Инок59

История как грязный фарс, 
Извечно склонна к повторению.
Все беды кроются лишь в нас,
Уж больно склонны мы к забвению.
Оно:- заглавное звено
Всех неудач и поражений,
Не сохранив былых свершений,
В умах *незрелых* поколений,
Мы сеем хаоса зерно.
Всегда в истории людей,
Было табу на информацию,
Ведь если нас держать в прострации,
Всегда есть место провокации,
Для насаждения идей.
Мы на планете не одни,
Мир так не прост и многомерен,
А мы наивные всё верим,
Что человек сильнее *зверя*,
Беспечно прожигая дни.
Шли войны и увы не раз,
Повержены *зверьё* и *нежить*,
Но их потомки как и прежде,
Живут средь нас в слепой надежде,
Вновь возродиться с метастаз.
Подняв бесчувствие на стяг,
Они сердца скупают златом,
И чувства заменив развратом,
Нас стравливают, брата с братом,
Но сколько не коварен враг…
              *   *   *
Пока живёт душа ЛЮБОВЬЮ,
Ей не проиграна война,
Предначертание сполна
Исполнится во славу БОЖЬЮ,
Будет повержен сатана.

Инок59

РАССИЯНЕ дарагие, в этот славный Новый Год,
Расскажу Вам, не скрывая, хто чаво приобретёт.
Мы печёмся о народе, от забот уж нету сил,
60 часов в неделю, Вам тут Прохоров просил.
А ещё мы как обычно, вот не дрогнула  рука,
Вам повысим и прилично, все тарифы ЖКХ.
На бензин поднимем цены, на продукты и жильё,
Чтоб обрадовать, конечно, депутатов и жульё.
А ещё вот мэр Собянин, рассмотреть просит пример,
За сто первый километр, чтоб ушёл пенсионер.
Резервации построим, с глаз долой из сердца вон,
Ведь одна от них морока, только жалобы и стон.
Да, ещё Чубайс с Христенко, наночип Вам создадут,
И тогда уж непременно, Вас менты всегда найдут.
А уж коли не согласный, выключатель под рукой,
Ведь ежу должно быть ясно, ни к чему народ такой.
Завезём мы и побольше, «узкоглазых Москвичей»,
Ведь от них мы не услышим, ни протестов, ни речей.
А ещё окно в Европу, коли вступим в ВТО,
Вас завалим суррогатом и отравим ГМО.
Веселись народ не бойся, водку пей, колись, кури,
Мы тебя пахать заставим, от зари и до зари.
Ну а если вдруг проспишься, и попросишь нас на нары,
Знай в пустую, облизнёшься, мы умчимся на Канары.
Мы скупили Куршавели, за галлоны и баррЕли,
И все деньги из бюджета в банках западных осели.
Так что радуйся народ, а коль что ОМОН заткнёт,
Будем дальше жить как прежде и никак наоборот.

Инок59

Государству всё обузой,- населенье, профсоюзы.
Им бы только нефть качать, множится иуды рать…
Тех, кто нас обворовал, душу дьяволу продал,
Тех, кто не клепал, не строил,- а украл и жизнь построил,
Кто по крови смел пройти, тем от власти почести.
Тот уж явно демократ, ей без спору друг и брат.
Охраняет их закон, а народ с ним не знаком…
Для народа кнут и ложь, а избранников не трожь,
Для себя законы пишут депутаты,- не тревожь.
А в охране у них тать, милицейская сплошь рать,
Если хочешь жить спокойно, их вам лучше не встречать.
По дороге с маячком, они ездеют пучком,
Депутаты с демократом, и милиция бочком.
Разбегайся прочь народ, дерьмократия плывёт,
А не то так раскатают, эскулап не соберёт…
Верно сказки пишут так, что у нас Иван дурак,
А иначе б встрепенулся, показал им всем кулак.
Ой вы молодцы еси, нету правды на Руси,
Подымайтесь лежебоки, святый Господи спаси.

 

Инок59

Мы впитали с первой сказкой, мудрецы нам не указка.
Можно лежа на печи, лопать мед и калачи.
А проспавши тридцать лет, поразмяться выйти в свет.
А ещё,- другим наука, изловчиться поймать щуку,
Вот тогда, совсем лафа,- знай, отлёживай бока.
А ещё б неплохо палку, ну почти ГИБДД,
Также скатерть самобранку, и тогда лежи, балдей.
Ни к чему народ дороги, мы проедем на печи,
А её в салон шикарный, щука быстро заключит.
Обладающий смекалкой, подключит ещё мигалки…
Чтоб не путался народ,- он ведь тоже к счастью прёт.
Плебсу право не понять, жить шикарно,- может знать.
Если ж ты не вышел рылом, вот тебе кайло и вилы.
Что, опять народ орёт? Что, кричит, что тяжек гнёт?
Мы им ижицу пропишем, запоют наоборот…
Нука молодцы с ларца, образумьте подлеца.
Подрихтуйте неугодных, в плане тела и лица.
Надо нам закон издать, чтоб не смели бастовать,
Ишь народ зашебуршился, демократы,- вашу мать…
Мы ведь праведно живём, потихоньку нефть крадём,
А потом тому ж народу, точно злато продаём.
Газ, руду, зелёный лес,- (с лукаморья кот исчез),
Всё мы вывезем соседям, как с согласья, так и без.
Нам поможет Черномор, он ведь тоже первый вор,
Он давно ужо всю рыбу, заграницу змей упёр.
Ты холоп уж не ропщи, похлебаешь лаптем щи,
Ну а коли поумнеешь, нас ужо ищи свищи.
Ну а чтоб не просыпался, мы нальём тебе вина,
Снова будет жизнь прекрасна, хоть и согнута спина.
Так в согласье проживём, где подмаслим, где побьём,
Власть всегда живёт с народом, между мёдом и дубьём.
Ты люби меня подлец, я тебе как мать,- отец,
Я ведь для тебя стараюсь и несу свой тяжкий крест.
Так мы в сказке и живём, мёд и водку молча, пьём,
Только, что кому попало,- после смерти узнаём.
Нет тому, видать конца. И тернового венца,
Избежать не скоро Ване, лишь на небе у творца.

