А.М. НУРБАЛАЕВА

Справедливость - это идея, ценность, стандарт, закрепленный в международных актах, являющихся достижением цивилизованной правовой мысли и входящих в российскую правовую систему. Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года (далее - Конвенция) обязывает участвующие государства при рассмотрении гражданских дел руководствоваться идеями справедливости, которые обеспечиваются принципами верховенства права, баланса частных и публичных интересов (правомерность целей, критерии допустимого вмешательства, размер справедливой компенсации), права на суд.

Справедливость - это сложное социально-нравственное явление, форма соотношения меры свободы и равенства. По мнению О.А. Папковой, "справедливость находит свое отражение в праве, но не является правовым принципом в силу зависимости представлений о ней в обществе от меняющихся социальных факторов" [16, с. 28]. В законодательстве нет определения справедливости, она применяется судом исходя из общих представлений о справедливости. Применительно к судейскому усмотрению категория справедливости включает в себя равенство всех перед законом и судом, равноправие сторон, а также правовую справедливость [15, с. 69].

Для российской правовой мысли, в основе которой находится позитивизм, характерно отождествление права, справедливости и закона. По верному высказыванию Г.А. Жилина, по самой своей природе правосудие по гражданским делам предполагает справедливое судопроизводство, которое осуществляется в соответствии с требованиями права и в условиях состязательного процесса обеспечивает равную возможность участникам спора отстаивать свою правоту перед лицом независимого, объективного и беспристрастного суда [11, с. 29]. Таким образом, справедливость предполагает претворение в жизнь не любых норм, а лишь тех, которые определяют в праве гуманистические начала [2, с. 132 - 133]. В литературе учеными однозначно признается справедливость как необходимый критерий, которым должен руководствоваться суд.

На наш взгляд, мнение А.М. Алиэскерова о недопустимости предоставления суду возможности корректировать нормы материального права ошибочно воспринято некоторыми авторами как отрицание им справедливости [1, с. 85]. А.М. Алиэскеров критически относится к включению в процессуальный закон понятия "справедливое судебное решение", которое, по его мнению, "означает предоставление суду возможности корректировать нормы материального права на основе процессуальных норм... позволяет судам различных инстанций принимать решения с нарушением норм материального права, регулирующие спорные правоотношения" [1, с. 86]. "Суд должен не противопоставлять справедливость и закон, а проводить в своих решениях идею справедливости, воплощенную в позитивном праве, включающем в себя и общепризнанные принципы, и нормы международного права, и международные договоры Российской Федерации, в том числе международные конвенции, посвященные защите прав и свобод человека" [14, с. 13]. С этим нельзя не согласиться.

Суд в общественной жизни выполняет важную воспитательную и идеологическую функцию. Зачастую с судом связаны чаяния и надежды граждан на восстановление справедливости, и от того, насколько это эффективно, зависит отношение населения к государству. Отношение к судебной власти напрямую связано с недоверием граждан к справедливости судебных постановлений [19, с. 160].

Судебная власть должна быть воспринята обществом как необходимый механизм защиты прав и свобод, обеспечивающий реализацию в обществе разумных и справедливых правил. В этой связи на судебной власти лежит большая ответственность. Несправедливые, неправомерные судебные решения наносят урон авторитету судебной власти, подрывают доверие к государственной власти в целом. Лицу, наделенному властными полномочиями, не свойственно давать себе критическую оценку, заниматься самоограничением. В данном случае решающую роль играют, наряду с профессионализмом судьи, его моральные качества, такие, как совесть и чувство справедливости. Вынося решение по каждому конкретному делу, суд должен осознавать, что

Л.В. ШИПИКА

Право граждан на жилище гарантировано всем гражданам Российской Федерации Конституцией РФ. Пункт 1 ст. 40 Конституции устанавливает: "Каждый имеет право на жилище. Никто не может быть произвольно лишен жилища". Вот только что такое жилище, каким критериям оно должно отвечать, чтобы быть пригодным для проживания, Конституция не устанавливает. Предположив, что данные отношения регулируются жилищным правом, обратимся к жилищному законодательству: но здесь объектом жилищных прав выступает жилое помещение. Данная проблема опосредует цель работы - установить соотношение категорий "жилище" и "жилое помещение" в правовом регулировании общественных отношений и выявить критерии, которым должно отвечать жилое помещение, чтобы являться объектом гражданских прав.
Решение вопроса о соотношении понятий "жилище" и "жилое помещение" требует проведения сравнительного анализа по трем аспектам: 1) определение правовой природы указанных понятий; 2) выявление их содержания; 3) анализ соотношения их правовых режимов.
Анализ норм гражданского и жилищного законодательства позволяет утверждать, что нормы этих отраслей права не содержат определения жилища. В п. 1 ст. 288 ГК РФ отражено: "...жилые помещения предназначены для проживания граждан", а в п. 2 ст. 15 ЖК РФ: "Жилым помещением признается изолированное помещение, которое является недвижимым имуществом и пригодно для постоянного проживания граждан (отвечает установленным санитарным и техническим правилам и нормам, иным требованиям законодательства)". Учитывая прямое отнесение жилого помещения к недвижимому имуществу, его можно рассматривать как объект не только жилищных прав, но и гражданских. Понятие "жилище" относится к конституционной отрасли права, но ею не регулируется. Хотя исходя из положений Конституции можно выделить два аспекта, характеризующих категорию жилища в системе норм конституционного законодательства.
Первый аспект - личный, заключающийся в неприкосновенности жилища (ст. 25 Конституции РФ). В данном случае неприкосновенность жилища рассматривается не как критерий пригодности для проживания, а как конституционная гарантия защиты личного неимущественного права, связанного с жилищем.
Второй аспект - имущественный: п. 2 ст. 40 предусматривает обязанность государства и местного самоуправления по созданию условий для осуществления права на жилище. Такая ситуация существовала далеко не всегда: ЖК РСФСР 1983 г. предусматривал обязанность государства по удовлетворению гражданского права на жилище, нынешний ЖК РФ 2004 г., в рамках регулирования данного вопроса, устанавливает, что органы государственной власти и органы местного самоуправления в пределах своих полномочий обеспечивают условия для осуществления гражданами права на жилище, в том числе:
1) содействуют развитию рынка недвижимости в жилищной сфере в целях создания необходимых условий для удовлетворения потребностей граждан в жилище;
2) используют бюджетные средства и иные не запрещенные законом источники денежных средств для улучшения жилищных условий граждан, в том числе путем предоставления в установленном порядке субсидий для приобретения или строительства жилых помещений;
3) в установленном порядке предоставляют гражданам жилые помещения по договорам социального найма или договорам найма жилых помещений государственного или муниципального жилищного фонда;
4) стимулируют жилищное строительство;
5) обеспечивают защиту прав и законных интересов граждан, приобретающих жилые помещения и пользующихся ими на законных основаниях, потребителей коммунальных услуг, а также услуг, касающихся обслуживания жилищного фонда;
6) обеспечивают контроль за исполнением жилищного законодательства, использованием и сохранностью жилищного фонда, соответствием жилых помещений установленным санитарным и техническим правилам и нормам, иным требованиям законодательства;
7) обеспечивают контроль за соблюдением установленных законодательством требований при осуществлении жилищного строительства.
Подведем итог: категория "жилище" в рамках конституционного законодательства имеет две сферы, где она находит свое отражение: личную и имущественную, отражая априори природу объекта прав человека. Категория "жилое помещение" - это объект гражданских и жилищных прав. На данной стадии определения соотношения в сфере правовой природы двух изучаемых категорий существует отличие между жилищем и жилым помещением, заключающееся в том, что в отличие от жилища жилое помещение не обладает нормативной связью со сферой личных неимущественных прав человека.
На стадии определения содержания категорий "жилище" и "жилое помещение" надо отметить, что в научной литературе зачастую не

Ф. ИБРАГИМОВА

Утвержденный Президиумом ВС РФ 19.10.2016 Обзор практики ВС РФ содержит несколько заслуживающих внимания выводов в сфере разрешения споров, возникающих из жилищных правоотношений. Дела затрагивают важные и, к сожалению, проблемные вопросы российской правоприменительной практики в области жилищных правоотношений. 

Президиум ВС РФ обращает внимание нижестоящих судов на Определение ВС РФ от 12.04.2016 N 64-КГ16-1 и формулирует важное правило: независимо от ведомственной принадлежности жилого фонда споры, связанные с отказом гражданам в бесплатной приватизации занимаемых ими по договорам социального найма жилых помещений, разрешаются в судебном порядке. Рассмотренный спор довольно показателен с точки зрения его сути.

Как установлено судом, Л.Л. обратилась в суд с иском к Департаменту жилищного обеспечения Минобороны России, Минобороны России, ФГКУ "Дальневосточное территориальное управление имущественных отношений" Минобороны России, ФГКУ "Восточное региональное управление жилищного обеспечения" Минобороны России о признании права собственности на жилое помещение в порядке приватизации.

