[370x372]

II. 10. Экзогамия и матриархат

Рудименты матриархальных культов можно найти и сегодня, практически, на любом континенте. Женский мистицизм, матриархальная садхана (санскр. sadhana, букв. «средство достижения» духовных результатов) — интегральная часть доминирующих ныне патриархальных религий, внутренне оппозиционная последним, их душевной энтелехии. Потому что у матриархального традиционализма есть собственная энтелехия, душа или воля к власти. Есть и своя эзотерика. Которая тоже явилась продуктом разделения древнейших родов, но не по патриархальному, а матриархальному принципу. Что тоже породило архаичные религии первого поколения: культы древнейших матерей в парампаре Великой богини. Причем, как показывают исследования палеокультуры, матриархальный эзотеризм исторически предшествовал патриархальному, и мужские тайные общества явились лишь реакцией на более древнюю практику закрытых женских объединений.Существует ряд моделей гендерного поведения, присущих, практически, всем известным культурам: мужчина — добытчик-защитник, женщина — хозяйка-хранительница очага. Давно замечено, что, в большинстве своем, женщины менеьше мужчин склонны к перемене места жительства или региона обитания, будучи по природе ориентированными на создание устойчивой семьи, фамильного гнезда. Мужчины, напротив, с большей готовностью меняют место жительства, как, впрочем, и семью.

Такого рода поведенческие модели имеют очень древнюю природу и восходят ко временам формирования экзогамиии (запрет на близкородственные браки) — основы человеческой социализации. Происхождение экзогамии объясняют по-разному: и как попытку древнего человека избежать вырождения в результате кровнородственных браков, и как спонтанное зарождение в архаичном сознании основ человеческой семейной этики и психологии. Но вряд ли архантропы могли вообще что-то знать о феноменологии вырождения, да и почему другие животные не вырождаются, а человек — непременно должен? Относительно спонтанной семейной этики тоже можно сильно засомневаться.

Мы предлагаем новую теорию происхождения экзогамии, основанную на стратегии физического выживания древнейшей человеческой прото-популяции эпохи палеолита. В то время еще не существовало производительного хозяйства в виде земледелия и скотоводства, человек для своего пропитания занимался охотой и собирательством. Охота, и прежде всего — на крупных животных (мамонты, бизоны, антилопы, носороги, медведи и др.) была прерогативой мужчин, собирательство — женщин. Группы мужчин-охотников были вынуждены, в погоне за дичью, покрывать огромные расстояния и не всегда было возможно просто так вернуться к родному очагу с добычей. Отсюда сложилась практика "кочующих мужей" и "оседлых жен", явившаяся подлинной причиной экзогамии. Т. е. группы охотников могли присоединиться к любой оседлой общине жен, выхаживающих детей от подобных коллективных браков. Причем мужчины из оседлых формаций не имели права сексуальной связи с женщинами своего круга, и таким образом не препятствовали чужакам покрывать последних. Тем самым обеспечивалось выживание матриархальной общины за счет кочующих групп мужчин-охотников, к которым последовательно присоединяются, по мере взросления и прохождения инициатических процедур, юноши из освещаемых вечным огнем священных первопредков пещер великих матерей — неолитических жриц-врачевательниц и увещевательниц.

Палеолитические популяции обитали, в основном, в пещерах как естественных укрытиях, здесь же горели древнейшие неугасимые огни, еще не имевшие культового значения, но уже магически влиявшие на сознание присутствовавших, стимулируя гипноидное состояние интуитивной открытости. Причем основными, перманентными обитателями пещер были женщины, а также их несовершеннолетнее потомство и старики. Все они занимались собирательством в прилегающей к пещере местности, тогда как взрослые мужчины охотились на больших расстояниях, преодолевая в преследовании дичи десятки, если не сотни километров. В таких обстоятельствах вернуться назад в родную пещеру с добычей и накормить ее обитателей было нереалистично. Поэтому идти нужно было просто в ближайшую пещеру. То же самое касалось женщин, которые должны были быть готовы принять любую группу кочующих охотников, если речь шла о свежем мясе. И вот здесь мы видим действительные "хозяйственные" предпосылки для складывания института первичной экзогамии. Ведь для того, чтобы привлечь в пещеру пришлых охотников, нужно было оградить их от ревности местных особей мужского пола — с помощью жесткого агамического табу на сексуальные контакты со

[300x468]

Вся блогосфера усиленно обсуждает тему гомосексуализма в контексте закона "о запрете пропаганды". Высказана масса аргументов "за" и "против", приводятся заключения профессиональных психологов и врачей, генетиков и социологов. Оно и понятно: новый этап сексуальной революции пришел в Россию: ломаются перья, копья и носы, засыпаются рвы и траншеи, сжигаются мосты и наводятся понтонные переправы... Общественность горячится по обе стороны баррикад. При этом мало кто может себе представить следующую, еще более радикальную стадию этой революции, когда со стороны радикальной общественности будет выдвинуто требование о легализации инцеста. В самом деле — почему бы и нет? Что плохого в инцесте? По крайней мере — для сторонников полной легализации гомосексуальных отношений: брачных, добрачных, гражданских и церковных? Сегодня даже политики высшего эшелона (не говоря о звездах культуры), подчас, демонстративно объявляют себя геями или лесби, заключают официальные браки со своими половинами, появляются в публичных местах в сопровождении однополых любовников/любовниц. На критику "вечно вчерашних" консерваторов прогрессивная общественность отвечает, что в эпоху торжества гуманизма и прав человека любая дискриминация по половому признаку (в т. ч. запрет однополых браков) не просто неполиткорректна, она — признак репрессивной ментальности, социальной отсталости и сексуальной закомплексованности. Действительно, почему бы взрослым людям самостоятельно не решать, с кем и как спать? Да хоть наизнанку вывернись — это личная проблема самих "извращенцев". По крайней мере, до тех пор, пока их альтернативные сексуальные практики не несут третьим лицам какой-либо прямой угрозы (жизни, здоровью и т. д.).