Инок59

Беспечность птахе обернулась пленом,
Искусно кто- то выставил силок.
И в клетку ей попасть бы непременно,
В неволе коротая жизни срок.
Но на беду, ребячья шла ватага,
И усмотрев злой умысел, в одном
Взыграло состраданье и отвага.
И жалость овладела пацаном.
Он, подчинясь душевному порыву
Узлы стал суетливо ослаблять.
Усилья тщетны и на грани срыва,
Вдруг стал их не подумав разрывать.
Свободу птахе даровать стремился
Позывом благородным увлечён.
Не рассчитав усердия, забылся
И, - голову бедняге срезал он.
                 *     *     *
По недомыслию, как часто в нетерпении
Порой стократно умножаем зло.
Дорога в ад «благим мостится рвением»,
Мы ж каясь шепчем,- «ну не повезло…».
Не торопись рубить Гордиев узел,
Судьбы, хитросплетенье пут,- не рви.
Попробуй оценить «коварства» узы,
С позиции ПРОЩЕНЬЯ и ЛЮБВИ.

 

Инок59

Мороз давил на тридцать с лишним балов,
Не греют перья тело,- хоть убей.
Ну, вот и всё, вот смерть моя настала,
На землю пав подумал воробей…
*    *     *
Меланья зябко кутаясь в тулупчик,
По улице бурёнку прогоняла.
Сытно поев, та, шла роняя кучи,
Одна из них на воробья попала…
               *     *     *
Сомлев от неожиданного счастья,
Согревшись ожил он, дерьма вкусив.
И звонко зачирикал в одночасье,
Да только лучше б так не голосил…
              *     *     *
Помойный кот облезлый и голодный,
Услышав промурчал,- каков наглец.
Из кучи вынул лапой на свободу
И,- птах нашёл заслуженный конец.
*    *     *
Бывает, что не ВРАГ, кто на Вас «ложит»,
А тот кто тянет из дерьма,- не ДРУГ.
Он подарить «СВОБОДУ» Вам не сможет,
И только всё запутает вокруг.
Как жизнь, увы, мудра и многолика,
Шагать по ней не стоит на пролом.
А уж попал в дерьмо, так не «чирикай»,
Воспользуйся рассудком и умом.

Инок59

Сумрак кидал причудливые тени,
Скрывал вуалью городской чертог.
Усталый путник преклонил колени,
-Добрался,- молвил тихо,- видит БОГ.
И впрямь минуты сочтены заката,
Вот- вот тень ночи «ляжет на крыло».
Прохладный воздух пряностями сада,
Ласкает утомлённое чело.
Путь был не близок, но дела призвали,
И он спешил по мере своих сил
Под кров друзей…любезно приглашали,
Радушный принял сердцем он призыв.
На стук дверь отворилась, и навстречу
С улыбкою хозяин вышел в ночь.
Обнял за плечи, молвил :- Добрый вечер,
Проследуй в дом, дозволь тебе помочь.
Но скуден скарб у странника в дороге,
Котомка, чётки, пояс-весь набор.
Ищут покой натруженные ноги,
Вошли, ведя неспешный разговор.
Хозяйка суетливо стол накрыла,
Поставив чарку сладкого вина.
Поодаль села, улыбнувшись мило,
Степенного достоинства полна.
Казалось, в доме царствует согласье,
Умиротворенье, нега и Любовь.
Простое человеческое счастье,
Что нас всегда влечёт, волнуя кровь.
Так с ужином и скоротали вечер,
Уж в горнице разобрана постель.
Оплакивая время, гаснут свечи,
За гостем притворили тихо дверь.
Усталость чресла в плен взяла мгновенно,
И сладкою истомой пришёл сон.
Унёс Морфей тревоги и волненья,
И вдруг тревожно пробудился он.
Шум приглушённый слышит перебранки,
Там гнев сквозил в несдержанных речах.
От состраданья сердце, как подранок,
Слезу, забившись, вызвало в очах.
Но что он мог, ведь право, не суются
С своим уставом в чуждый монастырь.
Решил он:- Пусть уж сами разберутся,-
Надеясь, что к утру наступит мир.
Луч первый робко проскочил сквозь ставни,
Сплетая в воздухе невидимую вязь.
Он приподнялся, слышно: в доме встали,
По звукам слышно, ссора удалась.
Неужто так, без видимой причины,
Любовный чёлн расколется о быт?
Коль не нашли уступок «половины»,
Бескомпромиссность ядом поразит.
За завтраком гнетущее молчание
Непониманьем ранило сердца.
В глазах он видел гнев, а не раскаяние,
Не предвещавший ссоре той конца.
Выбрав момент, он подошёл к хозяйке,
Пообещав уладить дело в срок.
-Я расскажу что делать, -без утайки
Он протянул ей в руки пузырёк.
-Обида только застить будет разум,
Ты отхлебни глоток, но не глотай.
И гнев из сердца выветрится сразу,
И так при каждой ссоре принимай.

…Во двор к друзьям неведомая сила,
Его вновь привела через года.
-Что в пузырьке том ?-Дева вопросила.
Он, улыбнувшись, вымолвил:- Вода.

