Сегодня полнолуние. Есть смысл замутить что-нибудь. Действительно оно особая вещь, но мне каждый раз в это время как-то неуютно. Прав ЛаВэй: магия – это умение использовать ситуацию, совокупность действий, которую невозможно заранее определить, становящаяся ключом к цели. Смысл этим заниматься? Никакого, но скучно быть в одном измерении. Потому что их больше, потому что сознание стоит лишь слегка подтолкнуть, чтобы вещи стали меняться. This game has no name. Это из опыта: человек, неспособный достичь своей цели обычными средствами, не сможет достичь ее иными путями. НЕ для этого создано и есть запредельное. Просто: существуют цели, недостижимые в мире трех измерений и серых двуногих. И ради этого стоит искать и пробовать. Снаружи? Солнце, дождь, туман. Пиздец, я не могу смотреть этим людям в глаза. Физически, потому что страшно. Я здесь чужой, aalien, не существует совокупность вещей и обстоятельств, способных создать мое счастье. Но это в трехмерном мире, а я научился искать дальше. И быть может, найду, если не ебанусь как Ницше, если смогу это выдержать. Удачной ночи всем безумцам, just fuck this reality!

Приказываю!
Всем сегодня пить пиво и слушать аХхуенную музыку!!!!!!!!

Ну вот, еще 13 кроликов в минус … Ничего особенного, просто непривычная смерть: две безумных ичкерских девчонки забрали с собой в небытие горстку людей, никогда, в сущности и не живших. Мне это отчасти нравится: смерть как вспышка молнии, смерть, сопряженная с убийством, без жалости к себе и двуногим вокруг. Ничего общего с убогими старушечьими митингами. Есть с кого брать пример. Ночью пью зеленый чай, слушаю Сult of Luna. Медленный, тревожный doom, тьма извне, растворяющая грань между злом и мыслью. Взгляд нечеловеческого спокойствия, Сатана, замерший с решимостью Властителя мира перед тем как чудовищным вихрем уничтожить тех, кто не способен понять, что нет иных богов кроме Тьмы. И вот: шторм Начинается, дьявольской силы музыка стирает осколки дневного разума, тени адских тварей застят лунное небо немыслимым полетом. У меня тоже – крылья Дьявола, не знающие пределов до того как наступит утро. Возвращения к вам. Так что, в сущности, уже ничего не достает, кроме мелких депрессий. Р.S.? Новый Шнур: никого не жаль/никого/ни тебя ни меня ни его

Ннннна хуй! Вот почему бля понедельниик ххуевый такой всегда день. В смысле скучный. И серый. ИИИии Ннннна хуй! Ннннна хуй! Ннннна хуй! Ннннна хуй!

Затем судебные приставы стали требовать, чтобы их пропустили в приемную руководства компании. Я пояснил им, что в данный момент никого из руководства на месте нет. Кажется, еще отчасти жив. Не пью. Не на что. Перешел с Dunhill на яву золотую. Читаю Керуака («Подземные»). Странно – ни одной хорошей книги, которая не размывала бы сознание. Смешно – попытка спрятаться от безумия в безумие. Занимаюсь? Ничем. Стучу по клавишам. Как в «Головоломке», Гаррос-Евдокимов – рекомендую – созданием из пустоты еще большей. Впрочем, финал там хуевый, скучный: главный герой съебывает с кучей баксов и девками куда-то в теплые края. Отрицаемая им сущность поглощает его. Приветы? Питеру, славному клубу Орландина, спасибо пивоварам Швейцарии за Appenzeller с экстрактом конопли – вопреки ожиданиям вставляет конкретно и к тому же приятно пьется. Больше таких вот вещей и меньше хуйни. Hi. И вообще-то, отзывайтесь хоть изредка, мне это интересно. Не получив в этот день положительного результата, судебный пристав оформила в отношении меня материалы об административном правонарушении, заключавшемся в воспрепятствовании законной деятельности судеб

Тянет в сон, ненавижу вставать в пять утра. Вчера завершил Мамлеевские чтения. Ранние его рассказы, кстати, интереснее прочих. Ощущения смутные, но наиболее явное: вещи за гранью обыденного столь же враждебны, как всё, находящееся в ее пределах. Ни рая, ни ада, просто бездна, стирающая сознание и волю. Лучше быть вне, быть слегка за пределом, в той мере, в которой способен к этому. А именно? Подмосковный тихий поселок, граничащий с лесом, ненавязчивая девушка рядом, немного хорошего пива, никаких заумных разговоров – просто неоживленная беседа о вещах, ее стоящих. Впрочем? Сегодня мною прожит еще один день в стране уебанов. Блядь, как же я тоскую по людям. По тем, кто в этой ебаной стране ими остался. Думать неспособен уже ни о чем. Всё. Пиздец.

