Как ни крути, приходится признать, что на меня довольно легко повлиять. Это относится и ко мнению близких людей, и к рекламе. Ну, с близкими – все понятно. Купишь, бывало, юбку охренительную, промеряешь, покрутишься перед зеркалом: и так, и эдак, и попой повернешься, чтобы изучить ее в профиль и в анфас. Вроде все ладненько так: материальчик веселенький, фасон модненький, а придешь, там, на свидание или на встречу с любимой подруженькой, а тебе говорят: «Мать, что это?»  Ну, ты, конечно, удивляешься: «Мол, а что такое»? А тебе: «Это что? ЮБКА?» Ты: «Ну, юбка, а что»? «Да вот, странная она какая –то». И ты прямо физически начинаешь чувствовать, что она как– то не так сидит, задирается, в талии жмет и попку слишком подчеркивает. И вообще, пора худеть и больше заниматься спортом. А потом украдкой идешь в туалет и рассматриваешь себя со всех сторон, забыв, между прочим, что там установлены камеры слежения «для вашего же блага». И больше ты эту юбку не надеваешь, разве что, в припадке самоуверенности.

Или вот, например, по телевизору рекламируют прокладки: «Наши крылышки самые крылатые, альбатросы отдыхают». И ты, как чумная бежишь в аптеку покупать этот чудесный предмет гигиены. А на деле оказывается, что крылышки фирмы N ни на йоту не отличаются от крылышек фирмы M. А сегодня я поймала себя на мысли, что если бы по телевизору не трубили бы об убийстве Хлебникова, я бы в жизни не купила бы  Forbes.

Итак, в пятницу я забила на работу. Позвонила просто и сказала, что не приду, потому как лежу и помираю от приступов кашля в вперемешку с острым шлангитом. Промучившись от заразы примерно полдня, решено было, что флоту – таки быть. Для строительства оного на просторах родной дачи было купленного шашлыку, овощей, водки (ага-ага) и пива. На мкаде – пробка, на ленинградке – пробища, которая увеличивается по времени пропорционально желанию пописать.

кому интересно, жать сюда

И тут приходят они. Нет, не месячные. Гораздо хуже. И даже не приходят, а приезжают. Почти без предупреждения. Однажды утром. Вы встаете и идете в ванную и обнаруживаете, что она занята. Проходите в комнату и видите: 2 чемодана. И понимаете: наступил тотальный пиздец. В очередной раз приехали родственники из Казани. Даже не приехали, а нагло приперлись. В количестве трех человек. Три человека в вашей маленькой двухкомнатной квартирке, в которой помимо этого живут еще трое, плюс крыса и попугай!!! А это означает, что полки холодильника станут напоминать бескрайние просторы Антарктиды, независимо, забил ты их вчера или нет. Это значит, что к вам будут приставать с идиотскими вопросами, типа: «А когда ты сегодня придешь?», «А сколько ты зарабатываешь?», «А что ты планируешь делать завтра \ в выходные \ через н–цать лет?» и так далее. Это означает, что придется отмывать стены, ухрюченные после «самостоятельного приготовления методом разогрева в сковородке с брызгающимся маслом мяса, зажаренного вами накануне ночью (когда все, слава Богу, свалили с кухни). Это означает, что вам припрут «Чак–чак» (бляяяяяяяя) – тесто в масле – который вы сроду не едите (намекали уже об этом не один раз) и домашние беляши, жирные и пересоленные (ну и жрите их сами). Это значит, что вас просветят по поводу политической ситуации в стране, ценовой политики государства, кризиса экономической и юридической системы и так далее и тому подобное. Вас не оставят ни на минуту. Представители трех поколений: дядя Женя (зануда и педант, очень наглый и приставучий) – 70 лет, дядя Витя (наглый, болтливый и ужасно безалаберный) – 40 лет и мальчик Вадик (по–моему, у него что–то с психикой не то, это надо в 12 лет вести себя, как маленький старик, не играть, не веселиться, а целый день торчать перед телевизором) будут всеми силами давить на психику. А когда они наконец уберутся к себе в славную республику Татарстан, перед вами во всей красе раскроется перспектива стирки постельного белья, полотенец и приведения квартиры в божеский вид после этого нашествия. А в Августе… О, в Августе, будьте уверены, к вам завалятся дядя Володя с тетей Светой (сыном дяди Жени), привезут «чак–чак», сожрут все, все перепачкают, проведут рейд по шкафам, попытаются совершить акт проникновения в ваши мысли и чувства и уедут, пообещав в скором времени вернуться.

