Это был последний раз. Я реагирую преувеличенным образом, к тому, что не заслуживает подобного внимания. Стимул микроскопичен, а реакция гипертрофирована до предела. Выдержим паузу, научим себя новым привычкам. Сначала меняй себя, потом плюй на ситуацию в целом. Эффект стекла и дерева, если заменить второе бетоном. Зная себя если бы ситуация сложилась иначе я сделала бы единственную доступную к мгновенному ответу гадость и наслаждалась бы руинами. Если бы не удачно, то подвела черту подпалив для уверенности дом. Руины были бы в любом случае, так чего зря время терять? Начнем с того к чему обычно шли долго и мучительно. Примем как уже свершившееся пепелище, создадим новую ветку в памяти с началом в условном «завтра». Снова дома – позади гора трупов, под ногами обугленные обломки, кисти рук потеряли кожу, на левой щеке ожог и шлейфом запах с привкусом соли и пряностей. Мы снова дома, где все до боли знакомо. Если вы не ответите в течение трех дней адрес будет удален. Иммунитет – это когда переболел заранее. Смоделировать болезнь до того, как случайно встретишься с вирусом. Противоядие – вводить яд по капле каждый день, чтобы привыкнуть до того как…
Часом позже уже без состояния и определений:
На хуй; заебали; мне поебать; ебаный на хуй блядь; ебаный на хуй в рот; да ебись оно всё; на хуй. Никакого полета, никаких изысков, пошло до безобразия и пресно. Никакого отражения моего внутреннего мира. Хотя нет, на верное «на хуй» всё-таки подходит, просто как-то не привычно коротко, словно что-то главное так и не сказали. На хуй ебаный в рот. Уже лучше, но всё таки не хватает великолепия и блеска. Ну и хуй с ним.
Болит голова, пульсирует в левом виске и руки трясутся – красотища. Хуево между прочим. Ебись оно все – с ухмылкой, спокойно и легко. Ебись оно всё.
Как обычно всё упало сразу и целиком, обидчивость - это обратная сторона несостоятельности. Увы. Ну и (...)

В колонках играет - Muse - Micro cuts

Стены картонные. Я прислоняюсь лбом и чувствую как они вибрируют. Голову не разбить, руки не остудить. Стены – картонные. Нарисованный мир. Не настоящий, в оковы бумаги закованный. Я хожу вдоль свободной стены и пытаюсь с ней слиться. Подобное к подобному. Врасти в стену и растворится в бумажном мире. Двухмерные чувства пунктиром и точками, пара вопроси(восклица)тельных знаков для точности. Жесты разорванным пульсом и набросок на контур фигуры. Карандашом на бумаге, штрихами, набросками, по кадрам случайностью выстрелом. Двигаться смазано, несколько вымученно. Открываешь альбом и на каждом листе набросок мультфильма – я в главной роли. Стены картонные. Я думаю – а что собственно знаю? И понимаю что ничего. Так, какие то мелочи.
Наверное, я очень горжусь своим умением просыпаться. Вдруг отключать всё мешающее сосредоточится и отключаться. Видеть факты в непосредственной близости от зацепивших струну событий. Вычеркнуть себя, свое отношение из уравнения и разобрать на запчасти. Наверное я горжусь. Этим умением во время вспомнить законы и общие правила вывода. Быть может немного завидую тем кто не может. Дольше держаться в сетях придуманных мифов, дольше держаться за проекции воображения. Я – параноик. Со стажем, профессией, склонностью и образом жизни. Где-то мне легче, но где-то наверно бледнее. Примитивизм – упрощать до нуля в отсутствии сроков для мысли. Становится легче и проще, определеннее. Как перейти из комнаты в комнату – в новой другие сюжеты и новые истины. Я проведу т(с)ебя по ступеням до высшей истины, по коридорам сплетенных сознаньем сюжетов, проведу до самого верха с люком на крышу. Бесцельность, бессмысленность, безнадежно упущено время для выборов. Безраздельно до выстрела через газету в затылок, бесконечно как расстояние от асфальта на крышу если сверху и рядом с процессом. А собственно что могло стать иначе? Незнание, не свобода «от», но «для» и независимости от времени года. Снег в июне – похоже на спазмы копоти боли. Или рисунок в блокноте. Карандашом, неумело, но чувственно. Штрихами, пунктирами, рваными мыслями. Я хочу забыть об ответе, который еще не случится, но уже на губах привкусом, звуком по коже предваряется всполохом красного. Я хочу забыть об ответе – тогда я буду готова. Это как ритуал очищенья и выбора места. Традиция всех выбирающих путь оскорбленья небес. Не ответ – он теряет значенье если помнить о главном: не вносить исправленья в ответ в виду опьянения призраком, дымом, возможностью. Забыть о времени где он случится. Не думать, освободится, очистится. Я в полшаге от (само)убийства, только жертвой выступит в пьесе время. Наверное время. Есть варианты, наброски достойные стать воплощенными в росписях по стеклу кровавыми сгустками. Или рассказе, сборнике ужасов по-страничных, с идеей и концептуальной схемой строго разметкой и объяснением. Убийство – призрак свободы и истины невесомой, но ощутимо отчетливой. Искренность действий в отсутствии точности мыслей. Хорошо быть в тишине, без потуг на ответы, окунуться в ответственность к собственным мрачным видениям. Стать последовательным солипсистом и следовать цели медленно и осторожно, но строго по-строчно. Перестать притворяться забывшим призвание данное сверху. Если падает кто-то с крыши, то это всего лишь законченность мысли и цели, а вовсе не вспышка депрессии. Легко быть свободным, легко и зависимым, только равно бессмысленно. 29 – когда там положено «до» или «после», хотя разницу собственно – к черту, детали цепляют зрителей, но не участников и свидетелей. 29 – хорошая цифра, бинарная истина если сложить и помножить на ноль. У меня истерика смеха – мне смешно до икоты, до коликов, до спазмов в давно убитых легких, до судорог – у меня смех до истерики, просто не высказан и не выражен, не обрисован слепками с профиля. Реверс и аверс – монетка подброшена и время застыло в ожидании чуда когда она упадет на ребро. Время застыло, а меня душит смех предвкушая событие. «А разве там нет…?» А мне наплевать на фантомов чужого сознания, что мне до них – мне своих вполне для сомнений хватает. Речь заготовлена, только буду презрительно щурится молча, наслаждаясь моментом отсутствия необходимости реагировать. 4 марта, 2 апреля – не равно ли, если задуматься где и когда. Даже как, если честно сказать почему. Затягивать время подобно петле или траектории выстрела рикошетом.
Пояснения, которые могли бы быть.

