл до желанного берега на котором никогда раньше не был. А тот ушедший затерялся в дали и пал смертью храбрых на дорогах. О нем мы и можем то только и сказать что дескать был такой, только ушел и не вернулся. Вот тебе бабушка и юрьев день, а как казалось бы всё хорошо начиналось. Позвольте представится, мистер Джонс, тот о котором все говорят, но которого никто никогда не знает, хотя каждый уверен что даже его вроде бы видел. Только «вроде бы» гораздо вернее на практике чем действительно «видел».

В колонках играет - Garou - Pour l`amour d`une femme

День Снежной королевы part II. Точнее день второй, а может быть третий, и разницы никакой потому как день лишь один, просто он произвольно делится на обороты Луны и четыре полоски двуцветного шелка что вывешивали перед окном закрывая обзор горизонта. Сухо и строго по факту можно отметить – терапия возымела действие. Если очень постараться, то можно стать таким каким хочешь себя видеть. Это если вести линию вперед, а если оглянуться, то можно лишь удивляться извращенному воображению. Изощренное коварство – просчитать все шаги заранее, выбрать путь и забыть о последствиях на время дороги. Так вот о фактах – объект уничтожен как класс и определение, субъект возведен в абсолют и стал совершенно свободным. Подтверждение теории преломления лучей желаний в виду засоренности пространства отбросами мыследеятельности в виде штампов, пустых бредней и вывернутых страхом на изнанку надежд. Ищешь состояние, но упорно подбираешь подходящий к случаю объект – вроде бы как неудобно так просто, неловко, да и люди не поймут. Путаница между глаголами и существительными – место есть лишь для одного, а втискивают сразу два оправдываясь определениями. Объект был и будет лишь средством, от которого стоит отказываться в процессе по_(до?)стижения. Глупо путать средства с целью, а цель со смыслом. Путь – смысл, цель – маяк, а объекты – костыль на первых порах обучения. Если бы я не хотела спать до одури (а не хера вчера до полпятого идиотничать когда вставать полвосьмого) то миру явились бы одно пророчества (может быть два, но второе с натяжкой, узким применением и коротким сроком годности, при прочих заранее уточненных условиях), парочка эскизов откровения и две трети косяка от двери к ветру. Но я хочу спать и мне ровно параллельно кем я там могла бы стать если бы проснулась. Собственно я уже сплю и лишь культивируя упрямство жду полночи, чтобы перенести бренное тело к вселенной кровати. Так то вот. Мизантропия и лень не лечатся даже просветлением, кое, нам лично, не грозит в ближайшее время, что в общем то тоже не плохо. Открывает перспективы заслоняя единственно правильный выбор.
Пока не забыла – на «потом». Реальность. Именно это усложняет процесс вхождения в безумие и путает линии ходов. Мы на равных и придерживаемся одной школы игры. В результате имеем что? Нежную привязанность обделенную конкретикой и страстью. Всё слишком понятно, просто, объемно и искренне. Придуриваться не хочется. Точнее не можется. Не выходит. Вот и получается черте что без сценария. Последнее можно одним словом – безсценарное черте что. На самом деле всё объясняется очень просто – мы играем в нарды. Итог решится случаем – как выпадут грани, кто первым закроет пустоты в линиях пути. Собственно мне всё равно – результат волнует меня в последнюю очередь. Меня тут вчера назвали западным ветром. Пыталась притворится обиженной, но получалось плохо. «Западный – глубина, северный – ярость» (с). Жаба душит страшно – мой кумир и так понятно какой, а то что не дотягиваем до него и ежу очевидно. Не бывать нам царицей снегов. С чем себя и поздравляем. И за сим всё. И прочно забыла что хотела на самом деле. Долгой зимней ночи тебе, пернатый змей. Не забудь отключить таймер у времени, чтобы ни что не могло помешать…

В колонках играет - Garou - Hemingway

Самое забавное во всей этой истории, что нет ни чайки, ни правды, ни безымянного. Есть некто смутно узнаваемый, с размытыми чертами, но твердой позицией. Было бы естественно и главное совершенно обоснованно отказаться от имени и стать Безымянным, только это будет плагиатом и позерством, да и не в этом суть. Есть имя, нет имени главное кто скрывается в тени... А связь мне вчера так и не дали. Свинство и пакость. С другой стороны за вчерашнее разочарование вознаградили вдруг обретенной карточкой которую упорно искала по городу как полоумная уже пару месяцев с нулевым результатом. Достойная оценка ситуации всегда вознаграждается-) Вжившись в роль Величайшего и Всемогущего начинаю страдать подозрительностью и непозволительной щедростью на ресурсы. Мания величия обострилась и перешла в новую форму сдержанного безразличия – мыслим категориями глобальными, видим исключительно в перспективе. Лечится, лечится и еще раз лечится. Не поможет, но займет делом. От обретенной любви впал в эйфорию и расслабленно-снисходительное самодовольство. У любви как всегда чарующий голос и собственно всё, ничего кроме голоса и нет. А собственно что еще нужно объекту любви? Ничего – включил и любишь, по часам и в свободное от основной жизнедеятельности время. И никаких тебе сложностей, глупостей и лишних телодвижений. Ничего лишнего, только самое необходимое – девиз этого года. Так и будем жить.

И напала на меня придурковатость. Без предупредительных выстрелов в воздух и скидки на преклонный возраст. Впала в детство, извелась от скуки. Скука – это когда всё равно не нужно. И идея очередная идиотская в виду плагиата осенила. Теперь мучаюсь, не знаю как воплотить. А за то я знаю, чего мне не хватает до совершенства – мозгов. Самого главного и не положили. Страшила с соломой и булавки не держаться, потому что дерюга прогнила. Между прочим по факту установлено, что при родах меня едва успели поймать. Вот может быть и не совсем успели, приложили по дороге к полу немного и самое главное выпало и осталось под столом. Так то вот. Если не можешь быть умным, будь объективным. Совет дня. И быть реальным мне не грозит, пока булавки не начнут держаться.

