Как-то прозрачным осенним днем Паустовский накапливал материал или, как говорят в народе, спал.
А ежик лез на крышу.
— Смогли бы. — шептал ежик, цепляясь за выступы стены.
— Смогли бы. — твердил ежик, хватаясь за бельевую веревку.
— Смогли бы. Ой, мама. — и ежик подтягивался на карнизе.
Наверху ежик отдышался, потом подполз к краю крыши и выпрямился. Внизу было очень далеко. Лапы дрожали. Ежик зажмурился и звонким фальцетом произнес:
— Ноктюрн! Для флейты. Исполняет ежик.
Перекрестился и прыгнул в водосточную трубу.
"Бам-Бум-Пам-Пам-Па! Дынц-Бам-Пам-Па-Дынц!" — пропела водосточная труба и выплюнула на землю ежика в облаке мусора и прошлогодних листьев.
Ежик, пошатываясь, поднялся и пробормотал: "Встали. Шаг вперед. Поклонились. Всё".
— А, ежик. Это ты трубу чистишь перед дождями. Молодец. — в окно выглядывал разбуженный Паустовский.
— Это.. Телеграмму! Молнию! "Москва. Маяковскому. Элементарно. Еж." — сказал ежик и рухнул без чувств на лапы подоспевших белок.
© Graf_Alter, 2007