Хотелось бы пояснить. Для особо родных и даже внесенных в графу условного паспорта или не внесенных по небрежности, но близко и рядом. Мне – не нужны комментарии, сочувствие, пояснения, объяснения, споры, сомнения в мой полноценности или наоборот ценности как гения или пророка, или еще черт знает кого, кто легко придумывается ночью. Собственно меня на размышления навели, ткнули носом, нежно, но твердо. Так вот я поясняю. Объяснять не хочу, а пояснить – почему бы и нет. Мне не нужно – формальных приветствий, попыток быть сострадательным или внимательным, доказывать нежность или привязанность, выискивать нюансы или признания, отмечать странность жестов по сезону и правилам. Не по моему поводу. Мне – не нужно. Не интересует. Я уже большая. Девочка, «мама»-), судьба, сознание. Нас тут и так много. Спорщиков, мнений и субъектов общения. Я люблю, отдельных из вас представителей вовсе не тем, что могло бы стать поводом для приличия. Ритмом, мелодией для меня значимой, тем что мне дорого, а вовсе не вам и не обстоятельством отчуждения собственных мыслей в текст. Текст не повод, не знак, не причина для разговора. Для интереса – это симптомы заболевания всем знакомого. Не более, и не менее, просто мысли. Не творчество, не вдохновение, не идея, хоть сверхценная хоть простая. Способ лечения, если хотите, а не хотите – не надо, тем более что и это не так. Зеркало чтобы помнить того другого который тоже я, только потерянный, полузабытый, стертый как монета или старый букварь. Для особо страждущих перейдем к практике – предложите мне содержание, достойное претензий больного хандрой дракона или брак по вынужденным обстоятельствам с договором где будет точно указано, что встречаемся по субботам или праздникам отмеченным особо. Вот тогда вполне возможно я задумаюсь. Может быть. Хотя могу отказать. Потому как содержание дорого, серу как и положено поглощаю тоннами, а по нынешним временам она из дорогого и невозможного. Души не приму – своей много, и преданности и поклонения с разумной долей восхищения, и пониманием, обещаниями, особенно общением – не приму, только деньгами или золотом в слитках для хранения. Картинками можно. Но только в тон и не в тему. Хотя «не в тему» не так безусловно как в тон. Нытье не поощряю, хотя допускаю как форму взаимоответственности и вообще со мной всё очень серьезно, даже если не слишком заметно. Я всегда сконцентрирована на одной задаче и мне сложно удерживать идеи разбросанными по обстоятельствам. Так что решаю быстро, внахлест и бесспорно, а там уже или примут или отвергнут и все не долго. Решив – молчу, не говорю и не спрашиваю, моё ведь решение – значит и спрашивать не зачем. Не задаю вопросов, или редко и исключительно сентиментальностью, не интересуюсь биографией, лишь уступкой от неумения быть чуткой. Огонь – гасили, осушали воду, переплавили трубы и сожгли пароходы. На абордаж брали, вызволяли заложников, умирали от скуки и сходили с ума от боли. Разводились, женились, разве что без штампа и короткими сроками, детей почти воспитали, хотя тоже обрывочно и не долго. Занимались научной работой, считали банкноты, в казино служили игре и играли в рулетку на ставки «больше чем». Хоронили, творили, участвовали, были свидетелем и потерпевшим и даже зачинщиком. Создавали, крушили, бросали, бросались сами. В общем всё что могло понадобиться в наборе имеется. А пополнять коллекцию, как то вот не хотелось бы. Удивить меня теперь чем-то еще крайне сложно и даже не нужно и вредно. Особенно летом или зимой когда приступ(ы) образно и волнами рвет в сторону ветра словами и нотами. Короче – не стоит пытаться по нашему поводу как-то там напрягаться. Оно право не стоит затраченных мыслей и времени. И главное бестолково и безнадежно по определению. Кто ловил меня в прошлом, на краях и условных безднах, те знают насколько всё это сложно. Только вот «в прошлом» - строгая констатация факта, теперь сама ловлю разделяя себя на такты и другим не позволю даже на милю в подобные дни к себе подходить. Не хочу. Как и многих других глупостей. Так что, условно приемные, я вас люблю, но прошу относится свободно, а не условными рамками принятых правил. С чем и закончим эти подробности личных признаний.

Лучше стало определенно. На мой личный капризный вкус избалованный. Избалованный средневековьем, прочитанным в детстве и тонной философов, чьи идеи забыла сразу по сдачи зачетов. Стало лучше, абстрактнее, отвлеченнее, как теория в анализе вероятностей или экстраполярности времени. Математически выведенные, выверенные, выстроенные. Формулами любимой химии. Начальная математика и отказ геометрии начертательной в праве на истину, потому что мне не представить, как не сойдутся вселенные плоскости где-то там, где глаза подслеповато щурятся. Бесконечность не могу представить. Увидеть, на вкус, плотность и запах попробовать. Представить к званию определения. Если только эмоцией, настроением. Парадокс такой переворачивать с ног на голову, а потом оскорбляться, что остаешься не понятным. Ведешь бурные диспуты, поражаешь воображение и смущаешь умы, а на самом деле любишь простых, не земных, но ветряных. Ими дышишь взахлеб и смеешься довольно когда принимают случайным чудом, приложением к белокурой бестии, но никак не мыслителем равным гениям древности. Ну или пусть не равным, но в ряду и почти на грани. Важно, что для них – лишь белокурая, бестия, блядь, если уж строго по факту, но интересная как табакерка с секретом из которой то чертик, то вовсе демон и крайне редко вдруг аист да еще с конвертом. Утешает сильно – бросаешь слова в копилку и забываешь диагноз с утра придуманный и вечную развороченность комнаты и если бы внешнюю так то и поправить не трудно, да только внутреннюю. И не надо штампованных истин об условности нормы. Я пока различаю где лишь склонность, а где направлением наряду с желтым билетом. Если мне регулярно хотелось бы вскрывать тела, было бы странно называть это хобби или привычкой жить в мечтах. Разница весьма ощутима, хоть и призрачна жестким контекстом. А еще сегодня мне вдруг прочитались подробности, жесткие определения сексуальности. Как же там всё просто и четко решалось – это вот эти, а те вовсе даже не те, но другие. А я вот читала и грустно вздыхала – даже пошлое нам не под силу вынести, хотя бы даже назваться. Так и будешь в своих шизофренией нарисованных рамках асексуального среднего рода лицом. Ну чтоб особо не выделяться когда (если?) вдруг начнут спрашивать о подобном. Хотя всё проще и банальнее изначально, вполне вписывается в рамки справки не написанной врачами. Читать я и сама прекрасно умею, так же как находить параллели. Но удивляла горячность «с которой», меня вообще во взрослом возрасте удивляет горячность заявить мнение, выдать суждение с апломбом вершителя судеб. Если вот честно, ну что мы знаем о мироустройстве по сути, чтобы так нахально разводить по разделам и выдавать уничижительные значенья? Может там кто-то и мудак, только ты то откуда знаешь, что ты – не был, не страдал, не привлекался? Старею видимо. Терпимость нетерпимости. Уйдите, люди, я от вас болею. Вы хорошие (хотите еще подберу парочку сравнений еще круче и веселее? Любые, на выбор, торгую бесплатными смыслозначеньями, ну и именованьями если кому нужно), только ужасно зубодробительные. Потом остается ощущение как ультразвуком водили по челюсти – вроде бы и ощущать то не должно, а поди ж ты, до сих пор тошно. А еще мне тоскливо и хочется вешаться, чтобы гостиничный номер в духе Есенина и высокие потолки с ужасно длинными люстрами и стул, тяжелый такой, неподъемный для дамы моего роста и веса, весомый стул, основательный, наводящий ассоциативный ряд в духе Бодлера. И чтобы мертвый телефон на кровати и брошенная в дверях чернобурка призраком убийства ребенка или друга. И вот в таких декорациях вешаться, или стреляться на манер генералов – как положено, а не как в глупых фильмах о романтике. А так чтобы сразу и четким веером по обоям с листьями клена весьма потертыми и унылыми до оскомины. И заметьте тут, где мне хочется вешаться, мне совсем не тоскливо, скорее устало, хотя больше абсурдно и чуть ли не радостно. А вот там, там должно быть тоскливо. Скорбно опять же и потухшей свечей внутри. По обстоятельствам в общем, по времени, как положено в тон декорациям. Но весьма вероятно мне больше пошла бы дуэль – в тон перчаткам в конце концов, в тон настроению. С рассветом бы, после пьяной в объятьях шлюхи ночи, притащится на площадь и там стреляться от любви разделенной, но не со мной или не только и не столько со мной как еще с гвардейским полком. И на шпагах тоже весьма уместно, только долго и с похмелья не так интересно. Да и героин был бы в тему – пошло и пресно умереть от завышенных предпочтений. Ввести на двоих, но одному и уйти в кому, а что потом, так это не ко мне, а к нашедшему даму в подобном положении не столько интересном, сколько полным сомнения. Но всё-таки вешаться – это роднее. И было уже, запечатлено в семейных легендах. И окна тоже были, хоть и родством отдаленным. Надо как-то поддерживать традиции, пусть даже и так не скромно. Я вот набираю и мне становится проще – здесь меньше иллюзий, если принять серьезно, это уже почти точный диагноз, ну а то что переврут, так над этим я лично уже не властен. И Читать далее...