Да, конечно, вы предложили, чтобы дед принимал своих гостей в Солнцево. НО, дядя Женя сказал, что оттуда неудобно, видите ли, до центра добираться…

В жизни все происходит не вовремя. Особенно встречи. Либо слишком рано, либо слишком поздно. Еще каких–то два года назад я была готова все отдать за твою улыбку, за нежность рук, за пронзительно серые глаза. Позвал бы, и я побежала бы на край света, куда угодно. Я ночами мечтала о той степени близости и единения, какой мы могли бы достигнуть. Если бы…

Вчера ты предложил мне и первое, и второе, и третье. И даже – еще больше. А я смотрела не славный ежик волос и понимала: ничегошеньки мне от тебя не нужно. Ни этого сомнительного счастья вдвоем, когда, как ты говоришь, весь мир – в любимом человеке. Ни столь утомительного внимания, которого слишком много от тебя. Ни томности движений танца двух обнаженных тел. Ни–че–го. Я смотрела на тебя и думала о чем–то далеком, не имеющем отношения к моменту «здесь и сейчас». О чем–то глубоко своем, что не говорят вслух, чем не делятся.

Может, даже хорошо, что в жизни все происходит не вовремя……..

Дорогие друзья, я признаюсь вам, что на самом деле я - лесбиянка и наркоманка. Абсолютно лысая. И не знаю, как дальше жить.

Утро началось с охапки кремовых роз.
Даже не знаю, сколько их там...
Устала подрезать стебли...

По дороге на работу чуть не сломала каблук.
Сломала бы - подумала бы, что к счастью.

Ты схватил меня за руку и потащил во дворы:
– Пойдем, пойдем, я покажу тебе, ты должна это видеть всенепременно.
– Хорошо, только отпусти, пожалуйста, мне больно.
Ты не слышишь. Ледяные пальцы впиваются в запястье. Я заглядываю в прозрачно – зеленоватые глаза и вижу в них лихорадочный блеск.
– Ты можешь идти быстрее. Ну же!
– Та не тяни ты меня так. Иду же. Хоть что там у тебя?
Но ты не слышишь, лишь скороговоркой шепчешь: «быстрее, быстрее, быстрее», будто от моей расторопности зависит твоя жизнь. Волосы цвета пшеницы рассыпались по плечам мелкими кудряшками: я всегда поражаюсь, какие они чудесные, словно девичьи. Если бы не шершавые от щетины щеки, то тебя вообще можно было бы принять за девушку: зеленые, чуть раскосые глаза, пухлые, розовые губы. Модный джинсовый костюм подчеркивает субтильную фигуру. Если б ты не был моим другом, я бы влюбилась, наверное. Я обожаю твою утонченность, то, как ты прикуриваешь. Но больше всего мне нравится твоя походка – легкая, летящая, свободная, словно звук трубы да голуби в синеве июньского утра. Или когда ты сидишь и задумчиво перебираешь волосы, играешь тяжелыми локонами, ласкаешь их. В такие моменты твой взгляд становится невыносимо нежными, тягучими, такими бархатными… Если бы ты не был мне другом, я бы тебя хотела бы.
– Куда ты меня тащишь?
Ты словно не слышишь. Захлопывается дверь грязного подъезда. Этаж, второй, третий, передо мной мелькают надписи на стенах, пивные бутылки на подоконниках, мутные окна. Ты, чуть замешкался, отпирая замок. У тебя дрожат руки, жаль, что за светлыми прядями мне не видно твоего лица, но я почти уверена: оно абсолютно белое. Наконец, тебе удается открыть эту чертову дверь, и мы влетаем внутрь. Первое, что я вижу – страшный беспорядок. Повсюду раскиданы журналы и компакт диски, на стене перекошена большая черно-белая фотография, прозрачный столик перевернут. Шкафы распахнуты, а все содержимое – на полу. Я перевожу взгляд на тебя. Переступив порог, ты как – то сник: какие худые, впалые щеки и провалившиеся безжизненные глаза.
–Ну что случилось– то?
Ты устало распахиваешь дверь ванной и я вижу Валерку. Он лежит в очень неестественной позе: руки вывернуты, голова запрокинута. Вдоль шеи – красная струйка, тонкая, как стебелек цветка, ярким пятном распустившегося на белой рубашке. Мелькает странная мысль, что маки ровно такого же цвета.
– Это ты?
– Я.
– Почему?
– Он не может жить без меня.

