Ирина Павловна в своем маленьком городке работала в редакции местной газеты постоянным корреспондентом. В последнее время работы было мало, поэтому она устроилась в местный краеведческий музей лектором и групповодом. И здесь работы было мало.
            Как правило, под конкретные исторические даты школы присылали группы учащихся на тематические экскурсии, иногда заезжали из соседней Эстонии бывшие граждане СССР, ностальгирующие по прошлому. Им экскурсии было вести интересно, они внимательно слушали, нередко уточняли, переспрашивали. Тогда Ирина Павловна распускала крылья и рассказывала о своих краеведческих изысканиях, редких документах, которые она обрабатывала для музея или находках местного краеведа Петрова Володи, что работал историком в одной из местных школ. Больше ничего интересного в жизни Ирины Павловны не было. Газетка ее дышала на ладан, популярность набирали « клубничные» темы и реклама. От этого Ирину Павловну тошнило, и ввязываться в сомнительные проекты ей не хотелось. Но надо было как-то выживать в стремительном беге всеобщей капитализации. И Ирина Павловна стала искать любую подработку, которая могла позволить ей покупать не только хлебушек, но еще и маслице на него.
         В одной из поездок в Санкт-Петербург на конференцию журналистов, где обменивались опытом выживания краевые издания, она увидела выставку современных коммуникативных средств. И взгляд ее упал на итальянскую печатную машинку, с зоной запоминания и коррекции в одну строку. На машинке был дисплей, где высвечивался набранный текст. Бодрая девушка из итальянской кампании, представляющей производителя, шлепала уверенно по кнопкам и всячески расхваливала товар. Ирина Павловна постояла рядом, посмотрела на работу чудо аппарата и вздохнула. В пору своего студенчества она начинала печатать на дедовом «Ундервуде». Он был невероятно тяжел. Переносить его из комнаты на веранду было делам затратным во всех отношениях. Каретка его занимала половину стола. Буквы стройными рядами изгибались внутрь аппарата, если одна из них западала, то почистить ее и поднять стоило немалого труда. Руки были черными до самых запястий. Бумага в него вставлялась со скрежетом и скрипом. А прижимная ручка часто заедала. Ужас! Но печатать надо было много, и как только Ирина Павловна стала пятикурсницей, она купила себе облегченный вариант печатной машинки.
          Это уже была машинка, собранная в одной из стран СЭВ. По качеству она была неплохой, но менее надежной, чем старенький «Ундервуд».Потом в ее жизни появилась электрическая печатная машинка. Вроде полегче стало, но если не было электричества, то приходилось пересаживаться на допотопную старую модель. И вот теперь в ее доме допотопных печатных монстров было три разные модели, включая «Ундервуд». Давно уже директор музея просил у нее его, но Ирина Павловна не могла пойти на такую жертву. Из всех печатных машинок, не смотря на старость, «Ундервуд» был самым надежным. За исключением заправочной ленты, ее давно не выпускали, приходилось покупать любые другие, а затем ножницами вручную подрезать до нужного размера. Это нервировало, подталкивало к мысли быстрее расстаться с допотопным чудищем. А когда лента истончалась, краску к ней уже купить было невозможно.
          И вот теперь перед нею была электронная красавица. И скорость печатания на ней была просто огромной! Но стоила она немалых денег. Ирина Павловна вздохнула, прикинула, что 250 долларов - это все, что было отложено на отпуск, и все же решила отпуском пожертвовать ради последующих возможных дивидендов, которые она непременно выручит, если купит это чудо техники. Печатные работы в ее городе пользовались успехом, заказы почти всегда были. И покупая чудо-машинку, Ирина Павловна рассчитывала набрать печатной работы и быстро окупить свои затраты…
        На первое объявление в газете откликнулись два студента-заочника. Нужно было вчистую перепечатать их курсовики. Ерунда! Доходов почти никаких. Зато как приятен был сам процесс печатания на итальянском чуде! Руки Ирины Павловны так и порхали по клавиатуре. Скорость печатания у нее было высокой. Даром что она была журналисткой, курсы работы секретарей она никогда не посещала, всему выучилась сама. И могла дать фору любой расторопной секретарше. И вот теперь она получала истинное наслаждение от такой бесхитростной работы. Тут и думать ни о чем было не надо. Тупо перепечатывай текст, соблюдай правила грамматики и орфографии, и все! Потом был заказ от ее музея. Потом конкурирующая газета попросила напечатать статью о работе муниципалитета. Потом снова были студенты и

Шурша крахмальными подолами,
И поправляя ультра-модный макияж,
Ступают девочки 50-х
В веселый рокн-рольный эпатаж.

[300x438]
[443x600]
В 60-х девочки медлительны,
Их юбка-колокол живет сама собой,
Несут «начес» они уверенно,
На танцы все ж бегут они гурьбой.
[500x459]
«Бабетта»- лик иконы и стилистики,
А «стрелки» на глазах особый шик,
В руках зонты из Шербурга и Твистера,
А взгляд такой, что глаз не отвести.

70-е сменили время полностью
Джинсой, «платформой» мир затмив,
А девочки тихонько стали мальчиком ,
Среди хиппующих мужчин.
[480x200]
В 80-х девочки живут особые,
У них и шарм, и вкус, и этикет,
Но стоит только выйти им из образа,
И снова в джинсы мир одет.
[520x543]
Девчонки 90-х неразборчивы,
Они скорей похожи на коней,
На них надето все, что перепало им
От множества торгующих друзей.
[506x316]
Сменился век, сменились расстояния,
И в моде уж давно запретов нет,
А ныне девушки в корсетах и металлике,
Участвуют в парадах для невест.
[299x448]
[470x415]
Уж не шуршат крахмальными подолами,
В джинсе прореха лезет из прорех,
На головах блестят оттенки радуги,
На теле от тату просветов нет.
[400x535]
[386x600]
[450x600]
Ах, эта мода, как ты переменчива!
Непостоянна, ветрена, как бриз,
И как коварно ты меняешь человечество,
Мужчину в женщину, а женщину в мужчину превратив.
[423x594]
[600x600]
Пусть временами радуя,а временами раздражая,
Идет победно мода сквозь года,
Но то, что хорошо для попугая,
Украсит человека не всегда.
[400x600]

           Коллектив, где я работаю, не блещет молодежью,так уж повелось,что не хочет она идти работать за 5-10 тысяч в месяц,а потому у нас все больше преподы,которые распевают дореволюционную "Марусечку",а бабули-преподши вспоминают свою послевоенную молодость,когда восстанавливали тогда еще народное хозяйство. И вот некоторое время назад в наш коллектив влились сразу два преподавателя,причем оба молодые,хорошенькие-прехорошенькие. Глаз у меня заблестел,стала я их приглашать в свой кабинет на чашку чая,а потом стали вести мы с ними задушевные беседы о главном,о насущном.Чего уж греха таить,решили мы их подружить,а вдруг судьба их сделает мужем и женой? Распивали мы так чаи с ними,а время двигалось к Новому году.И посетила наши головы хорошая идея-поставить спектакль силами творческих личностей.Сказано-сделано!
         За пару вечеров накидала я сценарий,да не простой,а в стихах,а сюжет позаимствовала из сказки "Три поросенка".Правда, сюжет тот я изменила на манер русских сказок.У нас один Свин был умный,работящий,потому и дом у него кирпичный был,второй ни так,ни сяк,а третий вовсе был дурак.Дедом Морозом решено было сделать единственного среди нас мужчину,а свиньями сподобились быть я ,моя молодая коллега и завуч по воспитательной работе.Тайком после четырех пар стекались они ко мне в кабинет,мы запирались на ключ и под моим чутким руководством учили роли и разыгрывали их.Места было мало,поэтому теснились на площадке перед доской.А так как все были изрядно уставшими,то частенько читали роли с листа.Напряжение росло,времени постоянно не хватало,поэтому вскоре мы поняли,что не все могут проговорить их наизусть.Что было делать в такой ситуации? Зря думаете,что преподаватели тупые,мы не тупые,мы хитрые!Решено было проставить порядковые номера на тексте ярким маркером,затем текст разрезать на полоски,а полоски наклеить на пол на сцене.А дабы зрители не увидели их,сцену забросали "снежками",все равно по сюжету предстояло нам ими кидаться.

