13.53 - я шмыгаю носом и полна сочувствия ко всем и вся и себе в первую очередь, через три часа мне фиолетово-сиренево на мир в частности, крайности и общности... угу – вот и разговаривай с шизоидом параноиком после этого….
три часа назад

Я ненавижу: солнце, мелко раздробленный ветер, спать в шуме, дачную жизнь, лежать на траве…. Это дурно действует на мою голову и вызывает крайнее раздражение….

Пьяная, довольная, злющая.... Спаааааааать......

4. Мы ПРОСТЫ. Если я прошу тебя дать мне хлеба, я не имею ввиду ничего
иного. Это не упрек, что хлеба нет на столе. Мы не прибегаем ни к
замаскированным поучениям, ни к упрекам. Мы действительно просты.
13. Если у тебя возникли трудности, проси меня только помочь преодолеть их.
Не проси меня сострадать тебе как твои подруги. (с)
Вот оно – пункты, где меня выбрасывает из мира… Сейчас запомню, а потом подумаю-)

Такие дни бывают редко, крайне редко. (пожала плечами) В этом есть свое удовольствие… Во всем есть – было бы желание его найти. День, когда нет времени. Времени, чтобы понять – что… Дать название в словах. Запомнить. Два события, по сути сторонние и не важные переплавились внутри в нечто. Ностальгия. Вот так ближе всего. Но не тянущая и вязкая, не пронизывающая навылет и горькая как зимнее вино, а другая. Больше удивления, ностальгия сотканная из одного удивления и двух капель сожалений. Две горький капли сожаления, одна капля раскаянья, чайная ложка порошка забытой боли и щепотка памяти о потерянных воплощениях…. Размешать, но не взбалтывать, добавить запах тоски смешанный с насмешливой радостью свободы. Получившуюся смесь вылить по стеклянной палочке в кувшин с удивлением и только тогда добавить злорадную усмешку и аспидское хихиканье. Скривить губы злобным довольством и выпить одним глотком, мысленно произнеся тост: «И только я точно знаю, что было потеряно. Что могло бы быть и чего уже не будет никогда. Так пусть так и будет. Как должно было быть и как есть». Никогда – слово никогда должно быть отрывистым, язвительным и резким… Потом нежно улыбнись и тихо скажи стоящему за плечом: «с добрым утром, любимая… торопись, ты уже опаздываешь… торопись, а поговорить мы сможем потом... Смеясь поцелуй холодные пальцы и забудь. Нет, не было и не будет. А помнить что могло быть можно в любой другой день….
День, когда нет времени. Внутри появилось понимание для которого не хватило слов. Стало другим. Все стало другим. Изменилось. И в первую очередь ты сам.

А идею о количестве символов я стырила, но я ее довела до абсурда, что есть плюс.
P.S. а пошлое осталось за кадром, оно было затерто бредом, так что это просто нудно... и пошло лишь в части темы-).
Итак:
Слов – 1787
Символов – 10810
Абзацев – 2
Предложений – 122
Уровень образования 5,3 (1-20 – стыдно, батенька, стыдно-))
Легкость чтения (0-100) – 82,8
Благозвучие 91,2 (и то хлеб)
занудствуя

Две части. Первая – ответ, а вторая просто ленивый рассудительный бред. О концепции.

"Это ж сколько нужно было сожрать, чтобы столько посуды изгадить... это же не кухня, а ресторан... средних габаритов.... или может ее дома месяц не было, а в это время они там все жрали и посуду не мыли?".... - мысли на тему рекламы чистящего порошка....

И счастья нам не надо, и даже на подносе серебрянном не надо, и вот даже не предлагайте - опплюю и пылью развею, вместе с подносом... А в сердцах могу и проклясть.....
Фантасмагория сна.
На лавочке сидит девушка с удивительно постным лицом мыши. Тусклые волосы собраны в жидкий пучок, серое лицо с пустыми глазами и шерстяной розовый костюм довершают образ. Молодой человек стоящий перед ней столь же сер, тускл и невзрачен. Похож на усушенную крысу. Разговор:
– что с тобой, спрашивает девушка,
– да вот... желудок болит.
Девушка плавным движением достает пистолет и прострелив собеседнику голову поворачивается в камеру – невыразительные глаза не меняют выражения, когда она говорит: беретта – лучшее средство от гастрита.

