где тот момент, который зовется настоящим? как поймать его, как на нем остановить свой взгляд, не опрокинувшись назад? каждая последняя буква прочитана прошлым, слово забыто вовсе, мысль - уже знакома, а вот сейчас ее уносит ветер в окна, отвлекись - очередную сотню снова предлагает вечность, поток не иссякаемого движения, без начала и конца - сплошное продолжение.. пока, по крайней мере.

Ночь, теплая для октября, примерно три часа как обняла мне незнакомый город, его маленький чужой вокзал, и, как только подошел, окутала со всех сторон один-единственный сейчас, не скорый синий поезд, где мой последний-первый, прицепной вагон - двадцать первый номер покушается на трон с табличкой «Ноль»..... .....и никого, только только что вошедший я и где-то рядом два проводника, на нас троих открыто шесть пустых купе, плюс дуэт еще более пустых эСВэ - в одном из них, не закрываясь, играю в любопытные минуты, мну свежую постель, одетый и обутый, пью сладкий чай - прощай, Пирон, привет тем фонарям - стуча колесами, дверьми и полками скрепя, стрела окон качнулась, поползла шипя и, набирая скорость, устремилась в даль не относительно меня.. ......а дальше, где-то, не знаю точно где, я пропустил - писал все это - с незаметного момента посещает ощущение, как будто вечно, неизменно, километры, сотни километров оставляем в темноте, как в прошлом дни и сны в потьме, и в тусклом свете, в этой шумной тишине, все прорываются, наверное, к рассвету, а я лечу, я рвусь к Тебе, в холодно-жарких мыслях, прозрачных знаках и призрачных сигналах, через скрежет, сквозь помехи, но к Тебе, к моей единственной, к единственно моей..

[527x699]

вся Жизнь, не только лишь внутри, но и вокоруг меня - моя - всё это Я.
я невероятно преданно люблю себя - эгоистичная любовь как безграничная тюрьма: ярчайший свет, внезапный сон, сплошная тьма и после полная луна, и даже солнце - это Я, как свет его - лишь часть Меня.

Я неописуем, нерисуем, не_красив - неотразим, Я - король, Я - бог, Я - вседержитель и никто, ничтожество, ничто, я - Ноль, представленный рабом, но раб скорее разобьет свой лоб о пол, чем слезу сомнения прольёт Она - Моя Любовь

Я не в полете – я в круговороте, все вокруг меня – живой калейдоскоп, водоворот мгновений времени умноженных на отражение в осколках плоскости, кто-нибудь потом прицелится - когда угодно, только не сейчас – ничего, как ни странно, не изменится, но уже другой полет, круговорот другой и я уже не тот, в других подробностях пишу узор наоборот совсем с иным значением.

Мы победим.
Но только если…
Если будем вести войну.
Каждый день.
Войну всегда и всегда безжалостно открытую – не против себя, а с самим собой.
И простой длиной в одну минуту – предательство себя – ослушание себя в потакании себе же -- не шаг назад – возврат к началу, где из раза в раз все меньше шанс на старт.

потому, что вязкий путь к четкому или туманному желанному всегда пропитан как раз тем, что совсем не радует, столь часто просто отталкивает, думаешь кружит – расслабился - ан нет - разворачивает, вкрадчиво проговаривая нечто почти очевидное, что предлагает взять на веру, дабы после лицемерно успокаивать бунт, рассыпая сотню оправданий.. впрочем, это после - уже декорации – на них подробности незначимы…

…или вырывает с пути, ставит как пешку на перекресток клеток - заставляет сдаться, уйти, либо остаться, отдать то сладостное, что имеешь уже или только теперь можешь получить, шепчет сладкое «СЕЙЧАС» - требует взамен, размен все того же «потом» - очередной сегодняшний отказ, растворяя порой полученное в дар навсегда в ушедшем времени..
но необходимо жертвовать, что бы не стать жертвой - победа впереди, потому что в войне участвуешь только ты - и решать, и делать тебе.