Как следует из ее заявления, мужу истца, Л.И., в 2010 году по договору социального найма для постоянного проживания в связи с увольнением с военной службы была предоставлена однокомнатная квартира, находящаяся на территории закрытого военного городка N 76 "Северный городок". В соответствии с распоряжением Правительства РФ от 15.09.2009 N 1330-р этот городок исключен из перечня закрытых военных городков. Истец вселена в квартиру и зарегистрирована на данной жилой площади как член семьи нанимателя в 2014 году. В том же году она обратилась Департамент жилищного обеспечения Министерства обороны Российской Федерации, ФГКУ "Дальневосточное территориальное управление имущественных отношений Министерства обороны Российской Федерации", ФГКУ "Восточное региональное управление жилищного обеспечения" Министерства обороны Российской Федерации с заявлениями о передаче спорного жилого помещения в ее собственность в порядке приватизации.

ФГКУ "Восточное региональное управление жилищного обеспечения" Министерства обороны Российской Федерации направило истцу ответ, в котором указало на то, что "до передачи жилого помещения в муниципальную собственность право заявителя на приобретение жилья в собственность может быть реализовано в порядке гражданского судопроизводства". Однако, обратившись в суд, истец столкнулась с противоположным мнением. Решением Южно-Сахалинского городского суда Сахалинской области от 20.02.2015, оставленным без изменения Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Сахалинского областного суда от 07.05.2015, в удовлетворении иска отказано.

Мотивируя подобное решение, суды указали на то, что они не имеют права рассматривать вопрос о передаче жилых помещений в собственность граждан в порядке приватизации, поскольку такой порядок, не предусмотренный законом, нарушал бы конституционный принцип разделения властей. Рассматривая данную коллизию, судьи ВС РФ отмечают, что выводы нижестоящих судов в этой части неверны. Часть 3 ст. 8 Закона РФ от 04.07.1991 N 1541-1 "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации" прямо говорит о том, что "в случае нарушения прав гражданина при решении вопросов приватизации жилых помещений он вправе обратиться в суд". Вывод о том, что дела, возникающие в связи с осуществлением и защитой прав граждан при приватизации занимаемых ими жилых помещений (в том числе забронированных) в государственном и муниципальном жилищном фонде, включая ведомственный жилищный фонд (жилищный фонд, находящийся в полном хозяйственном ведении предприятий или оперативном управлении учреждений), подведомственны судам, также содержится в п. 1 Постановления Пленума ВС РФ от 24.08.1993 N 8. Несмотря на эти указания, суды двух инстанций сделали неверный вывод о том, что не имеют права рассматривать подобные споры.

Важно отметить, что споры по вопросу приватизации жилых помещений в военных городках широко распространены по всей России. Поначалу

И.Н. ГЛИВИНСКАЯ

При исследовании ответственности в отраслях российского права, в том числе и в семейном праве, особую роль играет осмысление ее цели и, как следствие, функций и задач. Отраслевые виды ответственности учитывают особенности отрасли права и задачи, стоящие перед ней, на достижение которых направлен институт ответственности. В соответствии с п. 1 ст. 1 Семейного кодекса РФ целями правового регулирования семейных отношений являются укрепление семьи, построение семейных отношений на чувствах взаимной любви, уважения и взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов. Семейное законодательство, кроме того, призвано обеспечить беспрепятственное осуществление членами семьи своих прав, в случае необходимости судебную защиту этих прав. Поэтому целью ответственности в семейном праве является содействие укреплению семьи, защите интересов детей и нетрудоспособных членов семьи.
Реализация целей ответственности в любой отрасли права, в том числе и в семейном, невозможна без реализации задач и функций ответственности. Исследование особенностей функций ответственности в семейном праве определяет тематику данной статьи.
Понятие "функции права" наиболее полно разработано в общетеоретической и отраслевых правовых науках. Большинство ученых под функциями права понимают определение его сущности, основные направления воздействия права на общественные отношения [1, с. 12; 3; 6, с. 156]. На наш взгляд, наиболее развернутое определение дает А.Л. Морозова, которая считает, что "функции права направлены на осуществление наиболее важных, коренных задач, стоящих перед правом на данном этапе развития общества, и определяет их как основные направления правового воздействия на общественные отношения в целях их упорядочения, урегулирования и придания им необходимой стабильности, единства и динамизма" [4, с. 448].
Функции отраслей права, отражающие специфику общественных отношений, регулируемых конкретной отраслью, производны от основных функций права. В свою очередь, функции отрасли детализируются функциями правовых институтов. Под функциями юридической ответственности следует понимать основные направления воздействия юридической ответственности на общественные отношения, в которых раскрывается ее сущность и достигаются цели, ради которых она существует.
Исследование научной литературы по данной тематике позволяет констатировать, что отсутствует единый исчерпывающий перечень функций юридической ответственности. Однако большинство ученых выделяют карательную, восстановительную, регулятивную, превентивную и воспитательную функции [7, с. 269]. Какие же из перечисленных функций специфичны для ответственности в семейном праве? На наш взгляд, это карательная, восстановительная и воспитательная.
При анализе функций ответственности в отраслях права, в том числе и в семейном, следует согласиться с мнением Д.А. Липинского, который считает, что "к элементам содержания функций юридической ответственности относятся объекты воздействия, формальные основания, фактические основания, способы осуществления, результаты воздействия (последствия)" [2, с. 19 - 26].
Юридическая ответственность в семейном праве выполняет прежде всего карательную функцию, поскольку предусматривает неблагоприятные последствия для правонарушителей в виде лишения или ограничения имущественного или личного неимущественного права. Мерами семейно-правовой ответственности являются: признание брака недействительным, лишение и ограничение родительских прав, отмена усыновления, опеки, попечительства, расторжение договора о передаче ребенка на воспитание в приемную семью, лишение права на общение с ребенком, отобрание ребенка, прекращение или ограничение обязанности по материальному содержанию субъекта семейного правоотношения другим субъектам. Санкции (ответственность или иные меры воздействия) за неосуществление семейных прав и неисполнение обязанностей могут выражаться не только в лишении субъектов семейных правоотношений соответствующих прав (например, родительских), но и в прекращении правоотношения (например, путем отмены усыновления), в изменении правоотношения (например, при изменении размера алиментов на супруга, который недостойно вел себя в период совместной жизни) и т.д. Уплата неустойки по алиментным обязательствам как мера гражданско-правовой ответственности в семейном праве выполняет также карательную функцию.
Целью карательной функции является наказание правонарушителей в виде применения лишений или ограничений имущественного или личного неимущественного характера. Карательное воздействие ответственности в семейном праве, как и любого иного вида ответственности, начинается с осуждения правонарушителя и деяния, им совершенного. Основанием реализации карательной функции является конкретная норма, предусматривающая

И.Р. АЛЬБИКОВ

Каждый знает, как велико значение семьи в жизни любого человека, общества и государства. Семья - это источник любви и поддержки. Здоровая, крепкая семья - залог стабильности и процветания любого общества. Именно в семье складывается мировоззрение человека, формируются его социальные качества.
Семья как социальная общность во всех цивилизациях выступала важнейшим элементом глобального развития. Укрепление и защита института семьи со стороны общества, разработка всеми государствами национальной семейной политики является одной из важнейших задач. Но на сегодняшний день вызывает тревогу падение рождаемости, снижение продолжительности жизни, безработица и другие факторы.
На данный период в механизме регулирования семейных отношений имеют значение различные соглашения, заключаемые членами семьи между собой.
Основным документом в упорядочении имущественных отношений супругов становится брачный договор.
Под содержанием любого договора, и брачного в частности, следует понимать систему условий, на которых заключено соответствующее соглашение сторон <1>. Согласно ст. 40 Семейного кодекса Российской Федерации от 29 декабря 1995 г. N 223-ФЗ <2> (СК РФ) брачным договором признается соглашение лиц, вступающих в брак, или соглашение супругов, определяющее имущественные права и обязанности супругов в браке и (или) в случае его расторжения. Брачный договор может явиться своеобразным имущественным кодексом конкретной супружеской пары, детально определяя практически все имущественные аспекты семейной жизни <3>.
--------------------------------
<1> См.: Низамиева О.Н., Сакулин Р.А. Брачный договор: актуальные проблемы формирования содержания // Бюллетень нотариальной практики. 2004. N 2.
<2> См.: Королев Ю.А. Комментарий к Семейному кодексу РФ (постатейный). М.: Юстицинформ, 2003.
<3> См.: Низамиева О.Н. Договорное регулирование имущественных отношений в семье. Казань: Издательство "Таглимат" Института экономики, управления и права, 2005. С. 104.

Брачным договором супруги вправе изменить установленный законом режим совместной собственности, установить режим совместной, долевой или раздельной собственности на все имущество супругов, на его отдельные виды или на имущество каждого из супругов.
Семейный кодекс Российской Федерации в п. 1 ст. 42 определяет право супругов изменить установленный законом режим совместной собственности, установить режим совместной, долевой или раздельной собственности на все имущество супругов, на его отдельные виды или на имущество каждого из супругов. Супруги могут по своему усмотрению включить в брачный договор любые иные положения, касающиеся имущественных отношений, в том числе могут прописать в брачном договоре, кто будет нести семейные расходы, а также порядок предоставления содержания друг другу как в период брака, так и после его расторжения. Взаимная поддержка супругами друг друга будет являться обязанностью каждой из сторон, которая возникнет с момента заключения брака (п. 1 ст. 89 СК РФ). Как правило, на практике мало кто задумывается об этом, но у каждой из сторон остается право прописать этот момент в брачном договоре. Что же касается семейных расходов, то в ст. 42 СК РФ не приведен даже примерный перечень семейных расходов. На практике необходимыми признаются расходы, связанные с оплатой жилищно-коммунальных услуг, электроэнергии, телефона, приобретением продуктов питания, одежды, медикаментов, лечения, содержания детей в дошкольных детских учреждениях и т.п. <4>.
--------------------------------
<4> См.: Титаренко Е.П. Содержание брачного договора // Нотариус. 2008. N 5.