Черные пауки – они вгрызались в запястье, так что ладони всегда пахли кровью. Маленькие капли сочились сквозь металл, напоминая о важном. Просто напоминание. Чуть-чуть реальности в туманных грезах жизни.… И я тону в ней, тону как в чистой энергии. Впитываю кожей ритм, подстраиваю дыхание под изнанку музыки. Мое сердце меняет ритм, чтобы пульс бил в такт. Я тону, погружаясь с головой в багровый сумрак памяти. Багровые вспышки и блаженная улыбка идиота на губах. Идиота, потому что счастье безгранично. Знаешь, музыка возбуждает меня сильнее, чем руки. Она проникает под кожу сладко-горьким ядом и меняет цвет зрачков. Возвращает им родной цвет. Контактные линзы белка стираются потоками черной патоки и багровый зрачок в алом мареве, и никакой радужки. Не знаю почему так… С утра просто вспомнила каким был родной цвет моих глаз. Алый. Ты знаешь, что алый и багровый мои любимые цвета? На черном фоне. Это сочетание лучше всего воспринимают мои глаза – от белого режет иглами прямо в сердце зрачков, от желтого поднимается волна желчи по горлу, от зеленого тошнит где-то на дне желудка, а синий мешает сосредоточится. И лишь черно-багровый вызывает ощущение удобства. Мне так легче читать…. Я тону в ритме цвета крови. У нее особенный тон, свойственный только ей. Цвет крови – нечто среднее между алым и багровым с каплей ржавчины. Ритм цвета крови завернутый в кокон из антрацита… Когти царапают камни и тяжелое дыхание в затылке. Твое собственное дыхание. Вязкий ритм, густой и липкий. Словно какой-то безумец написал нотами кровь. Написал биенье пульса. Нарисовал мелодией. И я тону в ней, тону что бы в перевернутом мире вынырнуть через дно обратно к себе… Я выключаю свет и лишь сумерки за окном будут ярким пятном в стеклянной стене клетки. Только сумерки – даже они лишком яркие для пьяных ритмом зрачков. Тону, пьянея обострившимися запахами. Запах ветра, запах листьев, запах фонарей – не смешиваясь, тонкими лентами, чувствуешь каждый нюанс… Как наркотик – не слушаешь, но дышишь и постепенно в голове начинает пульсировать черный лед. Не чуждый, но свой. Так легко, так безразлично, так смешно… Сбрасываешь эмоции как ненужную шелуху, только ритм с привкусом горького ветра… Легко – просто освобождаешься от всего. В первую очередь от себя. Одни фениксы сжигают себя, а другие смывают слой за слоем краски с кожи. Способы разные, а результат один – изменить шаг зрачков, изменить глубину дыхания. Стать пустым… Так легко – нужное становится неважным, важное становится не нужным… Черная легкость… Сегодня я знаю ответ, но уже не помню вопрос. Нужно или сжечь себя изнутри, выгореть до конца оставив лишь скорлупу оболочки или выжечь себя снаружи, сплавив себя в крохотный прозрачный шарик. Выжечь себя целиком. Или черный лед, или белый огонь и тогда твои следы сами тебя найдут……