Кстати, еще о Ленине. В колледже, где я когда-то учился, была небольшая каморка, где среди всякого хлама, в темноте, оставили за ненадобностью большую (около метра в диаметре) голову Вождя. Мы там курили и пили пиво холодными зимними вечерами, причем девушки непременно норовили сесть на Ильича. Я тогда почему-то относился к этому неодобрительно, а сейчас вот думаю: это, пожалуй, была единственная радость забытого всеми человека. Красивая девичья попка на могучей лысине. Не скучайте там, Владимир...

Какой же это кайф: весенним утром не спеша идти на работу мимо длинного ряда выстроившихся в намертво стоящей пробке машин. Некоторые пытаются объезжать по трамвайным путям, а гуманный водитель встречного поезда терпеливо ждет, когда эти поросята освободят ему рельсы. Напрасно. Надо медленно, с достоинством, въезжать им в лоб. Интересно, кто выживет с наименьшими потерями: трамвай или «ауди»?

В продолжение темы. Я заебался. Скверная вещь: ясное осознание того, что терять, в сущности, нечего, в сочетании с апатией, полным нежеланием что-либо делать и неспособностью даже представить, что бы такое, в сущности, сделать хотелось бы. Это из Ницше: бывает, что люди, сбросившие с себя ярмо, утрачивают вместе с ним свою последнюю ценность. Придумайте мне смысл жизни. Хотя бы на этот вечер, эту ночь – так, чтобы охуеть по-доброму и забыться. Из хорошего: погода, я люблю такую, чуть мрачную: темное небо, дождь, готовый, но медлящий начаться. Я, пожалуй, так же: ленивый man, затерявшийся со своими мыслями, любимыми местами и книгами на мосту между попыткой уйти и тем, что, собственно говоря, попыткой уже не будет. Так, бля, я же обещал из хорошего… Могу рассказать о парке. Есть такой возле г.Лосино-Петровский, на берегу реки, старый, заброшенный, с раздолбанными ржавыми каруселями, огромными кленами, почти безлюдный. В глубине, среди полыни и опавших листьев, дремлет маленький Ильич. Вернее, его голова. Сейчас оторвали даже ее. Расколотый череп, завершивший жизнь на помойке или на дне реки. Грустно даже как-то. Но река не меняется, год из года меня фатально тянет сюда, к холодной, вечной, равнодушной глубокой бездне. Во мне живет частица этого холода и вечности. Это ее спокойствие: серыми глазами гляжу в серое небо, медленно прикуриваю и тихо-тихо говорю себе: ты один. Навсегда. И пусть это будет твоей неизбежностью, великой судьбой. А они?люди?? Пошли они на хуй. Amen.

Hi! Время от времени, видимо, буду оставлять здесь заметки о своей ебанутой жизни. Собственно, с чего начать, не знаю. Читаю одновременно трех Сорокиных : про поедание Насти , Голубое сало (остановился на клоне Набокова, давно так не смеялся), и, собственно, дочитал до конца «Роман». Вещь дивная, рекомендую. Изначально тексты Сорокина воспринимаются как катарсис, по сравнению с Абсолютной их катастрофой обыденная жизнь воспринимается менее чудовищной. Но от строчки к строчке он размывает сознание, в какой-то момент описанные Сорокиным действия перестают казаться неадекватными. И становятся почти руководством к действию. Так что надо их разбавлять-таки. Майринк, скажем. Густав Майринк. Великий мистик, настоящий маг, просто тонко чувствующий человек. О нем – отдельно и несколько позже. Обещаю. И еще – пить. Надо меньше пить. Хотя забавно. Вот первый глоток (Warsteiner, отдельное спасибо пивоварне Москва-Эфес за достойное воспроизведение бюргерской марки). Город, дивный город, я влюблен в тебя –Полянки, Якиманки, осыпающиеся, но тем более милые мне здания позапрошлого века, синее небо, редкие старые деревья. И особенно влюблен после третьего варштайнера, даже готов терпеть тех двуногих, которые периодически меня отвлекают от этого созерцания непристойным фактом своего существования здесь и сейчас, в эпицентре моей маленькой вечерней нирваны. Всё погаснет, сотрется, остынет, на закате опять валю в позземку. Тусклый свет и ноги, ноги, ноги. Если ехать в метро сидя, но с открытыми глазами, неизбежно в течение всей поездки придется медитировать на грязной обуви своих соплеменников. Поэтому я всегда езжу стоя. На что еще из хорошего способен этот день? Последняя сигарета, дьявольский красный огонь среди тьмы, мягкая волна уютного английского дыма. И все. Пиздец. День прожит, так же бездарно и бессмысленно, как все предыдущие.