«Сегодня в России противоречия продолжают накапливаться. Грозовые всполохи социального неблагополучия не обязательно породят революцию, но и гарантии от неё никто не даст.
Уроки Октябрьской революции говорят о том, что социальные катаклизмы назревают медленно, растут незаметно, как трава. Царское правительство бросило крестьян в мясорубку Первой мировой войны. Пришедшее ему на смену Временное правительство не предприняло решительных шагов по выходу из неё. В результате эти действия (и бездействия) выпестовали, можно сказать, выходили рабоче-крестьянскую революцию. Её причиной стало разрушение традиционного идеала русского народа о власти строгой, но справедливой. Если вновь уверовать, что в России народ за диктатуру, что люди бесконечно долго будут покорно взирать, как вырождается их племя, подавляются личность и нравственность, – двери перед демонами насилия вновь распахнутся.»
А. Громыко. Каток истории. Литературная Газета, №37 (6137), 19-25.09.2007, с. 3
Хоффманн пишет: «Дома я прилёг и погрузился в состояние, подобное опьянению. В сноподобном состоянии, с закрытыми глазами, я воспринимал непрерывный поток фантастических картин…»
Принявший ЛСД человек иногда испытывает приятные, стимулирующие работу мозга ощущения, чувство углублённого понимания всего происходящего.»
А. Варенберг. Любимый демон доктора Хоффмана. Секретные материалы 20 века, №15 (245), 2008, с. 16-17.
– Хм, а ведь очень похоже на это: «Достоевский, страдавший эпилепсией, описывал своё состояние перед приступом как невыразимый экстаз, высочайшее наслаждение, божественное откровение на какое-то мгновение перед ним будто бы открывался смысл всего сущего…» (из книги известного психолога Владимира Леви «Охота за мыслью», издана в 1971 году в серии «Эврика»).
Похоже, состояние «откровения» появляется после выделения гигантского количества какого-то нейромедиатора (дофамина? адреналина? норадреналина?).
На выход!
Лозунг, висящий на некоторых американских школах—"Together we create success" ("Вместе мы создаём успех") — ложь и нелепость. Невозможно "вместе создать успех". Успех всегда достигается кем-то одним за счёт других.
Майские тезисы:
1. Современный капитализм не может существовать без сверхэксплуатации, т.е. эксплуатации превышающий некоторый средний «нормальный» для современного капитализма уровень; сверхэксплуатация обеспечивает более низкий уровень затрат и даёт преимущества в конкурентной борьбе.
2. Сверхэксплуатации в современном мире подвергаются трудящиеся Китая и стран периферийного капитализма в Восточной Европе и других регионах мира и нелегальные мигранты в странах «зрелого» капитализма (например, мексиканцы в США).
N.B. Развить (когда будет больше свободного времени).
N.B. Частная собственность, определение.
Я же сказал - на выход. Ещё 200 000 раз повторить?
На выход, на выход... Веселее!
«Для создания экспертной системы нужен собственно эксперт, источник знаний в какой-либо узкой предметной области, и универсальный инженер знаний. Инженер знаний опрашивает эксперта, формализует его знания и создаёт модель предметной области. Модель затем вводится в компьютер, и проигрываются всевозможные варианты.»
«Для описания моделей использовался язык программирования Пролог. Это чисто логический язык, он совершенно не похож на обычные Бейсик или Си, основанные на числах. Пролог состоит из системы предикатов (утверждений) и встроенных механизмов логического вывода. Скажем, если на Прологе написать утверждения «Я люблю лес» и «В лесу идут дожди», то он автоматически может сделать вывод о том, что «Я люблю дожди». При программировании на Прологе приходится не столько считать, сколько прокручивать в голове множество логических операций.»
Д. Неведимов. Религия денег (2003).
...Я ж говорю - на лбу у себя напиши. Иначе - никак.
P.S. И вообще моё предложение убраться без лишнего шума остаётся в силе. Пока. Убрался и забыл о моём существовании - вот и вся твоя программа.
