Порой эрудиция играет с нами злую шутку. Ты приходишь в кино, как будто вышел из супермаркета: с полными руками чипсов, попкорна и пива. Ты в отличной компании. Всё ништяк. В фильме веселятся, обнимаются и смеются. Ведут детей в школу. Из школы. Снова в школу. Запускают змеев. За кадром звучит Van Gellis. А у тебя вдруг кошки на душе скребут – перед глазами афиша. А на ней внизу, красными буквами – драма.
Какого черта ты, дятел, смотрел на афишу? Кто тебя тянул за глаза? – спрашиваешь себя в приступе «лестничного остроумия». И уже не радуют воздушные змеи, Наоми Уоттс, и шикарные газоны. Ты вспомнил имя режиссера, оно только что было в титрах, и твое воображение уже рисует, как ребенок становится наркоманом, муж изменяет с соседом, а жену насилуют пьяные подростки. При этом на экране ничего плохого (пока) не происходит – но ты же умный парень, это драма. Распишитесь здесь, внизу. Сейчас всё будет.

Как вы, должно быть, уже догадались, речь не совсем о кино. Сеанс окончен, ты выходишь на улицу. Там черное небо и холодный ветер. Эхо твоих шагов жадно пожирает листва деревьев, издавая утробные шорохи. Ночные фонари острыми желтыми шпильками вонзаются в глаза, откуда-то сбоку кривым глазом смотрит луна, в голове прокручивается прошедший день… и ты узнаешь! Узнаешь режиссера. Ты ведь уже это видел, ты знаешь, как всё устроено. Ты понимаешь, что будет завтра. Красные буквы, какие-то красные буквы всплывают в подсознании. Каждый день один и тот же фильм, один и тот же режиссер. И в зале одно кресло, ты прибит к нему гвоздями. Догадайтесь, какое слово на афише у входа?

Ты правишь сценарий, ты подменяешь оператора, ты проводишь кастинг, ты в лепешку разбиваешься, но режиссер – в нем все дело. На каждое твое колесо у него обязательно найдется прочная палка, на каждую стремительную пробежку – наиэффектнейший ракурс падения, на романтический вечер при свечах – ссора и ночной пожар. Все твои успехи, все то, чем ты живешь и чем дышишь – все это не более чем изобразительные средства, которыми и достигается всем нам хорошо известный драматический эффект.
Никому не интересно смотреть, как автомобиль паркуется, интересно, когда он взрывается… - все думают, что это сказал Таррантино, не верьте!
Это сказал ОН.
Про твой автомобиль.
В котором ты.

Мне кажется, я знаю, чем всё закончится.
А в середине ноября будут титры.

А мне тут… сердце подарили. Нет, только сердце, руки не было.
Оно небольшое, прямо скажу, оно маленькое, и прозрачное. Легкое, почти невесомое. Внутри оно красное, как… красное море. То есть синее, густо-синее, и в нём пузырьки воздуха, оно как бы дышит… Или дышало?
Оно с глазами, с каждой стороны есть белый глаз с большим круглым зрачком. Маленькие стеклянные глазки смотрят не моргая. Это хорошо, что с каждой стороны по глазу, значит, оно не хищное.
И, конечно, это сердце не бьётся. Или всё же бьётся, ведь оно стеклянное?

Предки были мне рады. Меня угостили мускатом неустановленного производителя, и мы тут же пустились обсуждать практическое виноделие, а именно: брюты, оказывается, барахло, и по этому вопросу мы не договорились, португальские портвейны - лучшие, мой дед, оказывается, варил божественный крюшон, а ту десятилитровую бутыль с сидром бабушка разбила намеренно (не могу поверить). Чилийское вино - так себе, вот Paul Mason был ничего, только закончился быстро (бутыль 7(!!!!) литров), но лучшее всё равно то, египетское.
Чёрт, придется еще раз съездить - говорю я. Они смеются.