     К изготовлению реквизита подошли модерново,решили,что надо шагать в ногу со временем.Подключили студентов,нарисовали в Пейнте домики,скинули на плоттер и распечатали. Получился супер,а для правдоподобности загримировали их ветками и соломой.Где солому нашли в славном городе Санкт-Петербурге? А студенты на что? Некоторые из них живут в пригородах,вот один из них и привез мешок соломы,а второй веток кучу.Скрыть приготовления не удалось.Под дверью во время репетиций теснились любопытные студенты и легкий променад совершали преподы и администрация.Совсем к празднику народ сошел с ума,все стояли под дверью,отталкивали припавших к замочной скважине и обменивались мыслями о том,что происходит внутри.Актеры прикидывались партизанами на допросе в гестапо.Ни одни из нас не проговорился ни о чем.И только звучащая музыка и реплики актеров наводили особо любопытных на соответствующие мысли.
          Да! А о сюжете-то я вам не поведала! Исправляюсь.Итак,живут три брата-поросенка,один,как водится,молодец,и дом у него каменный.Он работящий,вовремя разгребает снег,любит почаевничать и сушками похрустеть.Второй лежебока,добрый,но бездельник.А третий злющий,любящий поругаться и подраться со старшим братцем.Домики их на одной полянке,чтобы согреться,встречаются на ней и играют в снежки.Накануне Нового года дед Мороз в пургу заблудился и набрел на поляну со свинячими домиками.А поросята,боясь волка,решили что это и есть волк.Стучался Дед Мороз по очереди к каждому,но сломал домик из соломы,вот младший брат перебежал в домик из веток. Затем Дед Мороз ко второму двинулся,тоже стал стучать,тоже домик сломал,ринулись братцы в дом к старшему,спрятались.А Дед Мороз и сюда стал стучать.Что оставалось делать старшему-защищать братьев.Взял он в руки колотушку,открыл дверь и стал бить по голове деда Мороза,думая что это волк.Пока суть да дело,Мороза изрядно помяли,а когда поняли что это не волк,а Мороз,стали просить прощения и подарки.Мороз простил всех,они встали в хоровод,спели песенку про Новый год,а потом дружно спустились в зал и втянули в хоровод весь трудовой коллектив.
В день перед спектаклем актеры скрылись за сценой и обрядились в костюмы.Их делали сами,поэтому были в том,что нашли.Мне по знакомству дали розовые штаны пятьдесят последнего размера,даже на резинке они на мне не держались.Решено было замотать нижнюю часть моего тела шалью,а сверху напялить злополучные штанцы.Когда актеры взглянули на шедевральную нижнюю часть моего тела,то выпали в осадок,верхняя часть тела значительно отставала в размерах.Накануне я сшила шапочки с ушками,на нос надели купленные с магазине пятачки.Отличить нас от настоящих свиней было почти невозможно! Оставалось экипировать Деда Мороза.А вот для него одежки не оказалось.С

         Из космоса земля кажется зелено-голубым шаром, и оттуда не видно, как много людей ее населяют. А их много, сегодня уже почти 7 миллиардов. Они все разные: белые, черные, желтые, но все они хотят быть счастливыми и любимыми. И я задумалась, а в чем простое человеческое счастье состоит? Мир так устроен, что люди делятся на женщин и мужчин, и они ищут свою половинку, а вот оттого как это удалось сделать, наверное, и состоит счастье. Это важно всем: и женщинам и мужчинам. Но у женщины еще и сохраняющая функция есть. Ей еще и детей рожать, а потому для нее очень важно, какие мужчины будут в ее жизни. И для нее важен не один мужчина, а как минимум три, а то и четыре! Почему? А вот посудите сами.
           Первый мужчина в ее жизни - это отец. Если он заботливый, нежный, любящий, то идет такая девочка-женщина по жизни без боязни, легко принимает мир как данность и видит в нем светлые и темные стороны объективно. И делает она это потому, что у мужчин и женщин разная психология. Она с детства научается понимать мужчину-кормильца и видит, что он главный, главнее мамы, потому что не мелочен он и не криклив, любит ее и всегда помогает своими сильными руками. А когда она была маленькой, заботливо сажал на свои плечи и нес ее на параде, а в руке у нее был зажат шарик и красный флажок. А когда она разбивала коленку, всегда дул на нее и говорил, что все пройдет, что уже прошло, и девочка в это верила, и с этой верой вошла во взрослую жизнь.
         Вторым мужчиной в жизни должен стать старший брат. Женщина в жизни состоится, если он будет ее оберегать и защищать, если будет держать ее ладошку в своей руке, когда они будут возвращаться из детского садика, а потом из школы. А когда в ее жизни появится первый мальчик, робко идущий за нею, именно он встанет перед ним и предупредит о том, чтобы сестру его не смели обидеть. И она не будет знать об этом, потому что ее брат, как и отец, тоже будет настоящим мужчиной. А он будет присматривать за нею, не вмешиваясь в ее жизнь, но видя, что надо помочь, это сделает. И если такая необходимость возникнет, он накажет обидчика и отвадит от сестры. А она будет знать, что брат сильный, смелый, что в его плечо всегда можно уткнуться, что он придет на помощь, если это будет нужно. И когда родители уйдут, то именно он станет для нее той ниточкой, что связывала ее с детством. Именно с ним будут связаны нежные воспоминания из детства о совместных проказах, качелях, играх в « казаки-разбойники», когда брат подхватывал ее под руку, и бежал вместе с нею « салить» противника. Потому что она так быстро бегать еще не умела, А он умел, и тянул ее за собой. Потому что, не смотря на разницу в возрасте, они всегда играли в одной команде.
      Третьим мужчиной в жизни женщины должен стать ее муж. А вот от того, каким он вырос, что вынес в свою взрослую самостоятельную жизнь, зависит и ее жизнь, и счастье на всю оставшуюся жизнь. И здесь важно все: терпение, забота, ласка, понимание. Ибо мужчина берет ответственность за свою собственную семью, за женщину, которая стала его женой и за детей, которые родились в этот мир. И поэтому важно, чтобы он был мудрее женщины и думал на шаг вперед и делал только осознанные поступки, а не сиюминутные, как часто это можно видеть в жизни. А еще потому, что именно он воспитывает в девочке женщину, мать и любимую. И от его поступков будет зависеть, состоялась ли она в этих качествах.
Мне повезло в жизни, мой муж оказался не только мудрее меня, но и воспитателем он оказался отменным. А может я была неплохой ученицей, уже и не знаю… Но как бы то ни было, а был один случай в нашей жизни, о котором я теперь вспоминаю со смехом, а вот когда он случился, мне было не смешно, а стыдно. Причем настолько, что запомнилось на всю жизнь. Итак…
      Замуж я шла барышней не юной, как я считала с мозгами в голове ( вот дура наивная!), а потому я верила в то, что совью свое гнездо наилучшим образом и на семейном фронте ошибок не допущу. Муж мой работал в такой организации, когда его по звонку могли вызвать из дома в любое время суток, когда он ушел на работу, а придти мог когда угодно. А еще я могла его встретить в совершенно разном образе на улице с разными людьми, даже женщинами, но подавать вид, что я его знаю, мне не следовало. А еще он мог ходить не в той одеже, в какой ушел из дома, а паспорт в его кармане мог указывать не на его настоящую фамилию и имя. Словом, повезло мне по полной! А уж любовь наша была проверена не просто временем, но и обстоятельствами! А потому, будучи истинной женщиной, я взрастила в себе ревность если не до небес, то уж до потолка точно! Чтобы успокоить меня, мой муж приносил фотографии, где он был снят с совершенно разными людьми, в том числе и с хорошенькими

