И вдруг я запела на Яузском бульваре Мандельштама, который сам призывает к пению, говоря, что поэзия существует только в исполнении, «когда гортань сыра, душа - суха, // И в меру влажен взор, и не хитрит сознанье», ведь «Песнь бескорыстная - сама себе хвала: // Утеха для друзей и для врагов - смола». Да, я запела стихи Осипа Эмильевича, ведь именно он своим творчеством открыл мне, что каждый из нас способен создавать свой мир, который реальнее так называемой реальной жизни: «Я, создатель миров моих, - // Где искусственны небеса // И хрустальная спит роса». У песни свои законы, высокие по смыслу и любви.

Маргарита ПРОШИНА

После дождей в Москве воздух настолько чист, что сюда слетаются почти все лесные птицы, а некоторые из них просто поселились в ней, например, трясогузки, дрозды, сойки, а то и вовсе вышагивает на газоне неведомая птица, которую и в лесу-то не так просто увидеть. В парках и на бульварах это меня не удивляет, но когда я встречаю лесную гостью во дворах в пределах Садового Кольца, вдыхая аромат трав и цветов, то мне нет необходимости ехать в лес.

Маргарита ПРОШИНА

И в Александровском древнем саду, и на столичных бульварах вновь засияли пёстрые любимые анютины глазки. Эти отважные цветочки с любопытством смотрят на преображение парков и газонов. День ото дня они становятся всё глазастее от жарких солнечных лучей, как бы спрашивая: «Когда же вы уже дадите дорогу дождю?» Узор их лиловый и жёлтый на тёмном бархате похож на улыбку или на бабочку, которая, улетая, оставила свой портрет. Ах, глазки, анютины глазки, вы детство напомнили мне!

Маргарита ПРОШИНА

В дневном смешении серых облаков с прохладным порывистым ветром, с краткими дождями трудно было предположить столь живописный закат. Внезапно облака на горизонте рассеялись, и явившаяся тут же радуга полнеба обняла, чтобы следом цветами алыми засиял закат. Подобной величественной яркости я не встречала прежде. День кончился. Обычный день. Он пролетел, как птица, но я хотела удержать его, ведь никогда такой закат не повторится.

Маргарита ПРОШИНА

Переливы соловьиного пения и майское буйство московской сирени, источающей упоительный аромат, навевают море воспоминаний о минувших веснах, о головокружительных восторгах, трогательных обидах, восторженных примирениях, мои губы шепчут строчки Фёдора Сологуба: «Мимолётной лаской мая // Наслаждайтесь, - расцветая, // Увядая, умирая, - // Дней тоской не отравляя, // Всё вокруг себя любя, // Забывая про себя. // Птичьим звучным щебетаньем, // Молодым благоуханьем, // И полуденным сияньем, // И полуночным молчаньем // Наслаждайтесь, - краток срок. // Вечный отдых не далёк».

Маргарита ПРОШИНА

По булыжной царской дороге иду, вдыхая пьянящий разнообразием горячий воздух полевых цветов и трав, останавливаясь всё чаще, чтобы перевести дух, к Москве-реке, мечтая окунуть усталые ноги в прохладную воду. Город притих под синим необъятным небом, сделался игрушечным. По извилистой дороге простирается покой. Сквозь пелену дрожащего от жара воздуха вижу арбу, гружённую арбузами для Алексея Михайловича. Редкий всхлип птицы нарушает знойную тишину, но вот в вышине появляются чайки, парящие в воздушном потоке. Я невольно ускоряю шаг, потому что дорога резко уходит вниз к широкой глади Москвы-реки.

Маргарита ПРОШИНА

Из Малого Лёвшинского переулка вхожу во двор и вижу два полукруглых здания конюшен с деревянными верхними этажами на аркаде белокаменных колонн, позже я узнала, что в том здании прежде была домовая церковь. Фасад охраняют потемневшие от времени маскароны и старинные фонари. Двор поливановской гимназии почти без изменений приехал из далёкого прошлого в наше время. По-прежнему сидят за мольбертами дети, в этих стенах по-прежнему развивают образное мышление учащихся, творческое воображение, образную память, эмоциональность речи, способность к импровизациям. Гимназия эта подарила культуре нашей такое количество образованных творческих личностей, которые составляют цвет культуры, что перечисление их займёт не одну страницу, но я пришла сюда, вспоминая Льва Толстого, Андрея Белого и любимого Максимилиана Волошина.