Если б ты не был мне другом, я бы любила тебя, я бы тебя хотела …

Меня редко называют «Даша». Друзья и родственники словно сговорились. Ну, вот не нравится им «Даша» и все. Брат всю жизнь звал Дарьей. Есть в этом что–то… героическое. Раскатистая «Р» и твердое «Д». Такое характерное имя, напористое, честное. Лучшая подруга зовет меня исключительно «Данечкой» или «Дарьей Константиновной». Кстати, когда я преподавала, ученики тоже звали меня «Дарья Константиновна», а я жутко стеснялась поначалу, потому что мне казалось, что так могут называть только взрослую, умудренную опытом тетю. А какая из меня тетя? А? Вот «Данечка» – действительно хорошо, ласково так, будто мятную конфетку сосешь, причмокивая.

Мама периодически называет – «Дарьян» (о, это уже что–то восточное) или «Дашута» (ужасно, ути – пуси, ути – роготули какие–то). В пионерском лагере вожатый любовно окрестил меня «Дунькой Маклаудом» и переврал Пушкина: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты, как воплощенье офигенья и как предвестница беды…» ну и так далее. За это был не единожды осмеян и всячески уязвлен критическими замечаниями.

Любимый мущщина, помимо всяких котей, мусей– пусей называет меня «Даха». И чудится мне в этом акт признания, что я «свой в доску чувак», с которым и в разведку податься не грех. Ну что же, в разведку так в разведку. Главное, чтобы в доме был мир и порядок, чуйства взаимные, да и в той волшебной шкатулке чтобы хранились зеленые президенты. А все остальное – пожалуйста. Даха, так Даха. Нам не жаль ни капли.

Всяческие «Дуси» тоже присутствуют, но это совсем плебейство, я этого не люблю. Так и говорю: «Не обращаю внимания на ваши мерзкие инсинуации, идите на хуй». Я уж думала, что все, дальше извращаться некуда. Но недавно один товарищ выдумал нечто новое: «Дашок». Вы подумайте. «Дашок». У меня, например, возникает четкая ассоциация с Филипком и Гаврошем одновременно. И смех и грех.

А Дарий I, между прочим, был персидским царем. Мощный, говорят, был дядька.

Я пришла к невесте в самый разгар надевания трех юбок. Процесс увлекательный, особенно если надо надевать их через голову, всю такую уложенную и завитую. И пока мы с мамой в четыре руки растягивали резинки, невеста пыталась протиснуться сквозь небольшое отверстие так, чтобы не нанести ущерб кудрям и локонам.

Затем, ангелоподобная подруга моя была водворена в комнату, а я пошла встречать жАниха. Мужчины во главе с онемевшим Павлом и порозовевшим от принятого ранее на грудь свидетелем не замедлили появиться. Свидетель - эдакий добродушный Винни-Пух... Но когда славный Винни раскрыл рот, на меня обрушился словесный понос... (Тут бы и иммодиум не помог бы). Милая улыбка в купе с нечеловеческой скоростью речи, а также мягкий напор круглого, как фитбол, живота сделали свое дело. Я сдалась почти без боя, не помогла ни моя внушительная грудь, ни зычные выкрики типа: «Не пущу (здесь нужно представить, как я стою в проеме двери, широко раскинув руки)!!!!» Вдобавок, сломался лифт и всем пришлось топать пешком. Я даже расстроилась.

Моя бравая команда куда-то разбрелась. Как выяснилось потом, они просто поехали встречать одну девушку из салона. Во время выкупа. Гении, блин. Короче, в какой-то момент я поняла, что осталась одна и приготовилась принять смерть от семерых друзей жениха. К счастью, все обошлось малой кровью. Мне Паша потом сказал: «Ну, знаешь, задержать Илюху на 20 минут удается не каждому». Вот такой я молодец.