Инок59

Отшельник, убелённый сединою,
Жил в ските на краю степенных гор.
Он столько повидал в борьбе с судьбою,
Что выносил по лику приговор.
Кому то слал призывы к покаянью,
Кому то предрекал беду за зло.
Но как то, странник, подошёл с признаньем,
Что ему в жизни напрочь не везло.
Он говорил,- никто меня не любит,
И моей жизни не понятна суть.
Мои поступки вечно кто- то судит,
Развей же мою карму как нибудь.
Мудрец вчитался в линии ладошки,
И глядя в очи, вымолвил в тиши.
-Возьми ка брат в углу мешок картошки,
И на плоды обидчиков впиши.
Вписал,- я рад, с мешком не расставайся,
Носи его с собою день и ночь.
А недругов отныне не пугайся,
Смогу тебе молитвой я помочь.
Два дня прошло, взмолился бедный странник,
Мол,- ноша тяжела и режет стан.
Тут начал свою речь мудрец пространно…
-А ты носить обиды перестань.
Зачем, ты копишь груз обид невольных?
Прости и отпусти своих врагов.
Носить в душе обиды,- очень больно.
А утешает горести ЛЮБОВЬ.

 

Инок59

Два странника на остров среди вод,
От суеты земной, решили скрыться.
Претил им жизни шумный хоровод,
Желание влекло уединиться.

Построив скит с молитвой и постом,
На скальный брег распятье водрузили.
И возведя часовенку с крестом,
С Надеждою и Верою зажили.

Воздав Творцу за этот уголок,
Они в трудах снискали благочестья.
Свершилось чудо, вскоре их мирок,
Божественною был отмечен вестью.

На исповедь души тянулся люд,
И странники молитвою спасали.
Болезнь лечили, изгоняли блуд,
Надежду к жизни в людях воскрешали.

С Любовью сказанное слово, как нектар,
Успешно врачевало дух и тело.
Спешил за помощью народ, и млад и стар,
И не было до «сана» старцев дела.

И как то местной церкви чин большой,
Решил узнать причину феномена.
Он был заслужен, сед, но слаб душой,
Хотя и знал молитвы все отменно.

Он, прибыл в скит инспекцию творить,
И очень щедрым был на назиданья,
Старцев учил, что делать, говорить,
Чтоб заслужить небесного призванья.

Они, смиренно долу пряча взор,
Ему внимали, с уваженьем к сану.
Был непонятен, труден разговор,
И вот он в путь собрался утром рано.

Взошёл на чёлн и осенив перстом,
От берега отчалил с облегченьем.
Но налетела буря и с шестом,
Гребцы, увы, не справились с теченьем.

Безвольно чёлн крутило и несло,
На помощь старцы подошли не смело.
Один подал упавшее весло,
Другой толкал до берега умело.

Шепча молитвы в изумленье люд,
Глядел, крестясь, на небо уповая.
Как возвращаясь, странники бредут,
По водной глади... волн не замечая.

Инок59

По мотивам « Ненаписанной песни»
Ксении Быковой.
http://my.mail.ru/community/frendshi/2D66E0EFC792588.html



В прокуренной харчевне гуслей стон,
Седой гусляр пел о ЛЮБВИ и ЧЕСТИ.
Но струн его звучащий обертон,
Подвыпившей толпе не интересен.
Шатающийся воин подошёл,
В дешёвых и помятых в битве латах.
И молвил старику, твой слог смешон,
Ты спой балладу старому солдату.
Про то, как смелый сказочный герой,
Рубит дракона, побеждая в схватке.
Кусками плоть,- течёт, дымится кровь,
Ведь мы солдаты, на жестокость падки.
Кровавую потеху нам воспой,
Ведь наша жизнь коварна и опасна.
Играем каждый день своей судьбой,
Жизнью в боях, рискуя ежечасно.
И бросив серебро на стол пустой,
Воин походкою нетрезвой удалился.
Гусляр сказал ему в ответ, постой,
И разговор меж ними приключился.
А сам дракона, в жизни видел ты?
Нет,- расскажу я случай без утайки.
И может быть «кровавые мечты»,
Рассеются под впечатленьем байки.
Я возвращался с дальней стороны,
И перед самым горным перевалом.
Примкнул к обозу, шедшему с войны,
Ведь в одиночку, в горы, не пристало.
Шумел, галдел обоз как балаган,
Вино рекой, и распри то и дело.
Добыча уходила за стакан,
И наживались шинкари умело.
Я ехал средь толпы один совсем,
И сочинял,… взор грустный вперив в небо.
Ненужных избежать хотел проблем,
И тут средь облаков увидел небыль.
Драконы в вальсе, в небо воспаря,
Кружили хоровод любовной страсти.
Прекраснее картин не видел я,
Они же позабыли о напастях.
Кружили будто пара лебедей,
В лазоревой недоступны сини.
Они, конечно, видели людей,
Но позабыли начисто о сыне.
Народ глазел, судача как всегда,
Вот бы содрать с них чешую и зубы.
Но высоко, и не достать, беда,
И тут «вниманье» протрубили трубы.
На каменном уступе среди скал,
Стоял детеныш, хлопая глазами.
Проснувшись, из гнезда он убежал,
И жалобно пищал, взывая к маме.
Как свора гончих увидавших дичь,
На скалы поползли легионеры.
Старался каждый первенства достичь,
Алчность, рождала, жадности химеры.
Казалось всё, ещё один рывок,
И участь незавидная решится.
Но вдруг дракон, на выступ спрыгнуть смог,
Чтобы за чадо бедное вступиться.
Закрыть собою тело малыша,
Его подруга верная спешила.
Он заслонил их, и огнём дыша,
В смертельный бой вступил за своих милых.
Кидал каменья, и людей пугал,
Не ведая, что злоба в нас безмерна.
Но лучники взошли на перевал,
И дело обстояло очень скверно.
Взлетели стрелы, как осиный рой,
И кровью обагрились раны тела.
То было избиение не бой,
И вскоре вниз громада полетела.
Пьянила кровь жестокие сердца,
Её сбирали в котелки и шлемы.
Кровавой драме не было конца,
Царила алчность, в этом вся проблема.
Я отошёл не в силах стон сдержать,
Ну почему он не взлетел бедняга.
Но не смогли оставшихся сыскать,
И не напрасна, знать, была отвага.
На изумрудной зелени травы,
Рубиновые капли догорали.
Ну что же люди натворили вы,
Шептал я в исступленье и печали.
Меж тем всё длился тот кровавый пир,
Я удалился прочь, глотая слёзы.
Жестокость, злоба, вечный наш кумир,
Алым закатом красила берёзы.
Гусляр затих, залпом допил вино,
А тишина до двери проводила.
В