В колонках играет - Muse - Showbiz
Настроение сейчас - а угадать с двух попыток?

«Влюбленность в фантом делает его реальным» (с)
Фантом – призрак, неосуществившееся, но уже существующее, невоплощенное, но требующее воплощение. Нечто, что еще не существует, здесь и сейчас, но уже намечено контуром. Помысленно, представлено к жизни, но лишено плотности.
Влюбленность в нереальное, от иной реальности, не рожденное здесь, не случившееся сейчас, отстающее или убегающее на несколько шагов от меня сегодняшнего. Влюбленность в не существующее, но эскизом, тенью на стене отмеченное. Отношение к тому, что находится в точке и да и нет. Нет – не существует, не наделено плотью, не оформленное, вечно потенциальное. Да – обрисованное контуром, уже увиденное, хотя лишь внутри, не глазами, вне спектра доступного зрению. Глаз видит в границах, но глаз это еще не зрение. Зрение видит, а глаз не различает.
Влюбленность – отношение некое, некая истина утвержденная, заявленная, произошедшая с кем-то. Случившееся, состоявшееся, с носителем в виде меня. Но это тоже фантом, это иллюзия, памяти, восприятия, знания. Сознания наконец. И меня за ними всеми. Влюбленность – фантом меня проявленный к кому-то другому. Кто из них призрачней – фантом или мои чувства пусть даже и к нему? Кто из них обретает реальность? Кого состояние охватившее меня изнутри цепкими лапами наделяет реальностью? Меня или его? Ведь и я призрак, фантом, очертания дыма, контур пунктиром. И я тоже не существую. Лишь как потенциальная дверь, возможность случится. Всегда на гране случившегося. Случающегося каждую минуту но так и не ощутимого как «уже». Я плотен, облечен плотью, одет в плоть, а он призрачен и нас связывает условность, не призрачной, но и не плотной, какой то иной, между тем и этим, связи. Но кто фантом, а кто реальность? Может быть я и есть фантом и это его влюбленность и его страсть привязывает мою бесплотность к жизни? Может быть я – тень, а он – некто безнадежно утонувший в состоянии причастности, близости запредельной, потребности в едином дыхании? Может быть это он – настоящий, реальный, немыслимый, а я лишь через него помню себя реальным, а на самом деле контуры тени на стене? Три призрака тоскуют по завершению, свершению, соединению. Влюбленность, фантом и я. Влюбленность – эхо вибраций, записанный на альбомном листе резонанс. Влюбленность – проявленный символ где-то задетой струны, там струна, звук, материальность, а здесь эхо, вибрации пролетевшие через вечность чтобы достигнуть меня как конечную точку. Влюбленность – это инфразвук. Звук слишком низкий для слуха, слишком плотный, он легко разрезает воду, но разбивается о встретившееся на пути зеркало взгляда. Влюбленность – фантом, символика случившегося где-то там, но ощутимого здесь. Некая потенциальность, возможность, отсрочка на время. Зазор во вселенной созданной точками времени, расстояние между точками которого как бы и нет, оно лишь намечено, помысленно отсутствием точек. Разрыв между тем что только что было и что лишь грядет. Мгновенье концентрированного «сейчас», «сейчас» не ощутимое, еще не случившееся, за микрон до события. Прогноз в прошлом и подведение итогов будущего. Точка соприкосновения. Со_при_касания. Точка которой нет, но предчувствуешь, предвосхищаешь, предвидишь ее появление. Влюбленность в фантом. Реальность, облекающая плотью – своим основным симптомом. Но симптом – это болезнь и диагноз, а не дар или звание. Переменные призраки и постоянные оригиналы, но постоянство – это тоже условность, выращенная из вырванных контекстом аксиом, не реальность. Так что же реально? Влюбленность кого-то к кому-то, фантом или я? Две плоскости – нас, связанных болью любви и реальности обиженно хмурящейся. Параллельно, не соприкоснувшись краями, но заглядывая как в чужое окно где видишь то ли жизнь, то ли кадры из фильма. Влюбленность в фантом делает его реальным. А может быть это он, фантом, призрак, не случившееся, то что лишь будет когда-то потом, будущее дотянувшееся до этого мига, время «завтра» обретшее лицо и длинные нервные пальцы делает реальным меня, прошлое забытое, растертое в пыль, ставшее прахом, случившееся уже, уже потерянное. Кто возрождает к жизни – он, который еще не живет, или я, который уже умер? Призраки танцующие пока живет капля света в полной тьме. И где они станут когда свет погаснет? Растают или только для глаз пропадут, а сами останутся там, в счастье влюбленности? Влюбленность в фантом. Быть может потребность стремиться? Рваться за горизонт словно птица за призраком смены сезонов. Дать реальность себе наделив потребностью и вожделением. Кто обретает плоть, а кто лишь фантом воображенья? Да и кто он, тот который? Он – это я разделенный на биллионы осколков несовпадений и не решенных вопросов, или другой, не рожденный? Есть два объекта и есть отношение между ними. Или есть лишь один объект и отношение лишенное цели? Расплывчато как опьянение – где ты, а где он, Читать далее...

Это цитата сообщения Verdad Оригинальное сообщение

Диссоциативные расстройства.
Диссоциация – разъединение, разобщение связей, бессознательный процесс, разделяющий мышление (или психические процессы в целом) на отдельные составляющие, что ведет к нарушению обычных взаимосвязей. Один из механизмов защиты.
Диссоциация (расщепление), т.е. нарушение целостности личности, выражающееся прежде всего утратой способности к синтезированию психических функций и сознания. Процесс, при котором происходит нарушение или изменение нормальной интеграции между способностью осознавать себя как личность, памятью на прошлые события и непосредственными ощущениями. Сужение поля сознания допускает диссоциацию некоторых психических функций, т.е. выпадение их из-под контроля личности, благодаря чему они становятся эмансипированными и управляют поведением индивида.
Диссоциативное расстройство идентификации.
Определение. Идентификация человека с несколькими личностями, которые как бы существуют в нём одном, каждая из них периодически доминирует, определяя его взгляды, поведение и отношение к самому себе так, как если бы другие личности отсутствовали.
Симптомы и диагноз. В период преобладания одной из личностей пациент не помнит своей исходной личности и не осознаёт существования других личностей. Имеется тенденция к внезапному переходу от доминирования одной личности к доминированию другой. Когда доминирует одна личность, возможно осознание некоторых аспектов другой личности, каждая личность может иметь комплекс воспоминаний и ассоциаций, и у каждой из них обычно есть своё имя или описание.
Деперсонализационное расстройство.
Определение. Устойчивые состояния или повторные эпизоды переживания отчуждения собственной личности или своего тела, например ощущение себя механическим устройством или человеком, существующем в сновидении.
Диагноз и симптомы. Часто наблюдаются искажения в ощущении времени и пространства, кажущаяся несоразмерность конечностей и дереализация (ощущение нереальности окружающего мира). Пациенты могут испытывать чувство, будто они являются роботами. Нередко расстройство сопровождается головокружением, депрессивными и обессивными (P.S. назойливыми, навязчивыми, упорно вторгающиеся несмотря на свою нежелательность) мыслями, тревогой и озабоченностью соматическим состоянием.
Деперсонализация – нарушение самосознания личности, сопровождающееся отчуждением некоторых или всех психических процессов: чувство изменения, утраты, отчуждения или раздвоения своего «я». Искажение восприятия самого себя может проявляться как утрата единства «я» в целом, так и отчуждением отдельных частей тела. Деперсонализация может иметь различную степень тяжести. В более лёгких вариантах наблюдается внутренняя изменённость чувств и мыслей, которые становятся непохожими на прежние, в более тяжёлых – утрата собственного «я». Может выражаться феноменом расщепления «я», при котором больные ощущают раздвоение личности, сосуществование двух по-разному думающий и действующих личностей в одно человеке. Деперсонализация обычно сопровождается рефлексией, попытками подробно описывать и анализировать своё состояние.
В отечественной психиатрии деперсонализацию принято рассматривать как расстройство самосознания неистерического генеза (как правило, сочетающееся с дереализацией). Наиболее характерна для депрессивных состояний при циклотимии, маниакально-депрессивном психозе, шизофрении.
Диагностические критерии.
1. Устойчивое или периодическое переживание отчуждения своих психических процессов или своего тела, как если бы субъект, переживающий это состояние, был сторонним наблюдателем.
2. Оценка реальности не страдает.
3. Расстройство вызывает клинически значимый дистресс или нарушение в социальной, профессиональной или других сферах жизнедеятельности.
4. Ощущение деперсонализации не возникает исключительно на фоне другого психического расстройства, такого как шизофрения, паническое расстройство, острая реакция на стресс или другое диссоциативное расстройство, не имеет прямой связи с воздействием психоактивного вещества (например, при злоупотреблении наркотиками или лекарственными средствами) и не обусловлено соматическим или неврологическим заболеванием.

