Не делайте кошку собакой.
В них – разные души и силы.
Не гавкнешь на кошку: «Не гавкай!»
Не выйдет – грози хоть удавкой! –
Чтоб тапки в зубах приносила.
Собаке скомандуешь: «Рядом!» –
Она уже рядом гуляет,
Она с понимающим взглядом
В любую погоду, раз надо,
Хвостом от восторга виляет.
С собакой спокойней бывает
(И когти о мебель не точит!),
А кошка к Вам чувство скрывает:
Погладишь – глаза закрывает
И только урчит, как моторчик.
У кошки – волшба, а не служба.
Не сторож она, а подарок.
У кошки – любовь, а не дружба.
Мой милый! Вам кошку – не нужно!
Держите борзых. И овчарок!
Изжившие себя, привязанности тают,
как вешние снега,
приют которых - души "глубокие овраги"...
Пристанище их - временно.
Светило доберётся в каждый уголок,
до дна до самого достанет.
Мосты сжигать не нужно - половодьем их снесло.
Надуманность и грусть я отпускаю с миром.
И как бы ни было мне плохо,
я в жизни полотне улыбкой залатаю боли дыры,
и по'ветру тоску развею,
а душу - настежь - и впущу любовь,
которая разлукам неподвластна.
Поверю - чувство хрупкое, рождённое весной,
пробившись сквозь преграды ледяные,
не будет лживо...
Конец зимы.
Кружится голова.
Качаются сырые дерева,
И под ногами снег, сырой и серый,
И надо жить необъяснимой верой,
Что впереди несметные года
И будет хорошо как никогда.
Я любила твой смех, твой голос.
Я за душу твою боролась.
А душа-то была чужою,
А душа-то была со ржою.
Но твердила любовь:"Так что же?
Эту ржавчину уничтожу".
Были бури. И были штили.
Ах, какие пожары были!
Только вот ведь какое дело -
В том огне я одна горела.
Ржа навеки осталась ржою,
А чужая душа - чужою...
Вы когда-нибудь задумывались,
как важно взрослым защищаться от взрослых?
От ежедневных проверок на прочность,
коварных попыток по сантиметру проникнуть
в чужое личное пространство, от назойливых звонков
и сообщений, от чрезмерного любопытства и скрытой агрессии?
И есть ещё тысяча «от». Не давайте им шанса на вашу жизнь,
не забывайте, что есть только ваша Вселенная .
Утешать, утешать - нету дела нужней.
Утешать, утешать и себя, и другого.
Для кого-то любимого и дорогого
Находить те слова, что всех прочих нежней.
Утешать, утешать. Ведь живущий раним,
Обречён, одинок, и, конечно же, грешен,
Ну а значит, беспомощен и безутешен,
И одним только небом бездонным храним.
Почему мы блуждаем в сети?...
Может, прячем своё одиночество....
Может, счастье мечтаем найти...
Ах, как каждому это хочется...
Может, просто от грусти бежим?...
От тоски, что вцепилась зубами...
Мы блуждаем...и просто молчим...
Иногда...говорим стихами...
Как ответить, не знаю я...
Затянули златые сЕти...
Только там у меня ДРУЗЬЯ...
Самый ценный подарок на свете...
Я читаю стихи «Можжевеловый куст».02-02-2019 13:47
Я читаю стихи «Можжевеловый куст».
Заболоцкий писал, будто чудился хруст.
Металлический хруст – с той его стороны,
Едкий запах тайги, виноват без вины.
Лагеря, лагеря – цвет и души страны,
В голубых небесах у высокой стены.
Судеб хруст и костей, мне всё слышится он,
Смертоносной иглой – сквозь строку поражён.
Безучастно плывёт облаков караван –
Под созвездьем каким – был позволен обман?
Заплетает трава, у дорог лопухи.
Нет на свете слезы, что бы смыть те грехи!
Я читаю стихи, горький привкус смолы,
Как уголья слова душу мне обожгли.
Нет ни слова о тех, кто вершил судеб хруст,
Не забудь, не забудь «Можжевеловый куст»!
Есть нашей жизни оправдание.......30-01-2019 19:02
Пока мы боль чужую чувствуем,
Пока живет в нас сострадание, —
Пока мечтаем мы и буйствуем,
Есть нашей жизни оправдание.
Пока не знаем мы заранее,
Что совершим,
что сможем вынести, —
Есть нашей жизни оправдание...
До первой лжи
Иль первой хитрости.
Человек переносит любую беду,
Он сгорает в болезненном жарком бреду,
И заносит его обезумевший снег -
Все равно переносит беду человек!
Но как трудно, как трудно бывает тогда,
Если рядом случится чужая беда!
Если кто-то страдает у вас на виду,
И, душой проникая в чужую беду,
Вы не в силах пройти стороною и прочь,
Но не в силах ничем человеку помочь!
Когда б мы понимали, как священны
Деревья, люди, звери и цветы,
И облако в пылающей вечерне
Обители летучей красоты…
Когда бы знали – Жизнь, вливаясь в формы,
Их оставляя, чтоб рождаться вновь, –
И есть тот Бог, что всё поит и кормит,
Та Истина, что ищем,
та Любовь.
Не ради звонкой красоты,
Как, может быть, подумал ты,
Не блеска ради
Ввожу я новые слова,
Так странно зримые сперва
Вот здесь, в тетради.
В словах испытанных - уют.
Но в старые мехи не льют
Вина младого.
Понятьям новым - новый знак
Обязан дать поэт и маг,
Искатель слова.