Зарядившись икоркой с шампанским, мы рванули в загс. Боже! Какие все невесты смешные, Неужели, я сама была с такой трогательно- серьезной мордой. Это ж умора. У Маришки, правда, обошлось все без накладок. Это у меня все вечно через одно место получается. Хотя бы вспомнить, как после фразы: «Молодые, поздравьте друг друга» мы начали кивать друг - другу со словами: «Поздравляю!» (Почему-то работница загса сказала это раньше, чем: «обменяйтесь кольцами»). Все начали истерично ржать, а тетенька, смутившись, пояснила: «Ну, поцелуйтесь».

Далее поехали гулять в Кусково. На входе дядьки- менты отобрали шампанское, но нас это, в целом, не очень расстроило, ведь умный свидетель (оказавшийся вполне милым дядькой) припрятал коньяк и стаканчики. Гуляли 2 часа, при каждом удобном случае разувались, прикладывались к бутылке и вообще вели себя непринужденно. Славный водитель, похожий на Элвиса Пресли, славно домчал нас на лексусе до ресторана.

И тут началось веселье. Конечно тосты и конкурсы, подарки и пожелания, вкусная еда и хорошая выпивка. Я-то уж думала, что на этом можно расслабиться. Ан нет. Знаете, что такое - длинное вечернее платье? Не знаете. А знаете, что такое - длинное вечернее платье и крутые ступеньки? Это еще хуже. Но самое ужасное - это длинное платье, крутые ступеньки и шпилька – 10 сантиметров. Я трижды пыталась, как пушинка взлететь по лестнице. И трижды это заканчивалось позорным падением. Нет ничего нелепее, чем валяться в вечернем платье. Не быть мне принцессой. Зато, всех повеселила.

В довершении всего, мой любимый мужчина отказался ехать на таксо, его поддержал в этом глупом начинании лучший друг. Я ужасно обозлилась и хотела уже сама взять машину, но меня не пустили. Не драться же. Пришлось разуваться и идти пешком, а-то в туфлях я ходить уже не могла. Такой вот променад получился в вечернем платье и босиком по ночной Москве. Хорошо хоть сухо было.

Знаете, как чувствуют себя беременные тараканы?
Не знаете?
Повезло вам............

Маленькие животные живут у меня в голове. Желто–фиолетовые тельца, оранжевые головы и ярко красные лапки. Они бродят туда–сюда и поют заунывные песни, иногда вылезают из глазниц и скатываются по крыльям носа вниз: становится щекотно. И тут появляется Чих – прыжок в иную реальность, туда, где нет ни света, ни тени, нет времени, нет пространства. Чих – момент склейки кинопленки, что крутится в голове. И в этом абсолютно бессознательном состоянии я явственно вижу моих животных. Эти радужные, фантастические создания заряжают все новые ленты - сюрреалистические, по – Буньюэлевски бессвязные. Они открывают миллионы музыкальных шкатулочек и тихонько подпевают какофонии странных мелодий.

В свете поразившей лиру анатомической лихорадки ответственно заявляю, что главный мой орган - это либо рот, либо руки. Потому что, руками я печатаю на машинке, ем и ковыряюсь в носу. А еще, с помошью этих частей тела я одеваюсь, готовлю еду и ношу всякие тяжести соразмеримые с моей женской сущностью.

Рот - тоже полезное приспособление, если бы мне отрезало руки, я бы смогла наговорить текст на диктофон, а какая-нибудь смелая (белая?) женщина, (нууу, накрайняк, мужчина) его бы расшифровала и набрала бы в дебильном винворде. Я бы ей денег дала бы. Сказала бы ( у меня же отрезаны руки): "Возьмите, милочка, там, в комоде, под стопкой пахнущих мандаринами лифчиков". Проблемы с одеванием, конечно, тоже возникли бы. Но я научилась бы делать это ногами. Как виртуозно я сбала б прикуривать дорогущие сигары от спичек... если б рядом не оказалось мужчины.

