Разумеется я говорила. Доказывала, объясняла, поясняла, опровергала, выводила законы и общие следствия. Горячилась, приводила примеры, рисовала примерные схемы и технику вывода. Была блистательной и убедительной. В общем как мне и положено была собой не в лучшем, но удачном варианте. Потом сопровождение музыкой и воцарение меланхолии в личной вселенной. Я был с мелодией в унисон – разочарован собой, в себе и мире, разочарован, но снисходителен. Я рисовал мрачные картины разрушал возможные воздушные замки. Всё прошло удачно и «ни одно животное на съемках фильма не пострадало» (с). А потом вот знаешь, меня так это заебало, что «так» хочется писать с большой буквы. Вот затрахали меня идеи на сегодняшний день до крайности просто. И по другому не сказать, потому как не передаст глубины моего возмущения по отношению к идеям. Вот-) Так что на всякий случай, если там у кого на завтра намечен день самоуничижения и паранойи я из сострадания и участия результаты всё же оставлю. Заметь – насколько я герой и заслуживаю всяческих похвал. Практически через не могу-)) Так вот – формула была выведена, решение было найдено, но я результат приведу, а вот процесс поиска оставлю себе. Не буду показывать путь к нахождению, пути слишком много рассказывают об их обладателях, больше чем всё остальное. Я и так слишком часто говорю о себе правду, пусть и косвенно или символьно, но тем не менее. «Надо себя унимать в моменте» (с). Быть сдержаннее. Пункт первый – всё случается само собой или не случается вообще. Пункт второй – единственное над чем мы властны это наше отношение к чему-либо, всё остальное лишь воображаемый бред. Пункт третий – если точно знаешь что хочешь от себя, то средства найдутся сами (со временем, так или иначе). Так что моя позиция на сегодняшний день по любым поводам – пусть всё идет так как идет, оно всё равно придет туда куда нужно мне. Вот так просто и главное – без идей. Но замечу, из поганости характера, сволочной моей природы – не стоит меня недооценивать, впрочем как и переоценивать, ценить оно приятнее и как показывает практика полезнее. И было бы большим заблуждением считать что я могу не видеть картины в целом – очень опасное заблуждение. Вижу. Вот детали, подробности – это да. С ними всегда много головной боли и сложностей. А в целом – легко и просто.
Мысль дня: В каждом деле главное не заебывать и в первую очередь себя. Закрыли тему-)

"письмо"

Ссылкой на разговор с некоторыми.
Злые вы, уйду от вас (с) Никто меня не любит (ехидно* и как некоторые заметили «тебя полюбишь» намекая на полную нашу в подобных вопросах не состоятельность), никто меня не ценит, никто не жалеет, и вообще… До звания Самый Худший Изверг года не дотянули, а Сокровищем нам и так не светило с самого начала. Вот и ладно. «Обо мне не беспокойся, лишь бы тебе было хорошо» (с) – гы, и если бы только знали какой контекст на самом деле в этой фразе. Выглядело бы совсем даже иначе. Пойду играть в Ворота Балдура, их мне хватит до лета, там по крайней мере от меня хоть польза есть.
И пусть тебе (предполагается, что на этом месте участники «списка» судорожно думают, а кого на этот раз имела в виду) будет стыдно. Вот.
P.S. а список - допущенных к одру больного.
P.S.S. и даже не так - ...судорожно смотрят друг на друга в надежде, что речь не о нем. Вот...

В колонках играет - Apocalyptica-Bittersweet

А если я повешусь ты будешь плакать? Неее, не потому что повешусь, а потому что во-первых меня не кремируют, а зароют, а во-вторых это пошло. Ты будешь плакать? Вздыхая, думаю не будешь. Однозначно – ответ отрицательный. Черствый ты всё-таки человек. Бессердечный можно даже сказать. Ну и хуй с тобой, с красной шапочкой (с). Сама буду плакать. Вот еще – нужно больно. «Если кто будет говорить мне похвальное слово “над раскрытою могилою”, то я вылезу из гроба и дам пощечину.» (с)

В колонках играет - Apocalyptica - Deathzone

А и не буду я ничего писать. Потому что сказать мне нечего. Любое слово как любое действие (произнесение, написание, создание, а значит подмножество множества всех действий вообще) должно обладать: a) целью, b) ценностью для действие производящего. Если эти условия не выполняются действие теряет мотивацию, а значит не произойдет. Мне сказать нечего, ни о чем и ничего. Пустота снаружи и растерянность внутри. Состояние вселенского ужаса – термин субъективный и расшифровке извне не поддается. Всё плохо, но хорошо. Хорошо – объективная данность, отсутствие причин и поводов, плохо – субъективное восприятие, отношение сознания «к». Ситуации, моменту, месту и времени. Я в ужасе, но для паники нет пространства, а страх в подобных декорациях выглядит не более чем игра или сказка на ночь. Ужжжас. Растерянность сопровождающая точку в которой тебе на голову обрушивается здание, расширившиеся зрачки застывают, а в голове пульсирует: «и сделать ничего нельзя». Теперь, уже, мне. Эта косвенная запись наводит на размышления – зачем и прочие вытекающие возникают синхронно. «Впрочем не важно» (с) – на себя ссылаемся, чтобы избежать повторений. Сойдемся на синдроме ответственности. За тех кого не приручили, но приручить хотели. «Можешь» - писать к примеру смс. Могу, но не хочу. Слов приемлемых нет – написать об открытии? Так его самому и в присущей только самому себе форме нужно. Зачем же чужое, когда и свое под боком – было бы желание, а найти не трудно. Настроение? Бред и бессмыслица. Чепуха внеконтекстная. Цель и ценность. Цель – чаще произвести впечатление, вызвать реакцию, может быть почувствовать разделение с кем-то вообще или кем-то конкретным. В виду обстоятельств нового символа было бы странно. Непостижимость принципиальная и безусловная – жаль не помню название направления, ведь когда-то знала. Хотя какая разница – любую формулу можно открыть заново при желании и потребности. Предвкушаю прочтение. Того единственного, кого следовало прочитать в самом начале. Внутри ощущение будто кто-то настойчиво обращается ко мне по имени, в тон ему думаю – было бы иначе если бы всё-таки тогда прочитала, до того как вывела самостоятельно, без шпаргалок и подсказок в виде карты из слов судьбы чужой и косвенной? Или тогда не смогла бы принять своим, перетопить из слов условных в безусловное ощущение? Эхо – звукам добавили эхо. Вдруг появилось и кажется, что внутри пещеры или на дне колодца находишься. Растерянность - ощущение сходное с тем, которое возникает когда и если бы говорил с кем-то и вдруг увидел, что он давно вышел из комнаты. Не знаешь когда именно, на какой части, и униженным себя (видишь вдруг? Ощущаешь, воспринимаешь?) поскольку говорил монолог. Сомнения – а был ли он вообще, сомнения в рассудке собственном, в том единственном на что опираешься когда ничего другого не остается – не галлюцинация ли присутствие кого-то другого вообще и в этот конкретный момент?. Как если бы говорил запальчиво и вдруг очнулся и почувствовал – «а зачем я всё это?». Обреченность – разница между страхом и ужасом. Страх требует ответных действий, ужас завораживает их невозможностью. Наверно мне хотелось бы сейчас к тебе – прижаться лбом к плечу, укрыться за тенью рук, тобой отгородится – хотелось бы наверное. Как напуганный ребенок бежит к тому, кого помнит уютным, а значит и безопасным, не разбирая дороги и не задумываясь о том кто он, тот который. Просто рефлексом, памятью ощущений – ведь там было, было когда-то так по-другому, не так как сейчас. Не знаю – расплакаться ли, или угрюмо смеяться и говорить ни о чем. Что-то такое. Убежать и забыть. Попытаться. Отложить приговор до дня другого, любого, но главное, что не сейчас. Наверно хотелось бы – через дефис и одним словом. Желание через силу, нежелание через единственный видимый выход. Желание не желая. Но надо быть сильным. Приходится. Потому что я уже знаю… ответ ли? Или картину мира? Где-то повтором, эхом, параллельными линиями – потому что есть лишь пустота и пронзительный холод, а ты лишь фантом из обрывков бумаги и цветных журналов. Но это лишь луч, рефлекторно, декорации в тон. Не о том, другое и лишнее. Я всегда всё усложняю, не потому что люблю эту игру в совмещение всех возможностей, лишь потому что для меня это и есть простое. Усложняю если с другого, не моего угла зрения. С моего это и есть упрощение, разложение до основных цветов. Если продолжить дробить – я не смогу увидеть, за пределами оно чувствительности глаз к спектру. Атомы те которые основанием и элементами первопричины из которых потом воссоздаешь рисунок, они то же условны как выборы эстетических предпочтений. Субъективны и не поддаются контролю сопоставлений. Не сравнимы и не делимы. Сознание странная штука – никогда не знаешь заранее, где та грань за которой событие возводится в абсолют и ураганом распространяется по всем закоулкам памяти. Переоценивая, меняя названия. Одиночество штука Читать далее...