      "Дети - это цветы жизни, чтобы из них выросли настоящие разбойники, им нельзя ни в чем отказывать! Баловать их надо, баловать!" А вы еще помните, откуда эта фраза? Я помню, и всегда помнила, поэтому своим детям я по мере сил ни в чем не отказывала. Моя тетушка тоже. Может потому они выросли состоявшимися людьми и все имеют семьи и множество детей? Не знаю, но как бы то ни было, когда моей младшей сестре стукнуло годков 12, возжелала она иметь домашнее животное.
        А так как она была поздним ребенком, страшно сказать, сколько годков было моей тетушке, в этом возрасте деток уже не рожают, а вот она сподобилась, то решено было ублажить мою младшую сестру и подарить ей котенка. Почему котенка? А потому что жили они на 4 этаже многоквартирного дома в самом центре Варшавы, большую часть времени проводили дома с няней ( тетушка моя моталась по международным симпозиумам и конференциям все больше) или как все нормальные дети ходили в школу. И чтобы 6 деткам моей тетушки было на кого пар спустить, решили остановиться на меньшем зле - на котеночке. Сестра моя Анна была посажена в автомобиль и отвезена на квартиру семейству, которое жаждало избавиться от приплода. Среди пятерых котят сестрице моей понравился черный котенок мужеского полу с белым пятном на груди и белой звездочкой промеж глаз. Усы у него были беленькими и смешно топорщились. Именно его решительно взяла моя сестрица из кошелки и прижала к груди. И нарекли маленькое создание Мышкой.
Хрен знает, по какому витку судьбы кот стал Мышкой, но так уж получилось. А ему было без разницы, как его звали многочисленные человеки, окружающие его, лишь бы любили, холили и лелеяли. Они и полюбили его всем кагалом. Бои за него шли смертные, его отрывали друг от друга и буквально по часам тискали, жамкали и целовали во все мыслимые и немыслимые кошачьи места.
       Рос Мышка любознательным парнем, любил сидеть на широком подоконнике и смотреть на мельтешащих внизу людей и машины. А когда он подрос, то на подоконник ему постелили пуховичок, чтобы на ярком весеннем солнце он мог спать. Когда Мышке исполнилось 9 месяцев, его любопытство толкнуло его на карниз подоконника и он , не соображая что произошло, плавно брякнулся на землю с 4 этажа. То ли он мявкнул, то ли его многочисленные хозяева стали его сразу искать, но буквально через минуту после падения к нему уже бежало все многочисленное семейство. Мышка был жив, здоров, не поранился, только глаза его странно сошлись на переносице и усы вытянулись вдоль носа. Решено было обратиться в ветлечебницу, а когда туда прибыли всем семейством, то доктор успокоил всех: «Да чего вы хотите, растет он, мужик у вас, мужик! Скоро по кошкам пойдет! Вот и выпал из окна». Вот делать из Мышки настоящего мужика в планы моих родственников не входило, поэтому они без лишних слов достали деньги, Мышке вкатили укол, глаза его бессильно закрылись, морда расслабилась, глаза вернулись в естественные орбиты, уши опустились, и мрачноватый доктор лишил его в одночасье мужского естества и мужской гордости.
         Когда Мышка пришел в себя, то он долго не мог понять, отчего запахи, идущие из окна, его мало волнуют, жрать хочется чаще, а подстилка на подоконнике манит его больше, нежели весенний вид за окном. Когда Мышка по привычке кинулся вылизывать свои яйца, то замер в удивлении, мотнул головой, принюхался, тяжко вздохнул, нехотя лизнул то, что осталось, а потом в задумчивости прилег на свою подстилку и посмурнел.
      Я познакомилась с Мышкой, когда ему было два года. Такого толстого кота мне еще не приходилось видеть. Весил он 8 килограммов, был мягким, послушным, его не спускали с рук все чада и домочадцы, глаза его смешно косили, он был нежным, ласковым и мягким, словно подушка. Оторваться от этого чуда природы не было сил, а Мышка знал, что его любят все, и поэтому радостно встречал любого, переступившего порог этого гостеприимного дома. Так бы и прожил он свой век в холе и неге, если бы не выросли мои братья и сестры, не поступили в университет, и дома стали бывать редко. Мышка страдал, мучился и угасал. И тогда было решено вызвать из деревни моего дядю и передать Мышку ему. Почему-то всем подумалось, что живя на природе, Мышка возродится к новой жизни и будет абсолютно счастлив.
        Мой дядя приехал за Мышкой на личном авто, Мышка, который единственный раз за всю жизнь был на улице, страшно сопротивлялся, когда его взяли на руки и понесли вон из родного дома. Он рванул со спринтерской скоростью за диван, но немедленно был оттуда вынут, обцелован на прощание и вручен в надежные руки моего дяди. На улице дверца машины распахнулась, Мышка был помещен на задние сиденье, ему помахали на прощание руками, и у него началась совсем

        Ну, и что ты глаза на меня вытаращила? Что, я тебя спрашиваю? Ты хочешь, чтобы я остался и не уходил от тебя? Ну, уж дудки! Что ты сделала для того, чтобы я был с тобой? Да ровным счетом ничего? Да ты посмотри на себя в зеркало, посмотри, посмотри! Что ты там видишь? Серое лицо, мешковатые тени под глазами! А что хотела видеть? Хотела пухлые розовые щеки, блестящие глаза, густые волосы, переливающиеся на свету. Так вот, я тоже тебя бы хотел такой видеть. А что вижу? Все тоже, что видишь и ты, и мне уже плакать хочется на тебя глядя, а не просто созерцать, вот потому я от тебя ухожу, причем бесповоротно! Что??? Ты что-то делала, чтобы я остался? Да не смеши меня! Что делала? Прихорашивалась на ходу, ела в коротеньких перерывах что попало. А что надо было делать? А надо было не нестись сломя голову по жизни, сесть, спокойно посидеть, насладиться тишиной, покоем, вкусным обедом. Кстати, а у тебя есть обед? Я уже не говорю о вкусном, можно простенький соорудить. Такой, чтобы мне было приятно и хотелось с тобой остаться навсегда. Нет? Ну и дура!
     И после этого ты хочешь, чтобы я был с тобой? Ну, ты наив, наив, который стоит еще поискать. Но я искать не буду, просто уйду от тебя и все! Что? Ты рыдаешь? Раньше надо было рыдать, теперь поздно! Довела меня до ручки, можно сказать! Что тебе сказал доктор на приеме? Не сбрасывать меня со счетов! А ты ему? Зачем он мне сдался? И что? И после этого ты хочешь, чтобы я был с тобой? Не-е-е-ет, с меня хватит! Прощай! Что? Будешь паинькой, супчик сварганить обещаешь, прикормить меня хочешь? А не поздновато спохватилась? Я вот думаю, зачем ты мне нужна, на свете так много действительно красивых женщин, вот, Даная, например, или Саския Рубенса, опять же! Пример не из реала ,а из прошлого, говоришь ? Ладно! Приведу реальный пример, Наталия Крачковская! Вот где душка, так душка! Я всегда буду с нею, ее любить не зазорно, она образец для подражания, она супрестар! Нет, супервумен! А ты…ты просто тощая курица, вот ты кто, суповой набор за 79 советских копеек. Ну, что там, на весах? 52 кило? Я плачу, нет, я рыдаю!!! Все, прощай бесповоротно, ты тридцать лет меня обманывала, больше не удастся мне голову морочить. Ухожу.