Нет, я из книг их не беру.
Они подсказаны перу
Златыми снами.
Они - оттуда, где звенят
Миры других координат,
Соседних с нами.
Интересней всего посмотреть сверху вниз на прошедший год,
И с позиции времени уловить в том занятии простые вещи...
Был он резко и веско диктующим, но не слишком зловещим,
Иногда абсолютно абстрактно построенным наоборот.
Иногда он закладывал в наши карманы расстройства и беды,
Но потом помогал устоять, разрешая проблему успехом победы.
Он был разным... - везучий, капризно-молниеносный,
Своенравно-учтиво-амбициозно-вопросный!
Но он про*жит - ушедшее в вечность мгновение.
И вступаем мы в следующий с озарением:
Жить, творить, мечтать и гореть,
На два голоса песню любимую петь.
Мы делимся на свет и тьму, на нищету и на монархов,
На прошагавших сотни миль и просидевших в старом парке.
На создающих новый мир и тех, кто строит новый бизнес,
На тех, кто носит рюкзаки, и тех, кто носит годы жизни.
Мы делимся на прошлый день и тех, кто ждет прихода завтра,
На покорившихся судьбе, и тех, кто сам - свободный автор.
На тех, чьи страхи на цепи, и тех, чьи вырвались наружу...
На тех, кто дорог и любим, и тех, кому никто не нужен.
Мы делимся на тех, кто ждет, и тех, кого мечтают встретить,
На тех, кто бросится на дно за теми, кто их не заметит.
На тех, кто пишет по ночам, и кто сжигает наши письма.
На тех, чьи сны украли те, кому мы никогда не снимся.
Во всём есть выигрыш (со стороны восхода)
И проигрыш (с закатной стороны):
Нам грусть - подруга (если мы умны),
А прямодушны - так бредём без брода
По водам своевластия судьбы...
Когда богаты мы - покоя нет ни грамма,
Когда бедны - убожество грызёт!
Женаты по любви - играем в "драмы",
А по расчёту - плачем: "не везёт"!
Что отмерло уж больше не болит,
Потерянное будет век желанным,
Желанное, коль станет постоянным,
Довольно часто просто тяготит...
Всё двойственно. И волей точки зренья,
Мы видим то, что мы хотим увидеть,
Чтоб с важным видом делать умозаключенья,
И с убеждённостью любить и ненавидеть...
Я попробую не попробовать
То, что пробовать ни к чему:
Например, в чью-то душу в обуви
Иль на шею свою хомут…
Я попробую быть немстительной
И во всём не винить других…
Быть невспыльчивой, рассудительной
И не видеть людей плохих…
Я попробую не с упрёками,
Только с нежностью и любя…
Не рыдать над судьбы уроками
А всего лишь начать с себя…
Я попробую видеть светлое
В каждом сердце, что рядом есть…
Осужденье – тропа запретная.
Злость и зависть – души болезнь…
Я попробую счастье сладкое
Каждой клеткой своей вдыхать…
А любимого с недостатками
Сердцем полностью принимать…
Нет для Бога средь нас особого.
Кто здесь грешник – судить Ему…
Я попробую не попробовать
То, что пробовать ни к чему…
Я попробую быть немстительной
И во всём не винить других…
Быть невспыльчивой, рассудительной
И не видеть людей плохих…
Я попробую не с упрёками,
Только с нежностью и любя…
Не рыдать над судьбы уроками
А всего лишь начать с себя…
Я попробую видеть светлое
В каждом сердце, что рядом есть…
Осужденье – тропа запретная.
Злость и зависть – души болезнь…
Я попробую счастье сладкое
Каждой клеткой своей вдыхать…
А любимого с недостатками
Сердцем полностью принимать…
Нет для Бога средь нас особого.
Кто здесь грешник – судить Ему…
Я попробую не попробовать
То, что пробовать ни к чему…
Надо что-то делать с этой жизнью,
говоришь ты мне, надо что-то делать.
Надо черное закрасить белым,
и цветное - белым.
Белое пространство обещает новые смыслы.
Надо что-то делать, говоришь ты мне, программа моя зависла.
Надо что-то менять, понимаешь, иначе ужас
с головою накроет, как мощный девятый вал.
Надо что-то делать, ты слышишь, и мир снаружи
Распадается вновь на пустые наши слова.
А твоя улыбка усталая, и руки, и все твое тело
Так печально-прекрасно вписываются в раму окна.
Ты права, говорю, надо что-то скорее делать...
Но сначала дойти хорошо бы до самого дна.
Я смотрю на тебя, на твои золотые колени,
на твои волосы цвета цвета прощальных снов.
И меня качает тихо волна сожалений...
Надо что-то делать, но разве кто-то готов?
Надо что-то делать, отвечаю тебе я тихо.
И смотрю сквозь тебя, как на город нисходит снег.
Вот и стало все белым, и где-то там спрятан выход.
В зимних сумерках небо бесшумно включает свет.
Воздух дымкой завис, ветер листья щекочет от скуки;
тяжелеет восток, прикрывая рассвету зрачки.
Одинокий фонарь тонконогий, смешной, близорукий
шарит рядом с собой, как старик, потерявший очки.
Неба смешанный цвет - мутной заводи бурая плесень,
не найти берегов, обвисают края бахромой.
И серебряный путь из веками подобранной взвеси
заплутавшей душе не укажет дорогу домой.
Межсезонье души, межсезонье оцветшей природы,
никому не уйти от наброшенных временем пут.
И летит над землёй затихающим криком удода:
худо тут...худо тут...худо тут...