Также ст. 99 СК РФ определяет право супругов заключить соглашение об уплате алиментов. Согласно ст. 100 СК РФ нотариально удостоверенное соглашение об уплате алиментов приобретает силу исполнительного листа, выдаваемого на основании решения, приговора и постановления суда (судей) со всеми вытекающими правовыми последствиями. Нотариально удостоверенное соглашение об уплате алиментов как вид исполнительного документа выполняется по правилам исполнительного производства, условия и порядок осуществления которого определены Законом об исполнительном производстве. В частности, при неисполнении плательщиком алиментов обязанностей, принятых на себя по соглашению, судебный исполнитель по заявлению получателя алиментов должен принять соответствующие меры по принудительному исполнению соглашения: направление соглашения об уплате алиментов для исполнения администрации организации по месту работы должника или обращение взыскания на имущество должника путем наложения ареста на имущество и его продажи, обращение взыскания на заработную плату, пенсию и иные виды доходов должника и другие меры, предусмотренные

А. СУЛТАНОВ

Айдар Султанов, юрист, г. Нижнекамск.

Существует ряд процедур, позволяющих защищать права граждан. Однако на практике возникают ситуации, когда объективно есть все основания добиться отмены незаконных судебных актов, но в силу субъективных обстоятельств ни в рамках надзорного обжалования, ни в рамках пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам сделать этого не удается. Рассмотрим одну из подобных ситуаций.

Требую пересмотра дела

Не согласившись с решением Таганрогского городского суда Ростовской области от 16.10.2000 по иску об истребовании имущества из чужого незаконного владения и о взыскании убытков, Ф. обратилась в Европейский суд по правам человека. ЕСПЧ 13.04.2006 вынес Постановление по ее жалобе, где установил, что была нарушена ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенции), поскольку судебное решение было принято незаконным составом суда.
На основании Постановления ЕСПЧ Ф. обратилась с заявлением в суд о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам, но суд не нашел в ГПК РФ оснований для пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам. Тогда Ф. снова обратилась в КС РФ с требованием признать часть вторую ст. 392 ГПК РФ, содержащую перечень оснований для пересмотра вступивших в законную силу судебных актов, противоречащей части 1 ст. 46 Конституции РФ, поскольку она препятствует пересмотру решения суда общей юрисдикции по вновь открывшимся обстоятельствам в случае, когда таким обстоятельством является судебная ошибка, установленная решением ЕСПЧ, вынесенным по жалобе заявителя. Одновременно было инициировано новое обращение в ЕСПЧ, теперь уже не только о нарушении ст. 6, но и ст. 13 Конвенции в связи с отсутствием эффективных средств для защиты права, определенного Конвенцией.

Эффективные средства правовой процедуры недоступны

КС РФ Определением от 15.11.2007 N 757-О-О отказал в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Ф. на нарушение ее конституционных прав на основании части второй ст. 392 ГПК РФ. КС РФ счел, что поскольку судебное решение, о пересмотре которого по вновь открывшимся обстоятельствам просила заявительница, было вынесено с существенным нарушением норм процессуального права (незаконным составом суда), то заявительница должна была обратиться для восстановления нарушенного права в суд надзорной инстанции с соответствующей жалобой.
Однако в суде ей отказали в восстановлении срока на надзорное обжалование. С момента вступления в законную силу оспариваемых актов прошло около семи лет, а срок для обжалования - один год с момента вступления судебного акта в законную силу.
Таким образом, сложилась ситуация, при которой достоверно установлено, что судебные акты от 02.10.2000 и 16.10.2000 являются незаконными, но отсутствуют доступные эффективные средства правовой процедуры, в которой заявительница могла бы добиться их пересмотра. Она вновь обратилась в КС РФ. Предметом нового обращения была уже не ст. 392 ГПК РФ, а весь раздел IV ГПК РФ "Пересмотр вступивших в законную силу судебных постановлений" как не соответствующий ч. 4 ст. 15, ст. 18 и ч. ч. 1, 2 ст. 46 Конституции РФ. То есть фактически в жалобе была уже обжалована не буква закона, а его дух, позволяющий оставлять в силе незаконные решения и не предоставляющий возможности исправить судебную ошибку ни в надзорном порядке, ни в порядке пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам.

Предмет рассмотрения сужен

КС РФ предмет рассмотрения жалобы Ф. сузил до рассмотрения вопроса о конституционности лишь части второй ст. 392 ГПК РФ, указав, что представленными материалами подтверждается применение в деле Ф. только данной статьи. Вместе с тем значение Постановления КС РФ от 26.02.2010 N 4-П "По делу о проверке конституционности части второй статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан А., А. и Ф." (жалоба Ф. была объединена в одно дело с жалобами других граждан) очень велико. Данное Постановление является новой вехой в исполнении постановлений ЕСПЧ <1>. КС РФ не только указал путь для разрешения практической проблемы исполнения решений ЕСПЧ, но и задал определенный вектор для развития гражданского судопроизводства.
--------------------------------
<1> Султанов А.Р. Новая веха в исполнении Европейского суда по правам человека: значение и правовые последствия Постановления Конституционного Суда РФ от 26.02.2010 N 4-П // Сравнительное конституционное обозрение. 2010. N 4 (77).

Так, КС РФ признал часть вторую ст. 392 ГПК РФ не противоречащей Конституции РФ, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу она не позволяет суду общей юрисдикции отказывать в пересмотре по заявлению гражданина

Н. КОЛОКОЛОВ

Никита Колоколов, доктор юридических наук, профессор кафедры судебной власти и организации правосудия НИУ - ВШЭ, г. Москва.

Правилами внутреннего распорядка исправительных учреждений, утвержденными Минюстом России 03.11.2005, не разрешается проносить на свидание с осужденным отнесенные к запрещенным вещам телефон и другие технические средства. Рассмотрим на конкретных примерах два вопроса, относящихся к данному запрету: правомерно ли распространять это требование на адвокатов и могут ли такие ограничения устанавливаться ведомственным нормативным правовым актом?

Что предусмотрено законом

Приказом Минюста России от 03.11.2005 N 205 утверждены Правила внутреннего распорядка исправительных учреждений (далее - Правила). В соответствии с п. 76 этих Правил лица, прибывшие на свидание с осужденными, после разъяснения им администрацией исправительного учреждения (ИУ) порядка проведения свидания сдают запрещенные вещи на хранение до окончания свидания младшему инспектору по проведению свиданий под расписку. Пунктом 80 Правил установлено, что пронос каких-либо вещей лицами, прибывшими на свидание с осужденными, в комнаты краткосрочных свиданий не допускается.
Согласно ч. 1 ст. 82 УИК РФ режим в ИУ - установленный законом и соответствующими закону нормативными правовыми актами порядок исполнения и отбывания лишения свободы, обеспечивающий охрану и изоляцию осужденных, постоянный надзор за ними, исполнение возложенных на них обязанностей, реализацию их прав и законных интересов, личную безопасность осужденных и персонала, раздельное содержание разных категорий осужденных, различные условия содержания в зависимости от вида исправительного учреждения, назначенного судом, изменение условий отбывания наказания.
В силу ч. 3 ст. 82 УИК РФ в ИУ действуют Правила, регламентирующие и конкретизирующие соответствующие вопросы деятельности исправительных учреждений, в том числе порядок предоставления осужденным свиданий. Правила, как указано в п. 2, обязательны для персонала исправительных учреждений, содержащихся в них осужденных, а также иных лиц, посещающих эти учреждения.
Приложением N 1 к Правилам установлен Перечень вещей и предметов, продуктов питания, которые осужденным запрещается иметь при себе, получать в посылках, передачах, бандеролях либо приобретать (далее - Перечень). В Перечне обозначены также фотоаппараты, фотоматериалы, химикаты, кинокамеры, видео-, аудиотехника (кроме телевизионных приемников, радиоприемников), средства связи и комплектующие к ним, обеспечивающие работу (п. 18). Согласно п. 5 Правил вещи, включенные в Перечень, являются запрещенными.

