Алексей открыл глаза... Сквозь начавшую пробиваться к свету нежную листву на привычном месте в паре сотен метров он увидел церквушку 15-го века, окружённую деревьями. Тут Алёше показалось, что несколько ветвей одного из деревьев как-то слишком раскачивались. "Мальчишка что ли там сидит? - пригляделся Алёша. - Нет, тёмный и мохнатый... Чёрт?! Нет, откуда чёрт около церкви может взяться? Тьфу! Чертей вообще нет! Совсем я спятил. Но кто-то же качается... и явно на меня смотрит... Медвежонок?! Точно!" Алёша бросился к шкафу, где лежала подзорная труба, трясущимися от нетерпения и понятной слабости руками вынул её из футляра, стремглав вернулся к окну... Но увидел лишь всё ещё раскачивающиеся ветки. "Привиделось. Откуда медведи в центре города? Не отошёл я ещё", - решил Алексей и занялся наконец уборкой, поминутно поглядывая в окно.

Приведя дом и себя в порядок, охваченный неясными, но приятными ожиданиями, он сел за компьютер. Тут же пришло письмо с Зелёного континента: Лена устроилась, вот она с кенгуру, вот милый мишка коала, она скучает, много вакансий, приезжай, сразу уйду к тебе, люблю... "Потом отвечу... что-нибудь", - решил Алексей, прислушиваясь к сердцу. Оно билось ровно и безразлично.

Он ещё раз взглянул на коалу. "Кругом мишки... Какой хорошенький. А точно коала - медведь? Спрошу у Яндекса... Да, сумчатый медведь. И какой же он соня, если фоткам верить". Алёша кивнул, улыбнулся и подмигнул мишке. Мишка хихикнул и подмигнул в ответ. Алёша рассмеялся почти до слёз и протёр глаза. Когда они раскрылись, с экрана на него уже смотрела белочка, милая, именно таких белочек, как в детских книжках, с кисточками на ушках, он и любил больше других. "Ах, ну да, у меня же заставка так настроена", - сообразил Алёша, улыбнулся и белочке и спросил, как её зовут. "Ия", - ответила белочка. "Что же это за имя такое странное?" - удивился Алёша, протягивая руку к малышке. "Мама говорит, что я очень люблю всем помогать и при этом напеваю: и я, и я, - захихикала, затрещала Ия, запрыгнув на мохнатую лапу. - А ты, Медведик, куда путь держишь? Тебе помочь? Можно я с тобой?" - не дожидаясь ответа ни на один из вопросов, тут же выпалила белочка и, судя по всему, на все вопросы она себе уже ответила.

Американский конькобежец, выступавший в шорт-треке; двукратный олимпийский чемпион, 8-кратный чемпион мира Аполо Оно (справа)

- Навь и явь, инь и ян, бабочки и феромоны, подсознание и провидение... Сколь романтически или академически ни рассуждай, а суть - чудо из чудес. И ничего более поразительного быть не может.

- Поутру незнакомка снова ускользнула из пробуждающегося сознания. Открыл глаза - она растаяла. Родившееся во сне шестое чувство ещё несколько мгновений цепляется за эфирный шлейф незнакомки, но вот и оно устремляется за ней...

- Мириады ликов промелькнули перед взором, может, и миллионы. В одно мгновение всего раз в жизни я могла встретить его на совещании и в магазине, подземном переходе, метро, на горнолыжном спуске и трапе самолёта на Пуэрто-Рико - где угодно.

- И с каждой секундой тают надежды и что сон когда-нибудь обернётся явью, и на хотя бы продолжение сказочной нави. И я остался наедине с окружившим и спеленавшим устоями миром, остался точно таким же, каким был вчера, и год назад, и всегда.

- И я пошла, побежала, помчалась за ним, скатилась вниз на лыжах или колобком, как панда, взлетела в воздух и села бы рядом: "Вы в Пуэрто-Рико?" "Си, сеньора, ла исла де Пуэрто-Рико эс менор...", и это упоительное неповторимое мгновение должно было продлиться всю оставшуюся неповторимую жизнь.

- Но однажды, когда привычно ничего не жду, в этой осточертевшей безнадёжности встречаю необыкновенную женщину. Я никогда не погружался в бездонный омут её глаз, впервые качаюсь на волнах её ангельского голоса, вдыхаю её божественный аромат... И изумляюсь тому, что на изящных ножках можно парить над землёй, но лукаво при этом постукивать каблучками, чтобы лишь я догадался, что передо мной фея.

- Может, я не раз пересекала незримые дорожки его следов? Может, ими опутывались мои стопы, и чем ближе он становился, тем короче и крепче путы? Пока все дороги, что бы я ни делала, куда ни направлялась, не стали вести меня к нему, как римлянку в Вечный город.

- И с первого взгляда понимаю, что где-то её видел... гулял за ручку по парку, спасал от когтей хищников, прятался в её волосах, тонул, задыхался и, счастливый, выплывал...

- И за шаг до умопомешательства сознаю, что все эти мучительно долгие годы незнакомец из нави прятался в подсознании и ждал в яви моей встречи с его отражением. И теперь неистово наполнил меня волшебным шестым чувством: "Я люблю тебя!"

- И теперь я и навеки её заступник от всех невзгод, и услаждающий её изысканный слух менестрель, и открывший новый волшебный мир новорождённый, спелёнутый покоряющим очарованием и готовый припасть к её груди.