Инок59

В седых былинах и сказаньях,
Веками мудрость обитает.
Судьбу, сверяя по преданьям,
Дотошный, истину познает.

Три брата странствуя по свету,
Искали смысл бытия.
Решали все дилемму эту,
Над суетою воспаря.

Брели паломниками к храму,
И в знойный полдень, и в ненастье.
И как то, набрели на яму,
В которой обреталось счастье.

Склонился смело первый к краю,
И с ходу молвил, что стесняться.
Я денег, золота желаю,
Меня манит звезда богатства.

Едва исполнились все грёзы,
Он поспешил от ямы прочь.
И хоть узрел у счастья слёзы,
Не захотел в беде помочь.

Вот так и в жизни, алчность душит,
Порывы светлые сердец.
Стяжательством, калеча души,
НезавИдный влечёт конец.

Второй брат поспешил с желаньем,
Чтоб обрести скорей что нравится.
И также обойдя вниманьем,
Изрёк, хочу жену красавицу.

Когда и он ушёл довольный,
Нарушив заповедь творца.
Счастье застыло с тихой болью,
Расставшись мысленно с Любовью,
В преддверье страшного конца.

Никак понять мы не желаем,
Не прочен без ЛЮБВИ союз.
И без неё,- чем обладаем,
Пустой и бесполезный груз…

 Склонился третий брат с вопросом,
 «Могу ль я, чем-нибудь помочь?»
Сказало счастье, хлюпнув носом,
Хочу скорей из ямы прочь…

Смеркалось, шёл усталый путник,
Стелилась даль, нежна и зыбка.
За ним шагало, «счастье спутник»,
И озаряло мир улыбкой.

И мир, меняясь, тих и светел,
Объятья раскрывал навстречу.
Плечи ласкал попутный ветер,
Благословляя тёплый вечер.

В душе мелодия звучала,
ЛЮБВИ, НАДЕЖДЫ и УЧАСТЬЯ.
А песня сердца означала,
БЕЗМЕРНОЕ ЛЮДСКОЕ СЧАСТЬЕ.

 

Инок59

Не знаю, быль это иль небыль,
О том нет ясности в веках.
Не исказить бы смысла мне бы,
Чтоб не остаться в дураках.

Однажды жил сеньор почтенный,
Удачлив был, в делах везло.
Одна лишь тайна, несомненно,
Ложилась тенью на чело.

Ему с младых ногтей, колдунья,
Знаки поведала беды
Раскинув карты в полнолунье,
«Познаешь смерть ты от воды».

Всю жизнь свою остерегаясь,
Бежал воды он как огня.
С опаской в тазике купаясь,
Советы ведьмы выполнял.

Но если рок подстерегает,
Его нам трудно обойти.
Вилку судьбы он предлагает,
Мимо которой не пройти.

Он долго жил, всё меньше веря,
В свой предначертанный конец.
Случилась страшная потеря,
Был при смерти старик отец.

Сыновнему послушен долгу,
Он в дальний путь помчался в миг.
Был сбор его не очень долгим,
В дороге,- страх его настиг.

По морю пролегла дорога,
Сплелись в букет, судьба и рок.
Росла в душе его тревога,
Но страхи все он превозмог.

Корабль плыл по водной глади,
Народ грустил под плеск волны.
Герой наш думал, БОГА ради,
Ну, где же козни сатаны.

Лукавого, известно,- вспомни,
Он тут как тут, не дремлет чёрт.
Он штормом о себе напомнил,
И начался судьбы отсчёт.

Корабль швыряло, снасти выли,
Под грозным натиском дрожа.
И волны палубу накрыли,
В порыве страстном куража.

Разверзлась бездна, небо грозно,
Извергло молний череду.
Подумал он, пока не поздно,
Беду молитвой отведу.

Взмолился он, ОТЕЦ НЕБЕСНЫЙ,
Стихии ярость усмири.
Моя судьба давно известна,
Ты душ, «НЕВИННЫХ», не бери…!!!

Но БОЖИЙ глас сказал, НЕ НАДО,
ПЕРЕКРЫВАЯ грозный вал.
На КОРАБЛЕ… ТАК ДОЛГО РЯДОМ,
Я Вас ВСЕХ ПАВШИХ СОБИРАЛ!!!

Инок59

           Песнь о силе духа

            По мотивам книги 
               ДЖЕКА ЛОНДОНА  
          «Звёздный скиталец»   

                    ГЛАВА 1

Динамит…или история одной подлости.

              ПРЕДИСЛОВИЕ

-« Не в полной наготе, не в полноте забвенья…».