Контр-аргументы консерваторов, в основном, кружатся вокруг пунктика о "моральном травмировании" гетеросексуального большинства (пока еще, но...). А уж тем более — детей! Есть, конечно, и сторонники "патологической гипотезы" — т. е. утверждающие, что гомосексуализм — это врожденная (или благоприобретенная в результате пропаганды) патология, реально грозящая не только моральным устоям общества, но и вообще — биологическому выживанию человечества. Однако, если дистанцироваться от алармистских тезисов, то можно вполне себе понять, что никакими физическими катастрофами (вырождением, перерождением и т. п.) гомосексуализм не грозит. Это явление, в сущности, свойствено не только человеку, и даже — не только высшим, но и низшим приматам, более того — совсем уже примитивным специям, стоящим в самом низу пищевой цепи. Да, конечно: операции по смене пола, связанные с гормональными препаратами, могут серьезно подорвать здоровье транссексуала и даже — привести к преждевременной смерти. Но ведь не этот факт, сам по себе, выступает главным агрументом среди критиков подобного рода практик! Здесь, как и в случае с критикой обыденного гомосексуализма, упор протестующих делается на моральной стороне вопроса: унижение чести и достоинства человека, плохой пример для окружающих (не дай бог, кто-то из "нормальных" совратится!), наконец, и это главное — под угрозу поставлены фундаментальные основы гетеросексуальной семьи как ячейки общества. А стало быть, гомосексуализм является явлением антиобщественным. И поэтому (по логике радикалов) он должен быть не только морально осужден, но и запрещен законодательно. С другой стороны, почему именно гетеросексуальная семья является ячейкой общества? Да, она может быть ячейкой патриархального общества, но кто сказал, что именно такая концепция последнего есть последнее и нерушимое слово в истории антропогенеза? Не это ли утверждение поставила под вопрос сама сексуальная революция?

И вот теперь мы стоим на пороге новой фазы этой революции, которая должна потрясти еще более глубокие основы семейно-половой морали! Если быть последовательным, то следует признать, что следующим этапом раскрепощения личности должно стать именно признание инцеста в качестве нормальной сексуальной практики для взрослых людей. Причем, как гетеро-, так и гомосексуального инцеста. Почему нет? Читатель, не торопись с ответом! Давайте, посмотрим более внимательно на историю человеческих социально-семейных отношений. Обычно инцест, в еще большей степени чем гомосексуализм, отождествляют с анти-биологической патологией, якобы ведущей к духовному, психическому и физическому вырождению (т. н. выщепление рецессивных гомозигот). Однако, о каких гомозиготах могли знать древние жрецы, запрещавшие инцест по соображениям общественной морали? Более того, в ряде архаичных цивилизаций прямой инцест (даже между родителями и детьми) считался формой не просто брака, а брака священного, имитация которого -

Доклад на Конференции по культурному наследию Святой Горы Афон, г. Ваймар (Германия), 24-26 июня, 2012

Мистическая практика афонских монахов, или так называемый исихазм как искусство стяжания Святого Духа, восходит интеллектуально к раннехристианской аскетической литературе в духе "Лествицы" Иоанна Лествичника и "Ареопагитик" Дионисия Ареопагита, а технически — к древнейшим мистериям эллинистического мира. Изначально эллинистические мистерии происходят из неолитических культов первых европейских земледельцев, перекочевавших из Малой Азии на Балканы около девяти тысяч лет тому назад. Эти культы, в частности, породили дионисийскую мистику и орфическую традицию, повлиявшую, через Сократа, на проблематику платонизма и позже — неоплатонизма и родственного последнему гностицизма.

Как известно, древнейшие земледельческие культуры связаны с мистериями умирающего и воскресающего бога, каковым, в случае орфизма, являлся Дионис. Аналогичные мистерии были распространены носителями неолитической революции (по мере ее экспансии) на огромном пространстве — от дельты Нила до верховий Инда. Фактически, все эти регионы вошли впоследствии в эллинистическую ойкумену, созданную походами Александра Великого, так что появление здесь платонизма с орфической подкладкой было встречено местным населением с пониманием и творческой отдачей.

Дионис, бог смерти, есть вместе и бог возрождения.Такова поздняя диалектика древнего культа: религиозное мышление народа имманентно его культу, его мысль — в действии. Первыми начали мыслить за народ орфики, и народ узнавал в их учении свою веру, хотя и чуждался, уже с Vвека, их мистически-обрядовой практики. [...]

Вячеслав Иванов. Дионис и прадионисийство

Орфики, а вслед за ними и гностики рассматривали Зевсова сына Диониса как символ божественной частицы в человеке, его духа, забывшего о своем трансцендентном предназначении вследствие индивидуализирующего снисхождения в низшие слои космической материи. Орфей же, под маской культурного героя, символизирует в этом инициатическом нарративе божественного посланца, стремящегося пробудить Диониса (как некий медикамент-антидоп) от иллюзии личного существования в контексте мнимой множественности "ста тысяч вещей".

