Странные сны, и я знаю ответы. Но я не могу делать в этих ставках ни шага...
Все должно вызреть - как самое хорошее вино, на другое я не согласна.

В этих партиях терять мне нечего, осталось полгода. Я так устала, что сил не остается даже на теорию по ТАРО Бафомета.
Просто лежу, влипаю в диван, разлагаюсь в социальных сетях.
Если возьму в руки томик Франца Кафки - совсем уйду на дно...
Иногда разжижение мозга просто необходимо !

Не хочу ничего, просто выспаться, перестать быть вялой и апатичной. Нужен заряд, но с каждым годом его все так сложнее получить...

Деревянный старый дом, не сказать что разрушен - но ставни с трудом закрываются, краска обшарпана, ветер продувает.
Помню что они пришли за нами, а все что оставалось нам - покрепче закрыть окна и двери. И ждать... Ждать своей неизбежной смерти. Мы знали, что они придут и убьют нас, мы видели уже тела других людей, их выносили с нижних этажей.
Мы ждали... Это был страх, который поглощал и парализовал все тело, это было уже знакомое ощущение переигранной картины - ты знаешь что финал будет один и тот же, ты ждешь, ждешь, ждешь...

Сейчас ветер так же продувает меня, а я возможно и есть этот старый дом. И я тоже жду, потому что другого пока не вижу перед собой...

Мир, друг Говинда, не следует считать несовершенным или медленно идущим по пути к совершенству, нет, - он совершенен в каждый миг, все грехи уже несут в себе искупление, все маленькие дети уже заключают в себе стариков, все новорожденные - смерть, все умирающие - вечную жизнь.

Как же себе врут, все эти девочки, говорящие мне - что я могу все сама, что я на все способна, и вообще я супер-звезда. Вся такая яркая, и необычная... Но знали бы они, как сейчас на мою клавиатуру текут самые обычные слезы. Романтика 21 века, блин, мать ее.
Я устала слышать эти слова про козлов, подонков и мерзавцев, про "все будет хорошо, милая Лада, ты достойна лучшего и большего и бла бла.." Я слышала это и раньше, в 15 лет, в кабинете врача. Но больше он мне так не говорит, лишь молча склоняет голову и грустно произносит - Ну... Вы же сами все понимаете, ведь так ?
Понимаю, от этого и все мои проблемы, что я понимаю.

Больно терять всех значимых людей, уже после одной фразы - "ну, я даже не знаю...". Больно смотреть на них, особенно зная, что все они не отлипают от своих пассий, и пусть даже они их не любят, но им с ними удобно. У них есть поддержка, и неважно что скажут другие, так почему мои милые, вы все говорите мне что я должна все бросить? Никто не представляет что мне приходится переживать тут каждый день... Я так устала, о господи, как я от всего устала.
Больше всего ненавижу фальшивых людей, они хуже блядей и прочей мрази...

Декабрь скоро подойдет к концу, я надеюсь что я выживу. Я могу общаться только с людьми, которые переживали какой-либо пиздец в жизни. Иначе никак...

Никто и ничего.
Разрушайся, распадайся на атомы и молекулы.
Танцуй в своем вязком болоте...
Ты тут никому не нужен, и это было уже очевидно с самого начала.

Утопаю в картинах Эдварда Мунка. Я живущий в его безумии,и "Крик" - мое обычное состояние.
Все провалилось.

«Я гулял по дороге с двумя товарищами. Солнце садилось. Небо вдруг стало кроваво-красным, и я почувствовал взрыв меланхолии, грызущей боли под сердцем. Я остановился и прислонился к забору, смертельно усталый. Над сине-черным фьордом и городом лежали кровь и языки пламени. Мои друзья продолжали гулять, а я остался позади, трепеща от страха, и я услышал бесконечный крик, пронзающий природу...»Э.Мунк

Невозможно выдержать крик природы и остаться «нормальным» человеком. Одиночество, отчаяние, безумие, ужас – темы, заданные «Криком» Э. Мунка, прочно обосновались в искусстве на целое следующее столетие.