Расслабленно и безразлично к миру. Уход от жизни путем пожирания виртуальных игр. Есть игры настольные, есть виртуальные, есть с претензией на реалистичность, иные с пафосом страстности. Игры контактные, в перчатках, с повязкой на глаза. Игры в эмоции, события, с позиции здравого смысла. Перечислять можно лишь с тоски или внутренней лени. Вроде бы и занят чем-то – пишешь что-то, а вроде бы и плюешь хамски в лицо с нагловатой пошлой улыбочкой фата в лицо жизни. Так вот они и уходят, не нужные дни-отрезки на тебе лично отведенном времени. Я ненавижу общение, совместные походы вроде бы по делу к примеру в магазин, а на самом деле для создания некоторой степени близости, условно выражаясь для развития отношений, тех самых неких отношений, которых на самом деле нет, не было и быть не может по определению. Я ненавижу разговоры особенно если в них упоминаются кодовые фразы в духе: «как прошел твой день?», «что у тебя нового?» или сочетающие все возможные варианты: как дела, как жизнь, какие планы. Иногда мне кажется, что или меня в принципе плохо знают, даже если провели вместе количество времени подходящее для пары лет совместной жизни в браке при среднестатистических условиях и обстоятельствах. Или знают плохо, или забывают быстро и я остаюсь в памяти неким призраком, фантомом обладающим всеми возможными потенциальными чертами, но не владеющими из них ни одной конкретной. То есть как бы способно на всё, но еще вроде бы как и нет. С другой стороны всё это приводит к мысли, что вроде бы как надеются что за время очередного запоя отсутствием изменилась и превратилась в более или менее нормального человека. Странно даже как-то. Собственно лично я то себя всегда считаю неким инопланетянином странным образом оказавшемся в этом мире людей и почему то, по неведомой, но наверняка объяснимой причине забывшим все обстоятельства перелета (интересно почему перелета, к слову пришлось, или память вдруг проснулась? Может это было плаванье, или скольжение, а может и вовсе мгновенное перемещение без всяких дорог и времени доставки тела. Спорный в общем момент.), но это я, а вокруг люди и видят они рядом всегда исключительно людей, то ли в силу доверчивости, то ли в силу привычки. В общем не люблю я это, нормальное человеческое общение, раздражает меня оно. В пору хоть меморандум пиши с ответами, чтобы при случае доставать и зачитывать. Один раз написать и больше к подобным глупостям не возвращаться.
Как дела? – Спасибо, бог миловал. Хотя какое к черту спасибо, за что спасибо, в том смысле спасибо, что я помню как ритуально отвечать на подобные фразы, или в том смысле, что богу спасибо, что миловал? Не пойдет. Лучше короче – пока не нашли.
Как жизнь? – Все еще старается, но счет пока равный. Не могу сказать за нее, но я в нашу игру уже втянулась, начинаю получать удовольствие. Шансы на побег еще есть.
Что у тебя нового? – Тут кратенько, чтобы не плутать в дебрях философских споров о значении определений и выборе подхода при восприятии смыслов. Новое – серебро, личность и гигабайт семь-девять альбомов.
Как прошел твой день? – Половину положенных человеческой особи действий гигиенического и общеукрепляющего характера выполнила, думала как обычно серединка на половинку, делала видимо что-то, если оно было нужно и не делала если делать было не нужно.
21.58
Бляяя – реакция первая непосредственная. Во бля пиздец – это если подумать. Как же меня это достало – если думать упорно и объективно. Как же я зло. Это у меня мышь сдохла если кто не понял. Но у меня есть вторая брошенная. Вывод в пользу гаремов – если с одной что не так, вторая, даже постаревшая и не кондиционная может сгодится. Предусмотрительность – залог душевного здоровья и не разобранной на составляющие техники.

В колонках играет - The Sinner And The Sadness - Purgatory Afterglow
Настроение сейчас - унижен, но полон самодовольства

и понесло меня в степь не того

Для не эмоционального существа я слишком часто иду на поводу эмоций. Видимо это обратная медаль, чем меньше испытываешь тем сильнее имитируешь. Логики ведут себя сдержанно, но следуют так как если бы вдруг впечатлились и сошли с ума. Эмоциональные напротив – сразу стараются быть разумными и взвешенными. Не доработка какая-то. Видимо в стрессе организм реагирует обратным к нормальному характером.
Я инопланетянин с амнезией. Впору хоть брошюру писать: «Как вести себя с другими и казаться нормальным?». Что-то такое уже было, но там было две планеты, по половым признакам. А нам так общую рекомендацию. Советы на каждый день оптом и в розницу. С некоторыми мужчинами мне к слову намного понятнее чем с некоторыми женщинами. Впрочем я одинаково не понимаю представителей обоих полов, что не делает задачу легче.
Перестань обо мне думать. Я не могу сосредоточится. Ты слишком громко думаешь и твои бесконечные вопросы на которых у меня нет ответов и твои попытки удержать внутри то, что тебе чертовски хочется мне сказать. Не говори, даже думать об этом не смей. Не хватало только на старости лет увлекаться не существующими фантазиями. Перестань думать – от твоих мыслей у меня сводит судорогой легкие, пренеприятное ощущение смею уверить. Хотя может это не легкие, а ребра. Но сути дела это не меняет. По позвоночнику царапают заостренным когтем, из тех что любят надевать как перчатки. Ребра самораспаковывающимся архивом пытаются разодрать кожу. Легкие жалобно пульсируют и пытаются не дышать. А я опаздываю. Перестань обо мне думать, я же знаю что это ты, вот и перестать. А говорить тебе это я не буду, потому что тогда это вообще будет полный бред. Отвлекись, подумай например о работе, для разнообразия. Нет, ну может быть это не ты, хотя мало вероятно. Кандидатов на покушение всего два – только вас я слышу столь отчетливо. Но на первого поставлена заглушка, так что там было бы скромнее.
И кто сказал что они похожи на «Потерянный рай», пусть даже и ранний? Дет смешанный с хард-роком, гитары однозначно из хард-рока, а вот голос уже брутальный, может быть даже ближе к блэку. Впрочем это так. Словоблудие.