Твой ВЕС.

     Эх, хорошо на улице! Снегу много уже, зима как-то сразу началась в этом году, все побелело, а на душе стало как-то спокойнее. Народ готовится к новому году, я, как водится, тоже. А тут конкурс замутили на рассказ о Новом годе и всем, что с ним связано. Порылась я в своей памяти, и вспомнила…
       В тот год нашей младшенькой досталась роль снежинки в детском саду. Возраст ее приближался к пяти, но в группе она была самой рослой. Остальные были почти на голову ниже ее. И на праздник решили детей нашей группы объединить с группой помладше. Как водится, детей заранее назначили зайчиками, клоунами, принцессами и прочими милыми персонажами новогодней феерии. Мы долго обшивали белое платье серебряными гирляндами, украшали его снежинками, нашивали мыслимые и немыслимые новогодние украшения. В результате наша девочка шуршала как новогодний подарок, переливалась серебром и млела от счастья. В таком виде она и вплыла вместе с другими детишками из ее группы в зал, где в центре стояла богато украшенная елка, на вершине которой, как водится, была звезда. Дети расселись на стульчики вдоль стен и стали ждать начала праздника. А мы, родители, и исполняющие роли родителей, сидели напротив елки на взрослых стульях. Народ волновался в предвкушении зрелища, в руках у многих были фотоаппараты и видеокамеры. Родители вглядывались в напряженные мордашки своих чад, махали им руками и всячески поддерживали. Дети в ответ натянуто улыбались, потому что родителей они и так видят всегда, а вот дед Мороз приходит раз в году, его пропускать не стоило. Вскоре заиграла музыка, воспитатели вышли в круг и попросили деток пройтись хороводом вокруг ёлки. Все шло как по маслу до той поры, пока не появился после громкий воплей «Дедушка мороз! Дедушка Мороз!» герой праздника. Такого Деда Мороза даже мне не приходилось видеть! Он был чрезвычайно худ, сказать, что это были кожа и кости, это значит слукавить. Костюм Деда Мороза был запахнут на нем так плотно, что передняя пола смыкалась на его позвоночнике. К тому же он был огромного роста, за два метра! Как только дети увидели его, они тихо сомлели. У многих на лицах читалось недоумение, однако дед Мороз не растерялся:
-Здравствуйте, дети! А вот и я !- громким голосом завопил он. Причем голос его был басовитым и хорошо поставленным.
Дети стоически молчали, тогда воспитатели, удивленные их молчанием завопили:
-А кто к нам пришел, дети! Вы разве не узнаете Дедушку Мороза? А давайте скажем все вместе ему : «Здравствуй, дедушка мороз!»
И воспитатели дружно закричали: «Здравствуй, дедушка Мороз!» Дети в это время стояли молча, разинув рот. Тогда родители стали посматривать на своих чад и орать вместе с воспитателями: «Здравствуй, дедушка Мороз!» Ободренные криками родителей, дети слабо подтягивали свое приветствие. Дед Мороз повел плечами и кинулся спасать положение:
- Ой, детки, вы, наверное, каши мало ели? Почему не хотите со мной поздороваться?
И тогда дети совершенно испуганными голосами тоненько поздоровались с Дедом Морозом. Праздник пошел по накатанному сценарию. Дедка усадили на стул в центре зала, и он стал смотреть танцы снежинок. Снежинки испуганно косились на него, при облете вокруг ёлки головы их запрокидывались, от чего некоторые теряли равновесие и падали. Дед Мороз подхваливал:
-Какие молодцы мои снежинки! Как замечательно кружатся, а как они красиво падают на землю!
       Дети поняли буквально призывы Деда мороза, девочки дружно упали на пол и замерли. Воспитатели кинулись поднимать их. Родители дружно засмеялись. Дети, не понимая причины их смеха, растерялись еще больше. Воспитатели плавно перешли ко второму акту праздника. Они стали вызывать детей к деду Морозу, чтобы они читали ему стихи. Дед Мороз, вспомнив очевидно сценарий, завопил:
-А вот кто мне расскажет стишок? Кому хочется от меня получить подарок?
Все дети дружно при слове подарок вскинули руки вверх. Но как только потребовалось прочитать заранее заготовленное стихотворение, дети заартачились. Почему-то к Деду Морозу никто подходить не хотел. Наконец, воспитательница выхватила какого- то зайку и подтянула его к ноге Деда Мороза. Пацанчик поднял глаза на деда и грустно вздохнул. Потом опустил глаза долу и выдавил из себя первую строчку. Ручонками он теребил свою манишку, глазами косил на деда. А потом внезапно замолк. Дед Мороз наклонился к нему участливо, посмотрел ему в лицо, и решил вместе с ним продолжить чтение стишка. Но малыш, не обращая на стишок внимания, сурово посмотрел на деда Мороза и изрек:
-Дед Мороз, а ты какую кашу любишь?
Дед удивился от такого вопроса, потом хмыкнул, провел пальцами по усам, усмехнулся и выдал:
-Я уже взрослый, кашу не ем!
- А почему ты такой большой вырос тогда? Когда маленький был, ел,

        Год 1460 от Рождества Христова мало чем отличался от предыдущих, разве что в этот год родилось больше детишек в маленьком французском городишке Лионе, чем в прошлые годы. Но для семьи Мерло этот год был знаменательным. У них родилась дочь. Девочка имела огромные карие глаза, такие огромные, что они были похожи на крупные сливы, к тому же они у нее так сияли, что притягивали взоры прохожих, когда она с матерью шла на городской рынок. Назвали девочку Женевьева. Когда она шла рядом с мамой, то всегда держала ее за руку. При этом она улыбалась всем прохожим, и люди в ответ улыбались ей.
        Отец Женевьевы имел своих лошадей, и подряжался перевозить грузы. Больше Господь деток чете Мерло не дал. Так бы они и жили на те доходы, которые приносила в дом перевозка, если бы в одну промозглую слякотную осень повозку, груженую по самый верх, не занесло на повороте. Кони с перепугу всхрапнули, потом левая кобыла ударилась о дом, ее прижало грузом, она встала на дыбы, захрипела, и потянула за собой вторую кобылу. Поклажа посыпалась на землю, отец Женевьевы упал с козел и был придавлен грузом…
       Лошадей поймают около их дома, они по привычке придут к себе в стойло, поклажа будет побита почти полностью, а отец Женевьевы будет лежать на мостовой с раздавленной грудью и исходить кровью. Умрет он скоро, не приходя в сознание. Так Женевьева с матерью останется совершенно одна. К этому времени ей будет 13 лет. Чтобы как-то свести концы с концами они сначала продадут лошадей, потом повозку, а потом пойдут на рынок искать любую работу.
       Аббат Жюв прибыл в Лион, получив назначение из еще более маленького городка. Поэтому ему нравилось ходить по улицам в свободное от нелегкой службы время и рассматривать дома и людей. А служба его и впрямь была нелегка! Он состоял в штате Великой инквизиции. Ему надлежало быть бдительным, очищать каленым железом общество от крамолы, вести всех к Господу. Но как же были глупы люди! Они не видели, что он хочет им блага, они попросту боялись его. Многие опускали глаза и старались перейти на другую сторону улицы, если видели его издалека в черной сутане. Покупатели на рынке испуганно замолкали, если он приближался к ним. А он вытягивал шею, чтобы все же хоть что-то услышать из их разговора. Он был высок, худ, лицо его было вытянутым, высокий лоб выдавал в нем умного человека. Каштановые волосы волнами ложились на плечи, не портила его даже скуфейка. Портили его только глаза: они были колючими, пронзительными, скрывались под нависшими бровями и смотрели на человека изучающее-внимательно. Он имел привычку идти по улице, опустив глаза, а потом внезапно поднимать их на прохожих и пристально их разглядывать, словно гипнотизируя. Люди от неожиданности шарахались от него, а он думал, что в их голове таятся черные мысли, что неплохо в дом к таким людям прислать стражей Святой инквизиции или, на худой конец, ждать доноса на таких людей. Тогда он разворачивал бурную деятельность, спина его распрямлялась, он становился еще выше. Руки сами собой сжимались в кулаки, он суетливо перебирал ими и жаждал наказать виновных. Глаза начинали метать искры, и он сам себе казался великим и мудрым человеком.