….нужно быть оратором, что бы вдохновлять и одухотворять, нужно быть полководцем, что бы просчитывать путь и вести свои легионы на копья, нужно быть солдатом, что бы по грязи бежать в атаку, и может быть, незаметно замертво упасть на поле лишь секундой после, если не хватит воли к свободной и прекрасной жизни.

Быть всеми ими и всем сразу, одновременно, в одно, твое единственное время, рассчитываясь бесценным им же, лишь бы сделать его еще более интересным и любимым не потому лишь, что его все меньше.

Жить, не отвлекаясь на этот обман почти непроницаемой призмы, оценивать и ощущать не на основе важности дела или стоимости тела, ибо все, что имеет цену – не стоит ничего, но мешает осознать истинные ценности в чистоте, точнее, в частотах, неподвластные деньгам, нам, в отсутствии общих мерил.

Сегодня – рядом, в руках почти бесплатно, то есть даром, но, на самом деле, менее желанно, нежели то, что возможно – просто непревзойденно восхитительно, бездонно, пусть когда-то, много позже, а ведь оно обязательно настанет, гораздо раньше, как раз тогда ясно обратившись словом «поздно», так что нужно лишь не довольствоваться мечтами, иначе они таковыми и останутся, если не погаснут, пригнув в адаптации смирения, привычки, сиюминутной лени, трусости и слабости быть теми, кем хотели.



Настроение сейчас - Кетанов в ампулках, ношпу в ампулках, шприцы 0,2, от боль

[450x600]

[640x500]

я стою, я - пешеход, передо мной дорога, зебра, светофор со знаком "стоп", на ней машины, за - высокий дом, где с двух сторон живет его величество балкон - ложа театра улиц и дворов, а сверху, над, рисует ангел, бог лежит вальяжно и темный небосвод горит без звезд, луны и облаков, лишь фонари, что опоясали дорогу, освещают жизнь вокруг меня немного и без меня идут вперед, назад, по тротуарам, к перекресткам, к автострадам и бульварам - по ним людей шатает вверх ногами - все нормально - лето дышит, овивает спелым ароматом, ты паришь, мне сладко..... но, нет, неправда, тебя нет рядом, время тянется и разгоняясь рвется, мысли градом падают, о землю бьются, извиваются змеей, с Тобой сейчас нет связи - никакой, почти, и я почти один стою на тротуаре, давно горит сигнал о старте, а я стою витая где-то, сначала слышу - визг, машину подхватило, понесло, чуть ближе к крышам, и уже зеленый путь пересечен - там никого, потому что ночь, а я летаю в мыслях о Тебе - стою - Тебя нет рядом...

неуправляемая месть, безвольно спущенная с цепи, всегда старается быть сильнее обиды, ее пробудившей.

Что бы обладать всем миром достаточно владеть собой.

Каким никчемным, мимолетным был бы страх без паранойи!

...знает только бог, точнее, оба бога, что любовь, как и они, вне логики, вне всякого закона, двояка и беспола, звучна и, главное, безмолвна, как бы ни было жестоко, что бы ни произошло и как ни больно, но не стоит только, и что угодно кроме, нарушать черты полета, изначального покоя, истинны, свободы, чистой воли, не оставляя примеси не изменить картины, чувства, жизни, нельзя лишь сделать видимость – неизгладимо, и что бы ни случилось, хуже, чем бессмысленно, ее менять, кричать ей, звать и заставляя наставлять – ошибочно, трагично, потом уже невыносимо, лживо, позже невозможно и невозможно больно тоже, ибо подневольна – не она, а образ, что подобен выдумке и потому низвергнет в пропасть образ истинный - здесь только ты, твои кривые, зеркала, вас всегда не менее, чем два - с тобой самообман, искусный лекарь ран, потом опять, когда боишься, не желаешь, не мечтаешь видеть, знать, рискнуть и все-таки принять, свободную - без преломлений – настоящую, не инородную, не на свет летящую, или, быть может, потерять, еще скорее, раньше, столь безудержно манящую, похожую, дающую, казалось бы, дышать, тобой, казалось бы, живущую, поющую тебе, казалось бы, парящую, летящую, касаясь, рядом, казалось бы.. – нет, не потерять печальней времени и веры, скрывая и скрываясь в страхе, в его постыдных недрах..