Маргарита ПРОШИНА

Крупнее воробьёв, и больше, чем скворцы, дрозды лесные бродят по бульварам, осваивают центр Москвы! А как же быть с плачем по тому, что в Москве нынче дышать нечем? По мне, так Москва сегодня опьяняет свой красотой, парками, цветами и количеством птиц, которые всё активнее населяют Великий город, в который нельзя не влюбиться, а покинув его буквально на день-два, бессонными ночами, мечтать о новой встрече с дроздами на Страстном бульваре.

Маргарита ПРОШИНА

Все мы - зрители не только в театре, но и в жизни, одни фиксируют почти всё, даже подтекст, другие же просто по инерции коротают время, не обращая абсолютно никакого внимания на то, что происходит вокруг и слушают только себя. Те, кто проникают в подтекст, начинают сами записывать впечатления от увиденного и услышанного, и создавать свой оригинальный мир, другие же, беззаботно исчезают, незаметно проскользнув по карнавалу жизни, так и не успев для себя уяснить, что же такое жизнь.

Маргарита ПРОШИНА

Вся жизнь состоит из фрагментов, теряющихся в памяти, причём, они всплывают в памяти вне всякой зависимости от моего желания, но вот в книге любимый фрагмент всегда можно перечитать и вдохновиться, так после прогулки по переулкам между улицами Остоженка и Пречистенка, я открыла «Мастера и Маргариту» и прочитала фрагмент: «Она несла в руках отвратительные, тревожные жёлтые цветы. Чёрт их знает, как их зовут (Я думаю, Маргарита несла одуванчики. - М.П.), но они первые почему-то появляются в Москве. И эти цветы очень отчётливо выделялись на чёрном её весеннем пальто. Она несла жёлтые цветы! Нехороший цвет!.. И меня поразила не столько её красота, сколько необыкновенное, никем не виданное одиночество в глазах!», - который унёс меня в Москву Мастера.

Маргарита ПРОШИНА

От слепящего солнца скорее хочется оказаться среди деревьев, спрятаться под их кроны, слушать пение птиц. В ненастный день среди деревьев люблю бродить я по безлюдным бульварам, под музыку дождя. В лесу сидеть среди деревьев у ручья, смотреть на воду можно бесконечно, в такие минуты размытые образы витают предо мною, но стоит приглядеться к ним, как они растворяются, в воздухе, оглядываясь и обещая вернуться вновь, чувствуя моё желание запечатлеть их в новом рассказе.

Маргарита ПРОШИНА

По мере взросления любовь к игрушкам не покидает, просто они становятся гораздо разнообразнее и разорительнее, и время на них мы не жалеем. У кого-то любовь к маленьким ярким машинкам переходит к современным машинам и повзрослев, постоянно меняет уже современные машины, игра становится страстью, игра в куклы плавно переходит в игру со своей внешностью, кто-то делает одно тату за другим, кто-то меняет цвет волос, используя самые невероятные цвета, кто-то вставляет серьги не только в уши, не ограничиваясь носом и губами, но всё же нет сегодня игрушки более популярной, чем мобильник, без которого мы уже жить не можем, потому что он обеспечивает нам и публичное одиночество, и множество игр и разнообразную связь, то есть предоставляет неограниченные возможности для того, чтобы избежать творчества и чувств.

Маргарита ПРОШИНА

Вот абсолютно неуправляемое состояние человека, пребывающего в поэзии сна, где наяву прекрасно, как в мечтаньях. В период между ночью и днём, когда все уснули, душа как цветок полусонный тихо нашёптывает мне то отголоски прежний дней, то размытые образы женщин, которые рассказывают друг другу свои истории, а я пытаюсь их запомнить, но историй так много, а сон мой так сладок, что я никак не могу прервать его, с наступлением дня видения исчезают, но некоторые, мне всё же удаётся записать.

Маргарита ПРОШИНА

Скрытые от глаз людских чувства раскрываются в любви и музыке, поскольку они неотделимы друг от друга. У каждого влюблённого звучит только для него своя мелодия, музыкой наполняется воздух с пением птиц, преображается всё вокруг, каждый счастливый вздох, каждый звук голоса любимого наполнен особым смыслом, понятным только влюблённым, и жажда жизни появляется невероятная и пробуждаются силы творческие и всё возможно, когда ты наполнен любовью и музыкой.