Правовое противоречие

Как следует из ст. 89 УИК РФ, законодатель, предусматривая предоставление свиданий осужденным к лишению свободы, различает, с одной стороны, свидания, которые предоставляются им в целях сохранения социально полезных связей с родственниками и иными лицами, и с другой - свидания с адвокатами и иными лицами, имеющими право на оказание юридической помощи, в целях реализации осужденными конституционного права на получение квалифицированной юридической помощи, устанавливая различные условия и порядок реализации данного права в зависимости от вида свидания.
Согласно ч. 1 ст. 48 Конституции РФ каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи. В вышеуказанный Перечень включены предметы и вещи, которые необходимы адвокату для оказания осужденным этой квалифицированной юридической помощи.
По смыслу приведенных конституционных норм и корреспондирующих с ними положений Международного пакта о гражданских и политических правах (подп. "b" п. 3 ст. 14), Конвенции о защите прав человека и основных свобод (подп. "b", "с" п. 3 ст. 6), а также конкретизирующих их норм УПК РФ (ч. 1 ст. 16, п. 11 ч. 1 ст. 53, п. 1 ч. 3 ст. 86) существенным и неотъемлемым элементом права на помощь адвоката (защитника) является не только предоставление содержащемуся под стражей обвиняемому (подозреваемому) возможности непосредственного общения со своим защитником, но и возможность последнего оказать квалифицированную юридическую помощь обвиняемому (подозреваемому) всеми средствами и способами, не запрещенными законом.
Федеральный закон от 31.05.2002 N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (подп. 1, 3, 6 п. 3 ст. 6), УПК РФ (ст. 84, п. 1 ч. 3 ст. 86) закрепляют право адвоката (защитника) собирать сведения, необходимые для оказания юридической помощи, фиксировать (в том числе с помощью технических средств) информацию, содержащуюся в материалах дела, получать и представлять предметы, документы и иные сведения, к которым могут относиться материалы фото- и киносъемки, аудио- и видеозаписи и иные

И. ОСЬКИНА, А. ЛУПУ

Илона Оськина, доктор юридических наук, г. Москва.

Александр Лупу, доктор юридических наук, г. Москва.

Досудебное соглашение о сотрудничестве - относительно новый инструмент уголовного процесса. Как заключается такое соглашение, кто принимает решение о его соблюдении и как такое соглашение учитывается судом при назначении наказания? Об этом мы расскажем в данной статье.

Сделка с правосудием

В западных странах давно практикуются сделки с правосудием. Особо внимательные зрители сериалов, детективов, боевиков могли обратить внимание на переговоры между подозреваемым (обвиняемым, подсудимым) и следователем (прокурором), суть которых зачастую сводится к следующему: сдаешь подельников и даешь против них показания - получаешь такой-то срок.
Вот и в России длительный период дискуссий о невозможности или, наоборот, необходимости сделок с правосудием в уголовном процессе закончился принятием Федерального закона от 29.06.2009 N 141-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации". Закон, которым в РФ был введен институт досудебного соглашения о сотрудничестве, вступил в силу 14 июля 2009 года, а впервые применен следственными органами СКП РФ по Кемеровской области. По уголовному делу, которое было возбуждено по признакам преступления, предусмотренного ст. 126 УК РФ ("Похищение человека"), одним из обвиняемых было заявлено ходатайство о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве со стороной обвинения.

Порядок заключения

В законодательстве закрепляется следующее определение: "Досудебное соглашение о сотрудничестве - соглашение между сторонами обвинения и защиты, в котором указанные стороны согласовывают условия ответственности подозреваемого или обвиняемого в зависимости от его действий после возбуждения уголовного дела или предъявления обвинения" (п. 61 ст. 5 УПК РФ). Досудебное соглашение о сотрудничестве подписывается прокурором, подозреваемым (обвиняемым), защитником. В нем, помимо прочего, указываются действия, которые подозреваемый или обвиняемый обязуется совершить при выполнении им обязательств, указанных в досудебном соглашении о сотрудничестве. Предусматривается ряд специфических особенностей проведения предварительного следствия в отношении лиц, согласившихся на сотрудничество, а также ряд особенностей проведения судебного заседания и вынесения судебного решения по уголовному делу. По смыслу главы 40.1 УПК РФ заключение досудебного соглашения о сотрудничестве допускается только на предварительном следствии и невозможно при проведении расследования в форме дознания и по делам частного обвинения.
Ходатайство о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве может быть заявлено подозреваемым или обвиняемым с момента начала уголовного преследования до объявления об окончании предварительного следствия. Ходатайство должно быть адресовано на имя соответствующего прокурора, но на практике оно к прокурору попадает только через следователя, ведущего предварительное расследование, а также начальника соответствующего следственного подразделения. Причина - в сложностях самой процедуры досудебного соглашения. Следователь, согласовав с руководителем следственного подразделения свое мнение о заявленном подозреваемым (обвиняемым) ходатайстве, выносит постановление, в котором либо возбуждает перед прокурором ходатайство о заключении соглашения о досудебном сотрудничестве, либо отказывает в этом. Таким образом, очевидна определенная правовая фикция, допущенная законодателем: ходатайство о досудебном сотрудничестве должно направляться на имя либо непосредственно самого следователя, либо руководителя следственного подразделения.
Далее следователь либо направляет ходатайство прокурору вместе с мотивированным постановлением о возбуждении перед прокурором ходатайства о заключении с подозреваемым или обвиняемым досудебного соглашения о сотрудничестве, либо выносит постановление об отказе в удовлетворении ходатайства. Постановление об отказе может быть обжаловано руководителю следственного органа (получается, что в данном случае заинтересованное лицо может обращаться с жалобой к тому же лицу, чьи действия оно и обжалует).
В течение трех суток прокурор должен вынести постановление об удовлетворении ходатайства о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве или об отказе. Постановление об отказе может быть обжаловано следователем, подозреваемым или обвиняемым, его защитником вышестоящему прокурору.
Однако то, что возможность обжаловать решение следователя/прокурора об отказе в заключении соглашения имеется только в ведомственном порядке (ч. 4 ст. 317.1, ч. 2 ст. 317.2 УПК РФ), по нашему мнению,

А.С. ЛУКИНОВ

Уголовно-процессуальный кодекс РФ, помимо прочего, определяет предмет доказывания по уголовным делам, виды доказательств, устанавливает процедуру для их собирания.
Между тем вопрос о том, какие именно доказательства должны быть в материалах дела для достоверного установления того или иного обстоятельства, УПК не регламентирует. Законодатель отдает его на откуп правоприменителю, рассчитывая на внутреннее убеждение при определении достаточности доказательств для разрешения уголовного дела.
Подобный подход, несмотря на его плюсы, связанные с известной степенью процессуальной свободы и, как следствие этого, с возможностью применения гибкого подхода в изобличении привлекаемого к уголовной ответственности лица, имеет и существенные недостатки.
При этом его отрицательная сторона нам видится как в возможности следователя (дознавателя) проводить чрезмерное количество следственных действий, так и, что, на наш взгляд, гораздо вреднее, в необоснованном их проведении.
Первая из этих ошибок - избыточное осуществление следственных действий - порой приводит к необоснованному расширению предмета доказывания и затягивает сроки следствия.
К примеру, по уголовному делу о причинении Ф. имущественного ущерба в особо крупном размере следователь, идя на поводу у потерпевшей, фактически расширил подлежащие доказыванию обстоятельства с исследования факта заключения и исполнения потерпевшей договоров инвестирования строительства двух квартир в многоквартирном доме до обстоятельств распоряжения ООО "Л" всеми квартирами в этом доме, в том числе не имеющими к Ф. никакого отношения. В итоге срок следствия по делу превысил срок давности привлечения к уголовной ответственности <1>.
--------------------------------
<1> Уголовное дело N 010610942, возбужденное СУ при УВД Советского округа г. Липецка 14 июня 2006 г.

Второй недостаток не менее опасен.
Проблема в том, что следователи (дознаватели), инициируя длительные и не вызываемые необходимостью следственные действия (в первую очередь, судебные экспертизы), не только существенно затягивают следствие по уголовным делам, чем нарушают положения закона о разумном сроке уголовного судопроизводства и затрудняют соблюдение конституционных прав граждан, но и необоснованно расходуют государственные финансовые ресурсы.
К примеру, в Липецкой области практически по каждому уголовному делу об особо тяжком преступлении и по большинству дел о тяжких преступлениях назначаются судебно-психиатрические экспертизы.
Их проведение с неизбежностью затягивает срок следствия (с учетом имеющейся в экспертном подразделении очереди на проведение экспертиз) на 45 месяцев, а порой и более.
Между тем, назначая такие экспертизы, следователи исходят лишь из тяжести преступления, не принимая во внимание, есть ли какие-либо объективные данные, свидетельствующие о наличии психического расстройства у привлекаемого к уголовной ответственности лица. То есть зачастую назначение и проведение таких экспертиз просто не требуется.
В иных случаях следователи назначают экспертизы, устанавливающие несущественные обстоятельства. При этом часто такие факты уже выяснены с помощью других доказательств.
К примеру, по уголовному делу о краже алюминиевой фляги стоимостью 1 733 руб. 64 коп. с пшеницей стоимостью 164 руб. была назначена экспертиза с целью определения, что же именно находилось во фляге.
Экспертиза, стоимость проведения которой многократно превышала стоимость похищенной пшеницы, подтвердила, что в бочке находилась именно пшеница. При этом указанное обстоятельство еще до назначения экспертизы подтверждалось показаниями свидетелей <2>.
--------------------------------
<2> Уголовное дело N 091610102 по обвинению З. по п. "б" ч. 2 ст. 158 УК РФ, рассмотренное Данковским городским судом.