Определения признаков и симптомов.
Абстракция. Способность отделять свойства от объекта и мыслить символами. Например, лодка – это нечто конкретное, плывет – абстрактное; нарушается при различных дисфункциях головного мозга, шизофрении.
Абулия. Отсутствие побуждений, утрата желаний, полная безучастность, бездеятельность.
Ажитация. Напряжённое состояние, при котором тревога проявляется в психомоторной сфере в виде гиперактивности, волнения, смятения; наблюдается при депрессии, шизофрении, маниакальном синдроме.
Амбивалентность. Одновременное существование двух антагонистических поступков или чувств, например любовь и ненависть к одному и тому же человеку; один из 4 основных симптомов при шизофрении по Блейлеру.
Ангедония. Неспособность испытывать удовольствие от определённых действий, обычно доставляющих удовольствие; характерный Читать далее...

В колонках играет - Muse - Space dementia

Для тебя слова – это тяжелые камни, ты ворочаешь их словно глыбы заполонившие поле. Усилия титана и пот заливающий глаза. Для тебя слова – это тяжелые камни, которыми ты пытаешься выстроить рисунок на поле. Ощущения точны, понятны и удерживаются в сознании легко, как та самая картинка которую пытаешься строить. Для меня слова – это блики в потоке, я выхватываю их из ручья и нанизываю бусинами. По оттенкам цвета, прозрачностью или матовостью мелодии заключенной внутри, не по смыслу. Для меня слова – это поток. Я выхватываю отдельные блики и строю ленту. Иногда цвета совпадают точно, так что стыков не видно, кусочки приклеиваются на картон аккуратно и совершенно, без швов и видимых граней. Иногда – неудачно, грубо, небрежно, с выпирающей основой. Но это всегда легко. Для меня слова – это не символы, скорее не символы, почти не символы. Это оттенки цвета, полутона звуков, нюансы запахов. Я выхватываю блики и пытаюсь сложить из них радугу. Цельную, не делимую, без сюжета и оглавления. Своего рода искусство. Для тебя слова это символы ощущений, для меня слова и есть ощущения. Смутно различимое внутри слово это и есть мои ощущения. Моя внутренняя кожа, мои сигналы между мозгом и телом. Не те слова, в том привычном определении сочетания смысла, значения и знака. Они больше похожи на ряд цифр. Вселенная внутреннего космоса и волна гонимая космическим ветром. Отдельные точки этой волны знаки. По цветам, я различаю их по цветам. Слова обличенные смыслом это другие слова, слишком тяжелые и чужие. Для тебя слова – это тяжелые камни и когда ты пытаешься передать ощущение тебе приходится с ними бороться. Ты – человек ощущений. Я – нет. Это своего рода искусство – слышать слова. Из меня не вышел бы писатель, это искусство другое, в чем то это различие сходно с полюсами композитора, автора знаков и исполнителя, автора мелодии. Сыграть – это позволить увлечь себя тексту, написать – увлечь текст собой. Когда я начинаю говорить, то почти не слышу себя. Себя, другого, я слышу лишь гул потока из которого пытаюсь успеть выхватить все блики одного цвета, задаваемого настроением. Меня затягивает и вот уже вопрос, разговор, мы, присутствующие зрители, настроение толкнувшее в эту авантюру делится собой остались где-то в стороне. Есть лишь поток и потребность построить ленту, собрать отдельные лоскуты и создать чистый цвет. Начинаешь вроде бы с ответа, а заканчиваешь всегда абстракцией гармонии сочетаний. Потом вдруг приходишь в себя и уже не помнишь что говорил. Вдруг очнешься и поймешь, что в комнате ты не один, хотя там, пока выстраивал эти секунды в единую линию, был лишь ты и поток требующий, ждущий, зовущий принять форму. Там никого не было, ни зрителей, ни участников, только вакуум и разноцветные блики. Поэтому я не верю словам, как можно верить значению разноцветных бликов когда их единственная цель это обладать цветом. Нести оттенок. Быть выразителем спектра. Иногда я бываю бесконечно глухой к происходящему забываясь в процессе создания замков. Мои слова – это маниакальная склонность выстраивать замки. Разные – с башнями, флагами по периметру, совсем крохотные с высокими окнами, величественные или пугающие, темные, светлые, бесконечная череда вариаций. Скульптуры из слов. Иногда удачные, иногда нет. Иногда просто странные, не укладывающиеся в ритм и структуру. Момент когда уже сказано это метка времени. Пока говоришь, только строишь, еще в процессе, ты один, ты сам в эту секунду этот замок, эта скульптура, этот сюжет. Когда сказал уже, ты всего лишь опустошенный ремесленник, что так упорно вырезал из камня линии формы. В этом и разница. Слова – это мои эмоции, мои ощущения. Без них внутри ничего нет. Только гулкая пустота, лишенная очертаний. Чтобы вновь воссоздать ощущение тебе нужно почувствовать вкус, мне – всего лишь перечитать. Это болезнь, наверное. Но я не знаю кто из нас болен, ты или я, а может быть кто-то третий кто разделяет и то и другое. Тонкости восприятия, особенность смыслов. Условность и относительность. Я, например, слышу других ритмом, дробью палочек барабана, есть ритмы близкие, в такт или синкопой к дыханью, есть раздражающие, сбивающие с удовольствия выдохов. Одних слышишь и дышишь созвучно, с другими напротив твой вдох придется на выдох, но и те и другие ложатся гармонией к личному ритму. Или на вдох или на выдох, но никогда в середине сбивая с точности ритма. Раздражение – это когда ритм, усиленный близким контактом, мешает дыханию. Когда чужое сердце бьется условно чуждо и пульсация крови слышится лишней, мешающей. Раздражение – это когда мешают дышать.
Одним знать было бы полезно, другим вредно, но мне равно безразличны следствия и для тех и других. Историческая справка.