Мне вот интересно зависимость от места – это уже наркомания в чистом виде или все еще в сублимированном? Спрашивается за каким дьяволом уходить, создавать новые, а потом сидеть и скучать о самом первом? Не помню, то ли в каком то бредовом фильме недавно, то ли еще где, главное недавно было: «а правда, что женщины помнят своего первого?». Если речь о чертовом, блядском, я бы даже сказала проклятом дьяволами всех сортов, дневнике – то да. И не говорите мне ничего. Дайте мне пережить унижение в одиночестве. Формально мне был удален самый главный нерв сегодня, значит мне всё можно, хотя если не преувеличивать то нерв был так себе, выпотрошенный, истертый временем, ни чего особенного в общем, а не нерв, он уже и так не жилец был. Главное обидно – мне сделали обезболивающее, мое жалкое лепетание о детской мечте «без наркоза» было воспринято не в серьез и дурной шуткой. Разумеется чтобы не испортить впечатление о себе любимой я смолчала и теперь наслаждаюсь позором убитой мечты. А нервов между прочим осталось мало. На перечет можно сказать. В очередной раз авторитетно заявляю – жж это полный отстой, управление настолько не удобное что делать что-либо не хочется сразу. Наблюдение – ли.ру это сайт в первую очередь для несостоявшихся фотографов, почему то не знающих о сайтах специальных. То ли они понимают собственную бесталанность в данной области и на (полу)профессиональные сайты не идут, то ли еще что. А вот жж это да. Это полемика и тексты. И комментарии исключительно ради спора или инфы. Впечатление такое. Хотя кажется я все это уже говорила в прошлый раз. Как это всё-таки унизительно… За то я достиг релаксации, и всего то было нужно – слепящий свет в глаза. Вот и думай теперь, что нужно для счастья. Для сознания нужна темнота, для расслабления – свет. Черт, как это всё не солидно и не по возрасту. А все почему, потому что мне тут ударило в голову, что скоро февраль. Месяц проклятых надежд. А я к не готова совершенно, нет меня для него. С другой стороны от меня отрезали прошлый год и хвосты предыдущего. Я весь старый, но обновленный и свежеосвежеванный. Готов к труду и обороне, новым подвигам и новым провалам. Всё таки не хватает мне положенных для роли величественности со значением. Не хватает. Не выйдет из нас кого-то одного определенного. На сегодня мы читаем мысли на лету, слышим звонки за полчаса до того как и видим вещие сны. Не иначе стали гномом в красном кафтане…. Такая большая девочка, и такая глупая. И ладно бы если… так исключительно потому что… даже месяца не прошло, а потому что названия нет, а там где есть там слишком эффектно, не по стилю. Форма лучше содержания. Нет в мире совершенства. А про кур вместе с охотниками – врут, всё еще хуже, ни или то или другое, а только ни того ни другого. Я бы и на охотников согласился, а вокруг одна трава и цветуёчки идиотские.

В колонках играет - Ray Charles - Baby Won't You Please Come Hom

(смех) Я исчезаю строго по настроению, а сценарий написала лет двадцать назад - так что уже не помню что в нем значилось под пунктом 666-))
Я не буду перечислять для кого - те кто знали, поймут и так. Собственно и сбил меня с выбранного курса черный, под знаком которого и пройдет этот день (и лишь драконы были в тон пшенице, которая как известно повторяет цвет моей челки-))
Северного ветра с которым приходит новая жизнь.

[показать]

В колонках играет - Muse - New Born

Не пишите, не звоните, не ищите, не стучите - отвечать не буду.

Решение сверкнет ленивой вспышкой, фоном для следующей фазы. Волны меняют направление и ровными рядами плывут вспять. Втягиваясь в дыру оставляя после себя отрешенную четкость песчинок. Каждый факт сам по себе – просеянным песком, без наложения концептуальной схемы. Легко выводить новые узоры когда обстоятельства рассыпаются от прикосновений. Надоело. Давно и уверенно. Собственно и хранишь то скорее по привычке, или остаточному принципу иллюзий – вроде бы могло бы быть, если уже и нет на самом деле. Надоело. Натыкаться на воображаемые реальности выжатые из нереализованных желаний стыдливо утаенных в виду извращенности. Ухмыляться на сопоставление ситуации и ее отражению в фотографии. Имитировать достойность обрубков за неимением иного. Играть в бадминтон иллюзиями как будто это может сделать страх менее уродливым, а ложь более возвышенной. Надоело. Финита. У меня нет на это времени, не потому что его мало, а именно потому что его и так слишком много – как то не хочется растягивать его еще больше. К черту. Отсутствие смысла нельзя заменить наличием стиля.
Проект закрыт, адреса стерты, номера заброшены. Без объяснений, прощальной записки и поводов. А причин как обычно так много, что их сбрасываешь со счетов не глядя. Всем спасибо, все свободны. Запись не последняя, запись – итоговая. Ритуальная фраза в дверях символом выброшенного ключа.

В колонках играет - King Albert, "I'll Play The Blues For You"
Настроение сейчас - а есть варианты?

