Кошки не похожи на людей..
06-03-2005 01:11
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мальчик с планеты Маль
11-10-2004 21:05
НАШИ ЗИМЫ И ЛЕТА, ВЁСНЫ И ОСЕНИ
Была осень. Наша пятая осень. Теплое, полное ещё летних запахов и птичьего щебета, утро начала сентября. В это утро я взяла тебя за руку, и мы пошли в детский сад.
- Вот и начинается новая жизнь,- философично заметил ты.
Ты шёл бодро, твоё лицо сияло оживлением и любопытством.
Действительно совсем новая жизнь. Совершенно не похожая на всю предыдущую. До сегодняшнего дня мы с тобой не расставались. Ни на один день. Лишь на считанные часы. И эти коротенькие разлуки всегда были мучительны для меня. Тебе-то – ничего, ты или спал, или читал, не замечая минут и часов…
А когда ты был совсем маленьким, я, уходя, ставила на проигрыватель долгоиграющую пластинку. Чаще всего лютневую музыку, твою любимую. Пока она звучала, наполняя пространство вокруг тебя золотым осенним сиянием, пока осыпалась, звеня, золотая листва, ты сидел в своём деревянном манеже, забыв об игрушках, погрузившись то ли в грёзы, то ли в воспоминания… Пластинка доигрывала до конца, и ты терпеливо ждал, когда я войду в комнату и поставлю её вновь. Чтобы не скучать, названивал сам себе погремушкой, была у тебя такая чудесная синяя погремушка, с нежным-нежным звоном. Порой, устав от ожидания, валился в манеже на бочок и засыпал с погремушкой в руке… Да, проигрыватель был прекрасной нянькой.
Потом, когда ты научился ходить, а вскорости и читать (всего полгода разделяют эти два события), роль няньки взяла на себя пишущая машинка, наша старая «Олимпия». Не замечая времени и моего отсутствия, ты мог часами выстукивать на ней свои странные, удивительные рассказы и стихи…
Две твои няньки в эти годы соперничали друг с другом.
Но всё равно я всегда сходила с ума, оставляя тебя одного: мало ли что… В издательстве, куда я заезжала несколько раз в месяц, чтобы захватить оставленные для меня рукописи, внезапно накатывал на меня страх, жгучая тревога: «Господи, как я могла оставить тебя одного?! А вдруг…»
Обратно - не просто бегом, обратно – сломя голову. Скорее, скорее! Больше никогда не оставлю тебя одного! Чтобы так изнывать от предчувствий, от ужасов, которые рисует разгулявшееся, не знающее удержу воображение… По лестницам – бегом, по эскалаторам – бегом; от троллейбуса к дому – бегом… В лифте – самые мучительные мгновения. Сердце колотится в каждой клетке тела. Поворот ключа в замочной скважине…
- А вот и мамася пришла! – радостный голосок мне навстречу. Горячее кольцо тонких рук вокруг моей шеи. Всё… можно жить дальше.
…Вечером, когда я пришла за тобой, ты носился по двору детсада, очень возбуждённый. Выяснилось – весь день тебя водили по группам, и ты читал ребятам книжки, а воспитательницам и нянечкам раздавал автографы. Мне показали эти листочки, на которых милым моему сердцу крупным размашистым почерком было написано: «Антон. 4 сентября 1980 года», наш адрес и – на обороте – птичка или цветочек.
Воспитательницы со всех групп обступили меня и стали выпытывать, по какой методе я тебя учила. Никак не хотели верить, что никакой особой методы у меня нет. Просто я всегда отвечаю на твои вопросы. Вот и вся метода. Всё просто… Классическое «подрастёшь – узнаешь» не для нас с тобой, это я поняла с тех пор, когда ты ещё только учился говорить.
Откуда твои вопросы? Откуда это жадное любопытство к миру? Твоё ненасытное: «Ещё! Ещё!» Твоё нетерпеливое: а дальше?» Твоё недетское: «Мне надо знать!»
Ты взрослеешь, вопросов становится всё больше, порой они застают меня врасплох, но вместе с тем крепнет моё убеждение: если ты задаёшь мне вопрос, твоя душа готова принять ответ. Не когда-нибудь, не потом – сейчас. И я стараюсь отвечать тебе, не откладывая на потом. Отвечаю, как ответила бы самой себе: не упрощая и не приукрашивая. Порой мне кажется, что ты не совсем понимаешь меня. Но тебя это не смущает. «Я пойму, - говоришь ты. – Я потом пойму. Только ты рассказывай. Пожалуйста!»
А потом ходишь молчаливый, задумчивый, сосредоточенный. О чём ты, сынок?» – окликну я тебя. «Я думаю…»
«Откуда взялась жизнь? Планеты, звёзды, галактики…»
«А я у тебя откуда взялся? А у тебя мог родиться другой мальчик?»
«А это обязательно – становиться взрослым?»
«А как получается любовь? Из каких таких веществ?..»
«Что такое бог? Вот тут в книжке написано: «не боится никого, кроме бога одного».
«А когда мне будет сто лет, тебе сколько тогда будет? Почему уже нисколько?»
«Почему человек умирает?»