P.P.S. ...А пакостить оно обучалось на психологическом факультете МГУ. Видимо, от избытка доброты... Ха-ха!
«Россия не принадлежит к западной цивилизации и едва ли станет её частью, поскольку у неё так и не выработались фундаментальные черты последней – развитый институт частной собственности, а вместе с ним правовая система и гражданское общество, самоуправление, всю её историю главной силой оставалось государство.»
И. Супоницкая. Объективно, а не «патриотически». Литературная Газета, №30 (6182), 23-29.07.2008, с. 3
Из рецензии на книгу воспоминаний Э. Белютина. «Правда памяти: картины и люди. Из записных книжек художника (1937–2007)»:
«Элий Михайлович Белютин обывателю неведом. Специалисты знают его как основателя движения «Новая реальность». К реальности его упражнения отношение имели косвенное. Как любая абстракция, они отражали субъективное мировосприятие автора. В качестве иллюстрации проблем частного сознания «больного ребёнка» они имели право на существование, но считаться фактом культуры им было более чем оптимистично. Речь даже не о том, что культура конвенциональна (договориться можно обо всём), а о том, что её здание возводится коллективно. Потребителем даже более, чем созидателем.
Обширные и подкреплённые множеством цитат зарубежных авторов записки Белютина пестрят уничижительными характеристиками в адрес таких мастеров, как художник Герасимов и скульптор Вучетич, и жалобами на «искусствоведов в штатском».
Последнее отдаёт некоторым кокетством, а первое смешно. Обвинение Вучетича в бездарности напоминает брань ещё одного «героя культурного сопротивления» Эдисона Денисова, обращённую к Свиридову за то, что данный композитор писал мелодичную музыку.
К людям же в «штатском» сам Белютин обращался не раз. Симбиоз между художниками и «кровавой гэбнёй» позволял мастерам кисти использовать «контору» в борьбе с идеологией. КГБ успешно играл на амбициях абстракционистов, не открывая, впрочем, им своих истинных целей.
Белютину казалось, что, воюя с Сусловым, организовывая письма Хрущёву, он творит историю, тогда как она шла своим чередом. Била ботинком по трибуне ООН, испытывала термоядерные бомбы на Новой Земле.
…Даже культура была больше по зубам «неграмотному мужику Никите» и «серому кардиналу Кремля» Суслову, чем «белютинцам». Не доверяя «частному», государственные люди точно следовали тончайшему эстету Оскару Уайльду, сказавшему, что не искусство следует за жизнью, а жизнь подражает искусству. Подражать же больному сознанию было работающей стране не с руки.
Осмелюсь всё же утверждать: народу нужны мечтатели. Знали это и «члены политбюро», и «искусствоведы в штатском». Поэтому художники-перверты (по смягчённой терминологии Н.С. Хрущёва) в лагеря оформителями не отправлялись (заключённых власти боялись испортить?), даже жили вполне безбедно. Играя с властью, они добились мировой рыночной славы, оставаясь чужаками на родине.
К чему привела их борьба, мы можем увидеть сейчас. Никого с пьедестала деятели арт-авангарда не свергли. Сами забыты. Им на смену пришли совсем уж посредственности, но такие же «дерзновенные» и раскупаемые на Западе.
Подражать Кулику или «Синим Носам» по-прежнему здоровый человек не станет. Как никто массово не спешил вслед за Белютиным..»