Еще, пожалуй, было бы плохо без волос и без глаз. Лысина - это холодно, а шапки я не люблю. А глаза нужны, чтобы не натыкаться на стены. Хотя бы видимые и осязаемые. А еще глазами можно смотреть на воробьев и синиц, на пунцовый закат, на зеленую пелену лествы, смотреть и удивляться, а потом идти к компьютеру и печатать руками. Или наговаривать на диктофон.

М еще не хочется терять уши и нос. Уши - потому что на них можно навешивать красивые сережки. А нос... нос тоже нужен, иначе, в чем же еще ковыряться руками?

Ну вот, дорогие мои друзья и подружки. Пью я, значит, свой чаек организмоочищающий и читаю ваши, так сказать, творения. И так хорошо мне на душе, так покойно, как не было уже давным давно. А все потому, что не мучают меня размышления экзистенциального толка, да и совесть не гложет. Мы с ней подписали мирный договор: она там где-то сущетвует, а я ее не трогаю, ну и она меня, соответственно, не беспокоит. И что-то вообще ничего не беспокоит, хотя, месячные так и не пришли, ну и хуй с ними. Мешают жить только, настроение портят и все такое.

И вообще, это пост ни о чем, ничего содержательного, полезного в нем нет, так что, можно даже дальше не читать. Скажу только, что во дворе какие-то пидарасы расхуячили всю стоянку для автомобилей, там теперь говна по колено, а заливать это все бетоном никто, по ходу, не собирается. Автомобилисты пронырливые свои тачки задроченные опять повтыкали посреди этой грязищи, пройти негде, суки. А еще у меня сегодня проткнулась крышка с моим драгоценным напитком бифилайф или еще как там его, это тот, который, типа, улучшает работу кишечника. И эта, не побоюсь такого определения, белая жидкость вытекла на пачки с хлебцами, на творог, воду и журнал буржуазный - ФХМ называется. И все стало белое, будто наблевал кто. Я пакет выкинула, все причендалы в жилетку джинсовую завернула, так и поехала, обмахиваясь кефирным ФХМ- мом. Амбре такое стояло, жуть, От меня даже бабки шарахались. Я вот подумала, может стоит кефиром поливаться, чтобы мертвая зона образовывалась, а-то я это метро и этих потных людей нелюблю, страсть. Лучше уж кефир кислый нюхать.

Мой замечательный преподаватель на курсах в мотошколе– совершенная душка. Дяде лет 50. Высокий такой, крупный, в очках. Но конченный. Периодически лекцию перемежает отступлениями типа: «Вот у нас тут полно кошек. Никто не хочет кошечку домой? Только вот есть их не надо. Невкусные, жилистые. Купили мы с женой поросенка, запекли его в духовке, достаю противень, а он на меня смотрит, как человек. Я, конечно, его ел, но душа протестовала». Или: «А это–разделительная полоса, на ней, бывает, растет травка. Был вот у меня один ученик, так он рассказывал, что нашел в попугаичьем корме зернышки конопли, посадил на подоконнике, вырастил колосистые кусты конопли, засушил, продал… и купил подержанную тачку. Только тачка была странная: при закрытии двери выпадало заднее стекло. Да и сам пацан странный был. Глаза какие–то ненормальные» А в прошлый раз он рассказывал, что надо ездить в шлеме, иллюстрируя повествование красочным описанием того, как мозги растекаются по асфальту, а потом их приходится соскребать лопатой. Сегодня занятие. Уж и не знаю, чего ждать.

Дорогой ******. В прошлом письме ты спрашивал, все ли у меня хорошо. Меня, признаться это удивило. Что навело тебя на мысль, что у меня может быть что-то не так. Странно, право слово. Все в порядке. Я по-прежнему работаю журналисткой, пишу статьи, приношу людям радость, рассказываю что-то новое. Моя зарплата позволяет мне не думать о том, на что купить еду или колготки. Причем, хорошие колготки, дорогие. Тем более, что носить я их умею. Одной пары хватает минимум недели на три. Недавно даже купила себе такие… в сеточку. Просто захотелось почувствовать, что значит, когда на тебе сетчатые колготки.