Я впомнила. Эпохальное.
"Все бабы дуры, просто некоторые лучше шифруются" (с)

Недоумение. Почти растерянность. Слова на грани вымирания. Я чувствую себя беспросветной идиоткой и единственным достойным оправдания этого мира совершенством одновременно. Шок степени третьей. Мозг услужливо подсунул – «на кончиках пальцев», но от этой пошлейшей фразы пора избавляться. Цыпочки, кончики, подушечки, пальцев, ресниц и прочая дребедень. Это так, параллельно, не в тему, но ассоциацией. Недоумение – зрачки расширены, паранойя вопит: «я так и знал», организм взбодрился и теперь вообще отказывается спать. А время пять утра. Ага. Заебись. Подумал он и пошел стреляться. Придется придумывать новые правила. Вынужденная мера, во избежание, наказание и вечное напоминание. Черт и всё-таки совместными усилиями вам удалось. Я потрясен, шокирован и удивлен. Чудо случилось. Невозможное, невероятное, немыслимое произошло – я действительно искренне удивлен. До глубины, с потрясением основ и сотрясанием устоев. А как всё хорошо начиналось, с надеждой что закончится просто плохо. Состояние крайнего охуения (хм... или оно всё-таки ахуение?), потому что «удивление» не передает всей картины целиком. Глубокий вздох, выдох и «меня это не ебёт».
Памятка:
1. Не знаю и знать не хочу.
2. Твоё понимание как возможно и должно ничему не соответствует. Обсуждению не подлежит, ибо бессмысленно.
3. Ты всегда ошибаешься. Ты думаешь плохо, но всё еще хуже. У тебя слишком убогое воображение. (Вариант альтернативный - ты думаешь катастрофически лучше чем...)
4. Не умеешь фантазировать – не лезь. Даже не пытайся, тебе это не дано.
5. Ты – не понимаешь, не поймешь и не способно понять. Любые попытки обратного – абсурдны.
6. Идеальное – мертвое. Для любых определений. В крайнем случае – неживое.
7. Всё проще, всё проще ровно настолько, что вообще не заслуживает внимания.
8. Любишь сложное – займись собой. Если окажется слишком сложно – квантовой физикой для начала.
9. Не давай шансов – не воспользуются, а нервные клетки в твоем возрасте уже точно не восстановятся.
10. Не сомневайся – врут, вот именно так сложно, глупо, бессистемно и бесцельно, да, я знаю, что тебе не понятно, да, я знаю, что ты бы сделал лучше, но они всё равно врут.
11. Всегда довольствуйся только тем что тебе показывают, оно хотя бы выборочное.
12. Не обольщайся – каждый судит по себе, твои мерки не подойдут никому.
13. Не нужно. И это не нужно, и так не нужно, вообще всё – не нужно. Будь сдержанней.
А всё почему? Да потому что за день «странно» было упомянуто слишком много раз. Материализовалось. Четыре утра – повод найти причину для смеха. Помнится последний раз недоумение достигало подобных масштабов лет эдак шесть-семь назад. Маразм. Но как полезно для объективности – слов нет. Нужно чаще спускаться с возведенных собой же пьедесталов, глядишь и удивляться придется меньше (или реже?). «Опускаюсь всё ниже и ниже. Даже самому интересно…» (с).
И главное - никакого отношения к чему-либо, даже косвенного. Исключительно «счастливый» случай. Раз и оно нашлось. Отсюда мораль – любопытство не порок, а наказуемо также.

В колонках играет - Silentium - Dark Whispers
Настроение сейчас - ржу самодовольно-)

О багровых тонах и днях всех Больных на голову.
P.S. люблю вас, черти-)
[показать]
{От автора: А еще это реквием по Готике. Всем павшим в неравной борьбе посвящается-)}

Настроение сейчас - Когда-нибудь кто-нибудь там подохнет или нет? Заебали, на хуй, трындеть.

Когда раздавали обломки зеркал, мне досталось ведро. Жадность наказуема. Три столовых ложки в глаза, полторы в сердце, остальное разошлось по крови и заразило все внутренние органы. Всё хорошее видится дурным… Не видится. Его вообще нет. Есть дурное забавное, есть дурное веселое, а есть дурное скучное. Без вариантов. Хочется отметить, что единственное достижение цивилизации до сих пор остается не признанным – принудительная стерилизация и проверка до того как. Лучше бы Бетховена абортировали вместе с братьями. Один Бетховен (или кто он там был – однохуйственно) не стоит восьми оставшихся.
Желание родилось из обломков эмоций. Самолюбование достигло предела и выдало результатом желание. Хочу вечно этот день и отсутствие жестов от тебя. Чтобы только этот день и твое отсутствие. Чтобы точно знать, что тебя нет, не было и быть не могло. Превратить в камень, Галатею рожденную бредом воспаленного сознания. Никаких новых деталей, никаких моментов и ответов. Просто нет. Есть образ запечатленный в словах. Образ условный. Рождающий настроения. Приятный для глаз. Ничего больше. День, занесенный снегом, отсутствие жизни в присутствии бытия и листы блокнота, в которых я вывожу нас. Не нас, условно настоящих, а нас нарисованных. Писать бесконечными рваными линиями, поднимать глаза чтоб натолкнуться на стену из снега, слушать Апокалиптику и дышать никотином. Без цели, какого-то плана в духе «запомнить» и навсегда. Заморозить события до состояния льда. Раз в год выходить в город на поиски жертвы и пополнять запас тел в задней комнате. Привкусом пепла желание разрушать. Запахом дыма желание боли. Я ненавижу, когда я спокоен – слишком многое видится фантомами памяти ложной, но смутно родной. Форма мысли – картина татуировкой на веках, или скорее веками на глаза пеленой. Я закрываю глаза, пальцами переносицу пережимаю, я пытаюсь не видеть. На глаза до цветных кругов и вспышке боли. Я избегаю подробностей, пытаюсь не видеть деталей, от общей картины с трудом отворачиваюсь, но желая, нуждаясь, стремясь. Не желая стремится, себя самого пугая, но восхищая если быть честным. Противоречие места и времени. Не соответствие потребности с принципами. Диагноз смешон если принять условно и символом – психопат с самоконтролем. Условия. Условия для проявления назначения, или напротив для обретения нового. Решения ли? Любые попытки найти другого это повод не слышать себя чужим голосом искушающим, очаровывающим. Повода бы. Притворной причины. Или уверенности в то что самому себе изначально, по природе своей присуще, а значит оправдано, право данное свыше. Наличие внутри критика путает мысли. Сбивает с толку. Рождает сомнения. Впрочем – без разницы. Разницы – никакой. Было, будет, могло быть при ином сочетании судеб и обстоятельств – не важно. Разницы нет.
Думала – вырвет. Ан нет. Ничего. Проверено на практике – единственная причина заводить дневник это иметь материальное доказательство собственной глупости. {От автора: если бы только в прошлом}. Перья ангелов без крови лишены цели, глупость не запечатленная – смысла. Время всесильно парадоксом своего отсутствия – оно всегда там, где тебя уже нет.
Фраза дня: «Если вам опять захочется кому-нибудь помочь – боритесь с собой» (с).