Стоит отметить, что проблема, связанная с неосновательным назначением экспертиз, приводит не только к нарушению сроков предварительного расследования, но и, как видно из приведенного примера, влечет за собой необоснованное увеличение судебных издержек за счет государства.
Часто материальный ущерб, причиненный преступлениями, значительно ниже расходов на проведение следственных действий для установления суммы похищенного.
При этом следователи не желают ограничиваться иными доказательствами, устанавливающими этот аспект предмета доказывания.
Заметим, что расходы на проведение судебных экспертиз подлежат взысканию с

С.В. ПРОПАСТИН

Незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ (далее - наркотиков) представляет собой разновидность преступлений, совершение которых зачастую связано с активным противодействием правоохранительным органам со стороны подозреваемых (обвиняемых) и лиц из числа их связей. Воплощение указанного противодействия в форме сокрытия объектов, имеющих значение для дела, обусловливает использование следователем различных процессуальных действий по их поиску. К их числу относится обыск - самостоятельное следственное действие, в рамках которого следователь посредством осуществления поисковых действий находит и изымает в определенных местах искомые объекты, имеющие значение для расследования незаконного оборота наркотиков.
После принятия решения о производстве обыска, следователь в рамках подготовительного этапа осуществляет подготовку к последующим поисковым действиям.
Информационной основой подготовки к обыску является изучение материалов уголовного дела, а также иных значимых для рассматриваемого этапа материалов (результатов оперативно-розыскной деятельности и др.). Именно в указанных документах могут быть обнаружены сведения, полезные для последующего планирования и осуществления поисковой деятельности следователя.
Готовясь к проведению обыска по делу о незаконном обороте наркотиков, следователь решает ряд вопросов.
1. Определяет цель и задачи обыска.
Целью проведения обыска по делам данного вида является получение новых и (или) проверка уже имеющихся доказательств по обстоятельствам совершения преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков.
В качестве задач обыска можно выделить:
- поиск, последующее обнаружение, фиксацию и изъятие объектов, имеющих значение для уголовного дела;
- изъятие объектов, запрещенных к обороту;
- введение в заблуждение подозреваемого (обвиняемого), его связей относительно планов, намерений и действий следователя.
2. Формирует информационный образ искомого объекта.
В качестве основного искомого объекта по делам рассматриваемой категории выступает наркотическое средство или психотропное вещество, их аналоги и прекурсоры.
Целесообразно также вести речь о ряде объектов, которые свидетельствуют о незаконном обороте наркотиков (ниже выделены основные):
- объекты, несущие на себе следы наркотика (емкости для хранения и перевозки, а также перемещения через таможенную границу);
- материал, используемый в процессе совершения незаконного оборота наркотиков (клеенка, целлофан, фольгированный материал - для расфасовки наркотика и др.);
- готовые изделия, которые можно использовать в преступных целях (сумки, чемоданы и т.п.);
- приборы, задействованные в технологическом процессе изготовления либо производства наркотиков (сито, пресс, металлическая посуда и т.д.), а равно используемые при совершении сбыта наркотиков (весы, разновесы);
- средства, необходимые для потребления наркотиков (шприцы, специальные трубки, "спиртовки" и т.п.);
- ценности, предположительно нажитые преступным путем (денежные средства, ювелирные изделия и пр.);
- рукописи и документы (поддельные рецепты или иные документы, дающие право на получение наркотиков; планы, схемы совершения преступления и т.д.);
- орудия причинения телесных повреждений либо нравственных страданий, используемые для склонения лица к потреблению наркотиков, и другие объекты, которые, по внутреннему убеждению следователя, имеют значение для дела <1>.
--------------------------------
<1> Кроме того, в процессе обыска могут быть обнаружены разыскиваемые за совершение наркопреступлений лица.

При этом целесообразно учитывать возможность маскировки данных объектов обыскиваемым лицом, их сокрытия в труднодоступных местах и специально оборудованных тайниках.
Так, в рамках доказывания вины в совершении незаконного сбыта наркотиков подозреваемого Г. сотрудниками УФСКН России по Омской области по месту проживания Г. был проведен обыск, в результате которого были отыскана и изъята из ванной комнаты коробочка из-под конфеты "Киндер-сюрприз" со следами порошкообразного вещества. Одновременно с проема входной двери были изъяты две спицы, на одной из которых находилось восемь свертков из бумаги, перевязанные скотчем, на другой - десять таких свертков, в которых находилось порошкообразное вещество в виде комочков (позднее обнаруженное вещество признано наркотическим).
Кроме указанных выше основных искомых объектов представляет интерес отыскание и изъятие предметов, использованных в процессе документирования незаконного оборота наркотиков (например, помеченных денежных купюр, полученных подозреваемым в процессе незаконного сбыта наркотиков).
Так,

Б.А. ТУГУТОВ

Тугутов Булат Анатольевич, заместитель прокурора Заиграевского района Республики Бурятия, юрист 2 класса.

Статья 237 УПК РФ предусматривает возможность возвращения судьей уголовного дела прокурору по ходатайству стороны или по собственной инициативе для устранения препятствий его рассмотрения судом в установленных этой статьей случаях.

Как показывает практика, наиболее распространенным основанием для возвращения уголовного дела прокурору является случай, предусмотренный п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК, когда обвинительное заключение или обвинительный акт составлены с нарушением требований указанного Кодекса, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе этого заключения или акта.
В то же время на практике существует серьезная проблема, когда уголовные дела возвращаются судами прокурору по основаниям, прямо не указанным в законе, однако при этом ссылка делается на указанную норму, что влечет значительные юридико-практические последствия.
Так, постановлением Заиграевского районного суда Республики Бурятия принято решение о возвращении прокурору уголовного дела в отношении Э. и Б., обвиняемых в совершении преступлений, предусмотренных п. "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ.
Возвращая уголовное дело прокурору, суд основывался на несоответствии обвинения, изложенного в обвинительном заключении, обвинению, изложенному в постановлениях о привлечении в качестве обвиняемых Б. и Э., которые выносились следователем по делу ранее, до вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого в окончательной редакции. Также суд указал, что объем обвинения в результате уменьшился, в то время как следователь в нарушение ст. 175 УПК не вынес решения, объясняющего изменение объема обвинения. В связи с этим, по мнению суда, невыполнение следователем требований ст. 175 УПК привело к противоречию в процессуальных документах и неопределенности у суда в вопросе об объеме предъявленного обвинения Б. и Э., что нарушило их право на защиту.
Прокурор района это постановление обжаловал в кассационном порядке, в результате чего определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Республики Бурятия постановление было отменено, уголовное дело направлено для дальнейшего рассмотрения по существу.
Принимая решения об отмене указанного постановления, коллегия указала, что обвинительное заключение по делу составлено в соответствии с законом и не противоречит обвинению в последней редакции, предъявленному перед окончанием расследования по делу. Также коллегия указала, что в этом случае не требовалось вынесения следователем отдельного решения в связи с уменьшением объема обвинения, поскольку оба обвиняемых ознакомлены с итоговым обвинением и готовы к защите от него <1>.
--------------------------------
<1> Материалы надзорного производства по уголовному делу (хранятся в прокуратуре Заиграевского района Республики Бурятия).

Таким образом, из приведенного примера следует, что на момент вынесения решения о возвращении уголовного дела прокурору у суда не было оснований для этого исходя из требований закона, что и было подтверждено кассационной инстанцией. Фактически имело место искусственное "подстраивание" судебно-следственной ситуации, прямо не подпадающей под действие п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК, под эту норму.
Нередки случаи, когда все участники процесса, включая подсудимого, его защитника и потерпевшего, при отсутствии серьезных нарушений закона возражают против возвращения дела прокурору, однако судья, несмотря на мнение сторон, принимает такое решение.
Так, по уголовному делу в отношении О., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного п. п. "б", "в" ч. 2 ст. 158 УК, следователь допустил техническую ошибку при составлении обвинительного заключения (неверно указана дата его составления), что было достоверно установлено на предварительном слушании по делу. Подсудимый О. возражал против возвращения дела прокурору, ходатайствуя о рассмотрении дела по существу в особом порядке.
Несмотря на это, Заиграевский районный суд принял решение о возвращении уголовного дела прокурору, в связи с чем в итоге дело было рассмотрено в особом порядке судебного разбирательства после повторного его направления в суд безо всяких изменений (помимо корректировки даты составления) спустя более 3 месяцев после первоначального его поступления в суд <2>.
--------------------------------
<2> Архив Заиграевского районного суда Республики Бурятия за

С.П. ЖЕЛТОБРЮХОВ

Реалии нашей жизни таковы, что большинство преступлений совершаются в условиях неочевидности, с тщательной подготовкой и ликвидацией следов противоправного деяния. Поэтому показания потерпевших и свидетелей, являющихся непосредственными очевидцами преступления, очень важны для установления истины по делу.
Однако не каждый очевидец преступления, в частности особо тяжкого, изъявляет желание дать показания. Одной из причин этого является боязнь за собственные жизнь и здоровье.
Согласно ч. 3 ст. 11 УПК РФ при наличии достаточных данных о том, что потерпевшему, свидетелю или иным участникам уголовного судопроизводства, а также их близким родственникам, родственникам или близким лицам угрожают убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением их имущества либо иными опасными противоправными деяниями, суд, прокурор, руководитель следственного органа, следователь, орган дознания и дознаватель принимают в пределах своей компетенции в отношении указанных лиц меры безопасности, предусмотренные статьями 166 (частью девятой), 186 (частью второй), 193 (частью восьмой), 241 (пунктом 4 части второй) и 278 (частью пятой) настоящего Кодекса, а также иные меры безопасности, предусмотренные законодательством Российской Федерации.
Поэтому очень важное значение имеет государственная защита потерпевших и свидетелей, которая представляет из себя предусмотренные Федеральным законом от 20 августа 2004 г. N 119-ФЗ "О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства" меры безопасности, направленные на защиту их жизни, здоровья и (или) имущества, а также меры социальной поддержки указанных лиц в связи с их участием в уголовном судопроизводстве уполномоченными на то государственными органами <1>.
--------------------------------
<1> Федеральный закон Российской Федерации "О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства" от 20 августа 2004 г. N 119-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. N 34. Ст. 3534.