Теперь у меня есть права и машина. Уже, конечно, не новая, но вполне. Даже – ого-го. Спросишь, откуда деньги? Мужчина помог. Куда ж мы без вас, мужчин… Здоровье мое - вполне. А все – спорт и позитивное отношение к жизни. Движение. Ты же знаешь, я же на этом повернута, я же не могу сидеть на одном месте – шило в заднице мешает. Очень скучаю по нашим… твоим… друзьям. Катастрофически не хватает этого легкого, волшебного общения.

Хожу в солярий, потому что у моей подруги скоро свадьба, а я приглашена свидетельницей. Надо выглядеть соответствующе. По этой же причине худею. Стараюсь как можно меньше есть и как можно больше двигаться. Все никак не получается с тобой встретиться, а все потому, что прихожу я поздно. Да и не то, чтобы много работы. Просто, я не умею быть дома. Меня раздражает сама мысль: прийти рано, сделать массу полезных дел. Рано лечь и также рано встать. Нет, я человек совершенно другого характера. Ну да, что я тебе рассказываю. Ты и без меня знаешь, насколько я нетерпима и дурна. Права была моя мама, когда говорила, что мне никто и ничто не нужно. Я все больше и больше в этом убеждаюсь. Не умею отдавать, слишком люблю себя.

У меня есть любимый мужчина. Он - самый лучший и самый терпеливый. Иногда я удивляюсь, до какой степени можно сносить все мои прибабахи. Меня это повергает в тихий шок: я любима со всеми тараканами!!! Кажется, такого не бывает. Однако – это правда. Да, забыла рассказать. Теперь я хожу в мотошколу (и, кстати, была приятно удивлена, когда мой мужчина и это принял). Как-нибудь расскажу тебе про нашего педагога. Это-умора. Собираюсь вот в психоневрологический и в нарко – диспансеры… Не подумай… за справкой, что я там не состою.

В общем, ты звони, а еще лучше заходи как-нибудь… поболтаем…

Вечером планируется пробный выезд на новенькой машинке.
Автолюбители просто обязаны принять меня в свои ряды.
Повешу буквы "У" - пусть боятся, мало ли, чего мне в голову взбредет.

Пашка рассказывал, что когда его будущая супруга училась водить, она прикрепила этот знак спереди и сзади, а ему как раз на этой машине надо было куда-то ехать. "Лафа", - говорит, - "все от тебя шарахаются, а ты рулишь себе - никто не лезет, хорошо." Потом добавил: "Но тебе советую еще покрышками обвешаться".

Один из наших друзей очень молодо выглядит. Все время шутит, что на третьем курсе института ему пиво не продавали в ларьке. Так вот. В музее. Тетечка билетерша:
- Взрослым по 30 рублей вход, а школьнику, - кивает на друга, - десять. Его жена плаксиво:
- Это не школьник, это мой мууууууууж.

Делаю глоток пива, из бутылки начинает фонтанировать пена прямо на брюки друга. Он:
-СОСИ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Все ржут минут пять, пока я пытаюсь следовать указанию.

Встать в пять утра после очердного просмотра до двух ночи «Девяти с половиной недель» оказалось непросто. Однако, мы сделали это: уже в шесть часов помахали Москве ручкой и отправились прямиком в Ярославль. Гнать по шоссе на ниссане со скоростью 160 км в час – это очень, я вам скажу, вставляет. С такой скоростью можно доехать за три часа. Легко. Сказано – сделано. Девять ноль–ноль –– и мы там. Кстати, я всю дорогу продрыхла без задних ног. Периодически просыпалась, чтобы резвым галопом проскакать до ельника на обочине и обратно (чай утренний, понимаете ли).

Разместились отлично. Сняли квартиру под номером тринадцать на пятом этаже. Так пока мы поднимались, сердобольные бабки успели понарассказывать всяких ужасов: например, что месяц назад там обокрали мужика и заперли его потом, и что он, не выдержав одиночества, по водосточной трубе спустился вниз, когда протрезвел. И больше его никто не видел. Что в эту квартиру водят шлюх, что бандюки всякие так и шастают. И вообще. Оказалось, правда, что все это – бредни маразматической соседки. Квартира была чистенькая, ухоженная, вполне спокойная. Из намеков на блядство и всякие разные безобразия мы обнаружили только использованный презерватив под кроватью. Вывод: не надо было заниматься несанкционированной перестановкой мебели.

