Это дневник не совсем настоящего человека)). С другой стороны, его нельзя назвать и совершенно не существующим.

В дневнике публикуются записи литературного персонажа по имени Колин Розанов, придуманного писательницей Кристиной Выборновой. Его приключения доступны читателям в недавно опубликованном научно-фантастическом романе "Нейронная сеть "Колин".
Купить роман можно, например, здесь: http://www.ozon.ru/context/detail/id/8779185/

Однако книга эта имела большую предысторию: она выросла из записок "в стол", то есть неопубликованных отрывков, которые описывали жизнь и работу Колина. Эти отрывки (а иногда и целый дела) здесь и публикуются, для фанатов персонажа и для тех, кому полюбится его личность)).

ЗАРАНЕЕ ОТВЕЧАЮ НА НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ:

Читать далее...

Отрывки жизни Колина в основном идут вразбивку. Хронологический порядок сохранить трудно, потому что описывается практически вся его жизнь с детства до старости, поэтому, чтобы читатели немного въехали, что к чему, даем некоторые справки:
Читать далее...

Из черноты меня выбросило резким рывком. Дышалось тяжело, на груди будто обосновался симпатичный бегемотик. С великим трудом вдыхая, я одновременно оторвал от плоскости подо мной голову и судорожно подался вперед всем телом в попытке вскочить с места.

Ничего этого мне не удалось. Только голову я все же умудрился поднять. Это дало мне возможность обнаружить, что мои руки, да и ноги тоже, намертво прикручены толстенными ремнями к кровати, на которой я лежал. Черт побери, где это я? Это еще сон или уже явь? Если явь, то лучше бы я, честное слово, упал с моста... И вот еще: где Ксюшка?!

Эта мысль дала мне такой дополнительный заряд энергии, что я решительно рванулся еще раз, хотя у меня и темнело в глазах от периодической нехватки воздуха. Ремни громко затрещали, и моя правая рука оторвалась от кровати. Ну, уже кое-что. Дальше дело техники. Действуя уже не столько истерично, сколько методично, я освободил левую руку, быстро, невзирая на удушье и головокружение, сел и взялся за ноги, когда вдруг в мой процесс освобождения от пут влез житейски-расстроенный женский голос:

- Я больше не могу! Вы посмотрите, что он творит!..

- Да он, кажется, в сознании, - заметил другой женский голос.

- Мда? И как вы отличаете? Он и без сознания нам уже которую кровать разоряет! Наша больница, Инна Ильинична, не рассчитана на больных спецназовцев, или кто он там... Они и больные в десять раз нас с вами здоровее!

- Ну ладно вам, не ворчите, - усмехнулся голос, и передо мной появилась пожилая грузная женщина с седыми волосами и большими спокойными глазами ярко-голубого цвета. Я уставился в них, хорошо понимая, что произвожу глубоко психически ненормальное впечатление, и принялся с трудом набирать воздух для вопроса.

Она положила руку мне на плечо и сказала:

- Вы успокойтесь. Вы в больнице, были без сознания четыре дня. Из-за отравления нервно-паралитическим газом у вас были постоянные судороги, так что вас пришлось привязать. Не пугайтесь. Горло у вас, наверное, тоже болит – это мы совсем недавно, вчера вечером, сняли вас с аппарата искусственного дыхания. Да, знаю, дышать тяжело, но теперь уж старайтесь, голубчик, сами, постепенно пройдет. Вы что-то хотите спросить?

- Да, - согласился я шепотом, - я работаю в милиции?

- Ну да, - сказала она спокойно.

- А сколько мне лет?

- Гм... Знаете, трудно сказать... В ваш паспорт я не смотрела, а идти за ним долго.

- Ну, примерно, на вид!

Врач жалостливо посмотрела на меня и явно из вежливости сообщила:

- На вид, я бы сказала, вам, по крайней мере, сейчас, около тридцати – тридцати пяти лет. Но, знаете, я не физиономист, и если вы моложе, то не будьте в обиде...

Она замолчала, так как я схватил себя правой рукой за левую руку и с великой радостью увидел на ней белые шрамы. Все же для верности я спросил:

- Год сейчас какой?

Врач молча кивнула на настенный календарь, который вызвал у меня еще один вздох облегчения. Кажется, мои паршивые сны таки закончились... А где тогда Ксюшка?!

- Вы куда?! – дружно закричали врач и ее помощница, дама помоложе, хватая за руки вскочившего с кровати меня. Я искоса посмотрел на врача и с трудом выдавил из себя:

- Со мной была девушка...