Нет страданий, только смирение.
Нет пустого ожидания - покорность времени и его течению.

У коровы два желудка. Иногда я думаю, что и людей два сердца.
В силу возраста, страданий уже нет, ровно как и мыслей о них. Уже не трясет как раньше, не начинаешь снова курить, не плачешь в свободное время, не заряжаешь свой mp3 лирикой Кёртиса. Ты знаешь - что это повторится, и более того, ты готов принять для себя то - что будет хуже. Лучше - вряд ли...

Перечитываешь переписки, как будто между строчек лежат ключи. Ключи, которыми можно вскрыть ответы на все эти вопросы.
Ты не думал что все так получится. Ну правда же ? Ведь они всегда возвращались... Давали о себе знать, прогибали свою гордость. А что сделал ты ? Ты как обычно все разрушил, и теперь существуешь в ваакуме инопланетной Иссерли.

Нет, лучше не будет. И нет, я все еще не верю в что-то лучшее, в что-то наивное, что может со мной случится. Я давно перестала в это верить, когда стала впервые посещать своего врача. Все чаще и чаще... И вот уже третий месяц я существую исключительно на уколах. Не смотря на эту ненавистную мной фразу "Все будет хорошо". Нет, не будет.

Ментальный телефон закрыт. "Абонент вне зоны доступа, или выключился из матрицы".
Кажется я напоролась на это. И не могу себе этого простить.

Я больше не могу пить, полная комната алкоголя, от которого лучше не станет. Мне тяжело дышать, я все время сплю. Я распадаюсь на атомы, я ни с кем не общаюсь... Я не хочу никому говорить об этом, потому что я как Малена боюсь осуждений.
Нет, не умру. Просто буду тянуться в цепочке ежедневных переживаний, ликов, метафор и отражений.

Я ненавижу своей ебаный город еще больше, потому что каждый день вижу тебя на остановке.
А когда выпрыгиваю из уезжающего автобуса - ты убегаешь от меня.

Как будто каждый декабрь создан для моральных мучений. Это месяц ада, а не ебаного Нового Года.

Вчера наконец-то уволилась с работы.
Сегодня выходной...

Болею месяц, или даже два. Чертова простуда обостряется периодически, а иммунитет отдыхает.
Впервые за 2 месяца убралась у родителей в зале, на свою комнату сил не хватило. Пространство будто пожирает меня, о боже, как трудно целыми днями все мыть и чистить, готовить, чистить, мыть. По мне так быть "работником умственного труда" легче, или легче сидеть и раскрашивать картинки.
Как подумаю о том, что нужно разобрать все полки в своей комнате, разобрать книги, вычистить все углы - становится тошно и плохо.

Вчера нашла то, что очень давно искала. А именно - колода Бафомета, карты ТАРО с рисунками Гигера. Я как большой поклонник творчества Гигера, не могу пройти мимо. Ну никак.
Осталось немного - сделать перевод, и ждать почтой России. Я ждала год, я искала год эти карты - пару месяцев теперь ничто.
[604x403]

Можно разлюбить человека за один день. Но чаще всего за пару слов.

В эту зиму я однозначный стала холоднее внутри.
Захотелось окунуться в атмосферу 20-х годов - иметь в углу патефон с пластинками, носить бусы из жемчуга, красить губы рыбкой, и носить, носить с восхищением эту прекрасную одежду из 20-х.
Подумываю к весне о таком пальто, и чтобы с горжеткой.

Дышу фильмами, питаюсь картинами, насыщаюсь искусством и его анализом.
Последний год веселья и безумия.

И он говорит ей: «С чего мне начать, ответь, — я куплю нам хлеба, сниму нам клеть, не бросай меня одного взрослеть, это хуже ада. Я играю блюз и ношу серьгу, я не знаю, что для тебя смогу, но мне гнусно быть у тебя в долгу, да и ты не рада».