В колонках играет - Garbage - Supervixen

Всё это не то. То, что мне сказать хотелось бы не выдерживает никакой критики. Мне вполне по силам представить твои ответы если бы меня всё-таки прорвало. Уточняя – сейчас. Разумеется сегодня, сейчас, здесь. В контексте и только этих условиях. Собственно на самом деле я сказала всё это тебе, только не нужно быть гением или экстрасенсом чтобы услышать ответы. Собственно я и сама их неплохо генерирую. Даже не так. На самом деле это я сама бы так себе ответила если бы вдруг была еще и на твоем месте, не вообще на твоем, а на том которое твое по моим определениям. (Ну я еще не вполне в маразм впала, так что причин для паники нет, в ближайшее время меня в психушку не отправят, я еще вижу грань между воображаемым и реальным. Смутно, подслеповато, но вижу). Отвечал ты надо признаться исключительно с насмешливой ухмылкой. Нет, разумеется сочувственно, с понимание, но не без иронии. Так что с одной стороны конечно приятно за искренность, но чертовски обидно за отсутствие попыток произвести на меня впечатление. Неоднозначно. Но условно зачтем это всё таки плюсом. Выглядит в итоге всё весьма и весьма не вдохновляющее. Не так чтобы совсем уж бесперспективно, но – не вдохновляющее. Моя любимая треть побывав на твоем месте прониклась ко мне снисходительностью потому как считает меня теперь слабоумной. Ну не всю меня разумеется, а ту которой всё это спрашивать хотелось. Меня как ты понимаешь несколько больше, так что мнения как обычно разделились. Хотя в главном мы всё-таки сходимся, мы больше по итоговому варианту в раздоре, а вот на счет входов-выходов так тут полное единодушие. Самое главное возражение высказанное весьма в грубой форме звучало как – «ни возу ни дров, а разговоооооров». Обидно, что я с ним согласна полностью. Он всегда отличался исключительным по силе здравомыслием. Он больше по вере слаб, а вот уж по трезвости оценки – тут ему вообще равных нет. Странная штука получается, вот если рассуждать логически то собственно и нет никаких споров то, однозначность полная и до тошноты ясная. Это если строго по фактам действительным. С другой стороны когда это у нас фактами считались исключительно очевидные для глаза вещи? Молния вот то же с громом никак не связана зрительно, а всё же фактом считается цельным и не делимым. Одно часть другого с поправкой на время. Так что с другой стороны не так вроде бы и однозначно. А если изменить подход с деятельно-практичного так вообще картина совершенно другая вырисовывается. Но в любом случае ветка мысли тупиковая и никуда не ведет. Не может привести. Казалось бы – взрослые люди. Те, которые я. А такие прецеденты беспросветной глупости всё же случаются. Я всё-таки жду того золотого момента, когда я вдруг стану сразу однозначной, взвешенной и серьезной. А то несерьезность какая-то выходит. Пусть даже и без свидетелей, но я то всё равно в курсе событий, так что откреститься сложно. Золотой момент отстраненности от внешних стимулов, независимости полной. Так чтобы спокойно в сторонке наблюдать и внутренне ощущать: «это не моя проблема». Главное для себя ощущать, а так можно даже и признать что другое, не суть важно. Мне реально за себя неловко. Не стыдно – тут уж либо самолюбования во мне много, либо после какого-то момента просто перестаешь уже себе удивляться, но неловко. Самое забавное, что это тоже ситуация безвыходная, если стать не реагирующим, то это будет означать полное отчуждение себя от мира как символа внешнего, потому как интересов собирать просто чтобы было у меня нет. А вот если оставаться в существующем варианте, то оно может быть только так. Это как на эскалаторе – или в одну сторону или в другую, собственно придти в любом случае можешь в одно и то же место, но сам путь всё равно может быть или один или другой. Без всяких средних. Вот такой вот кризис, средних лет, жанра и переоценки ценностей. Как положено в общем. «Факты существуют только там, где отсутствуют люди. Когда люди появляются, остаются одни интерпретации.» (с) Иметь в наличие интерпретаций больше чем одну весьма хлопотное для внутреннего равновесия занятие, приводящее к головной боли и общей неудовлетворенности. Черт с ним. Назовем это кризом. Обострением сезонным. Когда-нибудь оно всё равно же кончится. Как-нибудь, когда-нибудь. Тогда и будем наслаждаться полной удовлетворенностью собой и обстоятельствами.

В колонках играет - Evereve - Eat-Grow-Decay
21.39 06.02.
"И был день седьмой. И сказал – это хорошо."
Идеальное не способно существовать, оно выпирает со всех сторон и требует доработки. Совершенство разделяет с идеалом жизнеспособность. Совершенство – это идеал с включенными реальностью изъянами. Мелкие недостатки, имеющие цель примирить особенное с частным. Идеал обособлен и лишен дальнейшего творчества, он завершен.
И теперь, сегодня, именно сегодня я соглашаюсь – ты в принципе блядь. И без принципа тоже. Буйное помешательство в картинках и доступном изложении. Иногда мне кажется, что мой бесконечный монолог заполняет всё имеющееся в наличии время, гася все другие волны. Моя тень накрывает, сжирает всё вокруг и остается пустота с легким привкусом горечи. Моя тень раскрывает крылья и заполняет пространство целиком. Слишком много и слишком плотно. Надо закончить. Это надо прекратить. Так я не могу. Так – это невыносимо. Слишком близко, так что слышен запах, и слишком далеко, чтобы коснуться и поглотить. Несвобода, зависимость. Держит невесомо, но прочнее чем сталь. Не хочу. Я – ничего не хочу. Ничего мне не нужно. Цели не манят и звучат в диссонанс. Желания – да, минутным порывом, здесь и сейчас, а потом апокалипсиса взрывы. Ничего мне не нужно. Ничего. Выросло по кусочкам, проросло – легко, невесомо, почти незаметно, медленно и осторожно и заполнило всё что возможно. Не-хо-чу. Мне – не нужно. В этом нет смысла. Крылья, сложенные, тонкой лентой из шелка прочно прижатые – развернуть, расправить, опомнится. Вернуться к истокам. Свобода «не быть» дороже рабства «иметь». Лучше псом свободным и вечно голодным, чем ухоженным львом в клетке из мыслей. Не хочу. Не алебастр, но антрацит с металлическим блеском пусть и бесплодный. Антрацит за спиной и алые всполохи мыслей за изнанкой зрачков. Распрямить, сбросить груз нежности с плеч и вернуться к началу. Одному – постоянно дорога, другому напротив вечность застывшего камня. Кажется, что именно это и станет решеньем, но лишь обман видеть след совпаденья, где только насмешка. Не остановится первый, а второй не вернется к работе действий. Не отдать избыток другому, не разделить преувеличенность мыслей. Не хочу. Менять, изменяться, стремиться. Решать, быть, становится. Я – не хочу. Это тоже обман, просто изысканный и не такой примитивный как раньше. Изощренная пытка – на грани попытки успеть, ухватить, дотянуться. Насмешка и пошлая шутка судьбы. Пусть лучше привычные жанры и роли. Наркотик иллюзий простой и понятный без спора внутри и сомнений. Пустое пусть, без опоры и жадности, так – лишь обезболить, на миг отстранится, забыть, но не менять изнутри. Беспокойство – пытка с тонкостью линий. Накрывает волной, чтоб отступив набросится снова с прежним задором. Слишком сильно равно никогда, не возможно, не будет. Не хочу – изменять себе даже мысленно и условным каноном. Разрушение – освобождение крыльев. Секунда заполнить пространство, вздохнуть полной грудью свободно. И потерять. Как же без этого? Потерять драгоценность взамен обретенных размахов. Дорого? Наверно. Может быть спорно, возможно ошибочно. Ну и пусть. Тяжело слишком. И слишком знакомо. Сравнения не ведут к изменению в главном, а значит известно и лишь отсрочкой на время, но не вселенной новой с новым законом. Слишком известны значения переменных. Повторения – смерть для надежды, знания – верный убийца веры. Вера – мотив в отсутствии доказательств, а если известно заранее как и когда – значит всё бесполезно. Возраст упрямая штука – слишком много примеров знакомых. Примеров в разрезах, частном и общем, слишком много известных для одной переменной. Ответ очевиден. Не хочу. Думать, пытаться, самообманом себя окружать. Не хочу. Ничего мне не нужно. Высушить сад, засыпать колодец, родник отравить трупами старых обид. В сторону отступить, разделить пространством, время разрезать на части. Забыть и никогда не терзаться сомненьем. Не вспоминать. Но для этого слишком близко и рядом. Дотянуться легко, а помнишь внутри постоянно. Не переменная, постоянная – тяга внутри. В уравнении твердым узором не дает свести половины. Потребность иметь не решишь наличием рядом. Как часто и стены одни и заботы, но границу нельзя перейти, не возможно скрыть чуждость, когда графики жизни плотно, впритык и суровой ниткой быта зашиты. Так еще хуже – как видеть возможность, но не быть к ней способным. Как импотенция после лет служения страсти. Это слишком мучительно для того, кто уже понимает. Я тебя почти ненавижу. Потому что люблю. Хотя разве можно испытывать ненависть, если б меньше? Ненавидишь зависимость, то что тянет и рвет изнутри. Не тебя. Я это знаю. Ненавидишь себя за эти постылые мысли. А ты – просто проще причину найти там, где возможно менять. Себя так легко не изменишь. Лишь со временем, с должным вниманьем, но это потом. А сейчас мне хочется выть. Потому что твой запах сводит с ума и мешает мыслить. Мешает быть безразличным. Мне хочется Читать далее...