        В лето 1960 года от рождества Христова у четы Вальдерман родилась девочка, она была наделена от природы громадными карими глазами и очаровательными губками, которые сами собой растягивались в улыбке. Назвали ее Евгенией, Женей. Странным было то, что на теле девочки были огромные родинки, а на кистях ее рук кожа была темнее, чем на всем ее теле. Она была смышленой и подвижной, рано встала на ножки, рано пошла, рано заговорила. А вот в ее словах было нечто такое, что очень удивляло родителей. Года в два она стала говорить одно и тоже слово «лапидарный», потом она стала говорить слово «сан», потом «кафедральный», потом много других слов, не пользующихся в наше время популярностью. И родители решили присмотреться к девочке повнимательнее. У нее была фотографическая память, она совершенно свободно наизусть проговаривал тексты детских книжек, которые читали ей родители. А когда ей было три года, ее решили повести на праздник, там должен был состояться праздничный салют. Когда первые залпы расцветили небо, девочка, сидящая на руках у отца, вскинула сияющие глаза к небу, лицо ее украсила улыбка, а затем она вдруг померкла лицом и закричала. Она кричала так громко и пронзительно, что ее родители испугались. Встревоженные, они кинулись к свету, а им был «вечный огонь», горящий в парке. Но как только девочка увидела такой большой огонь, она закричала еще пуще. Родители недоумевали. Они быстрее ушли с праздника и долго еще дома обсуждали странное поведение дочери. В конце концов, они

       Так уж получилось в моей жизни, что на попутках я ездила в силу разных обстоятельств много, не боялась ничего, спиной чувствовала, стоит ли останавливать именно эту машину, или ее стоит пропустить. А потому общение с водителями всегда было приятным и не напряжным. А вот один случай запомнился надолго. О нем я вам и хочу поведать.
     В теперь уже далеком 1997 году я стала простым российским безработным, со всякими вытекающими отсюда пренеприятными обстоятельствами. Однако я унывала мало, семейство мое нужно было кормить, а государство, как водится, обманывать. Поэтому я с чистой совестью находила себе всевозможные творческие и не очень подработки, раз в две недели отмечалась в бюро по трудоустройству и совала «бегунки» всем знакомым, чтобы они сделали отметку об отсутствии работы для меня. И до того мне эта беготня глупая и никчемушная не нравилась, что ровно в августе 1998 года, аккурат после грянувшего дефолта, угораздило меня устроиться в сельскую школу, в коей я проработала ни много, ни мало, а целых 5 годков.
       Школа та была километрах в 30 от города, автобусы в тот населенный пункт ходили преимущественно утром и вечером, а вот в середине дня, когда заканчивалась учеба, их не было. Директриса, прекрасно зная это, нагружала преподавателей всякими дополнительными делами с детьми, за которые, естественно, не платила ни копейки. И до того мне эта барщина обрыдла, что я решила выходить на трассу и, двигаясь вдоль нее в сторону города, останавливать попутки. Иногда это происходило довольно быстро, а иногда приходилось пройти километра 3-5 пока кто-то подхватит. И вот в промозглую осеннюю слякоть я вышла на улицу, глотнула свежего влажного воздуха и по привычке зашагала вдоль дороги. Хотелось пройтись и размяться, но уже за селом рядом со мной остановился внушительных видов грузовик, перевозящий на городской хлебозавод муку. Я вздернула мокрющий нос и вгляделась в открытую дверцу кабины. Оттуда высунулось веселое лицо мужика годов 45-50 и произнесло:
-Подвезти до города?
-Подвезти!- радостно согласилась я.
-Давайте руку, самой вам не залезть, вы маленькая,- и протянул мне приветливо руку.
       О том, чтобы залезть туда самой не могло быть и речи, потому как надлежало сначала подняться как на корабль по отдельной лесенке, а уж потом виднелась кабина. На мне была надета узкая юбка девичьей длины и я засомневалась, что делать в такой ситуации, ногу надо было уже на первую ступеньку закидывать высоко, зад мой грозил оголиться, а мужик, словно предчувствуя мой конфуз, свесился еще ниже, и протянул мне руку уже на уровне самих ступеней. Я развернула бедра вбок, соединила колени и протянула ему руку, она втянул меня в машину на одном дыхании, я только пискнуть успела от удивления. Потом серьезно взглянул на меня и изрек:
-Ну что, устроились, поехали!
Я стыдливо натягивала свою юбчонку на коленки, а он делал вид, что абсолютно на них не смотрит. Лицо его расплывалось в улыбке, и почти сразу он завел разговор:
-А я уже видел вас на трассе, работаете здесь?
-Работаю, в школе учительницей.
Лицо его посуровело, он пристально взглянул на меня и продолжил:
-А что, в городе нет работы?
-Да есть, но тут оплата выше и социальные льготы есть.
-Ишь ты,- удивился он, - не убрали еще все льготы!
-Нет, не убрали. Плохо только то, что автобусы ходят только утром и вечером, а у нас занятия днем заканчиваются.
- Ну да, ну да, сегодня многие ищут, где им удобнее, вот и я тоже. Я вот муку из Питера вожу на хлебозавод к вам потому, что за такие рейсы платят прилично. А что сделаешь! А вот поговорить очень люблю, да не с кем, напарник мне не положен. А потому попутчиков люблю, все веселее с ними.
Я притихла, поняла, что мужик просто поболтать хочет. Так почему бы его не послушать? А между тем он продолжил:
-Я сюда уже почти два года езжу, график удобный, но чего только не случается. Вот в прошлом месяце и смех и грех! Загрузился на заводе, да при загрузке показалось, что муки не досыпали. Решил проверить. А в нагрудном кармане паспорт, водительские права, мобильник. Влез на подъемник, взял щуп, наклонился над люком, ткнул щуп, так и есть! Велел машину поставить на весы, а потом на дозагрузку. Поругался даже с грузчиками. Все сделали, поехал. Еду, а по дороге надо мне отзвониться на хлебокомбинат, чтобы они приготовили для меня место под разгрузку, правило такое у нас. Туда-сюда, а мобилы нет. Куда думаю дел? Остановился, все перерыл, нет ее и все! Пока стоял да время терял, стал думать, куда мог деть. Никаких мыслей на этот счет! И что делать? Решил ехать побыстрее. Поехал, наддал на газ, бац,а там ГАИшники. Останавливают соколы, все чин по чину, права мол, подавайте.Я туда-сюда, нет прав! И тут до меня стало доходить, что