Почитать мне с собой не дали, ("должен почитать родителей") поэтому в метро я изучал ландшафт и фауну.
На "Комсомольской" зашли двое - мужчина и женщина средних лет (думаю, 50 или 55, я плохо определяю возраст), на единственное свободное место слева от меня села женщина, а мужчина встал как-то перед нами одновременно.
Я сижу и перед моими глазами мешковатые штаны, мятая рубашка и ветровка совершенно бодрого, хоть и седого мужика, поэтому я дышу ровно, смотрю на всё в целом, краем глаза вижу, что женщина, миниатюрная, лицо в морщинах, как-то нервничает, перебирает сумочку руками, смотрит по сторонам, и ерзает на месте - я понимаю, что ей хочется, чтобы они сидели рядом. Ну-ну, - думаю.
И тут (какого черта) встаю, перехожу к дверям напротив, и как-бы начинаю писать sms, а на самом деле читать, хотя чего их читать - я их все наизусть помню. Sms-ок мало, поскольку я еду со старым, запасным телефоном, они древние, но я успеваю проехать пару станций, пока не перечитываю их полностью, и вдруг, подняв глаза "как там наше старичьё?" я вижу, что женщина смотрит прямо на меня и, я читаю по губам - "спа-си-бо". Был тронут.
Через пару станций вагон почти опустел, и я сел напроив них. Пара как пара, держатся за руки, разговоривают мало. Когда женщина вышла первой, мужчина даже не встал, хотя больного он не похож. Так я и разглядывал его еще минут десять, пока мы вместе ехали, расслабленного, мешковатого, и совершенно седого.
Всё же мужчины совершенно не достойны женщин. Но на наше счастье женщины делают вид, что это не так.

Что? У тебя тоже корпоративный? А у меня как получилось с этим фирменным, это вообще п****ц! Я жене новый мобильник купил, а она мне отдала свой старый, такой как у тебя, 6310. Да, классный телефон, есть всё, что нужно, но не в этом дело. Мне дали корпоративную симку, я залезаю в опции и случайно захожу в раздел sms. Они ведь в телефоне хранятся, и представляешь, там оказывается полно sms-ок, она забыла их стереть. Я начинаю читать, и о***ваю!
Я просто выпадаю в осадок.
Читать далее...

Прошлой зимой, пока я был в Египте, предки отравили моих попугаев. Уж не знаю, как они это сделали, должно быть, насыпали полный аквариум корма, вода протухла и рыбы сдохли.
Я вхожу комнату, и вижу на поверхности воды крупные оранжевые комки.
Читать далее...

В пятницу была пьянка, домой я пришел поздно, «на рогах», да и слава богу, что вообще пришел. За выходные, так уж вышло, я услышал о себе много нового, с примерами, эпитетами, и даже выводами, поэтому сегодня я с нескрываемым любопытством присоединился к коллегам за чаем обсуждавшим прошедшее. Оказалось, в пятницу нам чертовски повезло. Нам продали водки, нас не забрали в милицию, и мы выпили какое-то нечеловеческое количество водки. Никто не помнил, чем закончился вечер, как все разошлись, и как добирались, но все живы, значит – зажгли! Со смехом рассказывали, что я «снял бомжа», и интересовались, зачем, причем вопрос был риторическим. Дятлы, они думали, я ничего не помню. А я помню - я не «снимал» его.
Читать далее...