В отношении защищаемого лица могут применяться одновременно несколько либо одна из следующих мер безопасности: 1) личная охрана, охрана жилища и имущества; 2) выдача специальных средств индивидуальной защиты, связи и оповещения об опасности; 3) обеспечение конфиденциальности сведений о защищаемом лице; 4) переселение на другое место жительства; 5) замена документов; 6) изменение внешности; 7) изменение места работы (службы) или учебы; 8) временное помещение в безопасное место; 9) применение дополнительных мер безопасности в отношении защищаемого лица, содержащегося под стражей или находящегося в месте отбывания наказания, в том числе перевод из одного места содержания под стражей или отбывания наказания в другое. В отношении защищаемого лица могут применяться также другие меры безопасности, предусмотренные законодательством Российской Федерации.
Основаниями применения мер безопасности являются данные о наличии реальной угрозы убийства защищаемого лица, насилия над ним, уничтожения или повреждения его имущества в связи с участием в уголовном судопроизводстве, установленные органом, принимающим решение об осуществлении государственной защиты.
При этом меры безопасности применяются на основании письменного заявления защищаемого лица или с его согласия, выраженного в письменной форме, а в отношении несовершеннолетних - на основании письменного заявления его родителей или лиц, их заменяющих, а также уполномоченных представителей органов опеки и попечительства (в случае отсутствия родителей или лиц, их заменяющих) или с их согласия, выраженного в письменной форме.
Суд (судья), начальник органа дознания, руководитель следственного органа или следователь, получив заявление (сообщение) об угрозе убийства потерпевшего либо свидетеля (близких родственников, родственников и их близких, противоправное посягательство на которых оказывается в целях воздействия на потерпевшего либо свидетеля), насилия над ним, уничтожения или повреждения его имущества либо иного опасного противоправного деяния, обязаны проверить это заявление (сообщение) и принять решение о применении мер безопасности в отношении его либо об отказе в их применении. О принятом решении выносится мотивированное постановление (определение), которое направляется в орган, осуществляющий меры безопасности, для исполнения, а также лицу, в отношении которого вынесено указанное постановление (определение).
Правилами защиты сведений об осуществлении государственной защиты потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства, утвержденными Постановлением Правительства Российской Федерации от 3 марта 2007 г. N 134, установлен порядок защиты сведений об осуществлении государственной

Р.К. БИЛАЛОВ

Федеральный закон от 27 июля 2009 г. N 215-ФЗ внес серьезные изменения в УК РФ. В основном они коснулись статей об уголовной ответственности за посягательства на половую свободу и половую неприкосновенность несовершеннолетних (ст. ст. 131, 132, 134, 135). Несомненно, ужесточение наказания за эти преступления, предпринятая законодателем попытка дифференциации уголовной ответственности виновных лиц в зависимости от возраста несовершеннолетнего потерпевшего заслуживают одобрения.

В то же время одно из изменений уголовного закона вызывает ряд вопросов и обоснованных сомнений в его целесообразности. Речь идет о ст. 134 УК (половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста). В результате принятия указанного Закона у этой статьи появилось примечание следующего содержания: "Лицо, впервые совершившее преступление, предусмотренное частью первой настоящей статьи, освобождается судом от наказания, если будет установлено, что это лицо и совершенное им преступление перестали быть общественно опасными в связи со вступлением в брак с потерпевшим".
Появление такой нормы, на наш взгляд, будет способствовать увеличению числа заявлений о прекращении уголовного дела по ст. 134 УК - в связи с заключением брака. Можно будет договориться с потерпевшей, ее родителями, формально заключить брак, а после прекращения уголовного дела благополучно разойтись. Закон ведь не предусматривает возможности отмены решения о прекращении уголовного дела в случае последующего развода.
Конечно же, подобная практика имела место и раньше, причем не только по делам о преступлении, предусмотренном ст. 134 УК. Факты заключения брака между обвиняемым (подозреваемым) и потерпевшей были даже по делам об изнасиловании. Обычно это происходило так: потерпевшая изменяла показания в пользу обвиняемого с условием заключения брака, уголовное дело прекращалось из-за недостатка доказательств, стороны вступали в брак.
Как правило, следственные органы не контролировали ход дальнейших событий в таких семьях - распадались ли они впоследствии, через какое время и т.д. Статистики подобного рода нигде нет. Но браки такого рода счастливыми, вероятно, просто не могут быть по следующим причинам:
- брак стал последствием преступления, в его основе лежит преступное действие;
- брак вынужденный, не добровольный, не желанный.
В ситуации, когда над человеком "висит меч" в виде угрозы уголовной ответственности и ему предлагают заключить брак с потерпевшей, он, скорее всего, согласится.
С другой стороны, зачем придумывать новую норму, когда вопрос вполне может быть решен и в рамках действующего законодательства. Уголовное дело по ч. 1 ст. 134 УК (это преступление средней тяжести) может быть прекращено и за примирением сторон - закон это позволяет. Если стороны (обвиняемый, подозреваемый и потерпевшая) заключили брак, значит, они помирились и уголовное дело возможно прекратить в соответствии со ст. 25 УПК. Прекращение дела возможно и на основании ст. 75 УК в связи с деятельным раскаянием. И заключение брака при таких обстоятельствах вполне охватывается понятиями примирения сторон либо деятельного раскаяния.
Кроме этого, складывается впечатление, что при разработке примечания к ст. 134 УК его авторы забыли заглянуть в семейное законодательство. Ведь реализация такого примечания противоречит закону, да и с практической точки зрения она неосуществима.
Самое главное - в соответствии со ст. 12 Семейного кодекса РФ для заключения брака необходимы взаимное добровольное согласие мужчины и женщины, вступающих в брак, и достижение ими брачного возраста.
Как уже указывалось, добровольное согласие в данном случае не совсем уж и добровольное. Конечно, могут быть случаи взаимной любви и при таких щепетильных ситуациях, но это скорее исключение из общего правила.
Что касается второго условия заключения брака - достижения брачного возраста, то здесь уголовное и семейное законодательство явно вступают в противоречие друг с другом.
В соответствии со ст. 13 Семейного кодекса брачный возраст по общему правилу устанавливается в восемнадцать лет. При наличии уважительных причин органы местного самоуправления вправе по просьбе желающих вступить в брак лиц разрешить вступить в брак лицам, достигшим возраста шестнадцати лет.
Статья 134 УК (ч. 1) предусматривает уголовную ответственность за половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим 16-летнего возраста. Статья 13 Семейного кодекса РФ гласит, что порядок и условия, при наличии которых вступление в брак в виде исключения с учетом особых обстоятельств может быть разрешено до достижения возраста шестнадцати лет, могут быть установлены законами субъектов Федерации.

В. СЕМЕНЦОВ

В науке и практике уголовного судопроизводства преобладает мнение, согласно которому в стадии возбуждения уголовного дела недопустимо применение такой меры уголовно-процессуального принуждения, как задержание подозреваемого. Еще в 1980 г. авторы "Очерка развития науки советского уголовного процесса" отмечали, что "уголовно-процессуальное задержание начинается с составления процессуального документа и направления подозреваемого в помещение для задержанных в целях исключения для него возможности скрыться, помешать ходу расследования или совершить новое преступление. Такое задержание сопровождается личным обыском и оформляется специальным протоколом... Все эти меры могут иметь место лишь при наличии уже возбужденного уголовного дела" <1>.
--------------------------------
<1> Алексеев Н.С., Даев В.Г., Кокорев Л.Д. Очерк развития науки советского уголовного процесса. Воронеж, 1980. С. 172.

Вместе с тем в Постановлении Конституционного Суда РФ от 14 января 2000 г. разъясняется, что "в соответствии с действующим уголовно-процессуальным законодательством возбуждение уголовного дела является начальной, самостоятельной стадией уголовного процесса, в ходе которой... принимаются меры по предотвращению или пресечению преступления, закреплению его следов, обеспечению последующего расследования и рассмотрения дел" <2>.
--------------------------------
<2> Постановление Конституционного Суда РФ от 14 января 2000 г. "О проверке конституционности отдельных положений УПК РСФСР, регулирующих полномочия суда по возбуждению уголовного дела в связи с жалобой гражданки И.П. Смирновой и запросом Верховного Суда РФ" // СЗ РФ. 2000. N 5. Ст. 611.

Верховный Суд РФ признает законным задержание подозреваемого в совершении преступления в порядке ст. ст. 91 и 92 УПК РФ, которое было осуществлено до возбуждения уголовного дела. Так, по уголовному делу, рассмотренному в отношении следователя УВД Мотовилихинского района Перми М. о незаконном задержании (до возбуждения уголовного дела) Чазова, причинившего тяжкий вред здоровью потерпевшего Ичетовкина, Пермский областной суд вынес оправдательный приговор и указал в своем решении, что к задержанию Чазова были основания, предусмотренные законом, а непосредственно задержание подозреваемого не ставится УПК РФ в зависимость от возбуждения против него уголовного дела. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ подтвердила правильность оправдательного приговора суда, а кассационное представление прокурора оставила без удовлетворения <3>.
--------------------------------
<3> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 2 февраля 2004 г. N 44-о04-3 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. N 9. С. 17 - 18.