                Доводилось ли вам в жизни припоминать, от чего вы испытываете самую большую радость? Я говорю о том, что все мы рано или поздно начинаем что-то в этой жизни любить и хотеть больше всего. Иногда это бывает вещь, знакомая нам с детства и почему-то осевшая в нашей памяти. Иногда человек, который входит в нашу жизнь вроде бы незаметно, а потом занимает в ней свою нишу, и вот не выбить его оттуда ни за что. А потом время идет, ты сращиваешься с ним, он становится частью тебя и все! Если его нет, то чего-то не просто не хватает, а жизнь теряет свои краски, а иногда и смысл.
          У меня же все по-другому. Никогда в моей жизни я не привязывалась настолько к человеку, чтобы не мыслить своего существования без него. Никогда никакие вещи глубоко не западали мне в душу. Да нет, конечно, я что-то запомнила из своей жизни, например, статуэтку балерины из фарфора, которую очень любила моя мама. А потом она ее случайно разбила, склеила, но было уже не то. Она так горевала по этой статуэтке, что когда я хожу по блошиным рынкам, стараюсь найти ей такую же. Но нет такой. А жаль! И вот некоторое время назад меня посетила мысль о том, что все же есть у меня в жизни нечто такое важное, без чего я не мыслю ни себя, ни радости в жизни. Я и раньше чувствовала что-то в этом направлении, но мысли мои еще не оформлялись в отчетливый рисунок понимания, а вот некоторое время назад все сложилось как пазлы, рисунок оказался таким отчетливым, ярким и точным, что я хлопнула себя по лбу ладошкой и воскликнула: «Ну да, конечно, вот дура! Это же так и есть. И никак по другому!» И вся моя предыдущая жизнь, как мне казалось, была шагом к этому дню, к пониманию того, что для меня главным является в этой жизни, без чего я не смогу быть счастливой уж точно. И вещью этой оказалась книга. Да, да, самая простая, обыкновенная, написанная на бумаге, оттиснутая в типографии книга.
Когда я была маленькой, мне много читала мама, потом меня поторапливали, чтобы я скорее научилась читать сама. Я и научилась на голову своих родителей, потому что большего развлечения, чем чтение для себя не представляла. А потом в моей жизни случилась подружка, у которой дома была громадная и прекрасная библиотека. Родители моей подружки были преподавателями, а папа еще и директором вечерней школы. Когда я впервые переступила порог их дома, то даже не поняла, где они спят. Потому что книги занимали все стены от пола до потолка. На ночь в комнатах ставили раскладушки, вот на них-то и спали. От такого обилия книг я ошалела, а пораженные моей реакцией родители подруги стали давать мне из своей библиотеки все, что мне хотелось почитать. И когда меня отправляли в пионерский лагерь, то на дно чемодана я складывала множество книг, огромные толстые тома «Мира приключений». А когда пионеры бегали по своим пионерским делам, я умудрялась тихонько взять книгу и уединиться где-то в самой глубине парка, чтобы никто не мог меня оторвать от любимого занятия. По вечерам детвора бежала на танцы, а я затыкала уши ватой, садилась на лавку под фонарь и читала до глубокой ночи, пока вожатые не разгоняли всех по комнатам. После летнего отдыха я записалась в районную библиотеку, где вскоре стала самым желанным читателем.
       Все книги я делила на «свои» и «не мои». Не мои - это те, что почти не оставили следа в душе. Читала, знала содержание, могла объяснить позиции героев, мотивы их поведения, но не более. Мимо они проходили, мимо, в душе следа не оставляя. Если сегодня меня спросить о тех книгах и авторах, то я словами сухого репортера перескажу содержание, но сделаю это так, что никому их перечитать не захочется.
А вот «свои» книги - это совсем другое. На днях я испытала такое чувство, когда мне достался книга Януша Леона Вишневского «Бикини». «Что за бикини?»- подумала я. Это что-то из женской одежды, что-то такое короткое. Я уже знала его книги, он мастер описывать состояние одинокой женщины. Поэтому я надеялась погрузиться в переживания молоденькой или не слишком барышни. Тем более, что на обложке книжки красовалась фото Аллы Пугачевой в молодости. Не люблю я такой типаж женских лиц, ну да ладно, никто же у меня не будет спрашивать совета, кого помещать на обложку. А вот когда я начала читать, то очень удивилась. У меня было такое душевное волнение, что я сто раз пожалела, что мне надо на работу. Два дня подряд я чуть было не проезжала свою станцию пересадки в метро. И все потому, что я видела мир глазами Анны – героини романа. Вот это и есть то самое состояние, которое всегда ждешь от книги, когда ты читаешь здесь, а сам живешь там, внутри книги. Когда слышишь запахи, которые слышит герой, когда переживаешь как он, когда ты громко смеешься, а соседи по метро

        Отрочество и юность мои проходили в старинной части города, которая любовно именовалась горожанами «Крепость». Это было совершенно особое место, ибо история его началась с совершенно точной даты, а именно с 1854 года, когда в караван-сарай на Великом Шелковом пути по договору с Россией прибыли казаки. Именно тогда началось строительство самой крепости и гражданского поселения вокруг нее. Улицы планировали под прямым углом относительно друг друга, а, кроме того, они располагались по строгой линии относительно гор. Это было сделано для того, чтобы вечерний горный бриз обдувал дома, находящиеся в низине, чтобы воздух не застаивался и был чистым и хрустальным. Такой же чистой была и вода в арыках, стекающих вдоль улиц. Летом малышня там пускала кораблики, в знойную жару люди сидели на краю на лавочках и опускали в живительную влагу свои разгоряченные ноги, а домашние животные лениво лежали на обочинках арыков. Вдоль арыков росли тополя, кроны их были так велики, что снизу верхушки были вообще не видны, зимой в них свистел ветер, а летом пели многочисленные птицы. Потом шел тротуар, а собственно за ним начинались владения жителей домов.
          Наш дом был построен двумя братьями в складчину, один из братьев сумел расплатиться за кредит с государством, а второй нет, тогда его половину отобрали за долги, разделили эту часть еще надвое, и город выделил это жилье нуждающимся. Дом был рубленым, бревна лежали друг на друге в накат, тишина стояла полная. Посередине кухни была русская печка, которая делила кухню пополам, долгими зимними вечерами было приятно привалиться к ней спиной и читать, читать, читать. Уши улавливали треск поленьев, по комнате плыл совершенно особенный, ни с чем не сравнимый запах угля и горящих дров. Становилось спокойно и уютно. Во второй разделенной половине жила бабушка с внучкой, та позднее выйдет замуж и в нашем общем дворе вскоре зазвучит гомон детских голосов.
        А вот половина второго брата оказалась от нас отделена забором. К тому времени, когда в этот чудный дом вселились мы, там проживала тетя Надя с дочерью и сыном. Дети были совершенно разными. Дочка было не красива, спокойна и старательна, она станет стоматологом, и мы долгие годы будем приветливо махать друг другу из-за забора. Замуж она выйдет поздно, в 27 лет, жених у нее будет под стать ей, неказистым, но жить они будут душа в душу и родят двух девочек. А вот брат у нее был чернооким красавцем, легким на подъем, резким на язык, а уж каким любителем женщин он окажется, не приведи Господь. Это и сыграет с ним в жизни злую шутку. Со студенческой группой он поедет в колхоз на уборку овощей, заглядится на молоденькую чеченку, начнет за ней ухлестывать, а ее братья подсядут в колхозную машину, изобьют его и выбросят на дорогу на полном ходу из кузова. У него будет сломан позвоночник, он год пролежит в специализированной клинике, потом его перевезут домой, он нарисует конструкцию тренировочного аппарата, его построят специально для него, и до седьмого пота он будет заниматься восстановлением двигательной активности конечностей. На это у Саши уйдет более трех лет. Он встанет на костыли, ноги его будут почти свободно от колен болтаться, но он будет заставлять себя ходить, и через 4 года будет ходить сильно хромая, но уже с тросточкой. Через 7 лет он женится, жена ему попадется умница, красавица, как из русской сказки, у них родится дочь и Саша забудет о своих юношеских проказах.
       Напротив нашего дома через дорогу жила семья бабушки Серафимы. Когда я услышала как зовут эту женщину, с абсолютно белыми волосами и приятной полнотой, обомлела, все старалась шепотом повторять ее имя, больно неординарное оно было. И почему-то всегда вспоминала строки «И шестикрылый Серафим на перепутье мне явился!» На их участке было целых два дома. Дом бабушки Серафимы выходил окнами на улицу, в нем было две комнатки и кухонька с прихожей. Бабушка по утрам выходила на улицу и веником подметала тротуар около дома. Потом она зачерпывала воду из арыка и поливала тротуар. Только после этого она открывала окна на проветривание. В глубине ее двора был еще один дом. Там жила ее дочка со своим мужем и внучком Генкой. Отца Генки давно смело попутным ветром, мать им мало занималась, поэтому целыми днями он пропадал у бабушки. Мать Генки работала в районной поликлинике медсестрой физиотерапевтического отделения. Она страстно хотела выйти замуж. И когда у нее в кабинете по направлению врача показался шахтер 38 лет, только что вышедший на пенсию, она взяла быка за рога. Через полгода ее ухаживаний пенсионер сдался и торжественно въехал в их дом. С этого момента Генка вообще перестал быть маме нужен, и она все чаще отправляла его ночевать к бабушке Серафиме. Генка рос дворовым пацананом, целыми днями бегал по улице,