«А хочешь, мы всегда в Самболюнии будем жить, на планете Маль?Читать далее...
комментарии: 1
понравилось!
вверх^
к полной версии
Была осень. Наша пятая осень. Теплое, полное ещё летних запахов и птичьего щебета, утро начала сентября. В это утро я взяла тебя за руку, и мы пошли в детский сад.
- Вот и начинается новая жизнь,- философично заметил ты.
Ты шёл бодро, твоё лицо сияло оживлением и любопытством.
Действительно совсем новая жизнь. Совершенно не похожая на всю предыдущую. До сегодняшнего дня мы с тобой не расставались. Ни на один день. Лишь на считанные часы. И эти коротенькие разлуки всегда были мучительны для меня. Тебе-то – ничего, ты или спал, или читал, не замечая минут и часов…
А когда ты был совсем маленьким, я, уходя, ставила на проигрыватель долгоиграющую пластинку. Чаще всего лютневую музыку, твою любимую. Пока она звучала, наполняя пространство вокруг тебя золотым осенним сиянием, пока осыпалась, звеня, золотая листва, ты сидел в своём деревянном манеже, забыв об игрушках, погрузившись то ли в грёзы, то ли в воспоминания… Пластинка доигрывала до конца, и ты терпеливо ждал, когда я войду в комнату и поставлю её вновь. Чтобы не скучать, названивал сам себе погремушкой, была у тебя такая чудесная синяя погремушка, с нежным-нежным звоном. Порой, устав от ожидания, валился в манеже на бочок и засыпал с погремушкой в руке… Да, проигрыватель был прекрасной нянькой.
Потом, когда ты научился ходить, а вскорости и читать (всего полгода разделяют эти два события), роль няньки взяла на себя пишущая машинка, наша старая «Олимпия». Не замечая времени и моего отсутствия, ты мог часами выстукивать на ней свои странные, удивительные рассказы и стихи…
Две твои няньки в эти годы соперничали друг с другом.
Но всё равно я всегда сходила с ума, оставляя тебя одного: мало ли что… В издательстве, куда я заезжала несколько раз в месяц, чтобы захватить оставленные для меня рукописи, внезапно накатывал на меня страх, жгучая тревога: «Господи, как я могла оставить тебя одного?! А вдруг…»
Обратно - не просто бегом, обратно – сломя голову. Скорее, скорее! Больше никогда не оставлю тебя одного! Чтобы так изнывать от предчувствий, от ужасов, которые рисует разгулявшееся, не знающее удержу воображение… По лестницам – бегом, по эскалаторам – бегом; от троллейбуса к дому – бегом… В лифте – самые мучительные мгновения. Сердце колотится в каждой клетке тела. Поворот ключа в замочной скважине…
- А вот и мамася пришла! – радостный голосок мне навстречу. Горячее кольцо тонких рук вокруг моей шеи. Всё… можно жить дальше.
…Вечером, когда я пришла за тобой, ты носился по двору детсада, очень возбуждённый. Выяснилось – весь день тебя водили по группам, и ты читал ребятам книжки, а воспитательницам и нянечкам раздавал автографы. Мне показали эти листочки, на которых милым моему сердцу крупным размашистым почерком было написано: «Антон. 4 сентября 1980 года», наш адрес и – на обороте – птичка или цветочек.
Воспитательницы со всех групп обступили меня и стали выпытывать, по какой методе я тебя учила. Никак не хотели верить, что никакой особой методы у меня нет. Просто я всегда отвечаю на твои вопросы. Вот и вся метода. Всё просто… Классическое «подрастёшь – узнаешь» не для нас с тобой, это я поняла с тех пор, когда ты ещё только учился говорить.
Откуда твои вопросы? Откуда это жадное любопытство к миру? Твоё ненасытное: «Ещё! Ещё!» Твоё нетерпеливое: а дальше?» Твоё недетское: «Мне надо знать!»
Ты взрослеешь, вопросов становится всё больше, порой они застают меня врасплох, но вместе с тем крепнет моё убеждение: если ты задаёшь мне вопрос, твоя душа готова принять ответ. Не когда-нибудь, не потом – сейчас. И я стараюсь отвечать тебе, не откладывая на потом. Отвечаю, как ответила бы самой себе: не упрощая и не приукрашивая. Порой мне кажется, что ты не совсем понимаешь меня. Но тебя это не смущает. «Я пойму, - говоришь ты. – Я потом пойму. Только ты рассказывай. Пожалуйста!»
А потом ходишь молчаливый, задумчивый, сосредоточенный. О чём ты, сынок?» – окликну я тебя. «Я думаю…»
«Откуда взялась жизнь? Планеты, звёзды, галактики…»
«А я у тебя откуда взялся? А у тебя мог родиться другой мальчик?»
«А это обязательно – становиться взрослым?»
«А как получается любовь? Из каких таких веществ?..»
«Что такое бог? Вот тут в книжке написано: «не боится никого, кроме бога одного».
«А когда мне будет сто лет, тебе сколько тогда будет? Почему уже нисколько?»
«Почему человек умирает?»
«А хочешь, мы всегда в Самболюнии будем жить, на планете Маль?