Всё когда-то кончается. Жизнь, масло в холодильнике, лето. С наступлением такой погоды у меня пропало ощущение лета. Пропала лёгкость и чувства пёрышка.

Может оно еще и не кончилось, но ощущение куда-то ушло.

Ничего, всё будет хорошо.

Потому что по-другому и быть-то не может.

Наслаждайтеся. Аж всю неделю.

Шоб вам пусто было.

Остается только смотреть на небо.

Пью виски. Полный стакан льда, рядом тарелка с последней найденной пищей в квартире - яицами. В сумке две с половиной штуки баксов, а жрать дома нечего. Как обычно. Отпуска этим летом не предвидется, так хоть убухаться каждый вечер. Тоже отдых.
Да, за последние сорок восемь часов на сон было потрачено чуть больше трёх часов.

Поднимите ему кто-нибудь веки.

Перестань меня лечить, пьяный мачо. Я тоже знаю, как хорошо бывает.
Ах, почему же я так живу? Именно потому, что знаю, что бывает хорошо, а всё остальное время бывает как всегда.

Облака на рассвете рассыпались перьями
Торопливо. Оставив луну без подушки.
Всё прошло. А когда-то мы в это не верили,
По карманам искали забытые двушки,
Телефонный гудок заглушали дыхания,
И на стуки сердец озирались прохожие...
Всё прошло. Я не склонен винить расстояния,
Небо, недругов козни ничтожные,
Неустроенный быт... Боже, всё это - чушь.
Горячо было в мыслях, когда были молоды.
А теперь коньяком от простуды лечусь,
Только Бахус бессилен против этого холода.

ПАВЕЛ ГОНЧАР

"Александр, вы скушный, вы даже боитесь это признать".

Вчера мы отмечали его день рождения, мы играли в воллейбол, мы смеялись над тем, что ему подарили салатовые носки.

Сегодня у него умерла мать. Сбило машиной. Переломаны все кости, голова зашита толстым хирургически швом.

Отец ушел от него, когда ему было пять лет. Сейчас на нём три женщины. Жена, двухлетняя дочь и младшая сестра.

Дима, ты мой единственный друг, и я тебя никогда не оставлю.
[640x480]

When you're weary, feeling small,
When tears are in your eyes, I will dry them all;
I'm on your side.

Какой сегодня был насыщенный вечер.

Мы поднимались по пожарной лестнице на седьмой этаж, лежали на оцинкованом железе и кричали: "Бля, как класно". Снизу была привокзальная площадь и куча трезвых людей.

Мы спускались вниз и у нас треслись руки.

Я потерял свой мобильный телефон и мы его на крыше с оцинкованым железом.

По пути вниз он упал с высоты тридцать пять метров, его собрали по частям и он работает. Alcatel, вот имя качеству.

Я принял ванну и у меня сто тридцать оправданий своего поведения.

ЗЫ: Самое прикольное, что всё это я пережл с человеком, которому 42 года. Вы когд-нибудь подсаживали человека, которому 42 года?

"тебя никто не любит тебя все ненавидят улыбнись ублюдок..."

А потом придёт Она,
Собирайся, скажет, пошли.
Отдай Земле тело.
На, а тело недопило чуть-чуть,
Ну, а телу не додали любви.


Странное дело...

Переходим на красненькое, говорят, в нём витаминков поболе будет.

Снова утро, прожектором, бьёт из окна
[показать]

***

Сегодня был значимый день в жизни.

Первый день без глотка пива за последние два месяца.

Здравствуйте, меня зовут Kexxx и я уже не алкоголик.


ЗЫ. Навеяно Шляпой_Трилби.

ЗЗЫ. И морда - вылитый алкоголик. Кого, спрашивается, я обманываю?

"Ночь. День. Год... Ищу красный галстук. Шелковый. Ностальгия весь день мучила. То, проезжая по проспекту "Зодиак" услышал, то в магазине ценник померещился "35 коп.", то сигареты закончились, ничего не поймешь. Нашел. В самом дальнем углу отдельного шкафчика для барахла, лежит одинокий, всеми забытый. Весь исписан шариковой ручкой, бабы какие-то голые, лозунги дурацкие "Не дадим в обиду мать сыру-Землю", помятый, выцветший, мелкие дырочки по краям, толстый шов прямо в центре. Нашел, прижался к нему лицом, чуть не заплакал. Линейки вспомнились, взвейтесь-развейтесь, толстая комсомолка Саша, взявшая шефство над "группой разгильдяев и лоботрясов, над которыми даже девочки смеются", рюмочки коньяка на деревянном подносе. Коньяк грузинский, рядом мелко порубленное сало и кольца лука. Чуть не заплакал. Пионерские лагеря, конкурсы горнистов. Утро, заспанная физиономия сторожа Мотвея: "какога х.. ты, х.. в такую рань на своем х.. пи...шь?!!!!!", красные уши, после каждой запятой. Групповые купания: "Так, первый отряд в воду геть! С головой не нырять - найду, уши оборву". Меланхоличный шансонье Степан с гитарой: "Раз пошли на дело, выпить захотелось". Чуть не заплакал. Картофелеуборочная страда. Линялые штаны типа "спортивные", вьетнамские кеды, алюминиевое ведро: "Больше двух ведер домой не брать, вы у нас все хозяйство утащите", бездушно работающие трактор, незнающий ни усталости, ни перекуров, ни "третьей рюмки за стогом", но прекрасно понимающие булыжник под плуг. Соломинка во рту. Чуть не заплакал. Новогодние лихорадки: "Танька, ты черное оденешь? Синее? Ну, чума всем будет! А я зеленый блузон и штаны штатовские. Все парни лягут!". Опять же линялые штаны, типа "парадные", вьетнамские кеды, протертые ради праздника тряпкой. "Орлов, ты и на праздник в кедах?! Анна Михайловна, у нас трудовая семья, мама - электронщик, папа - математик, я не отрываюсь от народа". "Белые вальсы", "Витек, давай медляк загоняй! Лена, вы танцуете? Хи-хи". "Короче, пацаны, я с ней танцую, и чувствую, у меня встает, и ей в бедро упирается, а она, зараза, хмылится, вон, и сейчас лыбу давит". Теплая батарея, после катка, снег, тающий в варежке. Чуть не заплакал. День. Ночь. Год... Так и живем."