Ты обнимаешь меня еще на пороге – хватаешь в охапку и кружишь по коридору. Я пахну морозом и если закрыть глаза то будет казаться что губы касаются не кожи, а снега. Я позвоню отрывочной трелью в дверь и ты вздрогнешь удивленно – ты был почти уверен, что я не приду. Почти час ты ждал у окна, выглядывая в надежде увидеть знакомый силуэт, но я приду только поздно вечером когда тени потеряют интенсивность, а тебя начнет колотить разочарованием. Ты рванешься на звонок как на выстрел и обнимешь меня еще в коридоре. Я спрятана на дне меха шубки и мои глаза смеются. Я молча ухмыляюсь и медленно провожу дыханием по твоей шее снизу вверх, потом я отстраняюсь одним движением и жестом потребую разоблачения от лишних вещей. Когда ты будешь трепетно аккуратно вешать шубку на вешалку я обниму тебя со спины и оставлю очередную отметину на сонной артерии – я всегда оставляю следы укусов, как животное помечающее свою территорию. Ты будешь ждать меня целый день и половину вечера, но я приду лишь на исходе ночи. Я буду пахнуть холодом, мои пальцы будут ледяными, а моя шубка будет пахнуть дюной. Капли крови упавшие на раскаленный песок – запах моих вещей и моих рук. Я всегда пахну дюной – песком смешанным с кровью. Я всегда пахну безумием и ты никогда не знаешь какой картой я буду на этот раз. Ты обнимешь меня еще в коридоре, но я снова позволю тебе лишь минуту на обладание пока не отстраню тебя небрежным жестом, чтобы уйти от дверей. Я ненавижу, ненавидела эти прощания-встречи на пороге, а мои глаза знали тысячу оттенков пренебрежения. Я позволю тебе… впрочем это было тогда. Это уже было, очень давно к слову. И шубка не была пушистой, тогда это был гладкий каракуль, блестящий и жгуче черный. Каракуль до пят. Да и дюны тогда, кажется не было. Был другой запах затерявший свое название за эти годы. Но безумием от меня пахнет до сих пор. И я до сих пор оставляю отметины, только теперь чаще внутри, а не снаружи. Окна первого этажа выходящие в ночь, снег скрывающий изъяны двора, ожидание и запах холода зацепившийся за ресницы. Мои шаги на лестнице вторили твоему пульсу, а мои расширенные зрачки становились идеальным зеркалом. Кстати расширившиеся зрачки это признак влюбленности, научно доказано – реакция удовольствия смешанного с радостью. Собственно не знаю к чему я всё это. Одна декорация для двух разных ситуаций. И я не помню почему ушла от тебя тогда. В том времени я ушла без объяснений и прощального поцелуя. Просто губы мои вдруг исказила презрительная гримаса, глаза из холодных стали безразличными, а к рукам вернулось изящество движений. Мне просто вдруг стало беспричинно скучно. Первые года три мне даже хотелось вернуться и забрать мои фотографии, может быть попрощаться. Потом прошло и это. Просто вдруг и без всяких причин. На четвертый год я объясняла тебя в моей жизни эффектом опьянения – пьянеешь и тебя затягивает в карусель из цветных пятен которые крутятся перед глазами, но трезвеешь слишком быстро и слишком мгновенно. Опьянение джином – тягучее, страстное и безумное. Хорошо, что фотографии остались у тебя – так у меня было бы искушение показывать их кому-то другому. А теперь – никаких следов кроме моих слов. Ничего не было и ничего не случилось. Не существенно. Впрочем ты это не ты и дело в блюзе под опьянение джином. Было бы славно подняться по ступенькам в такт блюзу и вздрогнуть когда дверь распахнется в ту же секунду когда мой палец коснется звонка. Быть закруженной в коридоре и хрипло рассмеяться в ответ на распахнутые счастьем глаза.
Всё не о том. Еще одна цитата экспромтом – пошлость есть правда небрежно в лицо без права на ответную ложь.
Рассеянность за сегодняшний день побила все рекорды. Не понятно лишь почему и для чего этот развал схождения в сознании. Даже не помню когда так было в последний раз. Чтобы настолько и так не заметно. Приступы дневного лунатизма на лицо\е. А влюбленным свойственно впадать в детство и вести себя идиотами – это вырабатывает защитную реакцию на друг друга (реакция на познавательные передачи). Да, да, да – мне все рассказали, аргументировано и наглядно. И то что там показывали доложу без лишних обсуждений – отвратительно и гадко. В жизни не помню, чтобы мое величество вело себя столь не допустимым образом – пихаться, пинаться, щипаться и исходить слюнями это в высшей степени непотребно. Без оправданий и смягчающих вину обстоятельств. Гадость какая – подергивание плеч от ужаса приветствуется, хотя и не имеется в наличии. Последние недели я чувствую себя в королевстве кривых зеркал – то что выдается под реальность столь катастрофически кривое-косое, что совершенно теряешься с пониманием того, что должно быть. Что-то видимо с нами опять не так. Дезориентированы и в состоянии крайнего недоумения. А взгляд прямо в глаза – это проверка связи. Природный детектор лжи. Видимо придется или научится (предварительно Читать далее...