Сегодня мне вообще никак. Ни плохо, ни хорошо, просто никак. Отчетливо хочется принять обет молчания. Даже письменного. Эти вечные разговоры о чем-то, ни о чем, объяснения в наивной вере, что тебя вообще можно понять, пусть приблизительно и в общем, названием темы для повода, отдельными вспышками ассоциаций на знакомое и почти родное. Эти вечные, бесконечные, раздражающе утомительные попытки спросить с другого – объясни, дай определение, сделай для меня понятнее, дай мне уверенность, пусть даже и отрицательную, даже отрицательная она лучше чем подвешенность на стропилах сомнений. Скажи мне «нет» и я успокоюсь и начну забывать. Отвлекусь, перестану тянуться ручонками к игрушке не по карману. Вечный анализ – себя, других, обстоятельств. От себя устаешь, от других устаешь еще больше. Никто не нужен, если задуматься, но придумываешь себе кумиров ради призрачной чести ощутить под ресницами нежность, опьянить себя надеждой, что способен, достоин, можешь. Вечные цепи общения. Господи, с кем? Тут никого нет и быть не может. Это я придумываю правила и я размечаю линии, это я вывожу доказательства и отбираю начальные пункты условного договора. И я же их меняю в зависимости от настроения. Вчера я забрасывала тебя письмами, судорожно выдыхала мысли и пристально смотрела в глаза, а сегодня мне вообще ничего не надо, да и вспоминаю тебя лишь потому что нужно же хоть что-то помнить кроме этого чертова снега, который идет в самом конце зимы когда он уже никому не нужен и раздражает затянутостью смены декораций сезонов. Я вспоминаю твое имя лишь потому что оно неприятно меньше чем все остальные. Вчера меня обуревало желание что-то создать, но всё дело было в желании верить. Хотелось верить, что всё еще что-то возможно. Хотелось веры. В идею, мечту, надежды. Хотелось прятать под веками блики костров на которые входишь для того, чтобы доказать себе что можешь быть твердым и определенным для самого себя. Иногда мне кажется, что все эти мифы о мучениках, этот преувеличенный пафос страдания по желанию всего лишь попытка убедить себя словами, что есть идеи достойные веры. Такой простой выбор, такая легкая смерть – сделать шаг и духом противоречия сказать: «я могу, оно стоит того, чтобы…». Я завидую. Завидую этой вере, любой вере в конечном итоге, любой разновидности веры лишенной цели, но плотной и ощущаемой как нечто тебе присущее изначально. Быть растерзанным на арене львами – разумеется больно, но лишь пару часов, а потом на свободу, и никаких этих длинных пустых по призванию и заполненных самообманом дней до финала в возрасте 56 лет в виде смерти инфарктом и страхом потому что привык. Так легко, так просто отдать детей на свободу к львам и самой на дыбу. Какая разница? Никакой. Мне – никак. Я лениво перебираю чужие тетради, что-то читаю, что-то просто пробегаю глазами. Просто потратить время. Без интереса, желаний, цели. Я просто трачу время до момента ноль. Мне равнодушно и удивительно как все эти незнакомые лица о чем-то спорят. У них есть что-то, что достойно быть знаменем за которое нужно сражаться – идея ли, свое отражение в лицах напротив, искаженное чувство гордости – какая разница? Есть что-то достойное того, чтобы спорить. Горячится, искать оправдания, подтверждения, факты в пользу или напротив опровержением. Им кажется это важным. Я завидую. Одни с пеной у рта требуют равноправия, другие стремятся к анархии, третьи кричат о необходимости правильного понимания ориентации. Господи, какая разница? Теории, вымыслы, точки зрения. А будет всегда только так. Нет идеальных событий и идеальных решений. Предначертано, известно заранее. Все результаты вполне возможно свести к нескольким вариантам. И повторяется каждый раз одинаково маскируясь деталями. Какая разница так или иначе? Что изменится если даже все примут единый ответ? Ничего. Тот же снег в конце февраля и тот же дождь в конце октября. Нового – ничего. Отдельные составляющие всегда неизменно неповторимы, но в целом всё то же и с тем же. Одно и то же, одно и то же, до бесконечности, до одурения. Если не погружаться на дно любого события, а смотреть со стороны – все типично до неприличия. Конвейер случайных повторений. Где-то внутри живет мысль об убийстве, как непознанное оно кажется неким условием способным стать если не выходом, то хотя бы катализатором для изменений или хотя бы карты на поиски цели. Приобретенное чувство вины и вечная память. Но забывается всё. Сегодня было, завтра ушло. Какая разница было ли вчера или я лишь хотела и думала о возможном? Убийство – близко потребности, мечта о не познанном, мечта о раскаянье. Раскаянье, сожаления, чувства. Сильные, непреходящие, неизменные. Возможно где-то хочу пустую квартиру без лишних телодвижений. Чтобы открыть окно и выстудить воздух. Холод и занесенные снегом подоконники. Снег проникал бы в дом медленно и неуклонно, пока не заполнил собой до предела. И не осталось ничего. И может тогда послышался голос – цитата почти прямая, ссылкой на чужие мечты и фантазии. И даже не знаю, что останавливает – я Читать далее...

В колонках играет - Реки. Багровые. Часть вторая.

Пустая комната. За окном кто-то снова усердно сыпет с неба мусор. Через закрытую дверь ты слышишь шаги в коридоре и вдруг понимаешь что призрак – то ли ты, то ли он. Все это так не реально, так не по-настоящему, понарошку, вырезанное из бумаги, даже не цветной, но разного оттенка. Серо-бежевый во всех сочетаниях. Не реально. Или ты призрак и твое зрение потеряло остроту после смерти, или там за стеной эти рваные шаги – призрак, и страх рисует предметы серыми. Вы в курсе, что открывая глаза мы заново рисуем реальность? Мозг реконструирует мир по памяти каждый день после пробуждения. Нет, ну конечно где-то там есть оно. То. Которое. Мир, вселенная, не зависимая область, объективная реальность. Только мы ее не видим. Никогда. И не можем к слову. Мы разделены стеклом восприятия. Там она, а здесь мы. Мы не пересекаемся и только жадно заглядываем за эту витрину – как оно там, что там. Интерес маниакальный, результатов – ноль. Просыпаясь мы снова рисуем себе реальность. Одиночество – что еще могло быть причиной. Мы одни, затеряны в этой плоскости слепоты врожденной. И мы рисуем себе друзей – ветер, деревья, окно и квартиру с кроватью на которой багровые простыни и черный пододеяльник. Все это игрушки, повод себя утешить. Окружить постоянством. Иногда в придуманных начинаешь верить истово. Как в детстве. Помнишь? Тебе пять лет и ты уверен, что вот тот черный зонт тебя не только слышит, но и понимает. И отвечает трепетной любовью. Вот и здесь так же. Только вместо зонта ты привык рисовать лицо. Даль условности и традиции. А разницы никакой. На самом деле ничего этого нет. И быть не может. Там есть нечто от чего нас заслонило наше зрение. И не известно что лучше. Там может быть форменный кошмар и ужас. Там может быть ад. Уже и давно. А здесь – просто плохое кино, которое при желание можно исправить редакцией. Нарисовано всё – твоя биография, мысли, стены, подушки, стекла, зеркал отраженья, нарисовано всё – каждое наше мгновенье заботливо создается мозгом чтобы спрятать сознание от груза страха. Это такая игра в раздвоение – какая-то часть тебя уже ощущала, слепо, кончиками пальцев что там, и испугалась, или решила что на черта это надо – вот так вот ужасно и гадко, в общем оно отвернулось и сделало шаг в сторону. Огромная комната в центре которой сидит слепой и слышит как где-то рядом, почти на границе протянутых рук кто-то ходит. Звуков много, они пугают, смущают, заставляют вздрагивать и оглядываться. Какофония звуков. Размытых, расплывчатых, странных. Без откликов и различения. И что остается? Придумать им имена. Обозначить, сделать понятными, узнаваемыми. В зависимости от склонности характера один рисует маньяка Фреди с крючьями пальцев, другой Бога-отца с улыбкой бледной, третий – страсть, Афродиту из (в) пене, четвертый птиц, а иной так и просто ветер несущий ворох капель дождя. Один наделяет звуки своим дыханием, другой своими руками или желаниями. Каждый рисует свое и каждый по-своему прав. Только реальность – это лишь слепота и звуки вокруг. Безымянные. Странные, чуждые, отчужденные. Холодные, безразличные, незнакомые.
И про звук я погорячился. Дал имя. Там же – нечто за гранями восприятия и памяти. Нечто чему нет обозначения и привычных совпадений в доступной сознанию реальности. Не звук, не цвет, ни касание и даже не вкус минут. Нечто, чему нет аналогий. Звук – это лишь слышимый кусок спектра вибрации из тех что можем замерить. А если дальше? В глубь, шире, если еще дальше? За спектр доступный экспериментами – то что там и можно ли это нечто чем-то назвать, если мы никогда его не увидим? Цвет – условный символ понятный мозгу. Звук – всего лишь ощущение нашего слуха «от». Тела вибрируют, колеблются атомами секунд и мы слышим звук. Но звук это нечто что существует лишь пока есть тот кто слушает, тот кто слышит, это часть нашей условной, увы субъективной реальности, но не данности. Звук – миф, а где-то там есть нечто, которое мы слышим. Цвет это тоже вибрация, качество колебаний некой условной системы названной светом. Скорость и качество мы называем цветом. Но где в этом реальность, если с исчезновением глаза растает и цвет и останутся лишь вибрации атомов воздуха? «В глазах смотрящего» (с) Это не только хороший рассказ, это и есть реальность. Красота, уродство, дурное и нужное – все рисуют глаза, слепые и вынужденные реконструировать то, что хотелось бы видеть. Немного ошибся в расчетах и вот вместо желанной картины вышел форменный ужас, но веря в него изначально ты боишься исправить – вдруг станет хуже, или вообще все развалится и останется та тишина от которой и прятались изначально? Огромная комната, зритель и тишина в которой есть нечто. Возможно их много, а может только одно или несколько. Оно есть, ты это знаешь и ощущаешь, но не знаешь названия. И начинаешь давать имена.
Иногда хочется заткнуть уши. Залить Читать далее...