-Давай скажем ей об этом!
-Ты что, нам же запрещено это делать.
-Ну, нельзя же все время жить на одних запретах, мы скажем ей, а потом будем смотреть, какой она сделает выбор.
-Ты думаешь, ей это надо будет? Сколько я их отправлял в жизнь, ни разу не оставляли им памяти, не давали выбора.
-Ну, так давай хоть раз нарушим это правило!
- Ты что? Мы можем изменить тогда все, а что на это скажет ОН?
-Да мы и не будем ему ничего говорить…
-Да, верно, он и так все узнает!
-Да не узнает, у него знаешь сколько дел? Да мы всего лишь раз, один разочек, тем более, мы всю жизнь будем за ее спиной, поправим, если что не так будет складываться…
-…Ладно, уговорил, рассказываем!
……………………………………………………………………………………………………...
Ой, хорошо-то как! И жизнь впереди такая большая и светлая! И мама с папой как ласковы друг с другом! А солнца-то, солнца сколько! И вечером на сцену выходить, а там играть мальчика Сережу, сына Анны Карениной. И не страшно ничуть! Ну, и пусть, что мальчик, а не видно же, пусть, что я девочка, зато лицо у меня беленькое, бровки тоненькие, глаза как у всех. И почему папа говорит, что мне все равно кого играть, хоть девочек, хоть мальчиков. Ну, вот зеркало, смотрю, а там девочка! Ну да, девочка. И когда я вырасту только, чтобы все увидели, что я девочка?
… Ух! Как приятны эти аплодисменты! Ну и что, что играю Сережу Каренина, зато как хлопают! А папа говорит, что у меня большое будущее. Плохо, что идет война, скорее бы она кончилась, а то мама не готовит мой любимый творожный пудинг, и пряники на елку уже не вешают. Говорят, нет в магазинах пряников, надо подождать окончания войны. Что ж, подожду! А Саша не верит, что их нет, просит и просит. Где же взять те пряники, чтобы ему стало веселее?
………………………………………………………………………………………………….
Закурить, что ли? Все теплее станет, и когда дров будет вдоволь, чтобы не мерзнуть и не кутаться в платок? Остается ждать вечера, когда огни рампы вспыхнут, осветят актеров и начнется действо. Ах, как хорошо в такие моменты, душа уносится вдаль, вживаешься в образ, и сразу кажется, что жизнь есть совсем другая, праздничная, яркая, не такая, как за окном. А интересно, как сейчас Москва поживает? Как там папа и Саша? Скоро волком буду выть, так их повидать хочется, так соскучилась! Папа прислал письмо, говорит, карточки отменили, зовет домой, обещает в театр устроить в Москве. Хорошо бы, все родное, привычное, да и женская рука им дома не помешает. Все, решено, еду!
А Москва встретила ее большими переменами, назревал НЭП. Чего только в магазинах торгсина не было! Появился даже крепдешин! Ах, как хотелось быть красивой, любимой, желанной!
……………………………………………………………………………………………………
-Ну, ты видишь, может, пришла пора ей все сказать?
-Думаешь? А не рано?
-А чего еще ждать, она уже ловит взгляды мужчин, скоро любовь к ней придет, тогда и опоздать можем.
-Ну да, ты прав, решено, сегодня и скажем!
……………………………………………………………………………………………………
-Таня, Таня, слышишь нас?
-Слышу…
-Не бойся, мы твои ангелы-хранители.
-Какие ангелы? Вы о чем, у нас светлое будущее строят без попов и ангелов…
-Хм,.. да-а-а,.. вот забили голову своей пропагандой… Слушай, ты совсем ничего не помнишь?
-А что я должна помнить?
-Ты же говорил, что она все будет помнить?
-Да не бойся, помнит она нас, видит, просто боится сказать об этом, голову ей задурили.
-Так ты не один, вас несколько?
-Ну да, двое нас, как положено. Я белый ангел, а он черный, мы все время с тобой, за твоими плечами находимся.
-Ексель моксель! А я думала, что уже умом трогаться начала. И что вы мне сказать хотите?
-Таня, мы тебе оставили

       Самым ярким воспоминанием из детства для Ядвиги было лето 1945 года, когда можно было ходить по деревне совершенно свободно, никто не шел тебе навстречу с автоматом на груди, никто не угрожал расстрелом. Братья получили относительную свободу, и все время после работы по хозяйству, убегали за деревню в поле. Однажды Ядвига увязалась за ними и увидела, как увлеченно они что-то собирают на поле. Это оказались патроны, которые в изобилии валялись прямо на весенней земле. Братья собирали их, прятали за пазуху, а потом, пошептавшись о чем-то, уносили к сеновалу. Сеновал был большим. Под крышей на зиму складывали сено. Там были маленькие окошки, в знойные дни их открывали, чтобы сено обдувал ветерок, иначе оно могло задохнуться и испортиться. А в полу чердака были квадратные отверстия. Точно под ними стояла телега, в нее были воткнуты вилы. Кто-то из взрослых забирался на чердак, вставал над отверстием и вилами подталкивал в него сено. Оно, мягко кружа, падало на телегу, стоящий внизу ворошил и укладывал его на телеге, а потом телегу тянули вдоль ряда кормушек и давали порцию корове. Мальчики с азартом прыгали из этих отверстий, Ядвиге тоже очень хотелось, но родители строго-настрого запрещали это делать, можно было упасть, она была еще мала, ей было всего 6 лет. И вот однажды она не удержалась, и прыгнула вниз, не заметив, что в сене торчали вилы. Ее маленькое тельце скользнуло вдоль ручки вил, потом неловко повернулось, и она упала на земляной пол. Раздался хруст, встать она не могла, а нога сильно болела и распухала на глазах. Оказалось, что она сломана, хорошо, что перелом оказался закрытым. Ей наложили лубок и запретили выползать из дому. Но на улице было лето, братья бегали целыми днями после домашней работы, и ей тоже хотелось быть с ними. И она уговорила их выносить ее на руках из дома, сажать на завалинке, чтобы она могла хотя бы смотреть на их игры. Сидеть было скучно, так хотелось быть со всеми, и она упросила братьев прикатить к их дому пустую бочку. С того дня, когда они выполнили ее просьбу, она стала вползать в нее, разворачиваться внутри так, чтобы голова была наружу, и усилием тела катить бочку вслед за братьями. Конечно, угнаться за ними она не могла, это и спасло ей жизнь.
         Ибо братья решили развести костер и побросать туда найденные патроны. Пока Ядвига изо всех сил упиралась в бочке и катилась за ними, они прибежали на окраину деревни, где была воронка от бомбы, набросали туда хвороста и подожгли. Когда огонь разгорелся, они стали кидать туда патроны, а сами присели рядом и стали наблюдать что будет. Сначала раздался одни хлопок, потом другой, а потом они стали раздаваться часто-часто. Ядвига в своей бочке подкатила к огню тогда, когда средний брат Мечислав корчился на земле, прижимая левую руку к груди, а из нее текла кровь. У Войцеха кровь текла по телу, и лицо его стало абсолютно белым. Из деревни бежали люди. Что было говорить, когда мальчики чуть не погибли. Войцеха опалило порохом, у него были ранения в мышцы груди, а Мечиславу оторвало два пальца на левой руке и искалечило предплечье. Ядвига плакала громче всех и жалела братьев. С этого дня их заперли дома, а потом выпускали только на работы по хозяйству. Но что такое дома два мальчика-подростка? Это ссоры, разборки и распри. К тому же уже болел их отец, шуметь категорически запрещалось, и мальчики из своих углов казали друг другу кулаки и ждали удобного часа для расправы. И этот час наступил. Ядвиге только сняли лубок с ноги, она училась заново ходить, поэтому она не заметила, как братья улизнули из дома. Она кинулась их искать, когда поняла, что давно их не видела, а потом она рассмотрела их в поле, стоящими друг против друга на почтительном расстоянии. В руках у них были винтовки. Она не успела ничего понять, как оба подняли их, и, наставив друг на друга, выстрелили. Выстрелы были такими громкими, что Ядвига с испуга закричала так пронзительно, как не кричала никогда. К счастью, никто не пострадал, но это было последней каплей, переполнившей чашу терпения матери. Старший, Войцех, был изгнан из дома, среднего выпороли, а Ядвига с тех пор стала тихой и запуганной.
        …Время двигалось стремительно по своему заданному кругу. И вот уже поезд с репатриантами катил на Восток. Ядвиге так хотелось увидеть землю, по которой они ехали в неведомое, что она прислонялась к щелочке в вагоне и вглядывалась в незнакомые пейзажи. Это была ее первая в жизни поездка, она тогда еще не понимала, что никогда не вернется домой, что дом за их спиной был сожжен, и что едет она не на курорт, а в ссылку на Сахалин. Ехать было мучительно трудно, потому что не выпускали из вагона, потому что в туалет приходилось ходить тут же в большое ведро, а потом закрывать его крышкой, потому что воду приносили только на станциях, потому что у нее были роскошные косы, а голова чесалась