Мне с рожденья казалось, что мир- это сон
И я вынужден в нем находиться.
Что ошибкою страшною мозг мой пленён,
В теле душу заставив томиться.
Но с годами  уверили мысли меня,
Что реальность верна, но сурова.
И лишь сны до сих пор сердце в да
ли манят,
Чтоб раскрыть мирозданья основу.
Мы, рождаясь, подспудно память прошлых времён
За собою в мир новый приносим.
Но пространства и времени ход изменён,
От того возникают вопросы.
Все мы в детстве частенько летали во сне,
Открывая лазурные дали.
И встречая знакомые лица, вполне,
Сон прервав, оставались в печали.
Но откуда же в памяти образы грёз,
Живописных и точных в деталях?
Шум прибоя и нежная свежесть берёз,
Что с рожденья не видел в реале.
Ну а сонм нежных чувств, что приходит порой,
Объяснить как подобную тему.
Нам твердят:- Это опыт,- усомнюсь я, постой,
Описать как ,не видя, проблему.
Ярких красок палитра, и <<чужие>> миры,
Возникающие из подсознанья.
Это жизней прошедших скупые дары,
Заблокированные <<забываньем>>.
... <<Нас поистине тени окружают тюрьмы,
Новорожденных - мы забываем>>.
Страх и боли, кошмары, другие миры,
И ведь разумом сны принимаем...
Но ведь страх - это опыт, мы рождаемся с ним,
Значит, с опытом перерождений.
Но едва первый крик мир о нас возвестил,
Пеленают нас сонмом сомнений.
Сколько помню себя, всегда верил всерьёз,
Что был в прошлом я <<звёздным скитальцем>>.
Королём и рабом, сгустком нервов и слёз,
В окружении <<протуберанцев>>.
В три, в четыре, и в пять ещё <<я>> был не <<я>>,
В этом теле <<я>> лишь <<становилось>>.
В новой форме застыв, разум боль умалял,
И...сознание тихо забылось.
Я страдал, я от страха кричал по ночам,
Чтоб сквозь смесь прошлых жизней прорваться.
Но ведь сны, как известно не подвластны врачам,
И в бреду БОГ сподобил остаться.
            *** *** ***
-Я раскрою Вам тайну: погубил меня гнев,
Хоть я был и умён и успешен.
Через несколько дней, как решенье проблем,
Дэррель Стэндинг в тюрьме был повешен.
Но, беседуя с Вами через этот дневник,
Уверяю Вас - это пустое...
И мой дух, что когда - то как искра возник,
Лишь сменил в жизни точку <<постоя>>.

                 ЧАСТЬ 1

Восемь лет как назад, я профессором был,
Вы должны знать всё, чтобы поверить.
Я в порыве <<багрового>> гнева убил,
И тюрьма отворила мне двери.
Тот убитый, коллега, но дело не в том,
Я был пойман и не отпирался.
Спор возник между нами из личных проблем,
Я вменяем

Инок59

       ГЛАВА 2


Песнь о силе духа

            По мотивам книги 
               ДЖЕКА ЛОНДОНА  
          «Звёздный скиталец»   

ОДИНОЧКА

               ЧАСТЬ 1.

Первые дни мне в одиночке жутко было,
Лишь сторожей вещала смена час.
Свет робкой слизью проникал в МОГИЛУ,
А мысли в страхе путались подчас.
Я был ПОЖИЗНЕННЫМ, и сердцу было ясно,
Коль чудом не создам я динамит,
Начальник в заблуждении опасном
Меня до смерти в камере сгноит.
Я мало спал, мой мозг работал много,
Чтобы с ума внезапно не сойти,
Но размышленья были так убоги,
Что мне пришлось игру ИЗОБРЕСТИ:
...Закрыв глаза, путём воображенья
Я возводил в квадраты сонмы чисел,
Я их делил, слагал и в умноженье,
Высот не малых в общем -то достиг.
Я шахматную доску в мыслях строил,
И скоро начал проводить турнир.
Но утомительно играть с самим собою,
Без состязательности скучен этот мир.
Время давило...длилось бесконечно,
И чтоб хоть чем-нибудь себя занять,
Как мог, старался я РАЗБАВИТЬ вечность,
И с мухами стал в камере играть.
Представив зрительно на стене границу,
Старался, коль нарушили, поймать.
При этом нужно было ухитриться
Невольно не поранить, не помять.
Я отводил им время со старанием,
И вскоре начал чётко понимать
Характеры, манеры, их сознание,
Когда и кто  хотел со мной играть.
Но вскоре это тоже надоело,
И я невольно обратился в слух.
Я слабый стук и раньше то и дело,
Попеременно ощущал вокруг.
Постукиванья неизменно прерывались
Злым и бессильным рёвом сторожей.
А когда очень им настойчивы казались,
Не ведала их ярость РУБЕЖЕЙ.
Мои СОСЕДИ: Эд Моррель и Оппенгеймер,
Создали азбуку и ГОВОРИЛИ всласть.
Смирительной рубашки им, наверно,
Не раз пришлось изведать...вот напасть.
Я столько сил потратил, разбирая,
По слабым стукам разговоров вязь.
Что нетерпеньем скоро стал сгораем,
И всё же вскоре тайна поддалась.

                   ЧАСТЬ 2

Профану в общем может показаться,
Что ОДИНОЧКА- вот он -зла предел.
Но ведь ещё возможно издеваться
Над теми, кто пожизненно сидел.
...Рубашка, жажда, голод и побои,
Вот перечисленных УТЕХ расклад.
Но только за ОБЩЕНИЕ ЖИВОЕ,
Пойдёшь на всё и будешь очень рад.
И вот я простучал: -Алло, приятель!
-Кто ты?- с задержкой мне пришёл ответ.
Ведь даже в одиночке обитатель,
Боится провокаций, лжи и бед.
Представился, как мог я неумело,
Но моя СЛАВА и сюда дошла.
А потому был в круг их принят смело,
Вот дар, что мне судьба преподнесла...
Мы долго в эту ночь проговорили,
Общение -связующая нить.
Но ненароком стража разбудили,
Он поспешил о СТУКЕ доложить.
...Нас ПЕЛЕНАЛИ мстительно и злобно,
И сутки я в рубашке пролежал.
Но только случай выдался УДОБНЫЙ,
Всю жизнь свою соседям рассказал.
И незаметно время пролетело
Потом и я услышал их рассказ.
И пусть от пыток огрубело тело,
Общались , не боясь мы, и не раз.