В колонках играет - Apocalyptica-Fatal Error

Нельзя сказать, что недоволен. Скорее скептичен. Отсутствие мотивации не равно отсутствию желания сделать что-нибудь гадкое или дурное. Не сказать, чтобы пьян, но отравлен определенно. Состояние Нерона молодого и потому сомневающегося – поджечь бы что-нибудь, только достойных объектов под рукой нет. С неба опять блестки. Разломанные иголки или растертые в пыль сменные лезвия бритвы. Какой-нибудь Парус или Ледокол, у них вечно были идиотские названия. Тонкая пластинка с характерным рисунком по середине. Блестки, фонари, редкие машины и редкие люди. В общем-то по нашей сегодняшней перенаселенности тихо и уединенно. А хочется отсутствие света, жизни, движения и снега. Чистый черный ставший единственным фоном. Снег и фонари – сочетание жуткое, снег начинает искрить как фейерверк. Все какое-то слишком подвижное – свет, жесты, линии. Не так чтобы раздражало, но как-то смутно не приятно. Не выражено, не ярко, не особенно, но неприятно. Как плохо проведенное притворство – скрываемое просвечивает и вымученные контуры улыбки кажутся жалкими. Брезгливость в легкой форме на лицо(е). «Мне скучно, бес…» (с) – стадия номер два. «Карта не легла» (с) Точнее не ложится. Не желание чего-либо сильнее «я не смог удержаться» (с). Хотя бы потому что лень и приторно-утомительно. Я напиваюсь, чтобы заснуть. Состояние Нерона в изгнании – скучно, тошно, то ли христиан мучить, то ли город поджечь, а возможности нет. Отчетливо– холм, где-то там у линии горизонта город, словно на планшете или плане застроек, развалившись в кресле лениво потягиваешь вино из фужера тонкого стекла и наблюдаешь как декорации внизу пожирает огонь. Там суется, там падают балки, а ты сидишь и тебе бесконечно скучно. Всё это пошло и театрально – огонь, вопли, и жуткий запах. Никакой вообще романтики. Вот такое вот дерьмовое настроение. Или там в ложе, сверху вниз страдальчески следить взглядом за тем как очередная партия оборванцев мечется по арене. Хищники вблизи слишком подробны и совершенно не впечатляют. Кровь на песке превращается в мутную грязь, а истерики людей просто отвратительны. Никакого изящества, красоты и достоинства. И совершенно не развлекает. Состояние Калигулы в изгнании – устроить бы оргию, всех собрать, организовать и построить, а самому остаться зрителем, но сволочной сенат низложил нас еще в прошлом году. И я напиваюсь. Методично, не торопясь и с нацеленностью на результат. Алкоголики бывшими не бывают, только временно завязавшие. Отравить бы что ли кого-нибудь, а потом мучится притворным чувством вины? Только лень. Любое действие требует слишком много усилий. Занять себя решительно не чем, потому что всё выглядит серым и пресным, лишенным даже намека на интерес. И даже пишу я через силу исключительно с целью потратить время и дождаться золотого момента когда опьянение достигнет положенного для потребности в сне предела. Чувство вредности обострилось как слух летучей мыши. Потребностей – ноль, условных проектов – одна штука, желание всё то же, любопытство обострено до предела и только одной темой, фаталистический солипсизм (похуизм по-русски) – прогрессирует, логорея с ментизмом (по-русски понос словесный и мыслительный) вроде бы пошли на убыль, но возможно это лишь явление временное; мания величия достигнув абсурда и предельной величины, мутирует в бред самоуничижения; обстоятельность обстоятельно обрастает новыми жанрами; разные «déjà» хоть vu, хоть entendu – без изменений, а производные от «не\и» и «де\и» уживаются только друг с другом и уплотняются упорно и почти профессионально. В общем – всё хорошо. Не будет, это уж как водится, за то есть. А дух противоречия вырвался вперед и лидирует, глядишь так и придет к финишу первым. «Мне бесконечно скучно жить в этой глуши» (с) под названием жизнь. Мне бесконечно… не важно. Мне не хватает себя второго, чтобы претворять (не) желания и упорствовать в потребностях. С собой всегда так – или слишком много или слишком мало. Нам бы мотивацию и наша жизнь стала бы короткой, позорной, но интересной. Не хватает потребности в самоутверждении. Fatal Error во всей красе.

Ну разумеется именно так и никак иначе. Моя предсказуемость в этом нежелании реагировать адекватно или хотя бы для самого себя естественно, может быть последовательно – слово ускользает и остается лишь развести руками – моя предсказуемость всегда действует одинаково. Дайте мне руку и я устрою строгий пост с ритуальным молчанием, отнимите – и я буду настаивать на своем с упорством достойным быть примененным по делу или хотя бы к цели. Дух противоречия. Меня успокоить гораздо проще чем может показаться – нужно сделать так как хочу я, и мой интерес к идее тут же пропадет. Обстоятельства складываются удачно, в тон, настроение и желания? Да, мы будем скучающе пялится в потолок выпуская колечки дыма. «Бес, мне скучно…» (с). Никогда не говори мне, что когда-нибудь это закончится, никогда, даже вскользь не упоминай о том, что всё рухнет. Быстро, без вариантов и основательно. Не учи придумавшего правила игры. Ну разумеется где-то на дне, под скукой я чувствую приязнь к тебе – потому что ты точно такой же. Ты такая же сволочь как и я. Скука, потеря интереса и ощущение, что пытаются заставить, пытаются давить. Синхронно делаем шаг назад и отстраняемся. Ну может быть не совсем синхронно. Было бы крайне приятно начать совпадать в циклах полностью. Неопределенность меня мучает, я начинаю хамить и провоцировать, но стоит дать мне подобие определенности как я тут же точно понимаю, что мне собственно на все… именно. Наплевать. Ну его на хуй, другими словами. Нет, я чертовски рада, что ты есть. Ты ведь понимаешь, да? Одно другому не мешает. Это изнутри идет, это не контролируешь и не желаешь. Просто происходит. Загораешься, и достигнув какого-то внутреннего предела остываешь. Решения принимаешь мгновенно, но спустя пять минут отказываешься и идешь в другом направлении. Никогда не можешь удержаться на одной линии. Это так раздражающе скучно, так не нужно, пусто. Не интересно. Стоит только проявить слабость нежности как на тебя тут же начинают давить. Что-то требовать, ныть, дергать за рукав и просить объясниться. Протяни руку и тебе откусят ее по плечо. Правило номер один – мы не будем друг друга заебывать. Ну ее, эту нежность, эту шлюху готовую сделать минет любому, к дьяволу. Правило номер один – мы не даем обещаний и не требуем действий. По обстоятельствам, ситуации, месту и времени. Ты не спрашиваешь о моем прошлом, я не спрашиваю о твоем настоящем. А лучше вообще никогда ни о чем не спрашиваем. Я очень люблю говорить с тобой по телефону, но мне очень не нравится видеть состояние счета. Чтобы быть желанным удовольствие должно быть редким. Что я от тебя хочу? Смешной вопрос. Знать бы, что я хочу от себя. На ближайшие две недели мы говорим только о простых вещах, не нужных и лишенных смысла: временах года, погоде, смене циклонов, достоинствах легких видов сигарет, политической обстановке… Только о простом. Никаких обсуждений, признаний и объяснений. Не будем душить друг друга. Немного свободы и баланс восстановится. Я буду рассказывать тебе о недостатках пива, а ты будешь доказывать достоинства опиатов. Или наоборот. Не важно на самом деле. О чём угодно, но не серьезно. Правило номер два – никакой серьезности. Произнесенное не призывает к ответственности. Не наделяет виной. Дадим друг другу по глотку воздуха. Я чувствую завершенность и желание двигаться дальше. Ты? Не надо прятать глаза, я прекрасно тебя понимаю – я тоже устала. От нас. Не хочу так. Объединение в целое и подробности распорядка на завтрак. Ничего не было – и это правило третье. Никогда ничего не было. Только есть или нет. Меня осенило – вот будет смешно если и это тоже… иллюзия. Плод моих фантазий и воображения. Впрочем – какая разница? Мне собственно всё равно. Меня волновало, волнует и будет когда бы то ни было волновать только одно – моё личное благополучие. Чтобы мне было хорошо. Или вообще никак не было. Я – эгоист, надеюсь ты тоже, и будем держаться этого до победного. Чрезмерная нежность становится липкой и пресной. Чрезмерная страстность становится скучной и пошлой. Отсутствие меры – единственный враг хорошего. Не бывает чего-то достаточно, или слишком много или слишком мало. Я предпочитаю второе. Растянем игру еще на несколько действий. Грамотно спланированное соблазнение – это всегда умение во время охладить голову. Удержаться на грани и растянуть удовольствие. Чем и займемся.
Ненавижу:
Извиняться, извинения слышать. Отвечать на вопросы, вопросы слышать и создавать. Переспрашивать. Говорить по телефону. Неопределенность, ответственность, фальшь, зависимость. Споры, разговоры за идею, но без интереса. Повторять, повторяться, видеть повторы. Замаскированные под комплимент оскорбления. Попытки казаться ценителем и знатоком. Уверенность не в себе, но в собственных знаниях. Цитаты вместо собственных мнений. Апломб при вынесения суждений. Упорство в заблуждениях, не умение признавать поражения. Страх принимать ответственность за собственные действия. Аксиомы и известные доказательства. Ответы готовые. Когда меня обрывают на полуслове. Испорченное Читать далее...