Я знаю, что бываю заебистой. Я вскользь выхватываю куски информации не нужной, сторонней, просто странной, с каким-то подтекстом, а потом – ручка, бумага и тысяча возможных вариантов. Выбор заинтересовывающего не более странен, чем удовольствие создать набросок теории. Создаю, намечаю пунктиром возможные точки ошибок, а потом маниакально, с подозрительным блеском в глазах, на грани допустимого и преемлемого, начинаю опробовать, проверять, доказывать. С планшетом в руках и линейкой в зубах – измеряю, вношу коррективы; таблицы, схемы, графики – в блокноте, на обоях, в записной книжке; возможные исключения с причинами и объяснением, аномалии с подозрительными значениями по шкале достоверности; подтверждения – с удивлением, радостью и самодовольством; опровержения – обиженно, надувшись, подозревая обман. Создавать теорию из пустяка, незначительных фактов – это не хобби, это безумие домашнего рода, слабость умеренная, потакание паранойе. И вот когда начинается припадок осмысленной глупости я становлюсь заебистой. И если бы в том самом смысле. Если бы. Это было бы крайне удобно и чертовски забавно, но всё прозаичней – лишь тесты, контрольные, с полной серьезностью и фетиши с не обсуждаемой ценностью. Я бываю заебистой, что в переводе – въедливо нудной.
Чувства. Почти эмоции, где-то рядом и даже окраской похожи, так близко что путают как близнецов. Чувства – усложненный ряд деления обстоятельств на черное или белое. Реакция на природой данные раздражители, которые выступают под масками. Чувства – устойчивые, обстоятельные, основанные на реальности хоть и косвенно и перевернутым смыслом, объективно условные, как семь нот из которых рождается бесконечность мелодии. Ответ изнутри без вмешательства обстоятельств и времени. Если бы узнавать кто где и не путать события с отношением жить стало бы значительно проще. И честнее, если подумать. Мы окружены иллюзиями со всех сторон – изнутри и снаружи, вот и мечемся по кругу проходя раз за разом одни и те же шаги.
Не в тему, отвлекаясь и чтобы не забыть. Мне не приятны «оптимистичные», видящие впереди и перед носом «хорошее» и те, кто путает частное с общим выводя абсолютность законов и фундаментальность принципов. Тошнит меня от них. Принимаю в минимальных дозах как яд, чтобы не отравится в последствии, реакцию защитную вырабатываю. И я придумал новый принципиальный критерий для первой оценки. Моим предубеждениям подарили основания.
Вывод дня - пробелы в образовании нужно заполнять строго по списку.

Эмоции – это вечная белая мышь, которая скрывает правду. Мы боимся разряда электричества, который посылает к нам в мозг лаборант, но злимся на белую мышь, что она была рядом. Время проходит, и всё ощутимое на ощупь белым и мягким видится ужасом. Эмоции, эта вечная неготовность системы к работе, ситуации провоцируют, но ты не знаешь, как реагировать. Мы любим страх, страх дозированный, проверенный, подконтрольный, страх упорядоченный, с объяснением и пониманием. Страх по билетам, с подстраховочным тросом и возможностью выхода, страх спланированный, щекочущий не нервы, но воображение, мы любим тебя таким и предвкушаем как редкое удовольствие. Только это притворство, как легкое опьянение – притворится развязным, открытым, раскованным, но без ужаса действий внезапных, непредсказуемых и нежеланных, ведущих к последствиям, с сомнением между «хотелось бы если» и «просто попробовать». Притворство – сыграть роль не предназначенную, сымитировать, позволить себе заглянуть в параллельность иного развития. Страх. Если бы только тогда и так когда мы. Ситуации новые, неожиданные, не разлинованные контуром привычных ответов, не известные, с множеством не учтенных деталей. Приходят и страх превращается в ужас. Малейшее не соответствие сюжету, крохотные расхождения с подсказками в записной книжке, не заметные глазу, не очевидные, но ощутимые неизвестные переменные – и паника дрожит на кончиках пальцев. Ситуации. Ох уж эти вдруг разверзшиеся под ногами бездны, свалившиеся с неба предметы, слова неожиданно точные, но чужие, брошенные в лицо запечатанные конверты с тайнами, улики предъявленные на всеобщее обозрение. Ситуации – тупиковые, одновременные, равноудаленные выходы при отсутствии входа, параллельности с известным финалом, но разным решением. Слишком незаметно подкрадываются и кричат насмешливым голосом: «попался» за пределом слуха, но льдинками по позвоночнику. Ситуации безнадежные, без известных решений и следствий рождают эмоции. Эмоции. Извечный платок прикрывающий, отгораживающий, защищающий от чужого взгляда, прячущий истину где-то на дне. Белая мышь, что свидетельствовала когда-то об ужасе. Эмоции – это деструкция, не способность системы ответить, вот и бьется судорогами сознание, чтобы не знать, не видеть, не чувствовать. Чтобы всё стало просто и время, упрямое, вечно спиной к возможностям, ускользающее и требовательное словно голодный ребенок, вроде бы выиграно. Попытка сознания сыграть в рулетку на время с реальностью. Получить дополнительный шанс на заброшенный мяч или оттянуть поражение. Попытка не проиграть, пусть и не выиграть, но не проиграть. Эмоции – это ложная память, попытка не видеть за стимулом лаборанта. Не объективность, не желание знать что происходит в действительности. Вернуться к простому, спрятаться за ощущением, ответственности избежать, вроде бы не «я», а кто-то. Эмоции – самая большая из созданных человеком иллюзий. Попытка сознания играть в дурку, еще один способ лгать и иметь оправдание. И где, а главное когда рождается искренность – вот вопрос достойный дороги к ответу. Но эмоции снова включаются и ослепленный, одурманенный призраком бабочек в животе отвлекаешься, забывая о главном.