Я часто думал, как достичь забвения,
Если СОЗНАТЕЛЬНЫЙ

Инок59

           Песнь о силе духа


            «СКИТАНИЯ ДУХА»

            По мотивам книги 
               ДЖЕКА ЛОНДОНА  
          «Звёздный скиталец»   

                       ГЛАВА 3

                        ЧАСТЬ 1

Моррель был прав:.мой дух освободился,
Я вновь "уснул", и в этом сладком сне,
О БОЖЕ, в дремоте я шевелился,
Лёжа на мягком, бархатном белье.
Но всё это меня не изумляло,
Нет, я конечно был самим собой.
Но Дэррель Стэндинга тут было мало,
И жило моё "Я" другой судьбой.
- Эй,Понс! Скорей воды холодной,
Во рту горит, вчера я много пил.
И тут я вдруг заметил, что свободно
С слугою по- французски говорил.
-Ну, как отец-, ворчал Понс с безнадёгой,
-Тот хоть исправился в конце концов,
А Вас встречаю каждый день с тревогой,
Мне современных не понять юнцов.
Он болен был желудком, я слукавил…
-А мне что прерывать песню в полёте?
-Пей, господин, с ворчаньем Понс поправил,
Не повредит, здоровым Вы умрёте.
Соболий плащ мне подавая в руки,
Он всё качал с укором головой:
-Мало отец Вам преподал науки,
К чему такая роскошь, БОЖЕ мой!
Он добывал всё крепкою десницей,
Но и держал добытое в семье.
А Вы транжирите, и может так случиться-
Всё спустите за рюмкой Бужоле.
...Священник тот, о ком вы говорили,
Вас дожидается почти уж два часа.
-Так от чего ж меня не разбудили?
В гостиной раздавались голоса.
Я смутно вспомнил: патер Мартинелли…
-Введите,- он с приветствием вошёл.
-Вы долго мешкаете ,граф , на самом деле,-
Он вымолвил мне тот час, как зашёл.

                  ЧАСТЬ 2

-Хозяин мой начал терять терпение...
-Перемените тон, его я оборвал.
-Здесь Вам уже не Римские владения,
Где августейший правит кардинал.
-И ,тем не менее,- он продолжал упрямо,
-Мне велено Вам лично передать,
Чтоб Вы оставили известную Вам даму.
Иначе...-Иначе что, он будет угрожать?
-У августейшего  есть на неё планы,-
Невозмутимо патер продолжал.
И Ваши связи с нею не желанны,
Он Вам настойчиво порекомендовал...
-Ну что ж подумаю над Вашим предложением,-
С весёлым вызовом я дерзко произнёс.
-Дайте ответ, владыка ждёт решения,
Иначе сами мы решим вопрос.
Я говорил, что это бесполезно,
Но шанс последний Вам предложен был.
Все знают, что повеса вы известный,
Ну, в общем, я Вас предупредил...
...Мы шли с Филиппой, сердце замирало,
О как она прелестна, хороша.
-Грустить Вам, герцогиня не пристало,
Я Ваш слуга, и шпага, и душа.
Единственная женщина на свете,
Чей нежный взор мои мечты пленил.
Навек запомню я минуты эти,
Я ей на ушко томно говорил.
Но у седого старца, что из Рима
Нам строил козни, длинная рука.
И он мне воспрепятствовал незримо,
Лишь повод не представился пока.
...Бесцеремонно нам прервав беседу,
Мне итальянец Фортини сказал:
-С Вами

Инок59

По мотивам книги 
               ДЖЕКА ЛОНДОНА  
          «Звёздный скиталец»   

              

 

              ГЛАВА 4


               Часть 1

Сигнал был подан и повозки кругом,
По отработанному сценарию пошли.
Все дышлом к центру встали друг за другом,
Волы же отдых наконец нашли.
И мы занялись каждый своим делом,
Дети полынь сбирали на костры.
Женщины готовили споро и умело,
Оставив все заботы до поры.
Нам не в первой средь недругов ночёвка,
Поставив на повозки тормоза,
Колёса все опутали верёвкой,
Любую мелочь упустить нельзя.
Отец и ещё трое из обоза,
К местным отправились, чтоб поговорить,
Развеять подозренья и угрозы,
Воды и провианта закупить.

НасторожЁнность в воздухе повисла,

Под пристальными взглядами чужих.

Опасность, ненависть пронзали наши мысли,

К нашей повозке подошёл один из них.

Глаза холодные расцветки пыльной бури,

С издёвкою он тихо произнёс:

-Мечтаете вернуться вновь в Миссури?

-Мы с Арканзаса,- я ответил на вопрос.

-Я думаю, что у Вас есть причины,

Чтобы скрывать, откуда Вы пришли.

-Нас из Миссури Вы, изгнав, повинны,

И оттого участья не нашли.

-Из Арканзаса мы,- мать повторила,

Но был всё так же непреклонен он.

-Ни стар, ни млад из Вас не исправимы…

-Ты лжёшь-, в ответ я прокричал, -мормон!

Багровый гнев опять пронзил мой разум,

От материнской уклоняясь угрозы,

-Будь проклят ты, мормон,- кричал я раз за разом,

А мать тайком удерживала слёзы.

        

            ЧАСТЬ 2

 

Вернувшихся мужчин мы взяли в круг,

Тревожное повисло ожидание.

Отец промолвил:- Отказали. Вдруг послышались проклятья и рыдания:

-До Калифорнии несколько месяцев пути,

У нас в обозе женщины и дети,

Пустыню без припасов не пройти,

Неужто правды нет на этом свете?