Сегодня я купил три пары чёрных носков, четыре лампочки по сто (100) ватт, упаковку Gilett Mach3 и банку пива.

But thats not the shape of my heart.

"Посмотрел сегодня в свой, кхм, карман, и презабавнейшую вещицу обнаружил, господа, - денежку. Денежка конечно не крупная, рваная, но. Но! Сам факт. «В то время, когда космические корабли…», и такая, простите за выражение, погода, наличие даже небольшой денежки, воспринимается как манновая крупа. То бишь «небесная манка». В душе что-то развернулось большим полотнищем, глаза, со слезами в уголках, устремились к небу. К небу. Руки вспотели, трубы загорели, мысли заработали. «А не выпить ли нам по этому поводу водочки, мой любезный сэр», пронеслось на уровне подсознания. Сознание воспротивилось, желая, видимо, мяса. Но. Как там, в песне: «Женщина выбирая между Пушкиным и новым лифчиком сделает моментальный и единственный выбор», так и мои ноги понеслись галопирующей рысью в продуктовый магазин. Грузная продавщица, вспотевшая от наплывов клиентов по случаю очередного циклона «пониженного давления», громко вопросила: «Что?!», на что получила столь же быстрый и короткий ответ: «Водки!». Взглянув на мои пронзительно-чистые глаза и заметив капельки слюны в уголках губ воздержалась от вопросов по поводу марки и количества напитка из «райских яблочек». «Как все таки низменна человеческая душа», подумал я, хватаясь за бутылку двумя руками, «в то время, когда космические корабли…», прервемся на секунду и поблагодарим сию проводницу между низменным и высоким, на что она конечно не отреагирует, «..бороздят просторы космических глубин и даже японцы, чинят неисправные спутники, лучшие умы человечества вместо окучивания картофельных грядок под пристальным контролем тещи, либо восхищенного любования каплями дождя, извините за выражению кушают водку. Да что тут извинятся - наглым образом ее жрут». Оставшиеся деньги были потрачены, нет, фигушки вы угадали – на пучок редиски. Одинокая сгорбленная фигура, закрываясь от дождя бутылкой водки и пучком редиски неслась легкой рысью по лужам. Вспомнился Лермонтов: «Мороз и солнце – день чудесный, еще ты дремлешь, друг прелестный». Но к концу фразы друг уже не дремал, а яростно тискал на кнопку лифтовой кабины. Дом, «sweet дом». Грязный половичок, кошка, с голодной яростью бросающаяся на пучок редиски «Пошла вон, это – мне!», кухня, табуретка, водопроводный кран. Все! Приехали! Открываем. Наливаем. Выпиваем конечно же. Закусываем. Открываем. Наливаем. Выпиваем.Закусываем. Открываем. Наливаем. Зачем-то смотрим. Выпиваем. Закусываем. Куууурим. Фуууу. Открываем. Выпиваем. Выпиваем. Закрываем. Смотрим. Закусываем. Закрываем. Наливаем. Все-таки открываем. Наливаем. Выыпиваем. Смотрим. Закрываем. Закусываем. Открываемналиваемвыпиваемнихренанезакусываем. Падаем. Спим. Люди добрые, падайте на пропитание. Не за себя прошу, за кошку. Трети день не жрамши. Все!"

«Было что-то спокойное в этих звуках старого негра. Что-то напоминавшее вчерашний завтрак. Воскресный завтрак после полудня. Вся атмосфера, окружающая его состояла из клубов дыма, медленно вращающегося вентилятора и парочки голубых, сосредоточенных только на своих прелестях. Закатывая глаза к потолку, представляешь себя со стороны полным придурком, взгромоздившимся на этот жутко неудобный стул. Маленькая рюмка, вся шершавая от прилипшей на ней соли, и дымящаяся сигарета в массивной прозрачной пепельнице, дополняла картину убогого кафе на окраине. Одинокая официантка в неизменной черной юбке по колено и уже начавшей желтеть белой блузке хотела только одного – домой. Впрочем, как и все в этом заведении. Что же они все здесь забыли? Теплый нудный вечер в компании телевизора и издерганной жены? Заросшее бревно, в парке, напротив, вокруг которого постоянно завалы из бутылок и использованных презервативов? Телефонный разговор ни о чем, с надеждой на что-то? Бездумное сосание пива из бокала с соломинкой? Что осталось там, снаружи? Постукивая пачкой сигарет о столик, и глядя на черную проплешину в скатерти, хотелось только одного – остаться. Сигарета продолжала дымиться нетронутой".

Меняется все в наш век перемен
Меняется звук, меняется слог
И спето про все, но выйди за дверь
Как много вокруг забытых дорог