Желание. Разъедающее виски кислотой желание выйти на сцену и сыграть жизнь. Сыграть так чтобы картонный меч разрезал плоть, а вода, налитая в темно-фиолетовый флакон вместо яда, вызывала судороги агонии. Выйти и сыграть жизнь. Написать пьесу, одеть костюм, тщательно нанести грим и Сыграть. Войти в образ. Войти… Сыграть так, чтобы игра стала живой. Вложить – себя, жизнь, душу. Вложить всё в одну секунду. Раздвинуть границы помоста. Поверить алой вспышкой в груди и на одну секунду подарить игре жизнь…. Нет, нет, нет. Не ради образа и даже не ради игры. Это все чушь. Лишь для того чтобы раздвинуть границы помоста. Выйти за грань. Перейти черту. Бежать по витым лестницам все выше и выше, чтобы на самом верху получить секунду между вдохом и выдохом. Секунду вне времени. Секунду за гранью… Не знаю. Не могу объяснить. Желание. Жгучее и терпкое, разъедающее кислотой. Желание доиграть до конца. Сыграть не только пьесу, но и ее изнанку… Туман в голове – кислота смывает грим кожи с лица и актер внутри пытается выйти наружу…. Не понимаешь – я все говорю, говорю, а ты не понимаешь. Ты никогда не понимаешь – мы говорим на разных языках и видим разные отражения. Я говорю о помосте, а ты о роли. Роль лишь ключ, всего лишь мост – место для шага. А цель – помост. Это занавес должен стать черным ветром и смести серый песок помоста за грань… Не знаю. Не знаю, как объяснить. А объяснить нужно, потому что один я не смогу. Должно быть двое. Две главных роли, без второстепенных можно обойтись, но главных должно быть две….. Я задыхаюсь. Желание пожирает меня изнутри. Отгрызает по кусочку и впитывает в себя. Скоро ничего не останется. Лишь пустота и пустая оболочка. Как орех, сгнивший изнутри – скорлупа цела, а внутри уже ничего нет. Только труха…. Знаешь, это как с оргазмом – поднимаешься во спирали все выше и выше и кажется нужно лишь удержаться на самом верху всего на мгновенье и дверь откроется. Просто удержаться. Но всегда не хватает одного удара пульса и ты снова падаешь вниз. Оргазм очень похож на стремянку – поднимаешься вверх, но стоит оказаться на тонкой перекладине вершины как снова катишься вниз. Удержаться на самом верху на секунду. Но всегда не хватает одного удара пульса. Всегда не хватает совсем чуть-чуть. Так мало – жалкий удар крови, один, всего лишь один, но его всегда не хватает. И поэтому к удовольствию всегда примешивается капля разочарования. Крохотная капля, которая отравляет все… Так смешно – столько усилий ради короткого мгновенья. Ради точки в которой ты уже почти касаешься двери рукой, уже видишь, но так и не успеваешь войти. Выйти за черту. Пройти за грань. Переступить порог. Вот и с игрой также – игра это лишь подготовка, это нежность прелюдии чтобы дойти до точки входа. Наваждение – дикое желание выйти на помост и выложится целиком. До конца. Вложить всё в одну пьесу, чтобы дверь открылась…. Дверь? Я не знаю куда она ведет. Не знаю, что за ней. Те кто там были обратно не вернулись, туда уходят лишь раз, это дверь входа, но не выхода. Не знаю что там. Может быть мир, может быть изнанка зеркала, может быть там вообще ничего нет. Но я хочу знать. Меня сжирает изнутри желание знать. Что там… за чертой. Задержаться на тонкой перекладине, втиснуть сознание в одну точку и выйти за грань. Втянуть себя целиком. Без остатка. Вывернуть реальность наизнанку и сделать шаг за черту. Актер внутри царапает когтями стенки черепа, разрывает кожу пытаясь стряхнуть власть привычной формы. Требует выхода… Знаю, знаю, знаю. Дело не в этом. Дело в вере. Ты никогда не замечал как все меняется если веришь? Не важны декорации, не важна пьеса, важна лишь вера. Поверить на секунду до конца – этого будет достаточно. Нужно просто поверить, что всё это так и есть. Играем, играем, играем, но боимся сделать последний шаг. Шаг веры. Абсолютной, не скованной рамками, слепой в желании узнать… Поверить и войти в образ как входим просыпаясь в реальность. Просто поверить и удержаться на планке чуть дольше чем возможно. Отпустить воздух раскрыв ладони и замереть на тонкой бамбуковой трости на самом верху. И не важно, что будет потом. Хотя бы просто заглянуть в дверь. Увидеть больше чем окованный потемневшей бронзой изъеденный жуками времени дуб створки. Посмотреть за грань. А потом хоть бы и разбиться – какая разница. Я готов уплатить эту цену. Оно стоит того...