Сегодня, по дороге домой, мой портфель сбила машина.
Ничего не подозревавший, видавший виды тряпошный ноутбучный портфель “TDK “ мирно покачивавшийся в твердой авторской руке, был подло ударен в бок проезжавшим мимо “лупоглазым” мерсом, в то время как автор этих строк, по обыкновению изображавший из себя невнимательного разгвоздяя, каковым, в сущности, и является, глядя себе под ноги, не спеша переходил улицу по пешеходному переходу. На мои реплики, имевшие смысл «куда же вы, такой нехороший и невнимательный человек, едете?» Мерседес не отреагировал, и не остановился.
Они никогда не останавливаются.
Как-то я имел удовольствие прогуливаться неподалеку от кинотеатра «Тбилиси», и наблюдал, как маленькую собаку, на вид, тойтерьера, переехало две (sic!) машины подряд, переехали с таким звуком, как будто они проскакивают через бетонный столб. Надо ли говорить, что никто не остановился?
С месяц назад автор имел удовольствие «прохватить на все деньги» по ночному ТТК. В левом крайнем ряду в районе развязки на «Беговой» лежал совершенно неподвижный и очень неживой на вид мужчина, напоминающий бомжа. Понятно, что сбитый бомж – совершенно не причина остановиться, тем более, ночью.
Есть правило: когда перед тобой внезапно появляется препятствие – можно только оттормаживаться, не нужно пытаться никого объехать. Пример действия этого правила я наблюдал одной дождливой осенней ночью. Кошка перебегала дорогу “лупоглазому” мерседесу, она была видна ну просто за версту. Но водитель не то, что не стал прибегать к излишним маневрам, он даже не убрал ногу с педали газа. Думаю, он просто не захотел, как говорят в спорте, «терять темп».
Внимательнее на дорогах, братья. Shit не дремлет, он постоянно happens.
Кстати. Ни томик Хемингуэя, ни журнал Esquire в описанном в самом начале инциденте не пострадали.

На моем столе в простой белой вазе стоят две розы: темно-бордовая и желтая.
Вы не подумайте, я не покупаю себе розы, я ведь не псих, но так выходит, что у меня на столе оказываются цветы, сейчас это две розы.
Я мог бы пуститься в тягучие обобщения, вроде того, что благие намерения, материализовавшись в цветах возвращаются к нам в пожухлом виде, но это чушь, полная чушь, а правда в том, что я сижу в пустой квартире, а передо мной две розы, как будто кто-то умер.
Когда я приношу их, они выглядят неживыми, растрепанными и помятыми, как зверьки под наркозом, но холодная ванна возвращает их к жизни для того, чтобы на следующее утро они ухмылялись из вазы, как бы спрашивая, - что, старик, жив еще?
На что я мысленно отвечаю: Я-то да... А вы как?
Бордовая только что заменила увядшую такую же, и уверен, теперь этим розам страшно, что одна из них уже завтра опустит свои листья и лепестки, а вторая останется одна.
А мне не страшно, я уже один.
И передо мной две розы, как будто кто-то умер.

Она очень красивая. Конечно, вы её этим не удивите, ей это все говорят. Ей все это говорят всю её жизнь, и она просто не поймет вас, если вы ей этого не скажете. Да вы и не сможете не сказать, уж поверьте, я-то пробовал. Читать далее...

Среди нас полно людей без родителей и семьи. Пусть не полно, но их хватает. Уже среди этих людей достаточное количество раполагает такими важными в нашей стране предметами, как ТТ, Макаров или Наган, далее по списку. А теперь, внимание, вопрос:
Как же вы боретесь с этим искушением, дорогие мои?

Мне нравится новый Rolls-Royce Phantom, это тот, который сделала BMW. Нравится не как автомобиль, пусть даже и мечты, а как произведение современного «техно»-искусства c небольшим дополнительным функционалом: в нем можно ездить :)

Я вернулся, я в отличной форме (just take a look), я приветствую всех новых (и старых) ПЧ, зажжом, друзья!
[показать]

Девушке страшно повезло, она была на встрече с космонавтами, как представитель кампании спонсора мероприятия. Она рассказывает об этом с упоением.
- Они классные, понимаешь? За них просто … понимаешь, за них просто нужно выходить замуж! Они такие… спокойные, большие, уверенные… Ты же понимаешь, каждая женщина выбирает… А здесь выбирать – не надо, выбор уже сделан! Знаешь, как их отбирают? На психологическую совместимость, на устойчивость к стрессам, здоровье?
У них там пожар был, в невесомости, а это так страшно, когда в невесомости, в вакууме, пожар! А они так спокойно об этом рассказывают… Они… они просто классные!