Говорит ей: «Я никого не звал, у меня есть сцена и есть вокзал, но теперь я видел и осязал самый свет, похоже. У меня в гитарном чехле пятак, я не сплю без приступов и атак, а ты поглядишь на меня вот так, и вскипает кожа.

Я был мальчик, я беззаботно жил; я не тот, кто пашет до синих жил; я тебя, наверно, не заслужил, только кто арбитры. Ночевал у разных и был игрок, (и посмел ступить тебе на порог), и курю как дьявол, да все не впрок, только вкус селитры.

Через семь лет смрада и кабака я умру в лысеющего быка, в эти ляжки, пошлости и бока, поучать и охать. Но пока я жутко живой и твой, пахну дымом, солью, сырой листвой, Питер Пен, Иванушка, домовой, не отдай меня вдоль по той кривой, где тоска и похоть».

И она говорит ему: «И в лесу, у цыгана с узким кольцом в носу, я тебя от времени не спасу, мы его там встретим. Я умею верить и обнимать, только я не буду тебя, как мать, опекать, оправдывать, поднимать, я здесь не за этим.

Как все дети, росшие без отцов, мы хотим игрушек и леденцов, одеваться празднично, чтоб рубцов и не замечали. Только нет на свете того пути, где нам вечно нет еще двадцати, всего спросу — радовать и цвести, как всегда вначале.

Когда меркнет свет и приходит край, тебе нужен муж, а не мальчик Кай, отвыкай, хороший мой, отвыкай отступать, робея. Есть вокзал и сцена, а есть жилье, и судьба обычно берет свое и у тех, кто бегает от нее — только чуть грубее».

И стоят в молчанье, оглушены, этим новым качеством тишины, где все кучевые и то слышны, — ждут, не убегая. Как живые камни, стоят вдвоём, а за ними гаснет дверной проём, и земля в июле стоит своём, синяя, нагая.

Сил нет даже писать смс-ки, или отвечать в ватс-апе.
Тону в волнах тяжелого вичхауса, читаю много стихов, анализирую мир вокруг.

По вечерам становится грустно. Воспоминания хуже 9 дюймовых гвоздей, которыми прибивали Иисуса к кресту.

Я чувствую, как проходит воздух меж ребер.
При каждом вдохе и выдохе...
Внутренняя дыра снова разрастается, и скоро она снова сожрет меня.
Опять с ненавистью смотрю на себя в зеркало, использую много косметики, закрываюсь в теплых толстовках и меховых кофтах.
Вот бы уснуть, навсегда, или хотя бы на полгода...
Пытаюсь сохранить концентрацию, и как правило плачу над котами, которых вижу в морозы на улице.

Я не меняюсь, я самопожираю себя бесконечно.

Как жаль, что тем, чем стало для меня твое существование, не стало мое существованье для тебя.

Меня прожигает мой внутренний Содом.
И все что хотелось забыть, как будто пепельница внутри, давит и давит окурком.
Из зеркала на меня смотрит нечто, что я всегда пыталась скрыть, замаскировать, сжечь - но только не показать.
Оно уже выросло, и черты остались те же, но стали намного жестче, как и внутренние усмотрения, взгляды на жизнь, на невезения.
Придется жить с этим всю жизнь, иногда подкармливать ненавистью, потому что другую еду оно не принимает.
Любовь отрицает, так же как и удачу, и жизненные движения.



Нужно как-то выжить. Сложно. Иногда, все кажется настолько невыносимым, что не знаешь куда залезть, на какую стену взобраться и биться в нее. Но проблема в том, что все свои стены ты уже сломал, а строить новые не собираешься.
Существование органами наружу, насыщайтесь все.

"Мама Шамана видит, как дыхание ее вырывается наружу и рвется куда-то вверх и влево. Она ловит его ладонями и быстро возвращает в то место, где бьется сердце. Говорят, от любви еще никто не умирал.

