Как ни скрывай, ни прячь свое мурло,
Коль есть оно, я знаю, час настанет:
Личина упадет – мурло предстанет!
Вот и со мной случилась история такая,
Подружка у меня была, ну, доброта святая!
Улыбка робкая, тишайшей голосок…
Но час настал, пришлось делить кусок!
О! Что тут было, не могу поведать.
Из глотки вырван кус: мне не пришлось обедать.
Но посидеть голодным не беда,
Когда вокруг чистейшая вода
Из родника текла, струилась…
Не тут то было. Мало ей куска.
Затоптаны ручьи, загажена вода:
Личина скинута, мурло явилось!

Как трудно будет расставаться,
Как трудно будет уезжать,
Как трудно будет улыбать
И без тебя стихи писать.
Как грустно будет, глядя в небо,
О нашей встрече вспоминать,
Но, вспоминая нашу встречу,
Не буду радость я скрывать!
И сквозь года, как взглянешь в небо,
Пускай ты вспомнишь обо мне
И улыбнеьшся молча небу -
Оно пришлет улыбку мне...

Я против тех, кто видит только грязь
Там, где слепец увидит орхидеи.
И не за тех, кто бродит в облаках,
Даруя свиньям гениальные идеи.

Куда мне плыть, зачем и с кем грести
По сточным водам общего позора?
Зачем мне быть, коль я стыжусь нести
Свой жалкий крест под взором глаз Христовых!

Я не из тех, кто склонен видеть грязь,
И не люблю ораторствовать в хлеве,
Я хуже всех, моя убога ипостась.
Я (был) подобен псу лежащему на сене.

Я желаю тебе только счастья,
Пусть обиды пройдут стороной.
И растерянный спутник – ненастье
Разойдется с твоею тропой.
Я разлуки тебе не желаю,
Как надежда горящей свечи
Боль твою я к себе принимаю,
Растворяясь слезами в ночи.

Только помни: я буду бороться
За любовь, за тебя, за себя.
И согрею лучами я солнца,
Успокою потоком дождя.
Стану ласковой, милой, желанной,
Самой нежной я стану с тобой.
И шепнешь ты мне в день долгожданный –
Нам подарено счастье судьбой.

Мы всю жизнь что-то крутим, ломаем и вертим,
Из верёвочек тонких сплетая рассвет.
А потом распахнёт кто-то комнаток дверки,
И окажется - кошки-то вовсе и нет.
*
И окажется - нет здесь ни цели, ни смысла,
Лишь абстракция, сеть ничего ни на чём..
Твой приход и уход - только странные числа,
Их со школьной доски вытирают тряпьём.
*
Оживает доски чисто вытертой глянец,
В тонкой детской руке бьётся птицей мелок.
Мел на пальцах. Рисунки: и кошек, и пьяниц..
И летит по орбите хрустальный брелок.

Мои слова, твои глаза…
В лице улыбка недоверия…
Трещит от страха голова…
Внутри пульсирует:
«Не верю я!»

И влажность рук,
И сердца стук:
Всё говорит о безысходности.
Лишь изменяет форму рот
По мере надобности и пригодности…

Миллионы свечей на развалинах храма горят –
догорает остатками веры усталая память,
отражаясь в колодце небесном, о нас говоря
голосами разлуки, тоски и тревоги. Над нами

проплывая, о нас промолчит и исчезнет вдали,
растворяясь в эмалевом облаке, клин журавлиный.
Мы ведь больше не «Мы». «Мы», как камень в дорожной пыли,
развалилось с течением времени на половины,

отлегло, отболело, оставлено в прошлом. Во сне
о волшебной стране нам с тобой не находится места.
Посмотри на листы расставания. В их белизне,
как в палате больничной, светло, но тоскливо и тесно

одиноким сердцам. Отрекаясь от старых богов,
отрывая бинты, отравляя пространство молчаньем,
наконец отрезвев от восторгов – скорее, бегом,
спотыкаясь о совесть, спешим разлететься, дичаем

на глазах. Забываем старательно все, что рвалось
из простуженных душ, проявляясь в хромающих ритмах
бестолковых стихов. В нас клокочет досада и злость
на того, кто не хочет оставить нас, кто говорит – мол,

вы ошиблись, хорошие, все еще сбудется. Он,
этот третий, живущий внутри, нам с тобою не нужен.
Миллионы свечей догорают. Малиновый звон
провожает в иные Вселенные мёртвые души.

Звезды бывают разными.
Одни согревают сердца и души, даря им мимолетный приют на небесах.
Другие не согревают, наоборот, отбрасывают холод, но зато радуют взгляд своим призрачным светом.
Третьи просто изредка мелькают на небе, не отличаясь ничем, разве что вот этим ненавязчивым мельканием, однако ты понимаешь, что без них тебе не надо ничего: ни тепла, ни красоты.
Но почему ты так радостно хлопаешь в ладоши, когда видишь, что с неба падает как раз такая звезда?
Быть может, и тебе хочется стать ею, но ты никак не найдешь помощников, которые бы доставили тебя на небо…
Я не помогу тебе!
Не надейся…
Я хочу видеть тебя на земле, рядом с собой.