Желание №7
Струи бьют голову с равномерным дробным стуком барабанных палочек. Бам-бам-бам…Словно гвоздь мысли молотком заколачивают. Желание. Тугим узлом внутри. Желание близости. Не объятий или слов, не понимания или чувств – просто близости. Просто секунду чувствовать близость к кому-то. Быть не одним. Есть одиночество в толпе, есть одиночество внутри. Первое поправимо, второе – нет. Тугим узлом внутренностей желание близости. Перестать чувствовать холод и наконец-то согреться. Ничего не помогает – ни горячий душ, ни теплая куртка, ни шерстяной плед – внутри всегда холодно как в склепе. Пыльно, затхло и холодно. Такой влажный холод погреба. Не мороз, но озноб… В голове стучат молотком – заколачивают в крышку черепа потерянную мысль. Бам-бам-бам. Или одноногий пират ходит по коридорам внутри головы. Одна нога – костыль, вот и стучит свое обрывистое стаккато шагов. Один шаг звонкий и длинный, а другой глухой и короткий – костыль-ступня, костыль-ступня. И всегда вправо забирает. Идет вроде бы прямо, но всегда смещается вправо выписывая спираль… Желание близости – не рук, руки тут совершенно не нужны. Нежные ладони, нетерпеливые пальцы, сведенные судорогой кисти – не нужно все это. Можно, но не нужно. Лишь сама близость. Ощущение. Секунда тепла внутри… Знаешь, я вот могу почти всё, а этого не могу. Не могу почувствовать тепло внутри. Всегда холод затхлый. Усталость… Я так устал всматриваться в чужие зрачки, чтобы увидеть тепло, пока с губ срывается стон, а тело выгибает судорогой наслаждения. Я устал видеть чужое тепло. Хочу на секунду почувствовать его. Не видеть, но ощутить. Ирония – видишь как она извивается стонами полностью потеряв контроль, а сам всегда хранишь немного холода внутри. Сближаешься, привязываешь к себе, питаешься их чувствами и вроде бы теплее, но в глубине всегда осколок холода. Словно где-то в позвоночнике зашит обломок зеркала… Желание – отстукивает гулкие шаги в голове и путает мысли. В голове кто-то тяжело дышит – густой длинный вдох и короткий резкий выдох. Ходит шагами вдохов-выдохов и горячим паром оседает на скатах черепа…. Желание близости. Плотные струи бьют по коже в тщетной попытке заставить твою кровь немного согреться. Знаешь, струи воды неразделимы на вдохи и выдохи. Всё в этом мире делится на вдох и выдох. Земля крутится вдыхая и выдыхая пульсацию света. Трава дышит пока пробивает плотные комья земли. Даже время дышит разделяя пространство на секунды – вдох-выдох, вдох-выдох. Секунда – вдох, мгновенье между секундами – выдох. И лишь вода не разделена дыханием. А может просто у нее слишком маленькие глотки. Крохотные капли вдоха и крохотные зазоры выдоха. На воду смотришь гигантом, как огромная пылающая звезда видит лишь землю и не видит копошащихся на ней людей, так и мы видим лишь плотные нити струй и не видим каплей дыхания… Вода это воздух. Плотно свитый в тонкие струи воздух становится водой. Кто-то неведомый свивает из воздуха нити, чтобы сплести из пряжи мелодию шагов – бам, бам, бам… Стучит по коже одной единственной фразой – желание близости… Просто рядом, просто секунду не быть одним. Почувствовать внутри тепло. Всего секунду… Взгляд натыкается на сине-серые разводы на кафеле и неожиданно видит уродливую рожу – тонкие, надменно поджатые губы, маленькие злые глазки и огромный скошенный лоб склонного к припадкам бешенства идиота. Не знаю откуда рожа взялась. Она смотрит куда-то в сторону и кажется вот-вот начнет бормотать гнусности. Поджатые губы добавляют уродцу презрительности. Впрочем я не знаю – это суровость, надменность, или презрение. Просто губы поджаты. Слегка повернув голову ищу на других плитках странное лицо и с удивлением нахожу. Эти пугающие своей непонятностью рожи есть на каждом прямоугольнике. Словно не понятный символ или печать. Печать чего-то гнусного и мерзкого. Уже угадываемого в изломе поджатых губ… Тугим узлом внутренностей внутри пульсирует тоска… по близости… секунде тепла внутри… Пар душит горло свинцовой петлей и ты устало цепляешься ногтями за скользкий кафель. Холод внутри так и не растаял. Ты сварился снаружи, но все так же холоден внутри… Включаешь ледяные нити и холод пропитывает тебя насквозь. Желание застывает где-то внутри, чтобы отсчитывать мерные шаги в голове…