Меня размягчило снегом, и прочная уверенность дала трещину. Всего на мгновение, но терпимость наложила свой лживый отпечаток на мысли. Снег рождает сострадание так же легко как зной порождает вожделение. Но… - театральная пауза, насмешливый смех и кривая ухмылка подразумеваются и приветствуются – я возвращаюсь домой даже в снег. Пусть не без помощи памяти. Пусть даже и так – опираясь на костыль воспоминаний, хромая новорожденным отношением к себе в этом <чертовом> мире, прочно вцепившись в руку второго «я», но я возвращаюсь домой, а мой дом – это я. Памятуя о прошлых неудачах я не буду начинать с понедельника новую жизнь, тем более что на этой неделе понедельник начнется во вторник. Нет. Я буду тщательно и не торопливо подбирать палитру для жизни иной. Не новой – новая лишь продолжение старой, очередная попытка изменить изначально ущербное, воплотить страдающий глобальным не совершенством план. В этот раз всё будет иначе. Всё уже иначе. Эксперимент завершен, статистика наблюдений составлена, диагноз ясен, вина доказана и вердикт ждет своего оглашения в черном конверте с монограммой «L» в верхнем левом углу. Под чарующе томный голос Seal<а> я забываю о ярости охватившей меня при приближении воспоминаний. Ненавижу память, этого предателя моральных устоев и основополагающих принципов. Брезгую воспоминаниями, их отвратительными слащавыми прикосновениями с привкусом тлена. Словно вытираешь руки пыльным обрывком савана. Ничего никогда не было. Всё что было – миф, иллюзия, вымысел. «Было» - это диагноз ничто. Всё что только может быть либо есть либо никогда не существовало. При желании можно было бы разродиться насмешливым филлипиком, злым памфлетом или саркастической аллегорией. О том почему, как и что. Особенно зная, что возможно объект найдет себя в описаниях. Только зачем? Просто для тренировки слога? Это было бы мелко и недостойно. Не пристало патрицию опускаться до уровня плебса. Случай крайних эмоций в расчет не идет в виду отсутствия этих самых эмоций. И даже смешно мне скорее лениво, чем увлеченно, да и злость несет печать жалости с оттенком презрения. Это уже не имеет значения. Так – остаточные сокращения мышц остывающего трупа. Вполне возможно моя вознесшаяся в недосягаемые высоты уверенность частично опирается на реальность. Может быть она просто наконец то выросла. После того как заглянул под юбку мечтам, было бы странно верить в их авторитет и непогрешимость. Пошленько и скучно. Убого – а хуже этого вердикта ничего быть не может. Я читаю виртуальную повесть. На самом деле просто она так называется – «Виртуальная повесть» и ничего такого и даже эдакого в этом нет. Ну повесть и повесть, просто виртуальная. Хотя скорее рассказ. Только я не дочитала и бросила. Просто потому что вот. Не скучно – стиль хороший, почти близкий, сама иногда так думаю, только там если правильно понимаю именно пишут так, это я думаю, а там пишут. И не скажу что не понравилось – понравилось. Просто всё это как то слишком в натяг – какие то закаты, собаки и брызги крови на стеклах. Хотя нет, там закат и зарю на стекла бросили горстью монет, раздвигая пространство зрачков на черные дыры выпавшего времени, а мне сразу представилось – удар длинным, тонким мечом, может быть катаной или там каким вакидзаши, может даже в паре, один удар крест на крест и отрубленное летит в кусты брошенным мячом или окурком, а на стекла ложится ровный веер брызг крови. И кто-то истошно визжит на заднем плане, а герой с мертвенно бледным лицом и ленивыми глазами спокойно смотрит на всё это безобразие. И какая-то толстая бабища в цветастом переднике белье невозмутимо во дворе вешает. А дом старый, обмазанный глиной, стало быть дело на юге происходит, а не тут у нас среди снега и холода, может быть даже на Украине или Молдавии, по крайней мере я больше не знаю где еще бывают мазанки с обязательными завалинками посреди вишневого великолепия. И сад не просто там какой то, а сплошь из вишневых стволов, в смысле по цвету вишневых, а не по видовой принадлежности. И розовые лепестки вперемежку с белыми на землю падают хлопьями. И по щиколотки утопаешь в этом озере летнего снега. И медленно падающие капли планируют в эти крошечные лодочки плывущие на ветру. Но главное – веер брызг на стекле. Темных, густых и смолистых. Словно кровь уже свернулась и довольно давно. А на лепестки только алая, живая и свежая попадает. Вот такое вот противоречие рожденное исключительно из качества материала – на глянец стела густое, цветом и ощущением, а на прозрачность (так что не прикоснуться – сомнешь и испортишь) лепестков прозрачное, оттенком и ритмом. Только это я увлеклась, как обычно. Это меня эротизм голоса с мысли сбил. А речь идет вовсе даже о героическом – о выборе личных стандартов и склонности к компромиссам между необходимым и возможным. Так вот – никаких компромиссов и пусть стандарты будут нерушимы, даже если они изначально завышены. Первый шаг к совершенству – готовность нести ответственность за собственный выбор. Так что нечего капризничать и ныть, что цена Читать далее...

Представляешь? И это всё что я теперь могу. В этом "всё" кроются оттенки презрения и отвращения. Ничего больше. Только это. Деградация способностей в виду не желания чего бы то ни было в виду полного обретения. Оставлю тут напоминанием. И ради бога не делай потом вид, что ты не прочитал адрес. Просил – подписываю, только имя твое не помню, так что приходится смазанным росчерком. Помнишь? Я никогда не обращаюсь по имени, кроме исключительных случаев и тогда только на «вы». Не люблю я имен, может быть потому что не знаю своё. Только порядковый номер с предплечья насечками бритвы которые сама же и вырезала. P.S. было бы весьма приятно если бы ты прояснил ситуацию с двумя масками, я то с пониманием и знанием себя в том числе, но некоторые тут спрашивают, а я теряюсь в ответах.
Безумие – это осознанная необходимость. Эта очередная идея параллельными выкриками из зала. Мне бы шашку и коня и ушел бы на войну. А там сдохну и черти меня в ад пусть заберут, но я даже могилы после себя не оставлю. Условленное место встречи в июне. Условленное время – в сезон дождей. Ты узнаешь меня по вонючей сигаре и отросшей челке. На мне будут сапоги с подбитыми сталью каблуками и широкополая шляпа с проеденным молью пером. Встретимся там где нас нет, потому что именно там мы живем по настоящему не рисуя_сь. А собственно ничего больше и нет.