Мне стало грустно. Я не классный, и не космонавт. Уживчивость на нуле, и вакуум у меня ни за что не загорится. Что мне толку в этих космонавтах? Не замуж же за них выходить.

Мир вокруг – хрупкий. Или кажется хрупким. Как будто елочный шар раздавил неловким движением, и побежали трещинки, и пальцы чувствуют, что всё, привет, но шар всё еще круглый, блестит, и смотришь на него, как в первый раз видишь, и от дрожи в пальцах он рассыпается мелкими блестящими, неприятными осколками.
И на работе у меня такой шар, и дома. И когда на машине еду, и когда с друзьями сижу.
Я вижу перспективу, ближайшую, и отдаленную, точнее, я уверенно планирую, совершаю необходимые движения, но я не чувствую этой перспективы, да и, положа руку на сердце, не верю в неё. Нет ни вчера, ни завтра, есть только треснутый шар, пока еще круглый и блестящий.

Честно говоря, я здесь случайно. Кришна не хочет, чтобы я писал в дневник: на работе Li.ru (как, впрочем, и ЖЖ) заблокирован, домашний компьютер кроме неприятных звуков ничем себя не проявляет уже месяц как, а другого машинного времени у меня и нету.
Но так вышло, что нужно срочно отправить CV, а на работе его не оказалось. Ну, здравствуйте, родные! А у вас всё по-прежнему…

Москва чистая, светлая и безлюдная, пустота на улицах режет глаза, метро и наземный транспорт ходят почти вхолостую, машин тогда еще почти не было, и главное… магазины были заполнены товарами и тоже пустынны… Город вылизан до блеска, освобожден от грязи и лишних людей, заполнен милиционерами в парадной форме, новыми невиданными товарами и сооружениями, и производит прямо-таки нереальное впечатление. Тем временем практически во всех остальных городах страны заморожено капитальное строительство, урезаны городские бюджеты, ну, и так далее, по списку, экономика ведь не гость из ГДР, её не обманешь.
Конечно, это я о Москве 1980-ого года.
О том, что будет с нашим городом в 2012 году, откуда на это возьмутся деньги и куда они пойдут, мне даже не хочется говорить. Те, кто сейчас говорит о том, что нам нужна олимпиада’2012, те… наверное, профессиональные спортсмены. Другого объяснения я просто не хочу видеть.

Стоит мне закашляться, как коллеги подхватывют мой мощный профессиональный кашель, и он, кряканьем и кудахтаньем, распространяется по офису затухая в дальних уголках до тех пор, пока я снова не зайдусь кашлем. Жалкие подражатели…

Так вышло, что писать мне решительно неоткуда, ну просто совсем.
Потерпите немногго, и всё вернется.
Осталось чуть-чуть.
Вы не будете разочарованы.
Как и я :)

Вечер, конец рабочего дня. Заходит девушка из маркетинга, ждёт кого-то из наших, на ней большая, пушистая шуба. Я, признаться, в мехах не разбираюсь, поэтому спрашиваю, что за зверь. - Енот, говорит. Поскольку девушка в шубе по размеру скорее напоминает небольшого медведя, чем среднюю собаку, которой, по моему представлению является енот, я уточняю, сколько же енотов нужно убить для того, чтобы сшить такую шубу.
Вопрос радует девушку, она начинает живо рассказывать – о, да, очень много, видишь эти узенькие полоски, каждая - это отдельный енот, а их здесь видишь, сколько полосок, а еще воротник, рукава…
Признаться, я быстро утерял нить. Не то, чтобы я был фанатом енотов, но в этой кровожадности есть что-то отвратительно детское.
Вот так выглядит енот, пока он жив. Или вот так . Или так .
Да, и еще. Поищите в Яндексе фотографии енотов. Вы удивитесь.