Орфейпротивопоставляет царю Дионису аполлонийскую монаду, отвращающую его от нисхождения в титаническую множественность и — от ухода с трона, и берегущую егочистым и непорочнымв единстве.

Procl. inAlcib. р. 83 = Orph. teletai, 193, р. 229, Abel: Orpheusephistesitoi

Человечество, согласно орфическим представлениям, 6ыло создано 3евсом из пепла титанов, замешанного на крови растерзанного ими Диониса. Предназначение человека, по вере орфиков, состоит в очищении дионисийской крови от примеси титанического пепла — т. е. греха. Основное средство такого очищения есть орфическая этика, сочетающаяся с самодисциплиной и особыми ритуалами. В орфизме впервые задается тот специфический угол зрения на систему человеческих ценностей, который позднее был определен Сократом как "диалектика Блага", и из которой Платон потом вывел свою этику, где проблема благого деяния трансцендируется, посредством идеалистической диалектики, к уровню онтологической темы спасения: этика есть инструмент к спасению души. У орфиков спасение понималось как освобождение из тленной человеческой плоти (она же — "пепел титанов") нетленного , божественного дионисийского начала ("крови Диониса"). Платон представил дионисийскую кровь" в человеке как существо разума, и спасение в этом случае понимается как освобождение разума (т. е. божественного разума как сущности души) от роковых чар внешной очевидности.

Эллинизированный мир являл собой мультикультурную цивилизацию на основе греческой интеллектуальной доминанты. Древнегреческая философия, попадая в различные регионы эллинистической ойкумены, способствовала рационализации автохтонных мистических традиций, как бы оплатонивая (в сторогом смысле — идеализируя, метафизически упорядочивая) религиозное наследие предков в формате неоплатонического идейного синкретизма. Такого рода философско-релизиозный синтез (греческая философия + восточная религия) и привел к зарождению собственно гностицизма как, параллельного с неоплатонизмом, продукта эллинистического мира. Гностицизм — это некий

[380x533]

Философ и артист в золотых кремлевских царских вратах — что это, как не триумф неоакадемизма? К сожалению, как не раз замечал Марат Гельман, в России, стране с архаичным менталитетом, большинство людей до сих пор не делают различия между жестом и поступком, искусством и событием. Да, не выработала еще история русского мозга тех высших форм нейропсихического торможения, из которых слагается ментальная материя продвинутого критического дискурса... Поэтому тут так и нет никакого постмодернизма как направления в искусстве, несмотря на все кураторские ухищрения и утверждения о России как подсознании Запада. Точнее говоря, реальный постмодернизм в России есть, но он до сих пор законспирирован как бы в строго эзотерическом контексте, не считываемым массовым потребителем продукции культурного производства. Взять тот же неоакадемизм. Сколько грязи вылито на Тимура Петровича и его команду, какими только плохими словами не честили его тряпочки и художественные инициативы! А неоакадемисты стояли и стоят, как скала, о которую, в конце концов, доллжен будет разбиться поток мейнстримовской критики — чтобы, переформатировавшись, войти в новое русло...

По мысли американского арт-критика и философа Артура Данто, стремление современных художников окончательно преодолеть дистанцию между искусством и жизнью ведет к распредмечиванию самого искусства, к его исчезновению. Данто считает, что искусство, в строгом смысле этого понятия, не может существовать в формате индивидуального творчества, но должно быть представлено некоторой школой или движением в истории художественной эстетики. Это как мода, которая не может быть "индивидуальной". Сам Данто последней формой актуального искусства считал американский абстрактный экспрессионизм, после которого началась эпоха внеэстетического (по сути — внехудожественного) концептуализма и индивидуальной, внестилевой эксперименталистики. В контексте такого подхода неоакадемизм представляется как бы парадоксальным возрождением стиля, художественного направления и самого искусства в традиционном смысле последнего — как явления общественной (а не просто индивидуальной) жизни.

К сожалению, большинство российских кураторов и арт-дилеров не достаточно квалифицированы (несмотря на дутые титулы и состояния), чтобы адекватно оценить роль и значение неоакадемизма в истории современного русского и мирового искусства. Кто из них может потягаться в творческой интуиции и искусствоведческой эрудиции с гениальным Тимуром Петровичем Новиковым, прошедшим не только теоретическую, но и практическую школу артиста — от кружка рисования в доме культуры на Новой Земле, через все этапы русского авангарда, соцреализма и западного поп-оп-арта, до величайших музеев мира, как отечественных, так и зарубежных? Разумеется, в каждом стиле существуют свои белые пятна, слабые места и бесталанные эпигоны, но речь сейчас — не об этом. Недаром, другой гений русского авангарда, Сергей Курехин, с энтузиазмом включился в неоакадемический проект, точно угадав за имитативным стилистическим консерватизмом потенциал тонкого революционного троллинга, бьющего по тайным штабам реальной, онтологической, а не декларативной реакции.