И я срываюсь в очередной раз. С новыми деталями и иными оттенками. Но я срываюсь. Точно зная, что мне это нравится. Не так. Не правильная постановка вопроса. Мне не нравится эта обволакивающая восприятие масляная пленка. Она не может нравится. Мне не нравятся чувствовать разорванные артерии сознания внутри. Просто так мне больше нравится быть. Не жить, всего лишь просто быть. Отчетливость появляется – всё видишь немного подробнее и совсем чуть-чуть острее. Восприятие – хрупкая для понимания вещь. Можешь точно нарисовать разницу между этим временем и предыдущем, но совершенно не можешь объяснить. Хотя какой смысл в объяснениях? Что объяснять и кому. Привычка фиксировать симптомы для врача который никогда не будет существовать. Хождение по кругу за самим собой. Дыша в спину и подбирая отброшенные смыслы. И так четко картинка с утра в голове – падаешь куда-то вниз медленно разрывая плотные облака. Как на рисунке Башни под шестнадцатым номером. Только пожар не лижет окна и нет призрака насмешливой улыбки на заднем фоне. Всего лишь падение и взгляд сфокусирован только вниз. И почти чувствуешь как кружится голова и ладони сминают влажную вату воздуха. Идиотизм. Всё это такой идиотизм, что трудно поверить в его прорисованность. Я один. Я совсем один в этом чертовом переполненном общежитии с вечным шумом не дающим спать. Это похоже на бессонницу, если допустить что ее можно растянуть на целую жизнь. Единственное желание – спать. Только не так и не здесь. Тут не сон, тут словно на пару минут выключаешься из реальности чтобы снова толчком, мутным взглядом, головой в которой на мозг давит черное пятно злости, придти в себя. Не чувствуя отдохнувшим, без ленивой радости расслабленности, без обретенного покоя в конце концов. Вечное состояние натянутых нервов и сжатой пружины внутри. Напиваешься, чтобы притупить ощущение. Напиваешься вином, пластмассовыми улыбками в разговоре, гутаперчивым вниманием взгляда когда слушаешь, идеями, делами, дорогами, пустым потраченным временем, будто растратить его само по себе уже значит начать жить, бесконечными коридорами суеты опозданий. Напиваешься. Словами, которые будто бы пишешь, или читаешь, или видишь на экране. Ответами, «здравствуй-прощай-как дела-что-где-почему». Бесконечные разговоры с бесконечными лицами в бесконечно пустых ситуациях. Бесконечная глупость возведенная в ранг необходимости и бесконечная ненужность поступков. Господи, как же я хочу спать. Чтобы не просыпаться, не вздрагивать светом утра, а просто спать. Белка в колесе – все эти выборы похожи только на одно – белку в безумии перебирающую ступеньки лестницы всё быстрей и быстрей. Только лестница – это круг, а скорость ничего не меняет. И оно крутится независимо и незаметно, а маленькие лапы судорожно подергиваются. В этом так много жалости и так много жестокости. Даже не знаю чего больше. Все выборы в конечном счете сводятся только в одно – выбор скорости с которой будешь перебирать ступеньки. Каждая новая и каждая точно такая же как предыдущая. Бесконечный круг и бесконечный бег <...> «…Приходи домой и отвлекайся…» - обязательно. Когда у меня появится дом в котором я смогу отдыхать, утешаться, отвлекаться, забываться…забывать – я обязательно в него приду. Это будет первым что я сделаю – приду в мой дом и найду там себя. Только у меня такого дома нет. И не будет заметь. Мой дом это я, а всё остальное лишь стены привычные или не очень, удобные или не слишком, но стены. Не дом. Моим домом был черный зонт с жестким замком постоянно требующим крови. Только он давно выкинут и сомневаюсь что я узнала бы его сейчас даже если бы… И нового ничего нет. Всё это я знаю всегда. Просто иногда вопреки пониманию верю, а иногда уже не могу. Обольщаться иногда не могу, как бы не хотелось или думалось обратное. Ничего нового в этом нет. Каждый декабрь я впадаю в невозможность верить в выдуманные бредни. Кризис жанра. Если подумать и не спорить по определениям – кризис веры. Хотя какой к дьяволу кризис если нет ни одного основания. Так – мелкие трудности вечно переходного возраста. И вполне можно не напоминать мне мою несостоятельностью. Давно объявлена, признана, утверждена. Опыт вещь великая – не меняет сути дела, но учит не искать того чего нет. К каждому декабрю я прихожу пустым и свободным, просто в этом мне уже не хочется искать своего… Дома, слова, шага, времени. Знак вопроса подразумевается, но не уточняется в виду ненужности. «Приходи домой…» - я бы с радостью. Жаль, что не куда. Из трижды по семь картинок сегодня привиделись две. На одной был угол сведенных улиц уходящий за горизонт. Дома с пустыми глазами окон с черными провалами глубины на дне и брусчатка дороги сведенная в точку. Прямые линии с прямыми углами, обрывок неба треугольником и объемный камень дороги. И вдруг на переднем плане, как в палисаднике, синяя роза. Распушенная неприлично развязно, почему то яркая в этом спокойствии серого, неожиданно с наклоном, чтобы сердцевина алела изнутри. Синий алеющий изнутри – весьма странное определение для цвета. Читать далее...

6 декабря 15.56
Бывают дни наполненные исключительно неудовлетворенностью. По любому поводу и без всяких причин. Именно тот самый случай. Время тянется зловредно медленно и глупо хихикает над попытками ускорить процесс секундоизвержения. Смутное чувство неудовлетворенности. Смутное потому что совершенно не ясно, что же должно быть, чтобы было иначе. Рассеянно перебираешь мысли, но ни одна не внушает влечения. Какое-то вечное ожидание ценой в один день. Готов на всё, но совершенно не представляешь на что именно. И собственно желаний тоже нет, лишь надежда на вероятность, что активность изменит ситуацию. И полное не желание делать что-то самому. Почти невозможность. Уйти в спячку и проснуться в сезон дождей, когда ветер будет пахнуть тоской, а солнце утонет в пепле треснувшего зеркала неба… Меланхолическая лень. Ленивая меланхолия. Уснуть и проснуться в аду. По крайней мере там будет не так безнадежно тихо как здесь. Тихо – ни тебе интереса, ни тебе эмоций, ни тебе ощущений. Безразлично равноценно и равнозначно. Ленивая меланхолия, хандра с элементами триллера. Мне тошно, но это совершенно не то же самое, что тоска. Тоска это разрубленная грудина и насаженные на вертел легкие. Это скручивающиеся в жгут внутренности и бросающие на колени спазмы. Это вовсе не то же самое. Тут другое и совершенно не излечимое. Потеря радости вследствие анестезии сознания. Бесконечно тошно и раздражающе возможно. Это даже не надо терпеть – собственно ничего и нет. Так – усилившаяся отстраненность лишенная логического конца. Идеально подошел бы пасьянс. Стол, накрытый темно зеленой бархатной скатертью с кисточками по краям и парочка колод крохотных карт. И грубый подсвечник с потеками воска. И, оставляющий масляные следы, стакан с тяжелым вином. Меланхолия – задумчивая тоска пресыщения. Смертельная скука бесчувствия. Скучающая мрачность бездеятельности мыслей. Утомительное однообразие впечатлений, притупленный вкус и апатия растянутым временем внутри сузившегося до черной точки зрачков пространства. И бесконечная лень. Говорить, двигаться, глубоко дышать, делать и быть. И, кажется, правая рука существует отдельно от тела. Как она может писать, если тело в расслабленной неподвижности каменеет? Джин – английское средство от сплина. Любовь – французское лекарство от тоски. Итальянец предпочел бы ревность, испанец – убийство. Мне же убийство кажется эффективней, джин практичнее, а любовь обстоятельней. Но выбирать средство в отсутствии цели требует слишком много усилий. Да и не хочется. Выздоровления. Главное же, что ни к чему не относишься серьезно. Как игра или роль захватившая целиком. Не обременяемая серьезностью тоска – ее Величество Меланхолия во всем великолепии безвыходности… И всё это бред и глупость. Даже я это понимаю. Только вот в чем штука – серость мне угнетает душу. При условии, что эта масляная субстанция с ворохом отдельных картинок, условно-абстрактно душой или чем-то подобным. И для чего-то строчки, словно взаправду хочешь лечиться. Или хотя бы притворится больным с возможностью ремиссии через посредство лекарства. Только все это лишь точки. Пустые как сны и картины. И театр – ну зачем он мне сдался? Смотреть на кривляний потуги? Мне б лучше стаканами джина, или выдохом сигарету. И может быть деву наивно-юную, только не надо премудростей жизни мне открывать ненароком – мне своих бы сглотнуть, чтобы не вырвало желчью. Ерунда – тоска, скука и бесконечная глупость мысли. Я дурак и всё еще ищу человека, жаль что сам давно упрямая мерзость. А было бы славно вдруг найти вопреки обстоятельствам памяти жизни. Или хотя бы увидеть, чтоб удивиться и пасть в преклонении ниц. Как чесотка, как зуд на сознании – это ленная страсть к погребению заживо. Мне б рулетку сюда, револьверную, чтоб на практике, а не словами. Но, увы – пистолеты пропиты еще в прошлом веке седеющем, да и руки дрожат уверенно каждым вечером собирая патроны сомнений в необходимости… Черт. Как тошно то. Не тоскливо, но тошнотворно и просто. Слишком запущено и по привычке понятно. Господи, что ж со мной окаянным то? Скучающим выстрелом в грудь беспричинность бессмысленности. Тоскливая скука бессмысленных выкриков наугад по восприятию. Скучающая тоска бессмыслия. Равнодушно цикуты бы залпом, чтобы четки из тиса в пыль разломились сквозь пальцы. Но где ж её, в этой глуши бездорожья? Циничный и старый. Усталостью утомленный. Давно потерявший вину и трепетность чувства. Наивной дерзости бы – это было б знаменьем. В крайнем случае откровением года. Тишина и бескрайняя лень в мирозданье и в центре плывешь как первопричина. Словно воздух отравленным стилом на легких пишет мрачные настроенья. Напиться бы с горя и выпить море. Или разбойником на дорогу удачу за хвост и в гриву. А может покоя. Или там сан на себя принять и закончить сомнения в выборе нужных дверей когда стены не разлинованы даже на вход… Пишешь какой-то бред, чтобы хоть как-то отвлечься. Дела делаешь нехотя и беспечно, почти одолжением долгу и слишком свободно, от смысла, сути и пользы. Тоскливо в окне Читать далее...