В. Антонов. Пленник лабиринта. Литературная Газета, №46 (6198), 12-18.11.2008, с. 11
Говорит ленинградский писатель Михаил Веллер:
«...Как справедливо написали Стругацкие сорок лет назад в «Гадких лебедях»: «Писатель является стихийным и объективным идеологом общества. Литература одновременно волей-неволей становится идеологией, и от того, каких ценностей придерживается писатель для себя в своей книге, от того, какие ценности в книге выступают как привлекательные, а какие – как антипатичные, пусть косвенным образом, но весьма зависит состояние общества». Да, в течение двадцатого века, начиная с самой Первой мировой войны, её следствий, нам объясняли, что вехами являются Кафка, Марсель Пруст, Камю. Но на самом деле это было разрушение идеологии и разрушение собственной цивилизации. Первая мировая война и идеологический кризис, последовавший за ней, разразились не в 1914 году, а гораздо раньше, тогда, когда в Англии кумир, великий английский поэт Киплинг, вышел из моды и перестал быть востребованным. Жёсткие, имперские, системообразующие взгляды Киплинга были отвергнуты всем культурным слоем тогдашней Англии. А разруха, как известно, начинается в головах. Вот тогда всё и пошло, когда в качестве вех были введены писатели, которые не предлагали никакого позитива, но, грубо говоря, говорили, что всё не имеет смысла, люди сволочи, а жизнь дерьмо, вот тогда наша цивилизация стала сливаться в унитаз. Вот приблизительно и всё. Когда Генри Миллер был объявлен знаменитым писателем, то о серьёзной литературе перестала идти речь. А одновременно перестала идти речь о том, что называлось традиционными ценностями. Если сейчас мы, например, вспомним, что слова «честь», «достоинство», «мораль», «разврат», «целомудрие» в принципе вышли из употребления и в словарях, может быть, стоят с пометкой арх. – архаичное, то нам многое становится яснее. Начинается это всё с литературы, потому что работающий со словом писатель подобен кошке, которая чует землетрясение раньше, чем его чувствуют люди. И вот эта кошка издаёт какие-то звуки, не понимая, почему она их издаёт, но, предвосхищая всю ту волну грохота и разрушения, которые следуют. Точно так же проповедуемые писателем ценности, будь то положительные или антиценности, предвосхищают то, что происходит со всей общественной моралью. А одновременно частично формируют эту самую мораль или антимораль. Писатель, оказавший наибольшее воздействие на несколько поколений советской молодёжи, которая подросла и стала взрослой, был писатель не советский. Это был американский писатель Джек Лондон, чемпион по тиражам среди писателей, не входивших в школьную программу. Это были жёсткие и однозначные позитивные ценности. Если человек вырос на Джеке Лондоне, то потом никакого Генри Миллера в него не вобьёшь.»
Михаил Веллер: Если человек вырос на Джеке Лондоне... Литературная Газета, №33-34 (6186), 27.08-2.09.2008, с. 6
Диалог:
– Как же это так: папа у вас – передовой рабочий, мама – учительница начальных классов, а вы стали валютной проституткой?
– Трудно ответить на этот вопрос. Думаю, просто повезло.
(столичный городской фольклор середины 80-х годов ХХ столетия).
Я стою у ресторана, замуж – поздно, сдохнуть – рано!
Хотеть не вредно, хоти и дальше. Получишь – кукишъ.
P.S. Ты на лбу у себя напиши «Предлагаю работу». Вдруг получится?
«Вот и «интерференция» – перебивание одного материала памяти другим, нормальный обыденный аналог нарушения памяти, открытого Корсаковым.»
В. Леви. Охота за мыслью, 2-е изд., М., 1971.
«А ЛСД, хорошо знакомый нам психотомиметик, порождает биотоки быстрого быстрого сна во время во время бодрствования.»
В. Леви. Охота за мыслью, 2-е изд., М., 1971.
«Да, несомненно, биологическая подоплёка наркоманий – сам принцип устройства эмоционального аппарата – ловушка Двуликого Януса».
В. Леви. Охота за мыслью, 2-е изд., М., 1971.
«Иногда начинает казаться изощрённой издёвкой, что в государственном некрологе наш дорогой Леонид Ильич был назван великим революционером. Однако, страница за страницей читая Млечина, понемногу с изумлением обнаруживаешь, что незабвенный «Лёня» был носителем поистине революционной идеи перехода социализма из утопической в консьюмеристскую стадию. В которой государство, оставаясь главнейшим собственником, уже не претендует на мировое господство социалистической системы с целью установления всемирного братства, но всего лишь стремится к максимально спокойной и благоустроенной жизни.