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 27 июня 2000 г. указывается, что понятие "задержанный" должно толковаться в его конституционно-правовом, а не в придаваемом ему УПК РСФСР более узком смысле. В целях реализации названного конституционного права предлагается учитывать не только формально процессуальное, но и фактическое положение лица, в отношении которого осуществляется публичное уголовное преследование. При этом факт уголовного преследования и, стало быть, направленная против конкретного лица обвинительная деятельность могут подтверждаться не только актом возбуждения в отношении данного лица уголовного дела, проведением следственных действий, но и иными мерами, предпринимаемыми в целях его изобличения или свидетельствующими о наличии подозрения против него <4>.
--------------------------------
<4> Постановление Конституционного Суда РФ от 27 июня 2000 г. "О проверке конституционности отдельных положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова" // Российская газета. 2000. 4 июля.

Однако на практике по-прежнему имеют место случаи, когда до возбуждения уголовного дела протокол задержания лица по подозрению в совершении преступления не оформляется либо оформляется, но этот факт, как справедливо отмечает В.Т. Томин, потом маскируется вольным обращением с датой на постановлении о возбуждении уголовного дела <5>. Если же в возбуждении уголовного дела отказывается, протоколы уже выполненных следственных действий трансформируются в материалы проверки сообщения о преступлении (например, протоколы допросов свидетелей приобретают значение протоколов "опросов" очевидцев), а документы о незаконном задержании лица, заподозренного в совершении преступления, порой уничтожаются. Кроме того, принятие решения об отказе в возбуждении уголовного дела приводит к тому, что фактически

Б. ПАНТЕЛЕЕВ

Правосудие невозможно без участия экспертов, но далеко не все эксперты являются профессионалами и готовы добровольно пройти сертификацию. По нашему мнению, современная ситуация с экспертной помощью правосудию нетерпима и требует срочного реформирования.

Вопрос назрел

После криминализации научно-политологического термина "экстремизм" многие исследователи выражали сомнения, сумеют ли справиться с его адекватным толкованием отечественные правоприменители. Действительно, четких критериев противоправного ненасильственного экстремизма законодатель сформулировать не сумел. Перечень формальных оснований для отнесения того или иного явления нашей многогранной общественной жизни к подобному преступлению по-прежнему остается открытым.
Вся надежда авторов законопроекта о противодействии экстремистской деятельности возлагалась, видимо, на повседневную помощь квалифицированных экспертов и мудрость судейского корпуса. Однако кадровые и организационные проблемы с экспертными заключениями не решены до сих пор. Более того, ситуация имеет стойкую тенденцию к ухудшению. Неправительственные общественные организации в ходе мониторинга регулярно фиксируют примеры расширительного толкования понятия вербального или визуального ненасильственного экстремизма, использование данной нормы для уголовного наказания неугодных, преследования за критику, защиту чиновников от общественного контроля.
Тревогу бьют признанные авторитеты - как законодатели, так и правоприменители и правозащитники. Существующее положение дел с реальной практикой применения Закона о противодействии экстремизму фактически не устраивает никого.
В конце прошлого года на заседании Общественной палаты РФ выступил В.А. Васильев, председатель комитета по безопасности Государственной Думы РФ. Он с горечью сообщил, что качественно рассматривать дела об экстремизме в России сегодня фактически невозможно из-за проблем с экспертизой. Она длится невероятно долго, а стоимость одного экспертного заключения по данной категории дел сегодня составляет уже 2 млн. руб.
Действительно, практика противодействия экстремизму в его нынешнем толковании доведена у нас до абсурда. Предположим, что все эти деньги расходуются строго по их целевому назначению, но встает вопрос о правовой оценке выводов такой экспертизы, установившей наличие признаков "экстремизма".
Кроме того, если по всякому более-менее значимому делу (например, для анализа содержания документального фильма, исторической книги и т.д.) необходимо собирать бригаду экспертов, стоимость многомесячной работы которой сопоставима с затратами на создание самого произведения, а порою и существенно превышает номинальную стоимость предмета экспертизы, то это явно выходит за рамки разумного. Чем больше усилий прилагают эксперты в изложении своих оценок, тем проще опровергнуть результат элементарной презумпцией невиновности всякого творца. Ведь реальным результатом экспертизы в этом случае фактически становится комментарий нового произведения.
Используемые современным законодателем термины "фашизм", "экстремизм", "радикализм", "национализм", "ксенофобия" действительно сложны для понимания неподготовленного гражданина, нередко вызывают разночтения и дискуссии у научной общественности и правозащитников. Перечень критериев, по которым возможна криминальная дискриминация, например, до сих пор не сформулирован исчерпывающим образом. То же касается и перечня всевозможных "фобий", на которые должны официально реагировать правоприменители.

К слову, о принципах

В информационно-правовых базах российского законодательства насчитывается более 700 нормативных актов различного уровня, регламентирующих экспертную деятельность в сфере экономики, производства, строительства, экологии, санитарно-эпидемиологического надзора и таможенного дела. Никакое существенное решение в этих отраслях в силу закона не может быть принято без предварительной экспертной проработки, ни один конфликт не подлежит рассмотрению без привлечения компетентных специалистов.
Такое положение считается само собой разумеющимся и никем не оспаривается. Действительно, рассматривающие споры правоприменители не могут быть одновременно и узкими специалистами в других сферах деятельности. Поэтому они вынуждены привлекать экспертов для разрешения специальных вопросов, неизбежно возникающих при объективном рассмотрении подобных конфликтов. В противном случае, как показывает многолетняя судебная и арбитражная практика, их решение может быть поверхностным и дискредитирующим саму идею правосудия.
Несколько иначе до недавнего времени обстояло дело в сфере интеллектуального производства вообще и при разрешении информационных споров в

К.М. КОЖЕВНИКОВ

Кожевников Константин Михайлович, прокурор Нижегородской области, государственный советник юстиции 2 класса, почетный работник прокуратуры, заслуженный юрист России, кандидат юридических наук.

Наркотизация и наркопреступность оказывают разрушительное воздействие на социальные и нравственные устои общества, подрывают национальную безопасность. Все это создает предпосылки для изменения подхода к противодействию наркоугрозе.
Успешность данной деятельности во многом зависит от состояния уровня информированности населения о последствиях наркомании, предусмотренной законом ответственности за незаконный оборот наркотиков (НОН), признаках, характеризующих употребление наркотиков, и самое главное - мерах защиты общества от наркотизации, принимаемых органами власти, что превращает обывателя в полноправного субъекта профилактики наркомании.
Содействие граждан и институтов гражданского общества в выявлении и пресечении правоохранительными органами незаконного оборота наркотиков и их прекурсоров, обнаружении мест произрастания дикорастущих наркосодержащих растений и фактов их незаконного выращивания, выявлении и пресечении коррупционных связей, способствующих незаконной деятельности, способно оказать большое влияние на сокращение предложений наркотиков и спроса на них. В свою очередь, обеспечение реализации механизма обратной связи с населением о результатах использования полученной информации возвращает доверие общества к органам власти.
Для достижения указанных целей объединения органов власти и населения по инициативе прокуратуры области было принято решение о проведении с 18 марта 2013 г. по 18 апреля 2013 г. областного месячника антинаркотических мероприятий "Мы выбираем жизнь!".
В соответствии с планом совместных мероприятий по подготовке и проведению акции, утвержденным прокурором области, губернатором, Законодательным собранием области, правоохранительными органами 13 марта 2013 г., к участию в проведении месячника были привлечены практически все государственные структуры и институты гражданского общества.
Анализ тревожной наркоситуации в регионе и отсутствие ожидаемых результатов, опровергающих мнения граждан, что с проблемой наркомании "ничего нельзя сделать", потребовали дополнительных действий, основанных на качественно новом уровне взаимодействия с населением, установлении с ним "обратной связи".
Центральным звеном акции стала организация работы колл-центра - единого круглосуточного телефона "горячей" линии Ростелекома для принятия сообщений граждан с оперативной передачей поступающей информации в правоохранительные органы для проверки и в прокуратуру области - для их контроля.
Меры к созданию аналогичных "горячих" линий для поступления информации от граждан приняты также на уровне городских и районных прокуратур.
Наряду с традиционными "горячими" линиями эффективным стало размещение в крупных торговых центрах и других местах с массовым пребыванием людей ящиков для анонимных обращений граждан о фактах незаконного оборота наркотиков.
Так, в ходе проведения антинаркотического месячника на территории Нижегородской области установлено более 600 таких ящиков. Для удобства в использовании сведения об адресах расположения ящиков для анонимных обращений размещены на сайте прокуратуры области.
Предложенная форма взаимодействия с населением оказалась крайне актуальной и обусловлена наличием у граждан информации о местах распространения наркотиков, наркопритонах, а также внутреннего неприятия указанных явлений, чувства опасности за будущее своих близких, с одной стороны, и отсутствием уверенности в безопасности за свою жизнь и здоровье при официальном обращении в правоохранительные органы с указанием собственных персональных данных, с другой.
Отдельный блок по реализации антинаркотической акции занимали мероприятия, направленные на привлечение интереса граждан принять активное участие в месячнике. Проведена огромная работа по информационному и просветительскому сопровождению акции, анонсированию ее целей и задач, запланированных мероприятий и их результатов (осуществлена трансляция видеообращения руководителей всех ветвей власти, проведены культурно-массовые мероприятия, размещены рекламные конструкции, розданы информационные материалы, произведена трансляция "бегущих" строк, социальной рекламы и видеоролика о проведении акции, проведены тематические телевизионные программы, показаны сюжеты в новостных лентах, ток-шоу, созданы вкладки на официальных ресурсах органов

Д.И. РОМАНЕНКО

В российской гражданско-правовой теории остается до конца не решенным вопрос о месте аналогии в системе гражданского права, роли аналогии права в цивилистике. Аналогию определяют в качестве правового института <1>, средства <2>, метода <3>, способа <4> преодоления пробелов. Различные трактовки порождают неопределенность правовой природы и места аналогии в системе гражданского права.