Стилистически и идеологически питерскому неоакадемизму близко движение московского неотрадиционализма, основанное еще одним гением русского авангарда — поэтом Евгением Головиным, подхватившим падшее знамя Вечной философии и начертавшим на нем тайный знак Радикального субъекта нового прекрасного мира. По существу, неотрадиционалисты — последняя философская школа современности, имеющая адекватный пароль метафизической преемственности, поскольку вся остальная интеллектуальная поляна захвачена (по аналогии с искусством) внесистемными интеллектуалами. Воистину, каждый человек — артист, каджый человек — философ... Нет искусства и философии как самостоятельных дисциплин, требующих особых талантов. Постмодернизм всех уравнял и сомневаться в этом — значит быть на стороне исторической реакции и неадекватного супремасизма. Но прогресс художественной жизни не стоит на месте, культура не дремлет...

Вполне закономерно, что в час "икс" представители неоакадемизма и неотрадиционализма встретились. Результатом этой встречи стал курехинско-дугинский "Манифест новых магов", по поводу которого было сломано много самых разных копий. Караван, однако, шел дальше, пока, наконец, караванщики не разбили своего шатра на территории

"Florian Geier" Club. International Congress of Traditionalists. Moscow. 20 Years later...

[197x256]Традиционалистский дискурс в контексте развития второсигнальных способностей высших приматов
Доклад на конференции "Против современного мира"

Высшие приматы

В названии своего сообщения я употребил термин "высшие приматы" вместо "человека". Почему? Для всех, кто более-менее (тем более — профессионально) следит за новостями из области антропологической науки не секрет, что т. н. гомо сапиенс, т. е. человек как биологический вид, не является в своих — говоря языком программирования — исходниках чем-то принципиально единым. На сегодняшний день практически доказано, что в геноме человека неафриканского происхождения содержится до 4% неандертальских генов, а в геноме меланезийцев найдено до 6% генетики т. н. денисовского человека — т. е. разновидности питекантропа, биологически отличного от неандертальца. Вместе с тем, у самих африканцев также обнаружены следы парачеловеческой генетики — до 3% у жителей Центральной Африки — как результат вероятного скрещивания с локальными формами высших гоминид, отличных от питекантропов евразийского происхождения. Таким образом, более 10% генетического материала современного человечества, объединяемого условным термином "гомо сапиенс" (или кроманьонец) имеет некроманьонское — т. е. парачеловеческое — происхождение. Иначе говоря, видовое единство современного человека является достаточно эфемерным.

Однако, на этом проблема гуманистического единства не заканчивается. Как показывают современные исследования, окончательного слияния всего человечества в некий финальный генетический монолит не наступит никогда. Ибо, вопреки широко распространенному мнению об окончательной интеграции всех гоминидных форм в единый вид "чистого человека", данные антропологии говорят совершенно об обратном, а именно — о своеобразном процессе сепаратной эволюции отдельных кластеров псевдоединой популяции гомо сапиенса в результате последовательного роста количества и качества генетических мутаций. Причем, процесс этот идет с ускорением. Таким образом, существует вполне реальная вероятность грядущего разделения неоантропа на несколько отдельных биологических видов, не конвертируемых между собой с точки зрения получения жизнеспособного потомства (да и потомства вообще).

Вместе с тем, не стоит представлять этот процесс видовой сепарации человека как некое разделение по расовому признаку (в современном смысле слова "раса" как характеристики внешних признаков — типа цвета кожи или формы черепа — неокроманьонца как до сих пор биологически единого вида). Антропологи выявили тенденцию к своеобразной взаимной конверсии отдельных расовых груп: к примеру, население Мадагаскара, изначально полинезийского происхождения, постепенно обретает черты негроидной расы, тогда как эфиопская раса (население Африканского рода, отличное от негроидов Черной Африки) мутирует в сторону показателей европеоидной расы (форма лица, пропорции тела и т. д.). При этом гораздо более фундаментальным показателем биологического родства (в исторической ретроспективе) является не столько раса, сколько гаплогруппа (как последствие генетического дрейфа, мало связанного с естественным отбором).

На сегодня известно более 30 гаплогрупп, последовательно сформированных в результате мутации мужской (или Y-ДНК) от гипотетического Адама до наших дней. Самой "старой" из ныне существующих является гаплогруппа А, локализованная в Южной Африке (народы особой койсанской расы, типа бушменов). А наиболее "молодая" гаплогруппа — это R1b, к которой принадлежит большинство населения Западной Европы (до 80% на северо-западе континента). К последней гаплогруппе, как показали недавние открытия антропологов, принадлежал фараон Тутанхамон, — что совершенно неожиданно подтверждает концепцию Германа Вирта о "нордическом" происхождении правящей элиты Древнего Египта. При этом — что очень важно понять — к одной и той же гаплогруппе могут относиться люди различных рас. К примеру, к гаплогруппе R1a, характерной, прежде всего,

[600x450]

Уку (эст. Uku) глава божественного пантеона в религии древних эстов, бог неба и грома. Изображался в виде длинноволосого седого старца с длинной белой бородой. Уку спит на тоблаках, а когда просыпается - начинаются гром и молнии... Бог, спящий в небесном пространстве - аналогия с дремлющим в космическом океане индийским Вишну или иранским Зерваном. В этом доме Рам прожил около 10 лет (с середины 60-х до 1979, после чего переехал в Kaasiksaare - свое последнее жилье в Эстонии перед эмиграцией в США в 1982). Тут были произведены первые в Эстонии инициатические сессии, заложившие начала деятельности международной Лесной Академии парапсихологии и волшебства (Rama-аshrama).  В августе текущего года это место посетила группа  журналистов и деятелей эстонской культуры, интересующихся историческим наследием своей страны, в частности - жизнью и творчеством философа и мистика Рама МихаЭля Тамма (1911-2002).