Но каждый раз так трудно поверить." - ©Мама Шамана

Продавливаю диван уже три дня,сердцебиение замедленное хуже некуда, эта ужасная слабость и все сопутствующие хорошей болезни. Я думала что давно уже вышла из таких состояний, но меня все равно нагоняет.
Единственное развлечение - изучение биографии Моррисона, изучение музыки Моррисона, и вообще написание курсовой по нему. Тщательно готовлюсь, и в то же время висит еще куча и куча долгов по учебе.

Если честно, я уже настолько во всем разочарован, что сил нет писать или говорить об этом. Одно хорошо - наконец-то из запоя вышла.

И если человек слишком много знает для своего возраста - значит с ним что-то произошло, что-то трагическое или то, что его потрясло. Конечно можно из интереса заниматься самообразованием, но люди чересчур умные для своего возраста, явно прошли через что-то тяжелое. -(с)

Я распят на своих обещаниях.
Неделя без полноценного сна,состояние хуже, чем под "бэд трипом".
Наезды, вскрытия, наезды.
Я - как бесчеловечная машина, я изменяюсь, но снова прихожу в свое состояние.
Это чувство, его так страшно потерять, и удержать насильно невозможно.
Сегодня, я разрушил чью-то мечту, а завтра может быть разрушу вашу.
Не знаю что со мной творится, наверное это стресс, тяжелый год, или мое внутреннее Я безуспешно пытается выбраться, из этого водоворота цирка уродов.
Все лживые лица, и маски, как мало настоящего, хочется большего.
Я тону в своих планах, мечтах, а реальность бьет по лицу.
На днях, она сказала что все это зря. Мы ничего не изменим, этот эксперимент липовый. А я всегда это знала, но просто давила это изнутри, чтобы не думать. Не думать НИКОГДА.

Я разрушаюсь, когда вижу, как даю человеку шанс - а ему все равно. В такие моменты, как никогда ощущаешь себя абсолютно ненужным на этой материальной земле.

10 декабря 2003 г.
Только мы имеем право отменять согласные.
Стихи всего лишь кайф.
Как музыка, архитектура, как живопись
и редкие, прекрасные минуты,
когда всё то, что называется культура -
хороший героин.
Всё остальное лицемерие и низость.
И эта близость к пониманию искусства,
всего лишь то, что называется приход
у наркоманов, но поэты,
которые умеют слушать век
всегда оказывались где-то
не там где каждый человек.
Они проваливались в яму
позорных рифм и пустоты стихосложения.
Но, ведь, стихи важнее всех людей!
О, дайте мне такую дозу,
чтоб ярче тысячи огней
сверкали строчки. Как угроза!
Я должен видеть это сам.
А я, как будто на коленях,
показываю небесам,
как тянутся мои видения
блестящей, разноцветной лентой.
Когда меня поставят к стенке
я буду им кричать, что это
так бесполезно, что едва
мне вышибут мозги -
мои несчастные, ужасные слова
кристаллизуются в стихи.

Сложно.
Матрица тащит на себе, а я словно переживаю чью-то реальность, невнятно отвечаю на вопросы... Еду обратно, и думаю - ну зачем ? зачем ты это сказала ? А потом становится все равно.
Ничего не понимаю в себе, говорю одно, думаю другое, карты говорят что не отвязаться от этого.
Дикий холод на улице продирает до самых костей, есть ничего не хочется - только кануть в небытие, быстрее упасть в теплую кровать, и никогда не просыпаться.

Иногда я напиваюсь для того, чтобы воспринимать реальность более - менее адекватно, пришел постмодернизм и все кануло в хаос и бешенство.
Концерт ПТВП - самое лучшее что было со мной за это время. Никонов очень хороший и светлый.

Мне не хватает этого прошлогоднего бешенства, очень не хватает. Ты взрослеешь, когда уже не ищешь чего-то лучшего, а просто довольствуешься тем, что есть. Ты больше не в силах что-то менять, и твой внутренний протест давно потух, как бычок от первой сигареты. Грустно, а как что-то менять - не знаю...