любопытной Варваре на базаре нос оторвали.

P.S.
Главное без вопросов и мнений - реакция упростилась до жесткости.
26 ноября 22.54
На ощупь находишь клавиши, слепо в музыку тычась обветренным слухом в последнем прибежище. И по памяти вспоминаешь забытые в буднях молитвы. Собираешь осколки из мыслей почти удивляясь, что склеить их проще чем дни. Моя сумка забита обрывками фраз из неровного почерка по разорванным в листья блокнотам. Клочки из бумаги с судорожным стаккато неловких пальцев, забывших как нужно писать. Как прописи в первом классе, с той лишь разницей что теперь выводишь не каллиграфию букв, но символику мыслей. Сбиваешься, тысячу раз выводишь сначала и снова бросаешь скомканным смыслом. Я пишу их когда мне не хочется говорить, когда невозможно молчать от стальных спиралей в висках. Когда говорить невозможно, но в тишине слишком слышен надрыв в беззвучии голоса. На бумагу выкладываешь, выстраиваешь, выписываешь. Выплеснуть на бумагу - проще чем кажется, труднее потом прочитать и понять этот чуждый язык чересполосицы мыслей, когда строчки срываются с пальцев дыханием в зимнюю ночь на морозе, стылыми каплями в разводах из соли и горечи. Легко удается знаками объясняться когда Рубикон усталости пройден. Просто киваешь, через раз улыбаешься, в крайнем случае взмах нервных пальцев со следами ногтей по сетке рисунка костей. Нервные руки похожи рисунком на ветки деревьев обтянутых кожей – словно урок анатомии изучаешь на практике. Будто веер из тонкого шелка с игрой сочленений каркаса – механический танец мельчайших деталей чуть прикрытый тканью, прозрачной для формы. Это так похоже на внутренний мир состояний – сухое дерево оббитое призрачным шелком изгибается в жутких гримасах едва различимых под кожным покровом. Если пустынную землю с единственным деревом в драпировке из черного с порывами ветра пронзительно острого. По границе изломов заметно движение, когда ткань трещит и почти поддается порезами стрелок упущенных нитей и почти незаметно на дне пузыря набухающего запутавшимися в складках порывами. Есть дни полные безумия так отчетливо, что стирается грань понимания – удивление перетекает в последнюю стадию шока спрессовываясь с единственным желанием разорвать бумажные декорации. Угнездилось в сознании – оберточная бумага с нарисованным днем, искаженным, уродливым и нереальным, нужно лишь дотянуться чтобы сорвать этот занавес, разорвать упаковку добравшись до сути. Только почему то никак не сдирается – видишь бумагу с фальшивыми красками, но дотянуться не можешь. И почти обиженно хмуришься упорно пытаясь зайти за спину реальности, чтобы сорвать эту отвратительную маску. Но она всегда опережает на шаг, на секунду, на вечность и ты снова стоишь перед зеркалом остатками самообладания пытаясь понять чье искажение кривляется в глубине. Даже мелочи – телефон вдруг взбесившийся бредом ответов, сообщения со странными знаками так что думаешь о припадке безумия на том конце провода, письма с вопросами выстроенных в ряд будто фразы, так что пугаешься междустрочья где прячутся истины, разговоры покрытые войлоком однонаправленности, странные просьбы и плотное марево ярости разлитой в воздухе слишком отчетливо, гнев без причинный и слишком направленный, чуткость чужая, бессмысленно глупая, странные запахи, вдруг обострившие обоняние, техника вдруг ополоумевшая разорванным кругом причин и следствий, книги отказывающиеся открываться на нужных страницах. Мелочи. Даже мелочи безумными всхлипами чьей-то истерики. У бога истерика, а ты вдруг оказываешься вблизи эпицентра разорванных линий и они хлещут оголенными проводами слепо и жалобно, оставляя ожоги и всполохи немоты на сетчатке. И время теряется – просто ломается таймер внутри и дурным сном каждое утро в котором все дни одинаково смутные, без разметки на память и понимание. Время теряется комкая расстояния между вздохами. И тридцать шесть вдруг становится лихорадкой с беспамятством, огненной кожей над кипящей кровью. На 35 – почти облегчение, с мертвой бледностью тридцати четырех и порывами судорог пульса. На ощупь находишь мелодию и раскрытой ладонью через стекло прикасаешься точно в след оставленный пальцами с той стороны. По памяти ощущение восстанавливаешь, выстраиваешь нота за нотой, чувствуя лишь холод потерянности.
Собираешь фрагменты тщательно, но равнодушно, безлично, почти суеверием или просто для добавления. Пополнить коллекцию которую еще месяц назад твердо решил выкинуть. Собираешь, а потом вдруг раз – и решаешь как минимум упорядочить, а может и совсем бросить в сторону. Отбираешь и вдруг пожимаешь плечами и на полуфразе уходишь.