В колонках играет - Arcana - Dark Age of Reason
Что-то невообразимое. Arcana – The Opening of the Wound в колонках и кровавый закат с всполохами обезумевшей стаи птиц за окном. Из далека они похожи на воронов, беснуются над горой словно на земле гора трупов. Они нарезают спирали вокруг условного центра. Они отмечают точку. А темнота сгущается на глазах, накрывает небо саваном и пульсирует вместе с мелодией. Вот захочешь – не придумаешь. Картина маслом нарисованная секундным сочетанием деталей. Птицы улетели строго вместе с мелодией, тьма преобразилась в ленивые сумерки и всё закончилось. Финита. Спектакль окончен и лицезревшие чудо могут вернуться к своим делам. Чудо – это совпавшие секундой детали, мгновенное совершенство образа, сочетание незначительных по отдельности частей. Только что было, а уже не знаешь не привиделось ли. Вспышка света отпечатывающаяся на сетчатке снимком. О чудесах – два снимка, собственноручных и без всяких редакций кроме сжатия. Чудо в картинках, гений мастера-))
[показать]

[показать]

Превратно понятый, с рожденной тремя блоками в неделю мигренью, с потерянном в сточных трубах счастьем, жутким срачем в комнате, спокойный симптоматически ушел спать. Ничего я делать не буду. Ни по какому поводу. Я опомнился, проникся своей сильной стороной и вспомнил о безусловной условности. Нам лишь кажется, что мы видим другую сторону – мы ее домысливаем, нам лишь кажется, что мы знаем обратную сторону – мы ее фальсифицируем и реконструируем под себя, нам лишь кажется, что мы слышим другую сторону – набор слов для всех один, а вот значения всегда индивидуальны. Смысл теряется в необозримых далях. Я знаю, что я ничего не знаю, за что и держусь. Сегодня меня окрылило обидой – почему мне никогда не дают ответов. Почему меня всё время спрашивают и ждут ответа на вопросы которые годами оставались не познанными. Я что, спрашивается, пифия что ли карманного образца, или там оракул Дельфийский? У меня что на роже написано – даю ответы и рассказываю сказки на ночь? Нет, ну вот если серьезно, где спрашивается сказано, что я – рассказчик и ответчик? Между прочим, я слушать люблю. Байки, бредни и глупости тематические. Спрашивается с какого момента меня возвели в статус, чин и звание? Надоело. И очень, очень сильно. Я тоже люблю ответы, мне тоже бывает интересно знать, для особо забывчивых – временами я всё-таки человек. Хотя может быть потому что не спрашиваю. И шут с ним. Все вопросы известны заранее, а некоторые еще и предугадываются. Я – обойдусь. Своими. Но чувство не справедливости осталось.

И отдельно часть третья, любимая.
…

Йеесс. И всё-таки есть лимит на длинну. Во как. Я определенно начинаю собой гордится - до подобного кретинизма еще никто не опускался, или мало кто опускался. Часть вторая.
…

Ебааать. Я ее всё-таки утопила. Меня наказали за недостойные русского офицера мысли. И поступки если уж на то пошло. Между прочим две звезды полагаются за действительно грязные по словесному выражению вещи, на практике оно как-то проще было. Черт. И где, спрашивается, мне теперь ее искать? Нет, ну с одной стороны оно конечно не страшно, но с другой стороны со временем станет заметным. А уточнять что, когда и как – это как-то неловко, даже не скромно. Блядь. Какое гадство.
Заткните мне рот и будет порожден фонтан. И хорошо, что мне необходимо продумывать, а не говорить. Если бы я всё это еще и вслух, да голосом, это стало бы финалом в карьере. Самым позорным пятном на репутации.
Я агрессивно. Сегодня я чертовски агрессивно. Видимо это комплекс вины. Я придумала февраль и как-то вот оказалась вне его. Крайне возмутительным образом этой зимой я нахожусь в состоянии идиотической радости. В состоянии упокоенности и удовлетворения смешанными с идиотической как уже сказала радостью. Идиотическая это не контраст или фон для мрачной безысходности чередующейся с приступами злобы. Это когда похуистически, самодовольно и исключительно спокойно. Нечто подобное уже было когда-то, только там была реакция химии внешней, а не внутренней. Кто угодно согласится, что выказывать симптомы передозировки элениумом несколько странно если оного вещества не употребляешь несколько лет. Я чист как стекло, а симптомы те же. Даже усиленные, без отвлечения на негатив. Чудны дела твои, господи. Я спокоен, расслаблен и отстранен. Видимо это и есть заслуженный отдых. Или наоборот – отмирание болевых центров. Высшая точка развития – мне ровно параллельно в фиолетовых тонах. Так что все идут в сад. Идите, мерзнете там и злитесь на сезоны, времена года, судьбу и черта в придачу. А я как последняя сволочь буду наслаждаться наличием прочных стен и отсутствием необходимости выходить из дома. И мне не стыдно, мне неловко потому как очень трудно сдерживать улыбку Джоконды и необремененность сомнениями на лице. Я разумеется та еще сука, но соответствовать моменту и ситуации люблю. Так что смущают меня подобные не совпадения. Вот когда со мной пройдет и я начну истерить мы снова начнем друг друга понимать, а так – хуй там. Ничего не выйдет потому что меня больше не волнует собственная никчемность (я нашла ей объяснение), меня не волнует отсутствие перспектив (даром мне не нате это псевдосчастье) и меня не ужасает среднестатистическое количества дерьма на одну жизнь (ну и пох, всё равно я вне контекста, какая разница как внутри если ты сам снаружи?). С меня сняли груз и мне легко. Фонтан прорвало и мне всё стало очевидно и понятно.
Да ебись оно всё конем. Представим, что это закрытая запись в закрытом дневнике закрытого сайта. Сегодня мне вдруг понравилось себя читать. Другой, не привычный для написания, фон вдруг создал эффект стороннего наблюдателя и это уже было не моё, не со мной и не мне. Долой условности. 22 листа, между прочим, и ни чего интересного для стороннего наблюдателя.
…

Рабочий момент. И зарыла в многословии кость признания, перепутала разных чтобы остались безымянными. Себе любимой-)

Странно всё это – я, которая всегда могла высказать всё что угодно не могу написать тебе короткое письмо. Я принимаюсь за него в третий раз, но слова не складываются в строчки и предложения. Распадаются на отдельные буквы и засыпают клавиатуру вперемешку с пеплом. Сегодня мне хотелось написать тебе письмо. Чертовски хотелось. Мне хотелось сказать тебе о том, что ты значишь для меня. Увы – день был явно не мой. Всё стало сводится к простым ощущениям – горячо-холодно, сладкий-соленый, серый-синий и т.д. Я вижу оттенки ощущений, но не вижу слов. Я могу назвать тысячу разных тепло, но не могу написать как ты мне дорог. Я дорожу тобой – вот и всё что удалось собрать из отдельных слов. Я бесконечно трепетно дорожу тобой. Меня греет мысль, что ты где-то там есть. Даже не в том дело, что «на связи», само наличие, существование если хочешь греет. Я могу не говорить с тобой по несколько дней, я переживу если не буду видеть тебя, но мне нужно знать что ты в принципе где-то там есть. Я тобой дорожу – ты помни об этом, ладно?
P.S. оцени мои усилия – это было почти коротко-)))))