© Capt Cate

Да, так вот и рисовал, по квадратику. Нарисую, закрашу, нарисую, закрашу... Почему? Как подталкивал меня кто-то из будущей жизни... я сам, получается. Я... т.е. он мне не объяснял, что появятся

Ты утренний нежный шелест листочков, с которых лёгкий ветерок сдувает росинки, а те, падая на милое личико, вспыхивают на мгновение радужками, как срывающиеся с неба звёздочки, и надо успеть загадать желание, но успеваешь лишь сказать: лю... лю... лю...

Осенний парк уже укутан белым пухом,
И в фонарях снежинки искрятся вокруг,
Но короток их век, и с лёгким стуком -
Миг - и раздавит их безжалостный каблук.

Ты ехала домой, но, отпустив кибитку,
Решила в сказке раствориться при луне.
И тихой поступью прошла ты за калитку,
И нежно таяли снежинки на челе.

Октябрь 2001-го, трагическая гибель Ту-154 над Чёрным морем. Папа сотрудничает с крымским производителем системы наведения как раз ракеты-убийцы, и его то слёзно просят, то сурово требуют приехать. Я долго и упорно смотрю на папу глазами забытого хозяевами щенка. Потому, чтобы моя печаль, всплывая несчастными взорами на ветровом стекле, не мешала ему вести машину, он звонит классной руководительнице, и под изнуряющими то барабанной дробью, то увесистой картечью разверзшимися хлябями небесными мы спешим из Москвы в один из моих родных любимых городов.

Дела на заводе были архисрочными, но недолгими. За три дня папа всё закончил, а я успела повидать повзрослевших до неузнаваемости подружек и поплавать в приятно прохладном море. Что до города, то он умирал. Возможно, на мои тинейджерские воспоминания наслоились взрослые воспоминания из будущего, а сама я тогда особого внимания на бытовуху не обращала, но и сейчас перед глазами неопрятные обшарпанные здания, разбитые дороги, перелицованные "Жигули", грязная вода из кранов и тотальное отсутствие воды горячей, как и отопления вообще. Однако всё ещё ласковая зелень деревьев, глубокое голубое небо, золотое солнышко, бессовестно просвечивающее платьица на радость любознательным мальчишкам, и неведомая в Москве и почти забытая на вкус рыба отгоняли грустные мысли. До той поры, пока мы не приехали в Керчь, где на Митридате у Вечного огня лежал наш близкий родственник, освободивший Крым и здесь погибший. Вечный огонь давным-давно потух, а денег на газ, как всегда, не было...

После депрессивного востока Ялта привиделась райским уголком. Ещё дней десять мы путешествовали в разные стороны из шикарного двухкомнатного номера за 20 долларов в день с автостоянкой, двумя огромными балконами размером с комнату и морем почти под ними. Но пора и домой.

Возвращался ли кто из позднеоктябрьского, ещё летнего, по московским понятиям, Крыма в столицу? Опустевший остров, в котором в каждом ресторанчике бармены, официанты, музыканты любят тебя последней любовью и, тщетно пытаясь сдержать слёзы, устраивают восхитительные прощальные ужины при свечах. Впереди у них долгая зимняя спячка в обнимку с кубышкой испаряющихся гривен, а ты тем временем, преисполненная благодарности, катишь по красивым дорогам, восхищаешься красками природы та й думку гадаешь, почему папа ехидно удивляется, что нигде на этой сказочной территории не построен памятник главному российскому пьянице?

Славно везёт с украинской погодой, в палитре с каждым километром всё больше золота с багрянцем. Вот и граница.

Россия встречает увядающей природой, готовыми надолго разрыдаться мрачными тучами, вид которых несколько скрашивает гладкое белгородское шоссе. И, наконец, долгожданный дождик... дождик... дождик... и... что там впереди?.. граница Курской области. Воспетые историками великая Дуга и танковое сражение под Прохоровкой проступили на десятках километров важнейшей федеральной трассы. Или тогдашнему губернатору генералу Руцкому эти воронки грели душу напоминанием о его планах бомбардировки Кремля в период противостояния парламента и президента? Папа ползёт по обочине, которая более приспособлена для движения, чем разбитое фугасами шоссе, размышляя вслух о коммунистах, демократах и бронежилете, в котором в компании с другими идиотами (прости, папа) защищал Белый дом...

И вдруг - завитые лучами весёлого тёплого солнышка кудряшки облаков, пышное разноцветье леса. Раздумья зайчиков, стоит ли надевать зимние шубки, может, в этот раз зима не придёт? Вон Патрикеевна, вроде, так в огненно-рыжем всю зиму собирается провести (положила хитрюга научную теорию Дарвина на обе лопатки). Кажется, и листочки раздумали осыпаться, радуя взоры изумрудом и золотом под синим небом.

Только короток день, накатывает печаль, но надежда, что с утра всё вокруг снова засверкает радужными искрами, остаётся. Может, ещё вернётся бабье лето? Об этом и предлагаемая вашему вниманию композиция, наигранная мной в октябре 2001-го.

1.
[700x525]

Кто-то видит здесь счастливого влюблённого, вальсирующего со своим воспоминанием, ещё осязаемым после встречи; кто-то - романтический ужин при свечах на плоту посреди чудесного озера... Фантазируйте, девушки! :)