..неистовый голос любви - стенание ненависти, она эгоистично слепа, она может прогреметь и осыпаться эхом безразличия, навсегда уходя, о всем, что было, забывшая, к новой вселенной, творя ее на месте еще не полностью умершей..

Я сегодня утром видел очень странных людей. И их было даже слишком много для предрассветного города. А меня почти не было. И я смотрел на них, изнутри со стороны, смотрел на их стороны, на продолжение жизни мегаполиса в начале нового дня, я смотрел на себя - со стороны, на свою жизнь, просто смотрел, не испытывал ярких эмоций, не чувствовал, не был там, а лишь смотрел..
Я бы хотел сохранить сотни моментов из того мира кадрами, снимками, фотографиями, что бы увидеть вновь как странны были все они.

А вы выключите свет... откройте дверь балкона и прислушайтесь, полулежа, в комфортно-теплой тишине. На самом деле. К самой Тишине. к неизвестной живой картине... к звукам без начала, следствия и часто смысла, к которым не имеете никакого отношения ни вы сами, ни тот, кого бы вы могли видеть... и их никто никогда не замечает, не знает, хотя слышат всегда и везде. ... Мы приостановили плёнку - тонкую ленту, поставили точку, замедлили скорость и слышим - как, кажется, все еще дышит - сейчас самый нижний фон стал непредсказуемой игрой, словами-нотами, новой нишей, иной тишиной, незнакомым миром в и без того довольно странном мире... и уже не ясно, что есть, а что кажется... нашли тишину в тишине реально ложных шумов? И что Тишина пытается нам сказать?... ?

День первый - вдохновенно светлый, безоблачно небесный, чистый, позже – просто честный, в откровениях двоих бескрайне нежный, в двух мирах – один чудесный, совпадающий и безупречный.

День второй – все еще счастливый и слепой, такой же, тот же, но уже другой, ты только с ней, она теперь с тобой, и где-то между названа любовь, потом поймешь – мгновение, постой, останься, зарисуй всю ночь, а лучше вечность!, двое вместе, и все что внешне лишь погрешность - уверенность не требует надежды.

День третий – полон бестий, один из вас не раз уже заметил, другой бесхитростно солгал, в глазах оставшись честным, на самом деле лишь боясь потери, но, все равно, в душе сожженный мерзкой черной бездной - пожирает медленно-мгновенно, не важно, кто был первым, уже завтра ложный ветер рассыпает пепел невинности и чести.

День четвертый – наполовину злой, на четверть мертвый, убогий и опять слепой, невероятно душный, тесный плен, из трещин тот самый ветер, уже невесел, кто из вас небрежен?, кто самолюб, кто должен, кто важней, кто лжет, кто верит, кто поймет и есть ли третий – игра теней, как дети, потом о прошлом, пошлом, вечер - вы не вместе – идет подсчет потерь, не столько близких, сколь чужих теперь.

День пятый – вчерашний день был день последний?

[700x525]

Мы лежим на белом облаке в синем королевстве неба,
Боги держат солнце в воздухе, я король, Ты – королева.

- Я сказала "в поросенка"- отвечала Алиса,- и можно вас попросить не
исчезать и не появляться все время так внезапно, а то у меня прямо голова
кружится!
- Договорились,- сказал Кот и на этот раз действительно стал
исчезать по частям, не спеша: сначала пропал кончик хвоста, а потом
постепенно все остальное; наконец осталась только одна улыбка, - сам Кот
исчез, а она еще держалась в воздухе.

[699x512]