У них припасов на гОды вперёд,

Мы не причём, что их правительство прессует.

Не продают, давайте отберём,

Кто за мой план, давайте, голосуем.

-Я полностью согласен, Гамильтон,

Лишь об одном забыли мы, ребята,-

Пыл остудив толпы, промолвил он,

-Брайам Юнг не мальчик, у него солдаты.

Стереть мы Нефи можем в тот же час,

И даже провианта взять успеем.

Проблемою уйти будет для нас,

О том мы очень скоро пожалеем.

И чтоб пресечь остатки их сомнений,

Провозгласил:- это не последний пункт.

Есть до пустыни ещё пара поселений,

Хотя, конечно, нас и там не ждут.

На крайний случай, все повозки бросим,

Волов навьючим и пойдём пешком.

Чем кости здесь свои в бою отбросим,

Лучше в Калифорнию придём порожняком.

    

Инок59

По мотивам книги 
               ДЖЕКА ЛОНДОНА  
          «Звёздный скиталец» 


ПЕСНЬ О СИЛЕ ДУХА ГЛАВА 5

 ЧАСТЬ 1    
 
Итак, наверно даже час известен,
Когда ущербной плоти приговор.
Я свыкся с мыслью, что меня повесят,
И оправданья- просто жалкий вздор.
Но, как ни странно, средь решёток пыльных
Я прожил жизнь, что не чета земной.
И в одиночке, среди плит *могильных*
Нарушил ВЕЧНОСТИ незыблемый покой.
Моррель, прослушав призрачные бредни,
Сказал, что слышал про резню в Лугах.
Но в общем, верил, рассказав в обед мне,
Что Ли повешен был у бивуака.
Его настигли судьи федералы,
И поплатились многие тогда.
Дети в повозке были очень малы,
Не поднялась у извергов рука…
Меж тем мой *отпуск* затянулся, право-
Тюремный врач ехидно намекал.
Садисту изощрённей нет забавы,
Но знал бы он, как я о том мечтал.
Что моя плоть! Как смятая бумага
В смердящих болью ранах и рубцах.
Им не добраться до моей отваги,
Коль скоро дух витает в облаках.
Прошло три дня, я снова был в рубашке,
И отказался от питья совсем.
Рассудку лишний раз так прерываться
Не хватит сил- я смерти не хотел.
            *   *   *
 
Проснулись мы от страшного удара,
Корабль трещал по швам, пришла беда.
Я одевался в сумрачном угаре,
Ведь за бортом- холодная вода.
Спасенье лишь в баркасе, несомненно,
Ведь шлюпки- слишком утлые суда.
Раздавит льдами сразу, непременно,
Значит, нужна одежда и еда.
Я натянул на тело три рубахи,
Носок три пары, тёплое бельё.
Две куртки, брезентовку, не дал маху,
Упрочив положение своё.
Баркас спускался медленно и вяло,
Каждый хотел убраться, обезумев.
И побросав бочки с водой и салом,
Матросы бросились в него…но ветер дунул,
Огромная волна, расставив точки,
Всех смыла за борт, сразу, в одночасье.
Нам вновь пришлось катить к баркасу бочки,
В который раз мне улыбнулось счастье.
Наш капитан кричал:- Скорее в шлюпку!
Мы вместе с штурманом попрыгали туда.
Баркас меж льдинами казался очень хрупким,
Но за кормой уж пенилась вода…
 
              ЧАСТЬ 2
 
Нортруп упал и очень неудачно,
Врач констатировал перелом бедра.
Но впрочем, было всё не однозначно,
Со смертью жуткая началась игра.
Наш бриг сдавило точно между льдами,
Но мы успели отойти вперёд.
А вьюга завывала голосами,
На наш баркас обрушив тонны вод.
Остаток ночи жуткою развязкой
Пред утомлённым взором нам предстал.
Надежда призрачна, не верили мы сказкам,
Спаслись двадцать матросов, капитан.
Провизии всего пятьсот фунтов мяса,
Бочонок пива, ещё три воды.
Коль по полфунта пользовать припасы,
Дней пятьдесят мы будем без беды.
Так как нет суши в проклятых широтах,
Осталось плыть нам в сторону тепла.
Мы, парус водрузив, как в банке шпроты,
Согреть пытались грешные тела.
В открытом судне ветер жёг морозом,
Хозяйничал проворно, словно тать.
Так что, мы сразу поняли угрозу,
Мы станем медленно, но верно замерзать.
С покойников мы враз снимали платье:
На свет нагим

Инок59

              ВОЗМЕЗДИЕ.

         


                   ПРОЛОГ

Парни, смеясь, терзали её плоть,
Казалось, будто время недвижимо.
Она взмолилась: - Смерть пошли, ГОСПОДЬ,
Но, видимо, судьба неумолима.
А вакханалии всё не было конца,
Её рыданья трогали едва ли
Их старшего, красавца - подлеца
Скорее, даже больше распаляли.
Но вот сознанье выбрало предел,
Чтоб нравственные прекратить мученья.
- У нас сегодня ещё много дел,-
Промолвил он,- закончить развлеченье.
Взревел мотор, они умчались прочь,
Оставив её просто на асфальте.
И утешала сумрачная ночь
Прохладой  тело,  отворив объятья.
С тупой брезгливостью пульсировала боль,
Хотелось выполоскать кожу,  сняв как платье.
А память возвращала вновь и вновь
Гадливые и мерзкие объятья.
Прощай надежда, грёзы и мечты,
Растоптано святое чувство веры.
Душа лишилась света, красоты,
А безысходность сеяла химеры.
…У тумбочки дремала медсестра,
Вот шанс избавиться от гнёта наваждений.
А в подсознанье билась мысль:
- Пора….
Она привстала, подавив смятенье…
…Биенье пульса вторило едва, 
Осколочному стуку метронома.
Потупив взгляд, врач вымолвил слова:
-Я сделал всё что мог, простите кома…