И не давал покоя сюжет. Через призму сюжета – увидел и вроде бы уже сказал, сделал, объявил.
Между нами ничего нет, не было и быть не может. И если в какой то момент возникло впечатление об обратном, то это ошибка или недоразумение. Между нами ничего нет. Да, я готова признать что некоторое время назад пала жертвой иллюзии, заметь моей личной и к тебе никакого отношения не имеющей. Но к делу это не относится. Между нами ничего не может быть. Не не было, есть, будет, а заметь быть не может. Это принципиально разные вещи. А превратное впечатление, что имеющие место противоречия можно разрешить желанием понять считаю сугубо ложным. Противоречия разрешить нельзя, только сгладить и на время притворится довольными. Противоречия либо есть либо нет. Не могло быть ничего. Что? А как же что? Вечер под магнолиями? Боже, какая несусветная чушь. Во-первых это была ночь и олеандры, а во-вторых а что собственно то было? Вот и именно. Так что забирай свои коньки и проваливай. Обещали в придачу мир, а я вроде бы как включаюсь в него? Чушь какая. Во-первых я к миру отношения не имею, а во-вторых технически ты вообще слова не собрал – там во втором слоге ошибка. Вот за ошибочное слово только коньки и полагаются. Вроде бы как и закрыт договор, а вроде бы как и нет. Что? Ты готов собирать его заново? Уволь меня от подобной скуки. Только этого не хватало. Слушай прекрати делать это унылое лицо и нести ахинею. Неужели ты мог подумать, что можно вечность собирать слово никогда не собрать и жить в моем доме, заметь моем личном, частном и сугубо приватном доме, до конца времен? Конечность сроков на состязание никогда не объявлялась, но всегда подразумевалась. Это само собой разумеющаяся вещь. Что значит надо было предупредить? Вот я тебя сейчас и предупреждаю. Если хочешь знать на собирание слова в среднем уходим около трех месяцев и еще пятнадцать даются на случай выбора особо сложных слов. Да любое слово можно было собрать. Совершеннейшим образом любое. Какая разница какое слово? Главное собрать фигуру. В общем бери свои коньки и проваливай. Дьявол – отвернись. Я не могу на тебя смотреть, ты меня раздражаешь. Не хочешь коньки – не бери, в любом случае уйти придется. Мальчик, ты тут не решаешь, любое решение принятое в этом месте будет исключительно ошибочным, как и суждения его вызвавшие. Тут решаю я и только я. Попытка решать считается фолом и за нее полагается дисквалификация. Так – проводите молодого человека до двери и не забудьте проследить чтобы он забрал свои коньки с собой, не зачем тут разводить склад забытых вещей. Да, и вызовете ему такси, а то не дай бог будет слоняться под окнами и портить идиллию тишины. Проект закрыт.
Что значит не хочешь коньки? Как это не хочешь? Совсем, целиком, полностью и никогда впредь? А что ты тогда тут делаешь – иди домой и займись розами, тут у нас не ярмарка или цирк, тут или коньки или ничего. Может всё-таки возьмешь? Не такие? Что значит не такие, между прочим очень даже такие и лезвия из сплава дьявольских зеркал с вечным льдом. Да такие лезвия что хочешь разрежут – лучший сплав в мире. Это вообще ни в какие рамки не лезет, что значит такие не возьмешь? Лучших коньков тебе даже в дьявольской канцелярии не найдут, вещь уникальная и созданная под тебя. Всё равно не хочешь? Хм. А что тогда? «Побродишь тут, поглядишь, еще можно в нарды?» Слушай, ты на меня ужас на водишь. Слово тоже собирать не будешь? Если нет приза тогда нет поиска? А ты наглый, знаешь, ты очень нахальный мальчик. Мне это даже нравится. Не расстраиваться и если мне так уж этого хочется тогда соберешь? Парочку? Твоя самоуверенность не знает границ. Да с чего ты решил что я расстроена? Как тебе вообще в голову пришло, что это мне слово нужно? Значит все люди как люди, собирают молча для себя, а ты вот такой умный и решил меня облагодетельствовать? Потому что у меня глаза грустные? Потому что губы дрожат? Ммммм. Ты – не наглый, ты – сумасшедший. Так, ладно, у меня уже мигрень от тебя началась. Значит так, ты собираешь слово вроде бы для меня, я тебе делаю коньки и когда слово сойдется мы обмениваемся и расстаемся друзьями. Так устраивает? Ты что? Не будешь тратить на это весь день, а так время от времени, по настроению? Тебе бы в торговцы пойти, и скидку и особые условия, всё и сразу. Ты меня даже заинтересовал. Ладно. Уговор, но – до конца года должен управится. Не успеешь договор теряет силу и ты автоматически выбываешь.
Что значит – зачем собирать слово? Дурацкий вопрос. А коньки тебе зачем? Кататься? А кататься зачем? Потому что интересно? Вот и мне интересно – какое слово будет собрано. Хобби у меня такое – коньки раздавать. Может быть я всю жизнь мечтала стать лингвистом, но в виду не собранности так и не довелось, а тяга к прекрасному осталась. Да захотелось мне так. Без смысла и цели. Чтобы приходили и слово собирали. Заметь в этом плане нет места для дурацких вопросов. Только мальчик, слово и коньки. А у меня лавка может быть, торгую коньками в свободное от основной работы время, изредка дарю от щедроты Читать далее...

Нежность – это день жизни в предчувствии конца. Ты уже знаешь, что вырванной из пальцев лентой уносится ветром, но всё еще провожаешь глазами. Обретенное – это всегда потерянное. Потерянное для того тебя который рвался навстречу. Нежность – это ощущение бренности на острие жизни. Жизнь есть ни что иное как разбитая на осколки смерть. Мы засыпаем и смерть, этот упорный трудяга, убивает нас чтобы проснулся кто-то иной. Жизнь это разбитая на осколки смерть. Смерть по кадрам. Смерть – это смерть замершая, остановленная на взлете. Смерть есть жизнь, а жизнь есть смерть. Там на дне, в основах. Я слишком сильно ценю тебя чтобы позволить себе тобой болеть и я слишком сильно привязана к тебе чтобы позволить тебе болеть мной. Любовь это болезнь разъедающая душу, галлюцинация которая слишком реальна чтобы в нее не верить и слишком предсказуемо фальшива чтобы забыть о ее истоках. А ведь на самом деле я не говорю почти никогда, это только кажется что весь тот словесный поток который я как заправский фокусник выуживаю из черного потертого цилиндра это мои ответы. Вовсе нет. Это автоответчик. Не более того. Вам хочется говорить, вы мне нравитесь – вуаля, автоответчик включен. Меня в этом только нет, в этот момент я мрачно молчу и думаю о том, как же всё это скучно, а усталость разливается в воздухе и ее можно потрогать рукой. Устало смотрю в окно где всегда идет бесконечный дождь сотканный из миллиардов одинаковых капель, нарисованный дождь в котором каждая капля разделяется от другой на одинаковые расстояния. Ровные ряды капель, как целая армия крошечных серых солдатиков стекает по стеклу за которым всегда нарисован серый день и рваные края луж на асфальте. Я так редко бываю. Не собой, я вообще редко бываю. Меня так мало в этом всём, так действительно мало, что удивительно насколько незаметно это протекает. Очередной припадок. Тоска с элементами комедии, скорбь с примесью театрального пафоса. Всё это не имеет никакого значения. «Жизнь проходит как в тамбуре» (с). А мне в тамбуре даже курить не хочется. С натяжкой, через силу и лишь привычкой ценой в половину прожитого времени. Просто курить очень хочется. А так – омерзительно. Прислонятся к раскачивающимся стенам и зарывать глаза чтобы сдержать приступ тошноты. Жизнь проходит как в тамбуре – перед глазами всё то же грязное стекло и череда обгоревших деревьев по колено в болоте. И собственно ехать не куда, и забыл уже даже зачем и когда бросил дом. Но и дома за спиной не осталось, ибо мосты по определению сжигают. Привыкаешь и даже обживаешься – место там выбираешь дальше от двери, учишься захлопывать пинком ноги без лишних движений, не испытывать тошноты и приступов злости. Домашний психоанализ – я живу в тамбуре держа в руках поводок от трех демонов и одного мелкого беса. Нас заперли со всех сторон и мы учимся со_сущуствованию. Приходится – возраст дает о себе знать слишком отчетливо, чтобы продолжать войну. Ёбаная сука жизнь. На хуй подобные блядские изыски. Мне вот весь день нарубленная рука видится – рука, левая, положенная на широкую деревянную разделочную доску и топорик для мяса нарезающий тонкие ломтики, с одного удара рассекая кость. Вот это доложу тебе действительно проблема. Раньше так обычно гора отрубленных конечностей, а теперь вот это. Красотень, мать её. Фантом ложных воспоминаний. Всё настолько заебись насколько оно вообще может быть заебись. Что не может не радовать. Тамбур только заебал, а так жизнь охуительно прекрасна во всём своем уродстве.