--------------------------------
<1> См.: Алексеев С.С. Структура советского права. М.: Юрид. лит., 1975. С. 42; Акимов В.И. Аналогия в советском гражданском праве: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Л., 1970. С. 3; Поленина С.В. Аналогия в гражданском праве // Советское государство и право. 1969. N 5. С. 29 - 36; Фидаров В.В. Пределы допустимости применения института аналогии закона и аналогии права в правовой системе России: Дис. ... канд. юрид. наук. Тамбов, 2009. С. 62.
<2> См.: Фидаров В.В. Указ. соч. С. 64.
<3> См.: Шиндяпина Е.Д. Аналогия права в правоприменении: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2007. С. 8.
<4> См.: Фомина Л.А. Аналогия закона и аналогия права в системе способов преодоления пробелов гражданского права: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2009. С. 25.

Определение аналогии как правового института является наиболее распространенным в цивилистике. Широкое применение термина "институт" зачастую лишает его определенности. С позиции обычного словоупотребления "все в области права можно назвать институтом, начиная от самого права и кончая его единичными нормами" <5>. При использовании института в качестве характеристики системы права он приобретает более узкое значение.
--------------------------------
<5> Иоффе О.С. Структурные подразделения системы права (на материалах гражданского права) // Ученые записки ВНИИСЗ. 1968. Вып. 14. С. 51.

Под институтом права принято понимать относительно замкнутую, устойчивую группу норм, регулирующих однородные общественные отношения. Признаки, обособляющие правовой институт в качестве самостоятельного подразделения системы права, обусловлены функциями и ролью института в обеспечении цельного регулирования общественных отношений <6>. Аналогия в гражданском праве обладает всеми признаками правового института ввиду следующего:
(a) обеспечивает самостоятельное регулятивное воздействие на определенный участок гражданско-правовых отношений;
(b) опосредует отношения, прямо не урегулированные гражданским правом;
(c) имеет собственную структуру, которая выражена в юридической конструкции. Конструкция аналогии, предусмотренная статьей 6 Гражданского кодекса РФ <7>, обеспечивает разностороннее воздействие на общественные отношения при наличии пробела в праве. Правовое единство аналогии права и закона состоит в общеобязательном преодолении пробела в праве, попадающего в юридическое поле. Несмотря на различную внутреннюю структуру, аналогия закона и аналогия права преследуют единую цель - преодоление правового пробела;
(d) получила обособленное внешнее закрепление в гражданском законодательстве - статье 6 ГК РФ.
--------------------------------
<6> См.: Алексеев С.С. Указ. соч. С. 121.
<7> Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. N 51-ФЗ // СЗ РФ. 1994. N 32. Ст. 3301.

Вместе с тем в теории гражданского права вопрос о классификации института аналогии не находит однозначного решения. Аналогию права определяют как процедурно-процессуальный институт <8>, как материально-правовой институт <9>. Остается открытым вопрос об иных классификациях аналогии.
--------------------------------
<8> См.: Карташов В.Н. Применение права. Ярославль: Изд-во Яросл. ун-та, 1980. С. 39.
<9> См.: Акимов В.И. Указ. соч. С. 3.

Автором предложена следующая классификация института аналогии в цивилистике.
А. Сложный правовой институт. В теории под сложным институтом понимается институт, в состав которого входят обособленные субинституты. Еще О.С. Иоффе пришел к выводу, что институт - не только не последнее после нормы подразделение отрасли права, но и не всегда

Филиппов П.М., профессор, доктор юридических наук, заслуженный юрист России.

29 сентября 2005 г. прокурор Ворошиловского района г. Волгограда предъявил исковое заявление в порядке ст. 45 ГПК РФ в интересах Российской Федерации о признании недействительным брака, заключенного 11 августа 2000 г. между Н.В. Питюковым и Л.П. Скворцовой в отделе ЗАГС администрации Центрального района г. Волгограда, и отмене записи о заключении брака от 11.08.2000 N 521. Заявление подписано и.о. прокурора района Фетисовым.
В качестве аргумента недействительности брака прокурор сослался на заключение посмертной судебно-психиатрической экспертизы от 03.12.2004 N 2780, что у Н.В. Питюкова было психическое заболевание и он не мог понимать значение своих действий, и в связи с этим было признано недействительным завещание Н.В. Питюкова в пользу супруги Л.П. Скворцовой. И далее по какой-то известной только прокурору логике и заключенный брак может быть признан недействительным.
Прокурор обязан ссылаться на закон, и в исковом заявлении были указаны "нарушения федерального законодательства, в частности семейного, поскольку регулирование семейных отношений согласно п. 3 ст. 1 Семейного кодекса РФ осуществляется в соответствии с принципами добровольности брачного союза мужчины и женщины". Какой принцип из перечисленных в п. 3 ст. 1 СК РФ был нарушен, в заявлении не указано. А о том, что Н.В. Питюков не давал согласия на брак, в заявлении не говорится и доказательств не представлено.
Затем прокурор ссылается на ч. 1 ст. 28 СК РФ и ст. 45 ГПК РФ и ст. 35 ФЗ "О прокуратуре РФ".
Прокурору Ворошиловского района, видимо, было недосуг прочитать эту первую часть ст. 28 СК РФ. В этой части написано, что требовать признания брака недействительным вправе "орган опеки и попечительства или прокурор, если брак заключен с лицом, не достигшим брачного возраста, при отсутствии разрешения на заключение до достижения этим лицом брачного возраста". А супруги Н.В. Питюков и Л.П. Скворцова были в пожилом возрасте. Следовательно, у прокурора не было законных оснований для предъявления иска. И брак этот не был фиктивным, а Н.В. Питюков до своей смерти в 2003 г. не признавался недееспособным.
Кроме того, прокурор, зная, что Н.В. Питюков уже мертв и в защиту покойного признавать брак недействительным нельзя, тогда вместо покойника подставил Российскую Федерацию, т.е. заявление подано в интересах государства. Но в заявлении прокурор не сумел найти, какие же интересы Российской Федерации были нарушены заключенным браком, не указаны доказательства нарушения интересов государства, и не указано, как могут быть восстановлены нарушенные интересы Российской Федерации.
Заявление прокурора района было зарегистрировано в Ворошиловском районном суде 10.10.2005 под N 4420, а 12.10.2005 заявление отписано мировому судье Е.А. Никитиной. Мировой судья Е.А. Никитина отнеслась к делу "серьезно" и решение именем Российской Федерации вынесла 20.04.2006, т.е. через полгода.
В решении мирового судьи указано, что супруги прожили в браке три года, при жизни Н.В. Питюков не ставил вопрос о признании брака недействительным и он не был недействительным, но тем не менее, ссылаясь, как и прокурор, на заключение посмертной экспертизы, она предположила, что брак можно признать недействительным и, руководствуясь ч. 3 ст. 3 СК РФ, а также ст. ст. 14, 27 СК, признала брак недействительным.
В решении нет толкования ни одной статьи Семейного кодекса и Гражданского процессуального кодекса, видимо, это сделано специально, т.к. при толковании были бы сразу заметны незаконность самого заявления и отсутствие аргументов тех условий, о которых говорит закон.
Заключение судебно-психиатрической экспертизы касалось составления завещания, а не заключения брака. Правовые последствия того и другого факта совершенно разные, не говоря об условиях регистрации брака. В решении суда нет ответа на вопрос, какой интерес государства нарушен и каким способом его защитить и восстановить.
На решение мирового судьи была подана апелляционная жалоба супругой умершего Л.П. Скворцовой. Судья Ворошиловского районного суда г. Волгограда апелляционным определением от 11.08.2006 продублировал решение мирового судьи и оставил жалобу без удовлетворения, а решение - без изменения, даже не исправив ошибку мирового судьи при ссылке на ч. 3 ст. 3 СК РФ, хотя надо было сослаться на ч. 3 ст. 1 СК РФ. Не было указано на интерес Российской Федерации.
После вступления решения мирового судьи в законную силу копия решения была выдана не Российской Федерации, а сыну Г.Н. Питюкову, видимо, Ворошиловский районный суд признал его олицетворением Российской Федерации. Г.Н. Питюков предъявил решение нотариусу Изоткиной, которая так же, как и судьи Ворошиловского района, усмотрела в лице Питюкова Г.Н.