Маргарита ПРОШИНА

Писатель не идёт прямо на предмет, я помню об этом, поэтому к дому Нагибина, что в Армянском переулке, я отправилась с Цветного бульвара по переулкам Сретенки, любуясь восхитительными уголками и дворами московскими, в Даевом переулке полюбовалась доходным домом в стиле модерн, который произвел на меня весьма сильное впечатление своими украшениями. Путь мой был столь извилист, что перечисление всех достопримечательностей и тихих переулков, хранящих дух московский, потянет на рассказ, но моей целью был дом Нагибина, поэтому миновав несколько переулков, которые заметно преобразились за последние два-три года, особенно Сверчков переулок, я пришла к дому 9 в Армянском переулке, на фасаде которого к 90-летию Юрия Марковича установлена мемориальная доска (на границе с домом 7), ведь писатель жил в этом доме с 1920 года. Воспоминания писателя из его «Книги о старой Москве. Всполошный звон» нахлынули на меня: «…была у нас армянская - с высоким куполом - церковь в глубине обширного светлого двора. Эту церковь построила семья Лазаревых, возведенных Екатериной II в дворянское достоинство. Армяне испокон веку жили в нашем переулке, отсюда и название его, но предприимчивый род Лазаревых - их шелка и парчи считались лучшими в Европе - покрыл невиданным блеском старое армянское подворье. Особенно преуспел действительный статский советник и командор Лазарев, завещавший своему наследнику построить училище для детей беднейших армян. Из этого училища возник впоследствии знаменитый Лазаревский институт восточных языков. Прекрасное здание его сохранилось в неприкосновенности и по сию пору. Равно и памятный обелиск замечательной семье Лазаревых». Дом Лазарева расположен наискосок напротив дома 9, теперь в нём находится Армянское посольство, без малого полвека минуло с тех пор, как я работала в Институте востоковедения, даже не предполагая, что могу здесь встретить Юрия Марковича.

Маргарита ПРОШИНА

Если жизнь проходит мгновенно, чтобы от этого отвлечься, нужно писать, чтобы жить вечно, и это несомненно, в книге. Сам процесс работы над текстом письменным настолько упоителен, что время уже не замечаешь, ты не думаешь о нём, а букву за буквой пишешь, составляющие слова и уже не можешь оторваться, потому что интересно узнать, о чём твоя будущая книга, ведь слова сами подсказывают и направляют мысль, которая так далёко убегает от первоначального замысла, что ты сама будешь удивлена, а жизнь с её препятствиями и бытовыми проблемами незаметно будет исчезать.

Маргарита ПРОШИНА

Каждый человек находится в своём слое, но когда слои перемешиваются, то, практически, всегда возникает состояние вражды и борьбы за право отстоять позиции своего слоя. Более развитый слой пытается идти на компромиссы, но слои отсталые и упрямые не идут ни на какие уступки, нетерпимость - одна из самых разрушительных черт, поэтому выход только один, молча отдалиться от своих слоёв и создавать свою жизнь вне всякой зависимости от посторонних мнений и слоёв.

Маргарита ПРОШИНА

Если жизнь проходит мгновенно, чтобы от этого отвлечься, нужно писать, чтобы жить вечно, и это несомненно, в книге. Сам процесс работы над текстом письменным настолько упоителен, что время уже не замечаешь, ты не думаешь о нём, а букву за буквой пишешь, составляющие слова и уже не можешь оторваться, потому что интересно узнать, о чём твоя будущая книга, ведь слова сами подсказывают и направляют мысль, которая так далёко убегает от первоначального замысла, что ты сама будешь удивлена, а жизнь с её препятствиями и бытовыми проблемами незаметно будет исчезать.

Маргарита ПРОШИНА

Каждый человек находится в своём слое, но когда слои перемешиваются, то, практически, всегда возникает состояние вражды и борьбы за право отстоять позиции своего слоя. Более развитый слой пытается идти на компромиссы, но слои отсталые и упрямые не идут ни на какие уступки, нетерпимость - одна из самых разрушительных черт, поэтому выход только один, молча отдалиться от своих слоёв и создавать свою жизнь вне всякой зависимости от посторонних мнений и слоёв.

Маргарита ПРОШИНА

От скамейки падает тень, похожая на карниз старого дома, в котором нет окон, потому что дом собираются сносить, на траве валяется ржавое ведро без днища, сквозь которое проходит, как по тоннелю, сосредоточенная ворона, тень от собранных вместе дворником кусков разбитого асфальта, сквозь которую пробились и тянутся к солнцу несколько одуванчиков, напоминает альпийскую горку, а раскинувшийся на границе света и тени трёхцветный кот довершает полотно, созданное тенью.

Маргарита ПРОШИНА