И мне вдруг подумалось: «какой пустой, глупый и тяжелый день был сегодня». День всех святых прошедший двойную декомпрессию. Постановка пьесы в которой главное не роль, а участие. Кто не спрятался – я не виноват. Поиски следует отложить до лучших времен. Простые факты: одна истерика (за моей спиной по счастливой случайности в виду моей прозорливости помноженной на запах хищника с бычьим упрямством в довесок), одна проявленная фобия с душераздирающими криками и запрыгиванием на стол, одно мелкое ранение с последующими стонами, два приступа климакса наложенных друг на друга (у лиц обоего пола, но сходного возраста, с абсолютно энциклопедической симптоматикой и в потрясающе наглядном виде), одна мания величия (картинно убогая и смешная), одно проявление вандализма (исключительно дурного тона), одна игра в пионерский лагерь, одно клоунское выступление (не выдержало никакой критики в виду плохой подготовки и заикания), одна попытка сымитировать буйнопомешанного (отвергнутая мной за недостоверность), одно обвинение в излишней грамотности (слово релаксация брошенное мной небрежно, чтобы не говорить долго на совершенно бессмысленную тему вызвало обморок и лепетание о компьютерах, которые развращают истинного человека «слишком умными» определениями), одна инсинуация достойная быть заявленной в суде (один из компьютеров был обвинен в дурном характере, склочной натуре и вредоносном отношении к женщинам), одно чудо технического прогресса (электронные письма оказывается приносят через неделю, и штемпель о дате ставится только по получении, но никак не написании), один штраф (встречная полоса и служитель фемиды с жезлом Гермеса и умением скрываться в сумерках) и прочее, прочее, прочее. Были явлены все виды отклонений, заболеваний и состояний. Были разыграны все основные сценарии недопустимого поведения в обществе. За этот день я: объясняла, увещевала, ставила на место, приводила в сознание, оказывала первую помощь, возвращала на землю, напоминала о том, что вообще нельзя было забывать, объясняла, объясняла подробно, объясняла с примерами, провела сеанс освобождения заложников, использовала технику нлп, игнорировала, была терпеливой, снисходительной, спокойной. И все это не отрываясь от основной работы. День Полоумных, полу_умных. Если дипломатично – лиц с ослабленным интеллектом. День когда сумасшедший оказывается единственным нормальным среди буйствующих идиотов. И я подумала: «боже мой, как же за сегодня я устала от вас». Мир на девяносто процентов состоит из … И я вычеркиваю окончание фразы понимая, что удивление равно как и нетерпимость мне не к лицу. Хотя бы потому что никуда не ведут и мешают сосредоточится на действительно важном. День проверки на уверенность. В собственных основаниях…. Любое безумие рано или поздно заканчивается, обычный рабочий момент, просто приступ клаустрофобии в крохотном отрезке мира. Ничего страшного, но крайне утомительно. Силы покидают на глазах – возносятся к небу фимиамом сигаретного дыма и предстают пред ликом святых. Им будет поставлен памятник в том круге рая который сознан специально для них. Вернись, любовь моя, я всё прощу. Но они машут мне ладошками и обещают писать как-нибудь в следующем месяце. Lacrimosa – Requiem. Я выбираю их исключительно за ауру отрешенности. И в очередной раз радуюсь, что слышу лишь мелодию – слова сейчас мне не нужны особенно сильно. Только последовательный набор ступеней звука, длинное эхо затихающими шагами и торжественная невозмутимость. Изысканная выверенность шагов в театре масок. Никаких лиц, резких движений и слов. Пантомима отточенных ритмов. Погруженная в мрак сцена, факелы, балахоны скрывающие все кроме кистей рук, широкие мазки шагов церемонии и затаенное дыхание зала в полном молчании. На одном вдохе короткими глотками сливающихся в один длинный. Начало божественно, финал символичен. И ради бога не говорите мне значение слов – я не хочу портить себе ощущение музыки… Мои плечи расслабляются и тугой узел сведенных спонтанным, не направленным раздражением распускается сам по себе. Стекает по позвоночнику призраком электрического разряда и выдыхается подобием улыбки. Стирается выражение – лицевые мышцы пропитывает парафином и гримасы положенных к случаю лиц становятся чистым шаблоном. К Einsanmkeit мне уже почти удается улыбка, слабая, отзываясь трещинами на коже, заметная лишь внутри, но всё же живая. Ускоренный курс реабилитации, освобождения от жизни, что по определению есть самый страшный и самый безумный кошмар лишенный всякого смысла. Усиленный курс само_уверенности, закрывания окон себя от душного запаха снов названных в насмешку реальностью. На Alles Luge я счастлив как бог только что принявший решение об апокалипсисе – ошибки нужно устранять даже если мучительно жалко потерянного времени. Если бы я была бог в этой жизни, то мир был бы приговорен. К ритуальному повешенью и бытовой гильотине. Но я всего лишь… Я? Усмешка придется точно на Diener Eines Geistes. Кем бы мы не являлись. И я выбираю уединение бесконечного наплевательства… Как же Читать далее...

Перебрав всю имеющуюся в наличии информации ржу - мысль дня: скромнее, Ларочка, скромнее надо быть. Как бы то ни было - без сожалений, хоть на прошлое, хоть на будущее. И собственно ничего не меняет, просто по носу щелчком, хоть и нежно, но весьма и весьма ощутимо. Скромнее и на полтона тише.