А вот эта идеальная…. Всеми гранями ритма…

Оборотень

В глубине моих глаз отражается свет.
Он изменит меня и опять будет смерть.
Полнолунья ночь опять пришла лучше дома запрись.
Полнолунья ночь опять пришла и возьмёт чью-то жизнь.

Я почувствовал дрожь, страх пропал совсем.
Я почувствовал кровь, сладкий запах вен.
Я бегу всё быстрей…
К тебе…

В глубине моих глаз отражается свет,
Я бегу всё быстрей, я несу тебе смерть.
Свет луны внутри меня, и я повинуюсь ему.
Свет луны ведет меня, и я всегда верю ему.

Я почувствовал дрожь, страх пропал совсем.
Я почувствовал кровь, сладкий запах. Я бегу, бегу
Быстрей, ведь я знаю точно, где ты.
Я спешу, спешу скорей, пока вижу свет луны.

В глубине моих глаз отражается свет.
Он изменит меня и опять будет смерть.
Полнолунья ночь опять пришла, лучше дома запрись.
Полнолунья ночь опять пришла и возьмёт чью-то жизнь.

Я почувствовал дрожь, страх пропал совсем.
Я почувствовал кровь, сладкий запах. Я бегу, бегу
Быстрей, ведь я знаю точно, где ты.
Я спешу, спешу скорей, пока вижу свет луны.

Я забыла….. вот он ответ. Я просто забыла, что я не то. Не совсем то. Совсем не то. Просто забыла, потому что мне так хотелось. Ответ так прост – забыла… Я так долго училась забывать, что научилась забывать даже то что такое забывать. Стираю себя, чтобы обрести все качества. Узнать, почувствовать, ощутить. Стираешь линии и забываешь. И рождается греза. Для единственного зрителя, только для меня. Все остальные не имеют значения. Главное – поверить внутри. Рисовать ситуации, рисовать людей, рисовать декорации только с одной целью – ощущать. Забывать, чтобы проходить путь снова, выбирать новые варианты, раскручивать новые нити – просто чтобы ощутить как это. Прикоснутся к возможному. Просто знать. Без цели и смысла. Искусство ради искусства. Так забавно – слышишь музыку и точно знаешь что именно в ее линиях лежит твое отражение. Не в словах, они смешны. Но в рисунке. Неощутимые вибрации – оттенки тона, нюансы ритма, невидимый рисунок под нотами. Вспоминаешь части себя, постоянно вспоминаешь. Прикасаешься рукой и память сама поднимается черной волной. Реальность картонных рисунков неба-солнца плавится под ожогом волны и ты уже знаешь, что всё это уже было. Знаешь себя, но не знаешь где ты. Где ты, а где не ты….. Ответ так прост – забываешь слишком быстро и слишком много….. Вспоминаешь, и всё становится на свои места. Одно из двух – или память или чувства. Приходится балансировать….
HellRaizer – новая любовь…. Случайная и вечная…. Слова смешные…

Четыре пули

Я иду, ускоряя шаг.
Может сделал я что не так,
Может зря я к тебе пришёл
Может зря от тебя ушёл?
Ты же знала, что не права,
А теперь ты лежишь одна.
Ты знала то, ты знала то,
Что я люблю тебя.