Первый день шел дождь, было ужасно холодно – плюс четыре. Пришлось отогреваться коньячком. Передвигались мы исключительно на машине, но посмотрели – таки Кремль, исторический отдел, выставку фарфора, оружие и наградные знаки времен войны и еще всякие разные интересности. В довершение черт дернул за ногу полезть на звонницу. Замерзли – жуть. Только в сауне отогрелись.

В воскресенье светило солнце, мы отправились гулять. Естественно, разработав перед этим грандиозный план (интересно, почему мужчины все планы в туалете продумывают?) Так вот один из пунктов гласил: посещение «Музея одной картины». Возле музея «Одной картины», который на самом деле оказался музеем «Музыки и времени» посетила нас гениальная мысль: а не съесть ли по мороженому. Мороженого не оказалось. Зато было пиво. Ярославское янтарное. Так принятие внутрь золотистой жидкости до конца поездки носило кодовое название: поесть мороженого. К слову: «Музыка и время» – частный музей одного трехнутого дядечки, который собирает патефоны, граммофоны, колокольчики, музыкальные шкатулки, и всякую такую старинную дребедень. Очень интересно. Тем более, что все дают потрогать, послушать, чуть ли не на вкус попробовать. Там я узнала, что «захомутать» произошло от гражданского брачного обряда – надевание хомута (именно так девушки привязывали к себе мужчин навечно), а также, что бывают матерные колокольчики, на которых написано :«не вози блядей, вози друзей».

Следующий пункт – ресторан «Поплавок». Там вышколенные официанты, хозяин – байкер, ром по 200 рэ. за сто грамм, очень вкусные сыры и уха. Но, с другой стороны, очень долго ждать заказ, который, к слову, не всегда приносят. Моя подруга так и не дождалась: официанты, де, перепутали. Но, несмотря на это, мы отлично посидели, натанцевались, напелись, напились и все такое. Усталые и довольные повалились спать. Как я умудрилась снять линзы, не потеряв ни одной, – загадка.

Пропущу культпоход в храм Ильи Пророка, то, что трехсотлетние фрески сплошь покрывающие стены были написаны за три месяца бригадой из шестнадцати мастеров, что их ни разу не ремонтировали, а они отлично сохранились. Не скажу, что иконостас выполнен из липы без единого места склейки, что все элементы вырезаны из цельных стволов, а также, что это все произвело на меня огромное впечатление. Пропущу катание по волге на катере под дружное улюлюканье и распитие алкогольных напитков. Расскажу про курение кальяна в местечке под названием «Для своих». Или нет, не расскажу. Пусть все так и останется загадкой.

Вчера же было решено–таки ехать домой. Через Переславль– Залесский. Двадцать пять градусов тепла, солнце и запах костра сделали свое дело. Ужасно захотелось на природу: есть шашлык, валяться на травке и посасывать вино. Ан нет. Вместо этого мы продолжили осматривать достопримечательности ботик Петра и музей чайников. Последний впечатлил особенно. Своей открытостью и доступностью. Фото приложу вечером или завтра. Короче, поездка удалась вполне. Кто–то может сказать: «А чего, мол, без зажигалова?», «Где танцы на столах?» «Где мощнецкий драйв?», «Где, наконец, оргии?». И будет отчасти прав. Не было запредельного. Цель другая, и, соответственно, средства достижения тоже. Ничего. Девятого намечается полный улет со всем вышеперечисленным. Выжить бы.

Сегодня шла по переходу с Площади революции на Театральную и вновь увидала дядьку – гитариста. Он, вместе с трубачом, играл что–то такое из советского кинофильма. Какую–то очень известную мелодию. И мне в который раз подумалось, что внешне этот дядечка очень похож на Высоцкого. И, хотя играет он не то, чтобы очень хорошо, захотелось подойти и сказать что–то приятное. Денег дать. Но я, почему–то, не стала этого делать, просто прошла мима, улыбнувшись. А он даже не заметил. Наверное, они, музыканты на штырке, даже не замечают нас, мы для них лишь поток, река, изредка выплевывающая под ноги смятые купюры и грязные монеты… Плоды половодья.