В колонках играет - Falling Away with You... по кругу... гы-)
Настроение сейчас - и мне совсем не стыдно

Счастье смешная штука – секунда когда не считаешь минуты до встречи, жизнь вдруг ставшая целой, не разделенная на половинки граната, неразлинованность смыслов. Смешная и хрупкая птица на ладони садится и ты вдруг смеешься зрачками немножко. Смешная, нелепая, с чувством победы и запахом пепла. Звезды и птицы как слайды сменяют друг друга. И немного корицы на пальцах. Планетарий – свет выключают и ты вдруг коснулся вселенной. На кончиках пальцев чувствуешь кожей биение пульса. Как же все странно в жизни случается. Вдруг из обрывков рождается вечность или мелодия где-то не зримая вдруг зазвучит. Змеем бумажным вдруг носишься ветром по небу, хвост распускаешь кометой и чувствуешь струи упругие солнца. Я почему то вдруг вспоминаю южное небо ночное в двух шагах от моря. Звезды на куполе минарета неба. Из фольги вырезаю и смехом вправляю в созвездия. И свет фонарей линии вечности из дорог асфальтом сплетает. И волны смывают с высокого купола бумажные мысли, что рождественскими игрушками я к черному бархату булавками прикрепляю. Вдруг отчетливо слышу смех в унисон серебряным кольцам и латиноамериканские песни в тон дайкири в бокале у самых пальцев. Счастье штука смешная – вдруг поверить в весны возвращение, но не гореть нетерпением мысли, а просто смеяться над нелепостью жизни. Вдруг ощутить себя страшным властителем в духе царя Соломона и разбрасывать души дарителей-демонов с балкона картонными птицами. Вдруг ощутить себя страшно богатым и по дороге домой раздать монеты улицам и автоматам удачи в качестве платы за день.
Я стираю старые письма нежно целуя писавшего. Освобождаясь, себя забывая, я облетаю старыми листьями писем. Лепестки вишни сыпятся снегом с неба, а я улыбаюсь и тихо смеюсь в ответ. На дне откровения скрыто молчание. Я его слышу мелодией чистой. Не замутненной как горный родник или мысли которые не вписать в смыслы слов и сюжетов. Холод щекоткой, колкими гранями инея от следов поцелуя.
Все проходит. И это пройдет. Вечность не постоянство – движение. Я лишь хочу этим мигом напиться. Вновь ощутить эту радость, растворится моментом. Все проходит. Я помню, я знаю, я чувствую. Но пульсировать в такт неизвестной мелодии – это увидеть профиль вселенной в крошеве дней и секундах свободных падений. Все уйдет. Растворится, забудется. Станет чем-то иным. Но эта секунда останется лишь потому что была. Не упустить – это значит опомниться во время. Не торопится придти в то еще не свершенное, что еще будет. Успеть оглянуться на уже воплощенный, случившийся, ставшим живым момент. Мертвое прошлое, мертвое будущее и лишь сегодня, сейчас, настоящее вечно живет и теряется в памяти. Вечность – присутствие, прикосновение кожи к миру и символом радость рисует профиль размытый тенями по стенам.
Пальцы окунаешь в краску и водишь грифелем кожи по листу из альбома. Лишь повторяешь черт сочетания, чтобы почувствовать память на кончиках пальцев. Ладонью раскрытой рисуешь, выводишь, небрежно себя откинув как ненужные мысли. Закрываешь глаза и находишь краску по запаху – серый волной от моря и каплю зелени летней для глаз, матовость снега для кожи, ночью безлунной – зрачки, кровью растертой по стенам ладонью губы и простым карандашом скулы и тени лица. Сумерек осени хватит наметить линии рук, а на запястья немного тепла чтобы огонь светил изнутри. Пальцы испачканы краской, они рисуют выдохи легких, смех пойманный вспышкой в глазах, жесты, обиды и тайны, страх и безумную смелость. Пальцы рисуют не думая, не вспоминая, не пытаясь быть точным. Лишь наброском из точек. Отдельными слайдами. Ты меняешься, не застываешь актером картины, словно ветер уносит бумажного змея, так ты меняешься, отливаешь возможными сочетаниями времени, места и цели. То улыбаешься, то обиженно хмуришься. Не законченным идолом, но живым и в движении ты проступаешь сквозь спутанность линии пальцев испачканных краской. Как радуга или прозрачность стекла на которое солнце бросило взгляд.
А в эту секунду ты смеешься молча. Я рисую, а ты молчишь. И я люблю тебя за это открытие, что можно молчать и не нужно названия выбирать для события. Ты молча смеешься – плохой из меня художник, но радость этой минуты священна. Так ли действительно важно разбирать на запчасти тайны, чтобы чувствовать радость от прикосновений к эху друг друга? Ты смеешься, а я рисую. И оба молчим так громко, что эхо вибрирует звуком гитары, а может органа. Я не знаю, лишь слышу где-то внутри.
Знаешь, открою тебе тайну – ты молчишь громче чем я говорю. Точнее, честнее и ярче. Я ищу значения определений и путаюсь в мысли как муха в варенье, а тебе достаточно судорог перед выдохом, чтобы сказать то что я искала до слез и театральных стонов. У тебя дух поэта – ты выводишь стихи даже не замечая это. Строчки ложатся ритмом, а ты и не смотришь на Читать далее...