         Мальвина была третьей дочерью Сусанны и Николая Кутас, она не была похожа на своих сестер. Те были невзрачными, обыкновенными, а Мальвина выделялась цветом своих глаз. Они у нее были васильковыми, такими яркими, что все засматривались на девочку и удивлялись, откуда такие глаза в этом семействе. Ибо ни у кого в роду такого цвета глаз не было. Она росла бойкой девочкой, очень внимательной, подвижной, и что самое грустное для родителей, несдержанной на язык. А это было ой как некстати для девочки!

         Она легко училась, ей нравилось узнавать что-то новое, а кроме всего она была наблюдательной, подолгу рассматривала травинки, любовалась цветами и напевала песенки. Голос у нее был звонкий, приятный на слух. А когда она улыбалась, казалось, что солнышко светит ярче, что небо переливается в ее глазах. Вот так легко и весело она прожила свои шестнадцать лет, как вдруг жизнь ее круто изменилась. Родители ее были из обедневших дворян, земли им хватало, но работников они нанимали не всегда, поэтому средств для поддержания хозяйства не было. А тут из Тихоновой Слободы, местечка, что неподалеку от Минска приехала сваха. Сначала думали, что она будет сватать старших сестер Мальвины, но оказалось, что приехала она сватать ее. В Тихоновой Слободе жил вдовец 27 лет Игнат Круглик, вот ему-то и приглянулась Мальвина. Ни о каком замужестве Мальвина не мечтала, ей было всего 16 лет, к тому же она хотела дальше учиться, а замуж по ее мнению должны были сначала выйти старшие сестры. Но сваха настаивала, к тому же разговор о приданом удалось свести почти на нет, и родители Мальвины дали добро. В означенный день в красивой бричке приехал жених со сватами, наряженную Мальвину посадили с ним рядом, и большим свадебным поездом все поехали в костел. Ох, как же была зла Мальвина, жених был много старше нее, никакой с лица, простой, не о таком мечтала невеста. Она чуть не плакала, но изо всех сил держалась с достоинством. Не в ее характере было сдаваться, да и родителей обидеть не хотелось. А потом молодых проводили, в бричку погрузили вещи невесты, приданое и Мальвина навсегда покинула отчий дом.
К дому жениха приехали затемно, поэтому Мальвина ничего не разглядела. После ужина пошли спать, но Мальвина оттолкнула новоявленного супруга и легла отдельно от него. Да он и не настаивал, видно решил, что привыкнуть к нему должна. Так и жили, муж постепенно приучал ее к хозяйству и не трогал по ночам. На хозяйстве было интересно, кого только на подворье не было! И корова, и куры, и свиньи, и земли много. Мальвина втянулась в работу, ей даже нравилось, что все это теперь принадлежит ей. А муж был молчалив, сдержан, он украдкой посматривал на нее и суетился по хозяйству. Так прошел почти год, и в один из вечеров в деревне собиралась вечерка. Парни и девушки сходились в амбар на танцы. Мальвина тоже пошла. Ох, как же лихо она плясала, как поводила плечами, как заливисто смеялась! А потом все почему-то замолкли, Мальвина оглянулась посмотреть, почему, а в проеме амбарной двери на нее шел муж с вожжами в руке. Ох, и рассердилась она в тот момент, а он подошел в ней и тихим голосом велел идти домой, мол, не девка молодая, а мужняя жена, нечего по вечеркам ходить. Вот тут ее и прорвало, топнула она ногой и ответила, что сама будет решать танцевать ей на вечерке или нет. Игнат побелел весь и замахнулся на нее вожжами, а Мальвина не стала ждать удара, перехватила вожжи и давай его стегать вдоль спины то справа, то слева. Он опешил от такой наглости, а потом перехватил вожжи у нее. Их взгляды сошлись, его карие глаза метали молнии, а ее васильковые смеялись. Все смотрели, замерев на этот поединок, потому что понимали, никто не уступит, решается главное, кто в этой семье будет верховодить. Мальвина вырвала вожжи и давай хлестать мужа, гнать его к выходу, и только на улице она бросила ему под ноги вожжи и сказала:
-Замуж за тебя я пошла против своей воли, не жди, женой не буду, приду, когда хочу!
А Игнат сгреб ее в охапку, зажал ей рот и поволок домой…
          Вот с этой ночи любовь меж ними и началась. А девять месяцев спустя, родился у них первенец, которого назвали Войтех. Однако Мальвина невзлюбила мальчика сразу, потому что похож он был на отца, такой же кареглазый и спокойный. Мужа она по-прежнему мало слушалась, а мальчик рос как придорожная трава. Между ними были размолвки, спасало то, что оба в работе были как звери, Игнат рано уезжал в поле, а по вечерам что-то делал в сарае. В крестьянском хозяйстве заботы никогда не кончаются, а потому даже зимой он что-то делал по хозяйству и молчаливо смотрел на жену. В 1933 году у них родился второй сын - Мечислав-Яцек, вот его Мальвина сразу полюбила. У него были тоже голубые глаза, но

Так ли уж требуют? Лично мое не требует, потому как я человек рациональный и стабильный, в отличие от рЭволюционеров на Мэйл.ру. И как только официально поступило сообщение о том, что БЛОГИ там закрываются,я, не верящая в такую подлость до последнего, перекочевала в ЖЖ и сюда. Как вставлять тексты в ЖЖ, я до сих пор не поняла. А тут находятся давно знакомые мне по инету и реалу люди. Может тут приживусь? Хотя, гложат меня сомнения...Поживем, увидим.

Словом, всегда буду рада думающим и неравнодушным людям. Тоскую по интеллектуалам и позитивно настроенным личностям.