Узнай же скорей,
Что чувствовал я.
Не будь же ничьей.

Открываешь дверь и проходишь вглубь,
Не замечая меня.
Достаю пистолет, и в прицел смотрю
В твои голубые глаза.

Мы теперь не пойдём в кино
И не будем там пить вино.
Ты не скажешь мне больше "нет",
Потому что тебя уж нет.
Я иду, ускоряя шаг,
Не жалея что сделал так.
Я знаю то, я знаю что,
Я разлюбил тебя.

Узнай же скорей,
Что чувствовал я.
Не будь же ничьей.

Дверь и глаза открыты,
Губы как кровь – налиты,
Чёрные точки в платье и стене.
Эти четыре пули
Меня не обманули
И теперь встречусь только я с тобой во сне.

Я увидел, как вылетают,
Эти пули как убивают.
Я увидел, как умирают.
Никогда. Никогда не увижу тебя,
Не услышу тебя,
Не почувствую взгляд,
Ведь я знаю, где ты.
Ты не можешь придти,
Разве только во сне.
Мы увидимся снова на той стороне.

(истерическое ржание под столом) если что и могло сейчас меня рассмешить, так это просматривание старых постановок из-за кулис… гыыы… это так смешно… маленькая девочка (в голове крутятся весьма грубые, но опять же весьма точные определения, которые вырежем, дабы не попустительствовать себе….. опять же мне давно пора прекращать ругаться пьяным извозчиком в публичных местах… давно пора, уже года три как пора….) играет страаааастную, жестооооокую даму средних лет…. мммм – забавно…. Нет, ну неплохо, очень даже не плохо, особенно если учесть возраст. Опять же умение держать образ. Хотя…. Ну не знаю, чрезмерно пафосно, слишком напыщенно и просто неприлично фальшиво. Но – забавно… Особенно постфактум. И уж тем более учитывая что даже по прошествии весьма приличного времени ничего не изменилось. Хм…. Впрочем с чего бы это оно изменилось – это только кажется, что рисуешь другого, а вот собственная тень всегда проступает. Как ни выкручивайся. Просто нужно уметь и хотеть увидеть….. хотя это так…. лирическо-утреннее. Опять же мы всегда небрежны зрачками, невнимательны ушами и слишком глухи сердцем, чтобы видеть то что есть, а не то что хочется видеть…. Но есть несомненный плюс в просматривании мертвых имен – бодрит лучше чашки кофе, которую нужно варить, что утомительно. (на грани всхлипывания) И тут думаю… а что если я свою виртуальную жизнь начну перечитывать – страшное дело. Задохнусь смехом и умру крайне похабной смертью. Конечно в этом есть своя прелесть, но все же… не эстетично как-то, не изящно. Нет в этом строгого расчета и выверенных движений. Как-то вот не стоит оно того. И с содроганием вспоминаю, что ведь могла…. Могла же в весь этот мусор верить, и главное – дай мне шанс еще раз и снова бы. И не отказалась бы. Потому как ощущений\эмоций\чувств было через край. И стоило оно того, тем более реальности никогда не мешало. Одно само собой, другое само собой……. Мммм – мастурбация, вот скромно не расписывая. Это именно оно и есть. Результат гарантирован…… Черт, но как же это со стороны отвратительно – ну слов нет. Вот когда там внутри – чудо, магия и звездочки перед глазами, а когда со стороны – пошло, убого и… вульгарно-примитивно… как-то даже слова подходящего не нашла…..
«А чего ты не ешь апельсинов? Там мандарин, апельсин?» (с) – а вот пойду и съем сейчас… все одно лучше чем ржать ослом в семь утра после очередной подведенной черты…. Любовь окончилась и в конце после всех мучений нас ждала всего лишь Кровавая война. Там и умрем в последний раз. Как выяснилось весь путь был лишь для того, чтобы принять свой круг ада. На что не пойдешь лишь бы не признавать правду – разрушишь мир, забудешь себя и будешь жить в агонии вечной тоски…. И вот не говорите потом, что простое просто. (усиленно кивая, слегка механически) Просто, только трудно и больно…… Апппельсииииинннн……
P.S. и я беру назад мои слова – подростков я тоже не люблю… как и всех остальных детей…