Идея потребительского социализма и сегодня обладает серьёзным политическим потенциалом – идея уничтожения экономической конкуренции не ради каких-то химер, но просто во имя спокойной жизни. Разумеется, ограничение личной инициативы требует какой-то идеологии, обосновывающей подавление экономической свободы, но совсем не обязательно ортодоксально марксистской – Брежнев, собственно, и нащупал центральные положения этой идеологии: благосостояние трудящихся и мир во всём мире. Знакомясь с многочисленными стенограммами, с удивлением убеждаешься, что для Брежнева эти лозунги вовсе не были чистой демагогией: среди наследников Ленина и Сталина он выглядит тем самым представителем социализма с человеческим лицом.
Марксистскую схоластику в узком кругу он по-свойски называет тряхомудией, гонку вооружений пытается притормаживать и даже евреев старается не раздражать без особой надобности. Однако, наталкиваясь на сопротивление догматиков и «ястребов», чаще всего отступает: как всякий консьюмерист, Брежнев не желал ради каких бы то ни было общих идей рисковать личным благополучием. В этом и заключается слабость консьюмеризма – ему трудно соперничать с романтическими идеологиями, порождающими в своих носителях жертвенность и готовность к риску. Но если бы социализм дождался естественной убыли последних, уже смехотворных наследников романтического большевизма, кто знает, может быть, он и обрёл бы сколько-то человеческое лицо: вместо ракетных шахт принялся строить дома, вместо танков – автомобили, вместо кирзовых сапог – ботинки…
Разумеется, неустранимые пороки социализма сохранились бы и тогда: ботинки, равно как и машины, были бы низкого качества, но зато стоили бы дёшево и были всем доступны; за работу платили бы меньше, чем на Западе, зато много и не требовали; ведомства бы в ещё большей степени диктовали обществу свою волю, но по крайней мере не подвергая опасности мировой войны…
Я думаю, довольно многие согласились бы и сегодня видеть Россию именно такой. Как ни странно, Брежнев, похоже, и впрямь опережал своё время и лучше нас понимал свою страну.»
А. Мелихов. Невольный консьюмерист. Литературная Газета, №35 (6187), 3-9.09.2008, с. 3
– «ботинки, равно как и машины, были бы низкого качества» – ну, это не обязательно, существует же, в конце концов, автоматизация производства.
«Когда я читал описания экспериментов Дельгадо, у меня появилось смутно воспоминание, что где-то что-то подобное уже делалось. Потом осенило: да это же «Властелин мира» фантаста Александра Беляева! Честолюбивый, демонический Штирнер, действуя радиоволнами на мозг отдельных людей и целых толп, последовательно добивался своих целей, довольно банальных (деньги, власть, женщины), навёл панику в целом мире, действовал тайно, пока его не накрыли, потом сопротивлялся, был сломлен, исчез…
…Обратимся к реальности. Наверное, уже действительно недалеко время, когда можно будет с помощью дистанционных приборов фокусировано управлять состоянием мозга и вводить в него информацию, минуя органы чувств. Видимо, будет изобретён и дистантный стереоэнцефалограф. С его помощью можно будет получать информацию о состоянии любой точки мозга в любой момент. Это и будет технической телепатией, которая, судя по всему, оставит позади поиски биологической.»
В. Леви. Охота за мыслью, 2-е изд., М., 1971.
«Взять хотя бы основной рецепт, главное средство, которое предлагают почти все наши целители: рынок. Миллионы слов уже сказаны и написаны, чтобы доказать, что рынок нас спасёт, залечит все наши раны, «расставит всё по своим местам». А много ли сказано о том, что рынок, по крайней мере, в его нынешних формах, – это мощный инструмент развязывания стяжательства, дикого эгоизма, агрессии и многого другого, что может привести только к ухудшению того «нового человека», которого мы унаследовали от социализма.»
И. Константиновский. Власть денег принесёт вреда не меньше, чем «партийное руководство» и «плановая экономика». Известия, №153, 14.08.1993, с. 8
– Насчёт инструмента развязывания констатирует правильно, но выхода получается нет: ни капитализм товарищу не подходит, ни партийное руководство. Тупик. Но только для него....:)