[600x450]

Нынешний хозяин хутора, узнав о культурной ценности его недвижимости, был крайне удивлен, не скрывая при этом своего удовольствия. Он любезно предоставил группе возможность осмотреть объект изнутри и даже провести там небольшую медитацию. Это, конечно, не те полуторачасовые сеансы, которые Рам устраивал в этих стенах больше 30 лет назад... Но, все же - явление весьма показательное. Восстанавливается связь времен. Между тем, радушный домохозяин рассказал, что прежде - до того, как он купил этот дом - тут жили свиньи. Т. е. рамовский дом был превращен в реальный свинарник. Но теперь - совсем другое дело: евроремонт, образцовая чистота, ухоженный цветочный садик вместо огуречных и клубничных грядок, остатки мегалитических сооружений из необработанных булыжников  удалены...

[600x450]

А ведь некогда здесь, на каменных алтарях, обставленных дхармическими колесами с больших повозок, вилами, косами и серпами, горели священные огни, и верховный мистагог в красных перчатках и украшенном знаками зодиака остроконечном колпаке призывал звоном ритуальных колокольчиков дух самого Люцифера: "Хрих, йа, сваха!" Это был, конечно, не Рам, а поселившийся тут "при Раме" Александр Леннон (Black Sasha, астральное имя Большая Собака) - легендарный маг, проживший короткую, но яркую жизнь. В углу сада я заметил все еще не убранный тот самый "камень сатаны", которого однажды коснулся вызванный Ленноном Люцифер. Рам предупреждал Сашу о последствиях, но тот не послушался...

См.: Suurguru Mihkel Ram Tamme jälgedes
http://avantyristid.blogspot.com/2011/09/suurguru-mihkel-ram-tamme-jalgedes.html (на эст. яз.)

Каменный лабиринт и врата духов в национальном экопарке предков. Филипп проходит инициатические круги в стремлении к центру композиции...

Феноменология божественного имени
в контексте идей пост-секурярной антропологии

Международная конференция "Вклад Святой горы Афон в европейскую духовную и интеллектуальную традицию"
Зальцбург, Австрия. 08-09.07.2011.

Терминология. Прежде всего, я бы хотел уточнить понятие "пост-секуляризма", споры вокруг которого во многом определяют в последнее время интеллектуальную и духовную атмосферу Мирового общественного форума "Диалог цивилизаций", одним из мероприятий в рамках которого является наша конференция. Понятие "постсекурярного мира" появилось в современной философии, политологии и социологии совсем недавно, отражая тенденцию роста в мировом общественном сознании религиозной составляющей, что само по себе ставит под сомнение аксиому модернизма о неизбежном снижении религиозности в условиях роста научно-технического прогресса. Однако, пост-секулярность не следует путать с до-секулярностью, т. е. с миром, еще не знакомым с достижениями Возрождения и Просвещения. Пост-секурярный мир, напротив, несет в себе критический опыт опыт как до-секулярной, так и строго секулярной — вплоть до откровенно атеистической и даже анти-секулярной — реальности. Таким образом рост религиозности в до-индустриальном, а стало быть — и до-секулярном обществе (например, в Афганистане или Судане) нельзя считать за проявления пост-секурярности. Иное дело — рост религиозности в Великобритании, где по неофициальной статистике более трех четвертей населения составляют атеисты и агностики. Или в России, где не менее трех четвертей жителей еще двадцать лет назад считали себя неверующими.

Говоря о пост-секулярной науке в целом, я бы определил под "пост-секулярностью", прежде всего, открытость научного сознания познавательным интуициям, так сказать, "не-научного" порядка. Тем более это касается междисциплинарных исследований, систематически требующих не- и вне-системных решений. Однако"не-научный" еще не значит "ложный". Богословие тоже, строго говоря, "не-научно". При этом "научный" — еще не обязательно значит "истинный". Вспомним как относились к Варлаамовой учености и "научным истинам" священнобезмолвствующие анахореты из афонских келий, мнение которых было озвучено Григорием Паламой:

"Ученые мнения друг от друга отличаются и друг другом исключаются, на каждое всегда приходится больше противных, чем согласных. Не слишком ли безрассудно надеяться, что в каком-то из них окажутся угаданы законы творящего ума?" ( Г. Палама. Триады в защиту священнобезмолвствующих)

Эти "законы творящего ума" — но не в богословском, а в сугубо эволюционистском ключе (как законы психофизиологии речи) — были в высокой степени осмыслены и описаны представителями того, что я называю "советского научного андерграунда" — т. е. учеными и интеллектуалами, чьи исследовательские методы не вписывались в систему советской академической легальности, и посему их деятельность носила часто полуподпольный или даже откровенно подпольный, андерграундный характер. Именно такой характер носили исследования пионеров новой антропологии. Прежде всего я имею здесь в виду российского историка Бориса Поршнева (1905-1972) и эстонского философа Михаэля Тамма (1911-2002).

Академик Б. Ф. Поршнев известен в научных кругах, прежде всего, как специалист по средневековой Франции, однако "факультативно" он занимался вопросами антропогенеза, проблемами психофизиологии и развития второсигнальной (т. е. речевой, в широком смысле слова) деятельности человека — главной особенности, выделяющей, с точки зрения материалистической науки, гомо сапиенса из мира животных. Поршнев, синтезировав учение Павлова о рефлексе и учение Ухтомского о доминанте, создал уникальное объяснение второсигнальной природы человека, подкрепив свои тезисы богатым научным материалом. Фактически, Поршнев "разоблачил" тайну человеческого ума, показал

Джи — это один из инициатических псевдонимов олдового московского мистика и гуру Владимира Григорьевича Степанова, покинувшего земную юдоль 11 января 11 года.