.....монитор в футляре... красивый, всеми любимый, но скрытный под футляром.... это что ж получается если кто случайно нос под футляр засунул, так сразу и голову потерял?.... (хихикая) супер.... ага, и сплю я тоже уже как часа три.... это просто сон, в котором мне снится, что я монитор в футляре...

Мне нужно лечь спать. Именно сейчас нужно. Через 20 минут наступает мой крайний срок, но я уже знаю, что не лягу. Я снова в том времени когда проваливаешься в сны как в истинную жизнь. Просто проваливаешься и живешь там… Там – где-то там. За дверью, за горизонтом, за чертой. Там – живешь, а проснувшись просто ждешь тут перехода туда. Я не могу проснутся по утрам, просто не просыпаюсь. Нет утра – утро стерто из моих линий широкой жесткой кистью с желтой масляной краской резко пахнущей чем-то забыто-знакомым. Снова днем приходят они – тени, или люди, или мысли завернутые в обертку сознаний, просто приходят и живут перед глазами. В снах ты влюбленный вампир, что уже странно само по себе. Ходишь по странным улицам заблудившись в знакомых линиях и никак не можешь найти дом. А над небом висит картонное солнце и глупо хихикает как ты мечешься по нарисованным улицам пытаясь успеть туда, куда ты опоздал еще в прошлой жизни. Впрочем там ты горишь внутри и все остальное стоит того. В картинках ты разделяешь себя на зрителя и героя, чтобы точнее описать тех кто рядом, написать с нескольких углов, увидеть с разных лестничных пролетов, услышать из разных окон. Там ты видишь четыре тени и никак не можешь понять за которой из них скрываешься ты сам. И почему их стало четыре – ты не любишь четные цифры, они смущают тебя своей конечностью. Вчера была мысль – о трех состояниях: Будды, вселенского плаксы и язвы. Состояния – ощущений, чувств и слов. Разделение для обретения глубины. Или просто особенность организма. Сегодня натолкнулась на горсть чужих слов – о ком-то другом, или точнее скорее всего о ком-то другом. Впрочем какая разница о ком, если в них ты находишь ключ. Я благодарно киваю автору за подаренный ключ – и не важно, что он сам хотел вложить в свои слова. Мы пишем себя, но на самом деле это нечто за чертой водит нашей рукой. Просто приятнее думать, что это мы сами. Но это оно. Безликое. Невыразимое. «Разбрасываешь свои кусочки в чужих… он меняется на страницах и уже не тот что был у линии… а тебя никто не толкнет» (с) – ключ для меня….. Просто ключ к двери которая до этого была незаметной. Ключ не открыть, но увидеть. Открыто всегда, только повода заглянуть нет. Разбрасываешь себя в других в надежде потом собрать себя заново. Время собирать камни и время разбрасывать. Где оно время собирать?... Разбрасываешь себя в чужих… людях, мыслях, ситуациях, чувствах… как смотрящийся в зеркало разбрасывает свое лицо по стеклянным мирам. Разбрасываешь в чужих, чтобы увидеть в себе… Он меняется. Дааа…. как он менялся. Как было больно увидеть, что он был всего лишь мной. Лишь я и только я и никого другого. Слышать голос и понять, что лишь эхо собственного голоса отвечает на мучительный вопрос. Больно не то, что другой не такой, больно что это ты сам. Мечешься по зеркальным коридорам и хватаешь лишь собственное плечо вывернутыми судорогой пальцами. Скрюченные пальцы тянутся в попытке ухватить того, идущего впереди, отстающего на шаг, но ухватив плечо поворачиваешь лицо к глазам и видишь лишь себя. Гонишься за тенью лишь за тем, чтобы найти свое потерянное в другом коридоре отражение. И никто не толкнет, никто не разрежет кожу шепотом: «выбирай»…. Никакого выбора, путь определен тем первым шагом, который ты даже не можешь вспомнить. В других жизнях ты делаешь выбор и потом тысячу вечностей приходится идти лишь вперед потому что за спиной всегда обрыв. Выбираешь дорогу стрелы, и уже сама дорога ведет тебя вперед, хочешь ты этого или нет. Возможно это самый правильный путь, но что он стоит, если нет выбора? Всегда сомневаешься, потому что никто не любит свободу, так как ты. А свобода – это внутри и только внутри… Обреченность на поражение – всегда знаешь, что проиграешь. Ты проигрываешь все, что попадается в твои руки, ничего не умеешь удержать, потому что к твои шаги поцеловал ветер, а любое сокровище это кандалы для пустоты. Есть пустота когда кислота разъедает внутренности, а есть пустота когда становишься сосудом. Просто сосуд в который свет наливает ветер. Это две разных пустоты, просто слово лишь одно….. Сам… сам, сам, сам. «Своими ногами» - слова из другого разговора. Но что я могу сказать о пути одного если для этого нужно сначала убить в себе радость жизни, а потом убить радость смерти и шагов к этому так много и они так мучительно жестоки в своей равнодушной насмешке. Сомнения – я не уверена, что понимаю истинный смысл вопроса и не уверена, что на такие вопросы стоит давать ответ. Сомнения в том что этот путь стоит цены, которую нужно заплатить. Сомнения – так ли это нужно всем. Обреченность на путь – много говорят о его свете, но мало говорят о агонии содранной кожи. Стоит ли оно того? И нужно ли здесь и сейчас? Может завтра, или через тысячу ночей? Так ли нужно вступать именно сейчас? Я – не знаю. Наверное в этом и есть самая главная слабость – сомнения. Видеть множество вариантов и не видеть того одного, который необходим. Не неизбежен, а именно необходим. По сути всегда было желание стоять на двух лошадях в одно Читать далее...