Меняются пристрастия и моды,
Но мы, как в первый раз, сойдясь с тобой вдвоем
Заводим песнь одну, одну все эти годы.
О чем поем? О чем, мой друг, поем?
В сплетении дорог, углов, пристанищ, лестниц,
Каких не назовем священным словом Дом,
Мы кровом для себя одну избрали песню,
О чем она, скажи? О чем, скажи, поем?
Разлуки длительны и коротки свиданья.
Как мы с тобой смешны в терпении своем!
Но музыка звучит, в груди будя дыханье
И мы поем с тобой. О чем, скажи поем?
Черны пути судьбы и темнотой залито
Что ожидает нас, что мы с тобою ждем;
Молитв не знаем мы, нам песня как молитва,
Которую поем. О чем, скажи, поем?
Почувствовав беду по-детски зябкой кожей,
Ловя надежду на лице твоем,
Я выдохну в последний час тревожный:
О чем поем? О чем, скажи, поем?

Ложись со мной. Мы будем долго спать
Не думай о часах – я умертвил кукушку
Мне нужно мало – только лишь обнять
И обессиленным свалиться на подушку

Мне нужно мало – бархатную грудь
Стремительные бёдра, злые руки
И, словно в омут, в волосы нырнуть
Чтоб всплыть на гребне томно-сладкой муки

Мне нужно мало – возглас «Боже мой!»
И обещанье, что в четверг вернёшься
А в пятницу – да хоть потоп, но чтоб с тобой
Ложись. Мы будем спать. Ты – не проснёшься

сохранишь
меня
в памяти
новым числом
может быть
я не первый
и я не последений
но с меня
твоих губ
никогда не отмыть
средством рук
непристойно-победных
стану красен
краснее всех чисел
в году
твоих лет
уходящих
и тянущих дальше
даже так
не скажу тебе слово
"запрет"
дело просто в
отсутствии фальши

Все в жизни грустно. Все, без исключения.
Любовь, работа, пьянки, деньги, дом.
И самые шальные приключения
Лишь с грустью вспоминаются потом.

Все в жизни грустно. Холодом и болью
Любые отзываются слова.
Чуть свыкнешься немного с новой ролью —
И снова не нужна и не права!

Все в жизни грустно. Только в чем причина,
Что, позабыв про горе, боль и грусть
При каждом новом любящем мужчине
Я снова оживаю и смеюсь?

Я буду прятать имена, и умирать, когда забудут
Я буду сочинять стихи, кидать в костёр…. Наверное, сдуру.
Казалось, время унесёт. Залечит раны по привычке.
Пустая пачка сигарет…. Пустая жизнь сгорит от спички.
Я буду прятать твой портрет. Я буду плакать, умирая.
В прощальном всплеске гаснет жизнь. Но вспыхнет свет
чужого рая
Я перепробовал слова. Они не те. Предсмертным бредом
Я завершаю монолог….. И песни улетают следом.

Ах, мой вампир! Какая встреча!
А помните, как вы, злодей,
Терзали сердце мне и печень
Улыбкой сумрачной своей?

Вам доставляла наслажденье
Не страсть моя, а боль моя,
И был я вам покорной тенью,
Вращалась ради вас земля.

О, как вы мне трепали нервы!
Дендриты отписав в утиль,
Я тихо превращался в стерву,
Теперь язвительность-мой стиль,

Теперь вы спляшете, мой милый,
И пасодобль, и венский вальс-
Я буду дергать ваши жилы
Обворожительно смеясь.

Я отплачу вам непременно
За ваше кислое "Дела..."
За ваши гнусные измены...
Не зря нас вновь судьба свела.

Мой маникюр-драконьи когти,
Язык мой источает яд...
Теперь вы так же запоете,
Как я немного лет назад.

Мной каждый взгляд и жест разучен,
И к вам подобраны ключи.
Готовьтесь, враг мой. Вашу участь
Ничто не сможет облегчить...

Спой мне.
Да так, чтоб я оглох.
Подними поникшую в печали
Голову, а я тебя плечом
Поддержу и подпою, что знаю.
Спой мне,
Пусть струна не та.
Нам ли ждать, когда её заменят?
Зазвучат без музыки слова
И разгонят тех, кто их не ценит.
Спой мне,
Я спою тебе.
Мы разбудим бури и метели,
А потом покурим в тишине,
И подумаем, что мы ещё не спели

То плачет дождь, то тихо стонет ветер –
Кому-то плохо там сегодня в небесах.
Я не смотрю на стрелки на часах.
Мне все равно. Мне больно в этот вечер…

Над роком, над судьбой никто у нас не властен.
Нам возвратить ушедших не дано.
Для нас воспоминание и счастье
В потоке времени – понятие одно.

«Пока есть жизнь и смерть на свете будет!»-
Твердит мудрец, степенен и суров.
Он прав, но почему не могут люди
Себя утешить правдой этих слов?