В 60-70 годы Степанов был центральной фигурой в столичных околоэзотерических кругах, посвящая интеллигенцию и богему в суфи-масоно-каббалистический дискурс, бывший в те времена под жестким идеологическим запретом. В силу судьбы и обстоятельств Владимиру удалось лично познакомиться и завязать творческие контакты с рядом ключевых представителей этого дискурса на Западе, включая поэта-символиста Роберта Грейвза, гурджиевского ученика Джона Беннетта, афганского специалиста по суфизму Идрис Шаха. Это были источники инициатической энергетики как бы из-за пределов советского магического эгрегора, накладывавшего свой специфический, "прибауточный" отпечатак на подсознание и менталитет господствовавшей человеческой среды. Через это европейское окно в Москву пошла редкая, но меткая литература. Вокруг фигуры Степанова сформировался интеллектуально-богемный кружок, главные мероприятия которого известны сегодня как "южинские посиделки" — гулянки на квартире у писателя Юрия Мамлеева, одного из первых членов степановского корабля. Среди других пассажиров судна капитана Джи можно назвать поэта Евгения Головина, философа Гейдара Джемаля, писателя Аркадия Ровнера, музыканта Алексея Козлова...

В начале 70-х Степанов работает в Институте философии АН СССР. Его диссертационная тема — философия известного сиониста Мартина Бубера, при этом научным руководителем выступает арабист Валерий Емельянов, будущий автор скандальной книги "Десионизация". Правда, сам текст диссертации написал Гейдар Джемаль. На вопрос об открытом соавторстве Джи ему сказал: "Дружище, ты таких диссертаций еще с десяток напишешь, а мне это — одна на всю жизнь..." Этот философский институт, надо сказать, вообще был местом веселым — некой синекурой, где едва ли не каждый сотрудник мог гулять, как хотел. Я был знаком с работавшим тут много лет академиком Генрихом Батищевым, который, занимаясь диалектикой творчества и противоречием как категорией диалектической логики, перешел от научного атеизма к православной догматике, а затем и вовсе оказался заперт в метафизическом зиндане агни-йоги (видимо, найдя здесь адекватный синтез религиозной доктрины с коммунизмом). Еще один научный сотрудник оного учреждения (не помню имени — столько воды утекло) ходил принципиально без носков. Но Степанов долго здесь не продержался. Его академическая халява быстро закончилась. Емельянов огреб проблемы, Степанова просто уволили. Вернее, элементарно перестали выписывать зарплату. И он пошел по пути создания собственной, автономной сети интеллектуального влияния.

Владимир резко расширил географию знакомств, выйдя за пределы Москвы и заведя контакты в Питере, Прибалтике, других городах и регионах СССР. В Эстонию он впервые приехал в начале семидесятых — повидать главного "финского колдуна" всея Похъелы, он же — эстонский мистический философ-диссидент Рам МихаЭль Тамм. Знакомство состоялось при посредничестве эстонского арабиста Хальянда Удама, писавшего в Москве, при Институте восточных языков, свою диссертацию по суфийской поэзии и знавшего Степанова через круги московских востоковедов, с которыми последний активно общался (Октябрина Волкова, Андрей Зелинский, Александр Пятигорский и др.). Рам характеризовал Джи как "суфи-масона", рассказывал, что тот был одет в специальную рубашку с масонским кубическим орнаментом. Степанов был одним из первых, кто начал читать в СССР Рене Генона и других авторов этого круга. Он также одним из первых увидел структурный параллелизм между геноновскими идеями и метафизикой эзотерического исмаилизма, интегрирующего в своей инициатической практике западную эллинистическую (греко-египто-персидскую) и восточную индо-тибетскую мистические традиции. Знающие люди называют исмаилизм "народным зороастризмом", и они — недалеки от истины. Только в исмаилизме, наравне с зороастризмом, священным языком считается персидский. Культ огня в исмаилизме тоже однозначен. А место намаза занимает зикр — экстатическое вращение под звуки барабанов, ситоров и психоделический рэп на стихи одного из

У меня не юбилей, но - тоже спуску не даем!..

[400x604]

Нуль-философия. Рам, прежде всего, считал себя философом. И уже потом — мистиком, магом, йогом, гуру и т. д. Специфику своего эмансипативного учения он видел в разрешении фундаментальной проблемы сознания философскими средствами — т. е. через интеллектуальное созерцание, переходящее, в дальнейшем, в сверхинтеллектуальную или пустую интуицию.

Одной из характеристик истинного философа Рам считал способность к тому, что он называл "философским мышлением". Я бы, для наглядности, сравнил "философское мышление" философов с профессиональным "пространственным мышлением" архитекторов. Как известно, именно способность мыслить пространственно, т. е. держать в голове трехмерные модели, является необходимым условием всякого архитекрурного таланта. Философское мышление есть тоже "пространственное мышление", где роль пространства играет, однако, не трехмерная сетка окружающей действительности, но совокупное психическое пространство антаръямина (внутреннего наблюдателя), включающее модусы бодрствования, сна и глубокого сна.