- А, вот вы к чему, - врач рассмеялась, усадила меня и снова похлопала по плечу, - да она совсем мало без сознания была, всего-то полсуток. Она успела выбежать на улицу и позвать на помощь – говорит, что вы ее предупредили. Она каждый день тут сидела, о вас беспокоилась... Ну, вот. Ну, что вы, голубчик. Что вы расстроились-то. Радоваться же надо.

- Я сейчас не могу радоваться по-другому, - объяснил я, даже не пытаясь вытереть слезы, потому что они хлынули каким-то совершенно неудержимым потоком и принялись капать с моего подбородка мне же на руки, на серое одеяло и руки врачей.

- Сильная какая нервная возбудимость, - покачала головой медсестра, повернувшись к врачу, - может, еще поставим успокоительные?

- При чем тут возбудимость, Варя, у тебя что, мужа нет? – врач посмотрела на нее с усмешкой, - с вами бы такое случилось, я бы поглядела, как ты запела. Для твоих бы слез мы тазиков тут не напаслись... Оставь молодого человнка в покое, пусть отдыхает. Девушка его придет через полчаса... Через полчаса она придет, - обратилась она ко мне, будто я был умственно отсталым, - успокойтесь, посидите, подождите.

Но ждать мне не пришлось ни минуты: неожиданно раздались торопливые шаги, и между врачом и медсестрой вклинилась Ксюшка.

Она выглядела совсем так же, как обычно, только была чуть бледноватой и, похоже, опешила, когда я схватил ее за руки и потащил на себя. Почему-то вместо любых движений у меня выходили только резкие рывки, так что в результате мы очутились почти нос к носу. Вот она, Ксюшка! Живая! Господи, ради такого счастья можно хоть десять раз спрыгнуть с моста...

Видимо, мой вид обеспокоил ее: она осторожно высвободила свои руки, положила ладони мне на виски и тихо спросила:

- Ну, ты что?

- Не знаю, - ответил я правдиво, потому что Читать далее...

Наутро, проснувшись, я обнаружил, что проспал все на свете. Болел то ли желудок, то ли печень. От голода, что ли? Сейчас я был бы вовсе непрочь позавтракать даже полунесъедобными «котлетками с макарончиками», но, конечно, не срослось: даже через закрытую дверь были слышны дикие вопли мамахена: «ты мне всю жизнь испортил!» «опять бухать будешь на своей рыбалке!». «Да ничего я, твою мать, не буду бухать! Не ори!» - отзывался тонкий голос папахена. Я в раздражении вскочил с кровати. Придурки, делать нечего! Вечно в доме, когда надо, жратвы ни крошки, зато шекспировские страсти! Тьфу!

В результате из дома я вывалился поспешно и без завтрака, а на улице оказалось так холодно, что будь здоров – недаром была поздняя осень. Дорожки обледенели и посыпались мелким снежком, дул ледяной ветер. Надо ли говорить, что я совсем не обрадовался, увидев, как ко мне радостно мчится Ксюшка с портфелем. Этот второй я во сне точно псих. Это меня надо охранять от нее.

- Здрасьте! – рявкнула она, налетев, как вихрь. Сегодня у меня не было никакого настроения общаться с детьми, поэтому я отвернулся и буркнул:

- Привет.

- Тоже опаздываете? И я школу проспала! – сообщила она оживленно. Я промолчал и ускорил шаги.

- А вы сейчас в каком фильме снимаетесь? – допытывалось громогласное дитя, - он получше, чем тот, который я видела? Он вообще про что?

- Да отвяжись ты от меня! – цыкнул я на нее. Она обиженно выпятила губы и, наклонив голову, заморгала. Черт, если еще разревется, совсем финиш будет! Я ускорил шаги, чтобы побыстрее удалиться от неприятного зрелища, но она убыстрилась тоже и вдруг спросила безо всякой обиды, даже сочувственно:

- У вас, наверное, чего-то случилось такое, что жуть вообще?

- Да нет, - я невольно хмыкнул, - но я опаздываю на съемки, так что пока: потом пообщаемся.

- Пока! – откликнулась она охотно и побежала в сторону школы, размахивая портфелем. Вот если бы все мои пассии так легко отвязывались и имели так мало претензий! Нет, не зря все-таки мой братан в альтернативной реальности выбрал Ксюшку...