           ГЛАВА 1
     МЕТАМОРФОЗА.
            ЧАСТЬ 1
 
-Ну что на вечер? Снова в ресторан?
-Сейчас поправлюсь, погоди немножко.
Распространяя сладостный дурман,
Слившись с дыханьем, таяла «дорожка».
Кайф растворял тревожной ломки след,
В сознании взрываясь, как обычно.
Озноб прошёл, он встал, откинул плед,
По ходу пнув собаку безразлично.
…И вновь кромсали фары полумрак,
Мотор будил и будоражил чувства.
Сто метров, поворот, фонарь, кабак,
Вот только на душе привычно пусто…
 
…Они зашли внезапно, взмах, удар,
И в мутном угасающем сознанье
Как кадры киносъёмки: страх, кошмар….
Его «друзёй» «месили» со стараньем.
…Боль в подсознанье пробивалась жалом,
Душа под тесным сводом плоти сжалась.
И злобный пульс по клеткам как кинжалом,
Опустошенье смерти нёс, казалось.
…Взмолившись позабытому им БОГУ,
Сознанье отдалял, боясь мученья.
Страданья, проникая понемногу,
Терзали каждый член без исключенья…
Ежеминутно отключался разум,
И волю к жизни рвал на части страх.
Удушливой волною раз за разом,
Боль чередой накатывала в пах.
…Инстинкты взяли верх, он всё ж очнулся,
Пыталась память пазлы дум собрать.
Преодолев страданья, шевельнулся,
И окунулся в забытьё опять.
Безвременья тугая пелена,
Сковала мышцы, подавляя волю.
Но крови обжигающей волна
Из плоти метастазы гнало боли.

                 ЧАСТЬ 2

…Кровать, палата, белый потолок,
На вене капельница, аппарат дыханья.
Собрал все силы, страх свой превозмог,
На грани ускользающей  сознанья.
Из горла полушёпот – полукрик,
В халатах двое:- Кажется, очнулся…
Над ним склонился врач, седой

Инок59

                ГЛАВА 2.
          
         ПОКАЯНИЕ и ЛЮБОВЬ.

               ЧАСТЬ 1.

Пёс не признал, оскалившись слегка,
Но внял команде, уступив дорогу.
Служанка будет утром, а пока,
Он с мыслями собрался понемногу.
Представиться двоюродной сестрой,
Надеюсь почерк мой не изменился.
Напишем, что пребудет на постой,
Он над столом с усердием склонился.
Теперь в бассейн, потом слегка поспать,
Чтоб до служанки, выйти к ресторану.
А впрочем можно просто погулять,
Он вышел, дверь поставив на охрану.
Вечер манил гирляндами огней,
Ласкали взгляды восхищённые прохожих.
И вдруг ему, иль всё же может ей,
На сказку стала жизнь слегка похожа.
И захотелось ласки, теплоты,
Новое тело жаждало внимания.
И смутные неясные мечты,
Роились, заполняя подсознание.
Ей показалось мир у её ног,
Жажда познанья разум затмевала.
Она входила в роль и видит БОГ,
О прошлом уже вовсе не мечтала.
Прошедшее казалось смутным сном,
А впереди открытыми все двери.
Пересмотрев свод нравственных основ,
Любить хотелось и конечно верить.

             ЧАСТЬ 2.

…Ноги привычно привели в кабак,
Но сердце воспротивилось внезапно.
Напомнив череду бесчинств и драк,
В «той жизни», что промчалась безвозвратно.
Куда ж пойти, ведь в сердце пустота,
Прервал звук колокола оцепенение.
Стояла старая церквушка у моста,
И она к ней направилась в волнении.
Покрой ка дочка голову платком,
Старушка ей при входе подсказала.
И голос показался так знаком,
Что сердце вдруг внезапно задрожало.
Припомнила «она» седую мать,
И слёзы хлынули из глаз как очищение.
О БОЖЕ, как вернуть мне время вспять,
Чтобы снискать с молитвою прощения.
Коленопреклонённая она 
Стояла долго, душу изливая.
Надежды и раскаянья полна,
Молитву к небу слала уповая.
…У неухоженной оградки как укор,
Крест покосившийся стоял упрямо.
«Она» присела и, потупив взор,
Тихонько прошептала: - здравствуй МАМА.
Прости прошу, за всё меня прости,
За то, что я душою свет не видел.
И на коротком жизненном пути,
Тебя не пониманием обидел.
За все мои неявные грехи,
Готов я отмолить твоё внимание.
Прошу тебя родная помоги,
Прими мою ЛЮБОВЬ и ПОКАЯНИЕ.
Порывы ветра в клочья рвали грусть,
А шелест от раскидистой берёзы.
Шепнул слова: - сынок я не сержусь,
Живи родной, живи и вытри слёзы.

              ЧАСТЬ 3.

Она кружилась в вальсе, хороша
Мужчины вслед судачили, на диво!!!
Прекрасно всё:- и тело, и душа,
Изящна, грациозна и красива.
Да и партнёра выбрала под стать,
Умён, богат, удачлив: - славно «водит»
Какие па, как будто бы летать
Они готовы вихрем в хороводе.
Аккорд затих, под возгласы толпы
С достоинством он даме поклонился.
А ей несли восторженно цветы,
Как будто бы весь зал в неё влюбился.
Смущение своё преодолев,
Произнесла она, к нему шагнув навстречу.
Ваш нежный танец душу мне согрел
Спасибо, Вы украсили мой вечер.
Сдержался он тая на сердце боль,