В своей философской карте сознания Рам маркировал не только фундаментальные смысловые фигуры дискурсивного мышления бодрствования, но также алогичные формы опыта состояния сна и глубокого сна. Три измерения кубической модели ТГН символически соответствовали трем состояниям познающего сознания, а четвертое измерение "времени" — турие как "четвертому состоянию" адвайты. Процесс самоосознания имеет природу волны, которая распространяется из внутренней пустоты четвертого состояния, через состояния глубокого сна и сна со сновидениями, в состояние бодрствования, а затем уходит тем же путем назад, завершая интуитивно-познавательный оборот четырех состояний, который в целом, в строгих терминах ТГН, выглядит следующим образом:

Из Нуля происходит нулевость, порождающая первичный импульс интуиции. Здесь, на уровне эфирной частоты 10 в -36 степени см, формируется дух четвертого состояния, который затем диалектически превращается в Единое, порождающее единичность, откуда происходит скачек к душе глубокого сна, формирующейся на уровне эфирной частоты 10 в -27 степени см из четырех первичных импульсов. Через душу энергия скачка движется дальше, к Разуму, порождающему рассудок, преобразующегося на частоте эфирной вибрации 10 в -18 степени см в авто (самость) состояния сна, компонуемое из 16 первичных импульсов и метафизически связанное с Формой, порождающей, в свою очередь, модель, имплицирующую на уровне эфирной вибрации 10 в -9 степени см в познающее "Я "состояния бодрствования на базе 64 первичных импульсов.

Таким образом, ТГН описывает реалии не только в дискурсе логических посылок бодрствующего ума, но также на уровне сновидных моделей и интуиций глубокого сна, включая предельный Нуль-Один переход. В рамовских текстах все технические термины ТГН строго соответствуют своим значениям на гексаэдрической знаковой модели, разработанной в качестве исходного шарнира смыслов. Отсюда, подлинное чтение рамовских вещей сопряжено с философским "трехмерным моделированием", переформатирующим саму мыслительную способность читателя, — при наличии у того склонности к философскому мышлению.

Для понимания рамовских моделей, в частности, очень важно усвоить разницу между такими ключевыми терминами ТГН, как диалектика, метафизика и интуиция, которым Рам придавал значение трех модусов мышления. Спецификой диалектического мышления он считал операцию отрицания (негации), когда наличие А отрицает наличие В. Метафизику он считал построенной на дифференции, когда А отличается от В, но сосуществует с ним в системе. Яркий пример сугубо диалектического мышления - крайняя паранойя, представляющая собой как бы затмение бодрствующего рассудка тенью души глубокого сна. Последовательная метафизичность мышления, напротив, уводит в сугубо шизофренический дискурс самоизолированного логического субъекта, утратившего способность к интуитивному скачку в ментальное зазеркалье. Интуиция в данной системе отношений выступает в промежуточной функции между отрицанием и

Итак, всемирная финансовая революция, о необходимости которой все время говорили знающие люди, совершилась. Если точнее, то на следующий день после публикации нашего материала "Мавроди и Ассанж: новые тираноборцы?..", где мы говорили о всемирной финансовой реформе (по-сути — о революции, но не хотелось преждевременно анимировать читателя), "виновник торжества, прямым текстом, объявил о начале глобальной финансовой революции. Комментаторы новой инициативы Сергея Пантелеевича неоднократно подчеркивали, что опасен не столько сам Мавроди, сколько низовая инициатива финансовых масс, способных в считанные дни полностью разрушить любую экономику. Стало быть, ситуация в самом деле тревожная? Вопрос — для кого? Для тех, кому уже в самом деле нечего терять, кроме своих цепей, или же?.. Короче, все силы старого мира объединились для священной травли...

Тут опять — опять прямая ассоциация с Ассанжем, который в равной степени опасен как вашингтонскому обкому, так и пекинскому горкому. А ведь наш Левша-то даже покруче будет! Тут вам не просто "прозрачность", а прямой вывод ресурсов из-под власти тех самых ребят, которые придумали главное орудие капитализма — печатный станок. "Капиталисты сами продадут веревку, на которой мы их повесим", — кто не помнит это крылатое выражение русского классика? Причем, по иронии судьбы, получается, что Карфаген должен быть разрушен самим... Ганнибалом!

Впрочем, это все — присказка. Сказка в том, что во главе всемирной финансовой революции мы видим не коммунистического фанатика, и даже не мусульманского экстремиста со столь популярной ныне идеей альтернативного исламского банкинга, а самый что ни на есть либеральный отморозок, которого СМИ сравнивают не иначе, как с самим злодеем века — великим и ужасным Бернардом Мэдофом, обворовавшим своих доверчивых вкладчиков из числа топовых мировых банкиров аж на целые 64 миллиарда зеленых! Но "русский Мэдоф" — на порядок выше. Он ведь, при всем этом, остается как бы и не при делах. Ну, прямо второй Перельман: не хочет за свое открытие не то что миллиона, но вообще — ни цента, даже МММ-овского! Между тем, слухи о новом Русском чуде уже расползаются по миру, международная массмедия с восторгом сообщает:

"Как можно описать самого знаменитого в России шарлатана, Сергея Мавроди? Если вы представите мошенническую мощь Берни Мэдофа, совместите ее с гипнотическим мракобесием полуночного телепроповедника и завернете все это в одеяния учителя математики, то окажетесь весьма близко к истине" (Time). О начале нового финансового цикла МММ-2011 известила свою аудиторию даже Аль-Джазира: "Немного постаревший, но вполне узнаваемый всеми россиянами, Сергай Мавроди возвращается..." "Никто не знает, что из этого получится, но сам этот феномен крайне интересен. Мы будем держать вас в курсе происходящего!" — делится с читателями информационное агентство HYIPNews.