Мудрец, он прав, с ним спорить – труд напрасный.
Но ясно и без слова мудреца?
Заходит солнце, но огонь не гаснет,
И кто б не умер, жизни нет конца…

Жизнь не исчезнет, если помнят друга,
Он будет в нас самих, до нашей грани жить.
Ни жизнь, ни гибель не содержат чуда,
Я знаю все, но как нам дальше быть?

И вновь твердит мудрец неторопливо:
«Все в рамках сроков и границ своих»
Я знаю, хоть печальны и правдивы
Его слова, но мы в плену у них.

Пусть плачет дождь. Пусть даже снег кружиться…
Тоска пройдет. Иначе как нам жить.
Кто следующий уйдет, назад не возвратится
Останется в умах, в сердцах друзей своих…
[показать]
1978-2001

Был Клавдий глуп. Офелия толста.
Суфлер картавил, путался в сюжете.
Пустели в зале лучшие места.
С Гертрудой Призрак пил в пустом буфете
Тайком от режиссера "Каберне".
Статисты затевали перебранку.
Мечтал Лаэрт отправиться в турне
С любовником, желательно - в загранку.
Устав от закулисной немоты
Главбух с кассиром обсуждали цены...

А в самом центре этой суеты
на пыльных досках вытоптанной сцены
тревожа неистлевшие гробы
ребенком что напуган страшной сказкой
метался мальчик:
- Быть? Или не быть?

Закрылся занавес… Поклоны
Актёры бьют челом толпе,
Снимают маски… Смех и стоны
Ложатся пылью на паркет.

Но зал застыл в недоуменьи –
Неужто битых три часа
Нас приводили в изумленье
Вот эти рожи?…Чудеса!

А мы-то верили наивно,
Что тот герой на плаху лёг,
И голова его невинно
Со стуком шлёпнулась у ног.

А он опять живой пред нами
И с головою на плечах…
За что же мы платили «мани»?
Мы не хотим быть в дураках…

Хотим мы видеть кровь в натуре,
Нас на мякине не возьмёшь,
Коль написали «Смерть Амура»,
Вонзайте в сердце острый нож.

Иначе, больше не поверим
И в театр этот не придём,
Актёров этих лицемерье
Презреньем дружно обольём.

Коль ты актёр и встал на сцену,
Умри для радости толпы…
Входной билет означил цену –
Актёр дешевле скорлупы

Яиц и гнили помидоров –
Полны карманы тем добром,
Неугодивших нам актёров
Мы забросаем слов дерьмом

Темно и холодно, тольку звук проезжающих за окном машин говорил о том, что я еще жив. Я открыл глаза. Но ничего не изменилось. Так же темно, так же холодно. На ощупь добрался до полки и достал свечу. Паставил ее на стол и сел рядом.
Сработал таймер, и по квартире разнеслась музыка. Я зажег свечу, положил голову на руки. Музыка... Эта психоделическая музыка, полная космоса и небытия, сводила меня с ума. Она наполняла все пространство как снаружи, так и внутри меня. Ощущения нереальности перерастали в страх. Лишь пламя свечи то гасло, то появлялось вновь. Как луч маяка в густом тумане, он успокаивал моряка, решившего отправится в тяжелое и опасное плавание по океану жизни, и оставшегося один на один с собой.
Этот маленький трепыхающийся комок света успокаивал и согревал. И музыка уже не казалась такой наполненной безысходности.
Страх постепенно спадал.
Дрожащими руками я нащупал сигарету, закурил. Мое внимание, как и мысли, все больше и больше возвращались к свече. Капля воска покатилась вниз, но не добежав до середины застыла. За ней нще одна, и еще... Не одна из них так и не достигла конца. Останавливаяст на полпути, они как бы задумывались, а стоит ли идти дальше. Когда назад не повернуть, а вперед идти незачем.
Пламя свечи согревало меня. А капли воска, застывшие чуть ниже его, говорили мне: «Ты не один». Как страшно видеть в вещах повторение человеческой судьбы. Ведь они такие же как я. Они такие же как я, остались одни, растратив по пути всю жизненную силу. А свеча? Зачем живет она? Чтобы в один день, отдав до конца всю свою доброту и любовь сгореть до тла, ничего после себя не оставив. Как жесток мир. Но, господи, почему? Почему я, все это прекрасно зная и осознавая, все вновь и вновь отдаю себя этому миру. Этим людям, которые возникают у меня на пути. И лишь иногда получая взамен доброту и ласку.
Я устал. Устал от жтзни. Кажется мне, будто я как свеча, уже сгорел. Еще немного и от меня ничего не останется. Пусть! Пусть так и будет. Иначе нельзя, да и быть не может. Если не я, то кто?
Резкий поры ветра задул свечу. Кассета давно уже кончилась. Светало. Я закрыл глаза и уснул. Мне снилось голубое небо, зеленая трава. Мир, наполненный любовью. Мой мир. Я верю, что и реальный мир когда-нибудь станет таким. И я готов отдать все ради этого. Даже себя