За окнами хлопья снега похожи на предвестников Королевы. Огромные хлопья, кажется с пол-ладони. Падают перьями ангелов и ждешь когда же выступит кровь. И город почему-то осенний, не подготовленный, а снег – первым. Декорации. Я наливаю себе чай и, стоя у окна, думаю насколько все это нереально. Я думаю о мелочах. Повторяю огрызок твоей фразы и думаю о мелочах. «Тогда и придет быт». Странно. Я об этом не думала. Постановка вопроса мне чуждая, незнакомая, почти не понятная. Я думаю о мелочах. Быт, ассоциацией – мелочи. Подробности предпочтений и строчки из биографии. Я вспоминаю что всё это уже было. И ничего не дало в итоге. В какой-то прошлой жизни я уже обменивалась подробностями и деталями: это люблю, это напротив не очень, а это совсем ненавижу, это немыслимо по утрам, но вечером нужно как воздух, к такому скорей равнодушна, а это возможно смущает, коробит. Длинные списки подробностей и обстоятельств. А что было в итоге. Ужас сплошной, без вариантов. Я помню там у меня на лице застыла маска, потому что не крушение, не обломки, как-то глобальнее. У меня на лице застыла маска из фосфора и я держала марку. О да. Я прошла до конца, а как же иначе? Но было забавно насколько подробности ничего не решают, если нет основного. Основа и вышивка – ключ к пониманию стиля. По отдельности могут казаться значительными, но вместе – увы, рождают лишь отвращение. Забавно другое. В случаях где подробности не вспоминались, оставались неясными, когда до них не доходило дело, напротив результат превосходил ожидания. Впрочем когда деталей нет, ожидания не случаются. Они возможны лишь там где есть мелочи. Нет мелочей – нет ожиданий. Построить миф не имея крохотных фактов реальности невозможно. Вчера ты казался жестче. На грани удара. И пахло от тебя мускусом, разумеется лишь условно на вкус отражением. Мускус и резкий запах матерого зверя. Пахло опасностью. А сегодня снег, хлопьями, вестниками легенды про зеркало и я думаю о мелочах. Удивительно как непостоянны иллюзии которые нас выбирают, которые мы выбираем и открываем под нашим лицом. Одни стремятся себя приукрасить, стать выше, значительней, где-то моложе и легче, другие напротив всё время себя принижают. Разные идеалы и разное понимание стиля. Эстетика восприятия. Одному черный – красота, другому – печаль.
Тебе отвечаю. Мысленно, проглатывая окончания, торопясь передать ощущение. Я тебе отвечаю. Не напрямую, через матовый свет экрана, опуская подробности, стараясь не утонуть в деталях. Делать со мной ничего не надо, я люблю экспромты к мгновеньям, а не планы с готовыми штампами из ответов и расписанных действий. Меня увлекает ответственность к мгновенью, умение четко увидеть, что ты хочешь сейчас, в эту минуту, без неловкости и сомнений. Радость – это именно то, что хотелось бы создавать из жестов. Стать одним из условий для ощущения, не поводом или причиной, но частью момента. Слиться с потоком и быть совершенным в этой свободе движений и помыслов. Хотелось бы честно, без рабства обоюдоострого, без зависимости что унижает обоих, без обязательств рожденных отсутствием смелости заявить о себе в полный голос. Смелость – она меня возбуждает. Волнует, притягивает и открывает настежь как двери. Смелость быть готовым оставить, отказаться от привычек и правил. Я смеюсь – читаю твое сообщение. Что тут ответишь? Мне нравится? Это – мне нравится. Это именно то что нужно мне и сейчас? Не знаю. Как-то тоже не правильно. Это снова начать играть словами и потерять за их отражением нас. Я просто молчу, что-то небрежно пишу. Но я улыбаюсь и чувствую определенность. Мне спокойно, уверенно и совершенно свободно. Не нужно думать, можно просто ловить момент за хвост и наслаждаться. Мне это нравится. У слов нет одного важного качества – ими не передать простые движения. Сейчас ответом, единственным из желаемых, стали бы губы скользнувшие по щеке на секунду. Молча, без объяснений и обстоятельств. Только губы и оставленный ими след на коже. Полароидный снимок в фотоальбоме – мои ощущения. Я пишу их в надежде запомнить. Растянуть, удержать словами и сделать весомым, существующими хотя бы на бумаге. Сейчас ты пахнешь ветром и немного морем. Горькая соль и запах апреля смешались в одном. Не запахе, ощущении времени. Сейчас ты расслаблен и похож на раскрытую дверь в сад или парк. Лезвия стали уснули и где-то на дне гулко ворчат. Но ты раскрыт и похож на альбомный лист, к которому можно прижаться губами и растворятся пока не забудешь ощущение времени. Времени личного – память условий, деталей и правил. Личное время – возможных действий и приемлемых смыслов. А я растворяюсь и падаю хлопьями снега. Нет ни тебя, ни меня, ни неба с которого падают письма чужой королевы. Есть только момент соприкасания. Разве можно это забыть и променять на желание обладания? Иногда ты мягче, чем я тебя слышу, иногда жестче, но настоящее где-то меж ними скрыто. Это и то, и другое, не только моментами, но одновременно и сразу. И только акценты меняются каждым новым контекстом и новыми декорациями. Не бывает готовых Читать далее...

В колонках играет - Мь_yuo_зы-))

10 февраля 20.58
Сейчас у меня период откровений. Условной правды и условных правил. Я наглею, хамлю и в лицо говорю, то что подумала. Я рискую, мне хочется риска – провоцировать, быть не удобной, небрежной. Адреналин словно рядом рулетка и я делаю ставку на кон. Не на жизнь, может быть я рискую судьбой, возможно собой, я с собой в рулетку играю. Я пытаюсь работать магом – придавать слову плотность и веру, если есть версия, что вселенная может быть изначально рождалась в слове, и вещи лишь отражение, то вероятность что слово произнесенное станет упругой реальность не так иллюзорна как могло бы буквально казаться. Я рискую – перед собой, перед внутренним критиком. Обнажаюсь некстати, вдруг забываю события, я вновь играю пронзительность искренности. Я играю, но в этой жизни сознательно. Не игра, притворством и призраком цели, но Игра, попытка творить собой вместо текста. Я играю с собой в рулетку – ты выступаешь идеей, не шариком, выигрышем или призом за смелость и даже не повод, как небрежно заметила. Ты и есть эта рулетка, я игрок, играющий, намеревающийся, ты же – сюжет, событие, декорации, обстановка и тени по стенам. Ты – изнанка игры, не случайность, не зритель. Игра в ином проявлении. Один – игрок, а другой – направление.
Ты мое вдохновение если хочешь. Я не пытаюсь помнить тебя, я стараюсь забыть, чтобы лишь ощущение, привкус, звук за пределами слуха остался. Чувствовать без разделения на понимание, смыслы, решения. Ты мое вдохновение и мой внутренний критик. Ты – ненавидишь слова. Разве что интонации, ускользающий призрак сознания за цепочками и вариациями на всё те же семь нот, что уже когда-то сказали, сыграли божественно, открыли, сделали истинной. За словами теряем. Что-то. И что-то находим. Чувство шестое, или скорее восьмое – чувствовать кожей, панически слушать оттенки голоса вместо идей и значений. Ты ненавидишь слова и всё же слышишь за ними нечто иное, может быть то что сказать хотела бы я, если б вдруг не запуталась, не потерялась в процессе создания. Есть данность и есть картина конечная, где тут истина что же должно быть увиденным – мир за холстом, или образы зрителя, краски и линии. Горизонт на картине всего лишь несколько грязных полосок, но горизонт снова созданный глазом по памяти, это и есть, быть может то что находишь в итоге. Быть может ты прав и я снова рисую, а может не правы оба, что вернее и в чем-то дороже. Призраки, мифы, иллюзии жизни. Создавать мгновение зная, что его не исправить, не передать, не растратить и видеть всегда одному. Страх открыть – это снова иллюзия. Что разрушенный идол это новая истина. Это не истина, это миф на другую тему, свободы, попрания и развенчания снов. Но если проснувшись мне хочется жить разве важно что было в начале, а что лишь сыграли страстно желая чтоб было так?
И кстати, давай не будем лукавить. Ты ведь всё же читаешь. Ты читаешь и с каждым разом пытаешь что-то понять, возможно узнать, увидеть моими глазами. Ты всё же читаешь. Хотя ненавидишь весь этот выспренный бред, эту страсть возводить в абсолют знаки, символы, буквы и ноты. Я говорю, рисую буквы, запутываюсь, забываю тему, а ты молчишь, внимательно слушаешь, а потом одним предложением говоришь всё то что я безуспешно на протяжении часа пыталась высказать. Ты к ощущениям ближе. Ты честнее во многом. Мы теряем суть, а может находим? Ты уверен, что знаешь главное ради чего мы здесь и сейчас происходим? Может быть лишь путь к свободе, а каждый встреченный это лишь некий урок или некая данность? Может и не должно, не нужно, не можно к чему-то иному, чем лишь один миг ощущения? Себя найти, не другого похитить. Лишь себя с каждым мигом и каждым жестом увидеть.