Теперь Пантелеевичу остается привлечь на свою сторону интернационал антиглобалистов, и дело будет в кепке: уж те-то, со своими высококвалифицированными хакерами, найдут способ поддержать свободное обращение капитала в интересах глобальной антибанкирской революции — несмотря на козни всяких там Вебмани, Киви и прочих финансовых пигмеев! Вот он — реальный постмодернизм. Так что пусть Бакштейн с Гройсом (главные идеологи постмодернизма в России) пока покурят в сторонке. Да что там Гройс! Тут даже Жижеку с Негри (ведущие философы-постмодернисты в мире) есть о чем задуматься! А если серьезно, то поражает убожество официальных российских спецов. Стараясь объяснить народу, "почему это плохо", они до сих пор не дали внятного ответа на животрепещущий вопрос: "Куда подевались деньги с первой пирамиды?" Ну не Мавроди же их присвоил, в самом деле! Где КамАзы? И в чем разница между МММ и ГКО?

Еще лет эдак семь-восемь назад я, по просьбе группы товарищей, написал статью для "Эксперта" по поводу грядущего обрушения систематически растущей пирамиды долгов, однако мой материал был отклонен на уровне высшей инстанции как якобы

[432x352]

Набирает обороты скандал вокруг новой широкомасштабной инициативы легендарного авантюриста начала 90-х годов прошлого века, создателя знаменитой финансовой пирамиды МММ Сергая Мавроди. На этот раз гений бухгалтерского и психологического расчета предлагает народу новую глобальную инициативу — МММ-2011, под девизом: "Мы можем многое". Об этом Мавроди объявил через свой блог 10 января, предлагая всем желающим пообсуждать детали готовящегося проекта. Не прошло и недели — и вот уже на опального "финансиста" обрушились, как кажется вся административно-командная система современной России — от прокурора до омбудсмена. Вот как иронично освещает сложившуюся ситуацию сам герой наезда:

"По поводу открытия Системы. Все вы видите, что творится с властями. Паника! Истерика самая настоящая. Как же их, демонов, корёжит! «Вот что крест-то животворящий делает!» :-))

Мы не будем здесь подробно описывать технические детали нового продукта Сергея Пантелеевича, тем более, что они еще до конца не согласованы (при желании все это можно найти в сети). Напомним лишь кратко — для тех, кто не в дискурсе — основную идею очередного проекта по схеме Понци. Мавроди выпускает новые мавродиевки, которые поступают в открытую продажу через администраторов Системы — десятников, сотников, тысячников и т. д. Через них же можно обменять билеты обратно на деньги. Дважды в неделю мастер лично будет объявлять новый курс купона МММ-2011. Рост прибылей обещан до 20% в месяц, для пенсионеров и инвалидов — до 30%, но не более того.

"Так ведь это же элементарная пирамида,— негодуют экономические пуристы, возмущенные наглостью вновь неожиданно появившегося в центре медийного пространства Пантелеевича, — неужели народ не помнит обрушения первой МММ и разорения миллионов вкладчиков в середине девяностых?"

"Ну и что? — отвечает им Мавроди, а разве доллар — не пирамида?"

И он совершенно прав. Вряд ли сегодня, после финансового краха 2009, остается хоть кто-то, по прежнему верящий в реальную обеспеченность доллара товарами и услугами. Да и не только доллара! А разве рубль или евро — более надежны? Разве это тоже не пирамиды? В принципе, в посткризисном общественном сознании произошли необратимые изменения относительно понимания природы денег и политики финансовых учреждений, сегодня "абсолютной" веры нет даже в центральные банки. В том-то и дело, что люди все больше начинают понимать пирамидальную логику любого финансового хозяйства в условиях интенсивного экономического развития. Как справедливо замечает Мавроди, финансы — это динамичная структура. Здесь невозможно все разложить по метафизическим полочкам. Тут как в физике элементарных частиц: одна и та же величина одновременно манифестируется в разных точках пространства. Как это происходит — никто точно не знает, но инструментально пользоваться этим явлением вполне возможно. Самое интересное, что Мавроди не пытается избежать обвинений в "пирамидальности", но, напротив, прямо заявляет, что никакой другой логики в финансовых отношениях по определению быть не может. Другое дело, что с помощью различных регуляторов эксплуатировать пирамиду можно более или менее долго.

Разумеется, и тут Мавроди опять прав, никакая система в принципе не выдержит систематической целенаправленной инрервенции — будь то обрушение моста от резонанса идущей в ногу толпы или сайта в результате массовых хакерских атак. То же самое с деньгами. Само собой, если одновременно все вкладчики захотят забрать из банка свои деньги — последний разорится. Причем такая одновременность, как и в случае хакерской атаки, может быть искусственно инспирированной. Напомним знаменитую историю с Джоном Ло — шотландским финансовым гением класса Мавроди, вытащившего Францию из системных долгов, невероятно увеличившего капитализацию ее национальной экономики, но затем разоренного конкурентами, которые спровоцировали

Преломление планетарных циклов и ось мира

[600x450]

Параллельные миры

[699x600]

Магическая оптика

[600x450]

...