Можно много говорить о качестве, но пустое всё это. Качество, это когда воспринимается нутром. Поэтому когда кто то так безапелляционно заявляет, что к примеру рок это всё, а попса отстой, меня это как минимум заставляет улыбаться. Культура, как и правило поведения, не терпят подобных умозаключений. Есть например попсовые песни, стихи, кинофильмы лично на которые я бы поставил знак качества. В роке тоже есть то, что человеку физически выслушать не возможно. Более того эту же разбивку можно сделать по авторам. Иной раз не возможно понять, зачем он это писал. К чему я всё это? А всё просто, что бы ценить, надо знать. Вот и я последнее время увлёкся контркультурой и пришёл к выводу. Писанина прогрессивная, но что бы найти хоть одно зёрнышко среди кучи шелухи, её надо читать. Я читаю.
Взлёт…
Один час до взлета
Окна ее квартиры выходили на поле, которое очерчивал лесопарк. Марина Сергеевна любила подолгу сидеть возле окна и, глядя вдаль, думать о безвозвратно ушедшем прошлом. Правда через три года после того, как семья Муслициных благополучно перебралась из разменянной бабушкой, за однокомнатную квартиру и комнату в коммуналке, отдельную двухкомнатную квартиру, поле неоднократно преобразовывалось. На нем, значившимся, не иначе как – пустырь, стали появляться отдельные постройки и рытвины. В основном пытались построить гаражи, но застройщики часто менялись, планы их тоже менялись, поэтому года через четыре поле превратилось в нечто смахивающее на поверхность луны, так знакомую нам по американским астрономическим съемкам. Только Марина Сергеевна не видела этого, как, впрочем, и всего остального.
Примерно через эти самые три года она начала стремительно слепнуть и теперь с трудом видела даже в очках. Пожилая, да, откровенно говоря, просто старая женщина, стояла возле окна. Делая это просто так, по привычке, а быть может потому, что ей хотелось делать что ни будь, даже пускай просто стоять. Ведь не смотря на ее преклонный возраст, жизнь все еще теплилась в ней.
Этой ночью в дом Муслициных приезжала «скорая» - Марина Сергеевна была при смерти. А прямо перед приступом ей приснился ее муж, покойный Николай Петрович Муслицин. Приснился он старушке в парадном костюме, веселым, с залихватски вздернутыми седыми усами. И сказал Николай Петрович: «только не умирай. Сначала приди повидаться, негоже в кровати, словно старуха какая-то».
«А я и не думала» - улыбнулась Марина Сергеевна.
Тут-то приступ и случился. В соседней комнате врач сказал, что жить осталось недолго. Он говорил громко, бесцеремонно, цинично, но бабушка не слышала его. Она смотрела в потолок и улыбалась, она думала о сне.
Марина Сергеевна рано проснулась, заправила кровать, выпила чай с пастилой, оделась и теперь стояла подле подоконника. Ей стало легче, внутри нее открылось, как будто, второе дыхание. Она чувствовала прилив сил и хотела исполнить желание мужа.
Все жители маленькой типовой московской квартиры еще спали – выходной день. Ее никто не заметил. Да и могли ли они подозревать, что еле живой человек, ни свет не заря уйдет куда ни будь.
На ней были коричневые сапоги с боковой «молнией», купленные еще при советской власти, шерстяной свитер связанный ее сестрой и столько раз заштопанный ею. Коричневая юбка длиной, почти до пола и зеленое пальто с воротником из искусственного меха. Голову же старушки украшал белый платок, подаренный зятем на день рождения. Хотя тот и знал, что теща вряд ли выйдет когда-нибудь на улицу, ему показалось, что такой подарок будет кстати, к тому же цена была смешная. Что ж, он не ошибся, как раз сейчас платок был нужен Марина Сергеевне, для защиты от февральского холода.
Дверь квартиры Муслициных открылась и закрылась почти бесшумно, чувствовалась бережная рука хорошего хозяина. На лестничной клетке сильно пахло варившейся мойвой. Соседка напротив была жуткой кошатницей. На нее жаловался весь подъезд, но эта бескомпромиссная женщина сорока трех лет, потерявшая мужа в результате пьяной уличной драки, немного свихнулась – никого не хотела слушать. Ей тоже хотелось жить и о ком-то заботиться, но кому до этого есть дело.
Марина Сергеевна морщинистыми, покрытыми пигментными пятнами, руками нащупала на стене кнопку вызова лифта. Аппарат зажужжал и через несколько мгновений перед ней открылась дверь. Неверным шагом она осторожно зашла в кабину и ощупью нашла и надавила на клавишу первого этажа, створки захлопнулись. Всматриваясь в ожидании в исписанные стены, она смогла прочесть самую большую и выведенную самым толстым фломастером надпись: «ЖОПА». Вздохнув и отвернувшись от стены, старушка почему-то вспомнила о том, как она, будучи председателем комсомольской ячейки, помогала колхозникам убирать картошку с полей. Как смеялись и радовались, что урожай большой и богатый, что светит солнце, что все они вмести, мир большой и прекрасный и все так замечательно на ее социалистической Родине.
Ее мысли прервала остановившаяся кабина лифта. Марина Сергеевна собралась было выйти, но ее путь преградил сгорбившейся
Читать далее...