просто потому что вспомнила... единственное Стихотворение у по сути бездарного поэта... лишь одно.... впрочем - лучше одно, но такое....
Любимое из другой жизни:

Я не знаю, с каких пор
Эта песенка началась, -
Не по ней ли шуршит вор,
Комариный звенит князь?

Я хотел бы ни о чем
Еще раз поговорить,
Прошуршать спичкой, плечом
Растолкать ночь - разбудить.

Раскидать бы за стогом стог -
Шапку воздуха, что томит;
Распороть, разорвать мешок,
В котором тмин зашит.

Чтобы розовой крови связь,
Этих сухоньких трав звон,
Уворованная нашлась
Через век, сеновал, сон.

запомнить

Я сразу скажу, потому что хочу запомнить. Мне было реально хорошо – именно реально. Так редко бывает. Чтобы хорошо, но в реальности, а не снах. Не буду говорить спасибо, за дары не благодарят. Я считаю, что нельзя благодарить за дары – они слишком значимы для этого. Не буду больше ничего говорить сегодня – не знаю почему, но не хочу, наверное немного смущаюсь, да… именно это – смущена, совсем чуть-чуть… Настоящие слова, реально хорошо и честные чувства – так скажу. Запомню именно так.
P.S. (рассмеялась тихо) и никогда не забывай, что ты – самый лучший на свете. Потому что я так сказала – а я всегда права-)))
P.S.S. и еще добавлю - безумно была рада. Без_умно. Без ума - просто рада, изнутри, целиком, без мыслей.