В колонках играет - Muse-Sing for Absolution
Настроение сейчас - день сплошных унижений-))

«…Our wrongs remain unrectified…» (с)
Практическая психология для совершеннолетних. Прикладная или практическая? Закономерности. Реакция – стимул, стимул – реакция. Интерпретация первая, та которая мне нравится больше всего – ты опомнился, почувствовал панику? (смех) нет, ну зачем так скромно – ураган сметающий с ног, снежная буря и тайфун с цунами, зачем скромничать, будем поэтически вольными, и потом ведь всё равно где-то там на дне этого тоже игра, с вариацией, но игра… хотелось конечно отметить, что уникальная и неповторимая, но на этом опомнилась я. Обычная. В виду условий и обстоятельств. Так вот – ты опомнился и начал задумываться. Конечно условно, не думать, скорее присматривать варианты и выходы, так, немного абстракции для конкретики. Ты опомнился и начал задумываться о том как собственно будет тебе. Что собственно ты в этом можешь найти, если можешь вообще. Как тебе – «может быть». Подготовится? К худшему? Или проверить теорию?
Ты прав, ты прав на все сто. Я ничего о тебе не знаю и вижу только себя. Так лучше? Удобнее, проще. Бери. Мне не жалко. Но будем последовательными – если слова затеняют реальность, откажемся от них сразу и абсолютно. Без компромиссов на простые в замен сложных. Детским максимализмом. Меня устроит, тебя думаю тоже.
Знаешь, это всегда забавно – описывать ощущения пока они еще есть. Меня забавляет. Препарировать по живому сразу, разрезать на кусочки и делать не существующим, но нарисованным. Из себя выводить построчно, чтобы сделать вечным, но невозможным к постижению снова. Наверное с каждым разом я что-то теряю, отрезаю от себя и забываю. Может быть. Написать книгу с главами посвященными каждому чувству – от боли до ненависти, и от нежности до любви. Вызов на грани желания. Подарить вечность мгновенному, перейти рубеж от ощущений к идеям. Так вот сегодня будет одно – разочарование. Видишь как просто на самом деле, не нужно ждать, создавать декорации, в мире слов для этого ничего кроме вопросов и не нужно. Словами к словам. В чем-то опомнилась и потеряла мелодию. Стало тише на полтона и уже отчетливо слышны детали, нюансы, нет бесконечности, исключительно техника, качество, ошибки и где-то удачное. Уже не творцом, создателем, но зрителем, свидетелем со стороны. Уже не я. Что-то ушло – выскользнуло мячом из руки и убежало в сторону кровати. Прячется наверно. Может растаяло. Может и не было ничего. Какая собственно теперь разница? Я опомнилась – большое за то спасибо. А то даже неловко право – все эти обнаженные глупости, поток подконтрольного бреда и всё это в преклонных годах, сединах и общей пресыщенности. Не серьезно, если уж честно. И совершенно бессмысленно. Вот и не надо. Страница дописана. Финита. Будем проще, доступней и без полетов фантазии. Строго по факту, без признаний и соблюдения правил. Это была действительно хорошая подача – оценила, восхищена и рукоплещу. Если еще и интуитивно – тогда достойно шедевра. Главное что результат был тем который предполагался.
Разочарована – больше, расстроена – меньше, очевидно и предсказуемо. Строго согласно сюжету. Для меня лично самое интересное в принципе уже. Случилось. А зачем собственно ждать условных вероятностей когда можно сейчас. Ну да, не без провокации с моей стороны. Ну и что? А я всегда так и не скрываю на самом деле. Просто контексты меняю и выглядит несколько иначе. Поставить на нечет и чет. И выпадет – зеро. Момент по сюжету невероятный, вероятностями единственно возможный, и как обычно неожиданный и резко не в тему. Переключение – импульсов в новое русло и первое удивление ужасом сменяется легкостью. Обретения новой спирали возможностей. До этого плотно закрытой ватманом вакуума из нежности. Буратино проткнувший рисунок на стене носом и вдруг обнаруживший, что там ничего кроме точно такого же камина, как был нарисован и нету. Не обман, не надувательство, но разочарованность сплошная и протяженная. На этой радостной ноте позволю себе откланяться и отправится спать. Оно рушится, обломками падает мимо ладоней, осколками, бисером, это невыразимое нечто никогда не случавшееся в этой вечности. А что собственно было? Вечные слова-камни. Естественно мне всё равно интересно… Сравнить, увидеть, пропитаться ощущением непосредственно и «до», и «после», и «в процессе». Не меняет по факту, но совершенно далеко по сути. Как тебе такая картинка, надеюсь понравится. Мне было бы очень приятно, если так. Ну а нет – увы других талантов удивить нет. И взять к слову не откуда. Сторона другая, медали, ребра восприятия или желаний подсознания. Не скажу, что мне не хотелось чтобы вдруг рухнуло здание воображаемых стен и возможных сюжетов, не уверена, что хотелось сейчас – посередине где-то ответ. И да. И естественно нет. По обстоятельствам.
Ничего нет – чего и будем держаться. Пока что-то вдруг не появится. Из ниоткуда как класс и Читать далее...

В колонках играет - Muse-Falling Away with You
Настроение сейчас - а меня то как раз и неееет.... гы...

Я нашла для тебя мелодию. Она это то ощущение, которое слышу когда узнаю тебя в этих мгновениях из которых жизнь. Это то, что я к тебе, мое настроение, мое ощущение, то как слышу тебя. Тональность и ритм, общая линия смысла – это я к тебе в символическом воплощении. Ты растворен в ней до каждого вздоха, каждого крика, каждой минуты из которых ты состоишь, составляешь, происходишь, рождаешься, предстаешь предо мной в этих ломанных линиях вечности составляющих калейдоскоп из условий реальности. Я пишу тебе, просто бросаю небрежно, без указаний и дат, на удачу, на случай, чтобы вдруг обнаружил. Случайно, наитием и узнал себя в этих ритмах из букв. Это тоже мелодия, просто немного другая, не музыкой, нотами, грифами, тактами, а случайными брызгами букв. Мне так странно, что можно не видеть, не узнать, не почувствовать, тебя не увидеть, тебя не узнать. Мне так странно – как можно путать, если все повторяет тебя? Это не образ, не данность, не искренность, не рисунок, не призрачность смыслов, это глаза мои в которых твоя вселенная отражается вспышками. Это то как я слышу тебя.
Иногда я отчетливо вижу эту линию стертых ступеней, по которым иду поднимаясь все выше за призрачной нитью. Словно я узнаю себя как чужого, другого, стороннего. Открываю себя постранично и вспоминаю. Удивленно-небрежно, вымыслом, призраком – я открываю себя вспоминая забытое. Так странно, немыслимо узнавать себя как бы постфактум, уже после свершения, читая в обратном порядке с конца к оглавлению. Но я узнаю себя. Чему то учусь. Вспоминаю сомнения, истины. Как дорога не ощутимая, лишь ногами, движением постижимая, вдруг предстает перед зрением так иногда я понимаю, что путь это не только линии, не только события, условия пространства и времени, это нечто иное, весомее, то о чем забываем в погоне за призраком. Призраком цели, открытий, свершений, побед, достижений. Но это лишь игры, попытки отвлечься от страха и потянуться туда, в запредельное и неизведанное. Иногда я отчетливо вижу линию. Стертых ступеней с забытыми откровениями. Я учусь, казалось бы медленно, словно в обратном порядке себя вспоминаю. Отдельными бликами, вспышками, символами я нахожу себя. Открываю то что было всегда, но забылось, затерлось в карусели из вечной погони за целью.
Я читаю себя. Ту, другую, уже забытую. Я читаю боясь вдруг увидеть что только себя и размытые фильмы увижу. Пойму что возможен лишь монолог неизменный, в котором сам спишь и грезишь о чем-то, что даже во сне не случается. Но разница есть. Она очевидна. Изменяется. Необратимое. Другое, иное, едва ощутимое, но неизменно в своих переменных. Всё другое и нет повторений. Не могут быть. Не акварелью по заданным линиям воссоздать уже признанный оригинал, но творить, не черновик, но вселенная где создается снова и снова. Новое, не рожденное, не свершенное. Не повторять, не копировать, но создавать своей страстной потребностью. Создавать мир что тебя самого повторяет и где-то рождает. В единую линию, неразрывно, без страха в пропущенных или скрытых точках.
Я учусь. Мгновение чувствовать кожей, не вспоминать старые лица в новых глазах. Не оглядываться на прошлое, будущее или возможное. Видеть это мгновение, быть в нем, без повторения или шагов спланированных. Просто быть. В нем, с ним, им. Стать этой секундой и не разделять, не распадаться отдельными гранями, но звучать в унисон. Я учусь, ошибаюсь и падаю. Это тоже призвание – понимать через кровь на ладонях, так даже понятнее. Это подарок во многом и я благодарна. Я не знаю, что будет там. Как, когда и зачем. Мне дороже эта секунда. Прожить ее так чтобы каждая линия стала верной как чистая нота. Подбирать наугад, по слуху, но действия. Рисовать не картину, но жизнь целиком.
Мне тебя не хватает. Иногда. Чаще много. И нежность моя меняется – становится глубже и тише, или взрывается веером искр. Иногда ты словно фон, обстановка, нечто неявное, но безусловное. Иногда вижу лицо, отдельные линии, страхи, ошибки, сомнения. Иногда словно сны смутные, но рождая улыбку. Мне тебя не хватает. Чаще не возможностью выплеснуть. Передать, подарить, напомнить. Иногда мне тебя не хватает потому что себя забываю, теряю, разбиваю на части в попытках прочтения, только вынырнуть, выйти, опомнится не могу. Тогда не хватает. Четкости, стали которая ты и есть.
Иногда я слышу, что и ты. Тоже строишь себя каждый день. Возрождение. Вновь обретение тех растраченных за время танца игры линий. Строительство – каждый день, каждый миг, каждый жест. Не повторять, но рождать инстинктивно, пусть неловко, но свежим, без запаха тлена и измороси. Воссоздать себя. Заново, снова. Себя найти на задворках другого.

