Легким взмахом своего крыла
Поведи меня маршрутом странным,
Без радара, штурмана, руля
Бесприютства призраком незваным.
Как угодно, только за собой,
По волнам, по воздуху, под звезды…
Где исчезнет купол голубой
И уже не падать будет просто… [619x463]
Мне бы ночью все спать, да спать,
Но лежу, не смыкая усталых век.
Слишком поздно, видать, родила меня мать –
Не в тот час, не в тот год и, пожалуй, век.
Я – из сказочных чащ лесов,
Из нетоптаных ковылей,
Из смородиновых родников,
Бирюзовой волны морей…
Мне б до зорьки гулять, гулять
И до хрипоты ночью петь да петь.
Мне б не ведать, где ждет под полой опять,
По спине угрожая все плеть, ох плеть…
Мне б из города – в степь, да, в степь…
По тайге сотни верст верхом…
По могучей реке, где плотины крепь
Не мешала б махать веслом…
Воля, дикость, разгул, дозор,
Пряность хлеба и синь молодых небес…
Тайна взгляда, души… И ночной костер…
В чистых помыслах – Бог и в поступках – бес…
Мне уже не умчать табун,
Не рубиться в сечи за Русь,
Не тревожить гусельных струн,
Ярославне шептать: «Вернусь…»
Мне бы ночью все спать, да спать,
Но лежу, не смыкая усталых век.
Слишком поздно, видать, родила меня мать –
Не в тот час, не в тот год и, конечно, век…
А вы не пробовали сердце
Держать живое на ладони,
Небрежно посыпая перцем,
Следить за зрелищем агоний...
И удивляться, что невольно
Одной мы связаны судьбою,
Когда другому очень больно
А мы так заняты собою...
Уснула Муза или умерла?
Лежат, как неживые, два крыла,
Как навсегда, её закрылись очи...
Прощай-прощай, царица всех царей,
Властительница жертвенных огней,
И Божьих искр, и непроглядной ночи!
И свет и тень, и листья, и песок,
И красок плен, и каждый твой мазок
Подёрнутся безликой пеленою.
Так пей, художник! "Истина в вине!"
Задёрни шторой жёлтый свет в окне,
И будь уверен - только Бог с тобою.
Но ты безбожник. Точною рукой
Ты обозначишь стены мастерской
И тень крыла на старой занавеске,
Вино в стакане, череп на столе.
Обложку книги - всадника в седле-
И натюрморт предстанет в полном блеске.
... На выставке коллекции бород,
На выставке, где гении и сброд,
Томясь в тяжёлой раме, как в обузе,
Твоя картина, как твоя вдова,
Диктует мне прощальные слова
О вашем кратковременном союзе...
Великий исцелитель, время...
И тела лекарь, и души.
Ты на себя взвалило бремя
Судьбы точить карандаши,
Чтобы в сценарии открытом
Мог каждый вставить пару строк,
И в дне трагедии забытом
Испить живительный исток.
Еще есть Время-чародейство...
Должно быть, каждый испытал,
В природе дикой лицедейства
Его чарующий накал,
Когда из гадкого утенка
Прекрасный лебедь предстает,
Простая с детства побасенка,
Но метко бьет и ныне в лет...
Великий инквизитор, время...
Ужасен пыток твой набор.
Как снег белы виски и темя,
Морщины шрамами в пробор
Ты расставляешь отрешенно,
Крутя винтом калек тела,
Без перерыва, нощно, денно,
В конвейер запустив дела...
И ты – палач великий, Время...
Убить с фантазией, когда
Подошвы избежало стремя,
Но в пыль распались города
Ты как никто умеешь мудро,
И смерти избежавших нет...
Всегда без нас возможно утро,
И горд бесстрастностью рассвет...
Есть время-знахарь, правдоборец,
Есть время-друг, и время-враг...
А долгожитель время-горец?
Художник-время, время-стяг...
Ты перестало быть мне другом,
В бою подставленным плечом,
Волшебником, врагом, испугом,
Спасательным средь моря кругом
И лекарем с любым недугом...
Так будь... хотя бы палачом...