В колонках играет - Muse - Falling Away with You

«…i'll feel my world crumbling
i'll feel my life crumbling
i'll feel my soul crumbling…»

Я люблю тебя. Наверное. Трепетно нежно, как птицу с обломками крыльев. Я, умирающий бог на задворках вселенной, люблю тебя, не сотворенного мной, но увиденного сквозь агонию времени. Ты задыхаешься кровью, гулко хрипишь временами, событиями, а меня выворачивает новым рождением, и успеваю лишь пульс твой на кончиках вечности предвосхитить и снова забыться в крошеве дней. Наверно любовь, если вдруг обернуться случится там, где казалось бы лишь пустота и безмолвие. В тишине, бесконечности, ставшей сюжетом, слышу твой ритм учащенный и рождается смех над условной случайностью выпавшей картами вскользь и непрошено. Нежности тень, ностальгия влюбленности сухостью губ и нескладности фраз. Я наверно дышу тобой. Не касаясь, на грани присутствия я дышу тобой, чтобы где-то случилась минута. Пронзительности. Пронзающей нежности, в которой меня растворяет последними каплями смысла, чтоб уснуть и проснуться уже за порогом осмысленной бренности мира. Я наверно с тобой сейчас, в эту минуту, в этом отрезке и времени. Призраком сна забываю свое дыхание на дне твоего. Я умираю сейчас вместе с тобой. Этой болью острых граней привязанности я умираю в тебе.

В колонках играет - Muse-Blackout
Настроение сейчас - ржу, а куда деваться?

На какой-то момент мне захотелось тебя спросить. Написала очередную бредовую объяснительную, а потом вдруг пощечиной захотелось. Бросило в жар и мучительно томно хотелось спросить. Знаешь, как зубная боль или неудовлетворенность животного плана – растет, множится, вроде бы как-то куда-то зовет, но кончается болью ниже условных рефлексов. Не так чтобы не выдержать, но весьма не приятно. Мне хотелось спросить. Анкету в духе бульварных романов составить и ждать ответа.
Идеальное смс, главное не в тему, без повода и почти неожиданно. «Я почти начала отвечать рефлекторно в тему, но спрашивается какого хуя? Пусть грубо, неуместно и без повода к обвинениям, за то честно – заебала я себя вами, идите на хуй, не вы меня, я себя заебала. Вами.» Достойный быть занесенный в анналы финал истории, которую сам же и выдумал. Черт меня побери мне даже стало легче. Я всё-таки научилась быть честной, по крайней мере с собой. Нести светоч несуществующей правды в мир осознавая последствия. «Мама, я вырос как будто бы. Как будто бы стал старше и выше» (с). Цитата мной же придуманная, но сразу же отчужденная как если бы это не я, а кто-то, где-то, когда-то. Я умер, но лечусь. В процессе рождения к вечности. Так вот об идеальном, пока не забыла. Мне хотелось спросить, там в той вечности, в которой ты сбил меня с мысли и толка. Мне хотелось устроить допрос с пристрастием и беспочвенные и никуда не ведущие рассуждения, разговор гипотетический, лишь в теории и условно на этот момент. Мне вдруг мучительно дико хотелось с протянутой рукой стоять на паперти ложных признаний. Что я для тебя? Насколько значительно? Хватит ли этого, что бы мне стало стремительно невозможно иначе? Так ли это важно, чтобы оглядываться и задумываться? И если нужно, то что и когда? С подробностями и детализацией плана.
«Я не горячая. Я – фригидная депрессивная стерва. И я заебала себя. Но это тоже бред и смысла опускаться до подробностей нет. Для соплей и слащавой хуйни есть дневник. Удачи во всех начинаниях» (на грани извинений за вспышку не достойной для финала несдержанности, в качестве выкупа или платы за грубые истины, не сожалением, но уступкой правилам хорошего тона, которые ценю). Мысли на два фронта, но одну тему. Истерики (бы). Или поножовщины. Пьяного дебоша и битых стекол под ноги. Во мне что-то ломается, мучительно медленно. Рушится, падает, на горошины времени, осколки зеркал и брызги хрустальных фужеров. Это даже не смерть, через нее перешагнули когда-то давно, это иное, почти не знакомое, хотя скорее распущенное узнаваемое. Истерики, дайте мне повод забраться на крышу и взять заложников, я потребую выкуп, а потом взорву детонатор. Дайте мне повод через перила шагнуть, мне не хватает этой условной причины для того чтобы делать, а не пошло хныкать. Дайте мне цель, театральную, чтобы в пух, прах и пепел, на ветер, кометой, созвездием новым и новым ответом, ритуально и самосожжением. Дайте мне вызов. И я отвечу. Сверхновой взорвусь плюя на последствия. Я выстрою замок из действий абсурдных, но симфонией верной. Я построю алтарь из поступков не возможных и совершенно безумных. Только дайте мне цель, я слепа и не вижу ее отражений. Одарите с барских щедрот смыслом или новой мелодией в ритме бразильского карнавала. Присутствует стойкое ощущение, что внутри меня живет бог и пытается выродится, выплеснуться из этого скудного духом тела. Но роды затянуты, схватки не складываются и он задыхается от невозможности выпрямится. Ощущение стойкое, почти паническое. И уйдите от меня с этим вашим, тем который. Это к нему не имеет касательства и отношения.
Пошел ты к такой то матери (дальше совершенно непотребно непечатно и грубо до безобразия). Ты меня отвлекаешь. Мешаешь предаваться суицидологи. Я теперь ржу как лошадь, что как сам понимаешь не в тон. Будешь вести себя плохо – приеду на следующей неделе и совершенно без понтово. Хвостом перед носом помашу и вся не долго. Будешь потом страдать нереализованностью извращенных фантазий. И тебе будет и обидно и мучительно. Еще родились пару вариантов практических «завести и бросить в процессе до того как». Вот это согласись, было бы наказанием весьма сильным. Нет, ну какая ты стерва, стесняюсь сказать, даром, что мужчина до кончиков пальцев. Это ж надо так испохабить настроение саморазрушения. Еще мерзавец, скалится и грязно домогается. Грязно – это когда до мыслей и мысленно. Идите там, с вашим шестым чувством и нюхом на обстоятельства. Что я по-твоему, тварь дрожащая, права не имеющая? Имею, между прочим, и в хвост и в гриву, мое право как хочу так и трачу. А еще друг называется, или как там принято в подобном положении, я не в курсе в виду субъективной невинности и неопытности с такими условностями. Мне вот тут делать больше нечего как теперь всё бросить и предаться воображаемой нежности, преисполнится вселенской любви и слащавыми Читать далее...