* * * * * * *

...Скользкий линолиум, в котором отражается тусклая коридорная лампочка. Надо идти на работу. Замок открывается, дверь отходит, и вдруг раздается легкое шипение. Казалось бы, чего особенного, но дыхание у меня перехватывает, я не могу двинуться, а в глазах темнеет так стремительно, что становится понятно: с большой вероятностью мне пришел злой каюк. Это же какой-то нервно-паралитический газ! Нужно ее предупредить! Крикнуть «Ксюшка, не дыши, беги на улицу!» Интересно, как крикнуть, если нельзя вдохнуть? А может, я уже что-то ей сказал? Сказал или нет?! Сказал или нет?.. Белый потолок коридора. Лампочка гаснет. Чернота.

* * * * * * *

Прочухавшись, я обнаружил, что сижу на грязной обледенелой скамейке, хватая ртом воздух. Кошмар-то какой! Нет, это уже ни в какие ворота просто не лезет! К черту съемки, честное слово, пойду к врачу. Заодно и справочку-больничный себе добуду...

Меня, недолго думая, по моим жалобам отправили к психиатру. Это оказался безбородый морщинистый старик со спокойным как пуговица лицом. Выслушав мои рассказы про альтернативную реальность и про сны о газовом отравлении наяву, он что-то вяло черкнул в карте и поинтересовался:

- Кем работаете?

- Актер.

- Ага... Хорошо высыпаетесь?

- Не особенно. В последнее время вообще не высыпаюсь. Днем съемки, а ночью сны.

- Угу... Дома обстановка спокойная?

- Обычная. Мои родоки всю жизнь лаялись, а у меня никогда такого не было.

- Эге... Ну что ж: нервное истощеньице. Попейте валерьяночки...

- Мне нельзя себя удалбливать на съемках!

- ...Валокординчика...

- Я же вам говорю, вы что, глухой?!

- ...Пустырничка спиртовой растворчик. Вот я вам легкое снотворное выписал... На ночь попьете и спокойно поспите.

- А что со мной было?

- Да ничего.

- Как это ничего?!

- Высыпаться надо, тогда и не будут сны наяву сниться, - посоветовал старичок, - а так вы своему мозгу другого выбора-то не оставляете. Вы идите. Не волнуйтесь, ничего страшного нет. Справочку я вам выпишу...

Я молча взял «справочку» и вышел из кабинета с четким ощущением, что меня держат за полного придурка. Валерьяночка-пустырничек! На съемки уже идти не имело смысла, тем более, что я предупредил, что не приду, домой тоже не хотелось, так что я отправился бездумно бродить по окрестностям.

Хорошего настроения это мне, конечно, не добавило – на улице продолжало отвратительно вьюжить. Я всегда терпеть не мог две вещи – ветер и снег, а сегодня они словно сговорились, чтобы довести меня до ручки. В парке неподалеку от нашего дома, куда я отправился, было три с половиной собачника и несколько сумасшедших парочек, слипшихся на скамейках. Вот этого я никогда не понимал, при всем моем интересе к женскому полу. Чего бы вот не посидеть в тепле и комфорте – ну или, если дома места нету, хотя бы не на таком ветру? Романтика с большой дороги... Тут я вдруг понял, что все это время пытаюсь представить себя на месте своего Читать далее...

* * * * * * *

- ...Парализующий газ...

- Еще пять милиграмов!..

- Действия не оказывает.

- Еще десять. Надо стабилизировать...

* * * * * * *

Фу ты, елки-метелки! Да что это такое? Я все-таки заснул, что ли?
Читать далее...

Сегодняшняя суббота начиналась вполне хорошо – мы с Колином сходили на рынок, закупились там, по выражению моего друга «на случай, если завтра война», притащили домой огромную кучу сумок и отправились бродить по окрестностям, так как не помнили, когда в последний раз гуляли при хорошей погоде. По дороге Колин, конечно, успел пообщаться с какими-то пацанами в парке, которые настойчиво совали ему облезлого щенка, бесстрашно взять на руки самого щенка, позволить ему себя облизать и вернуть его пацанам, сопроводив советом проверить собачку на стригущий лишай. На мой испуганный вопрос «зачем же ты брал щенка на руки?» Колин, конечно же, ответил «да ладно тебе», однако для моего успокоения вымыл руки в парковом пруду.

Бродили мы долго, потом пообедали в какой-то местной кафешке, где Колин, рассердившись на официантку, за то, что она принесла мне рыбу, состоящую в основном из головы и огромных острых костей, с явным наслаждением устроил жуткий скандал. Я в это время тихо сидела за столиком, ковыряла одиозную рыбу и ждала, когда он перебесится. Минут через пятнадцать все стихло, ко мне на цыпочках подбежали перепуганные работники кафе и Читать далее...

Начальница четвертого отделения Вера Николаевна Бензинова сидела в своем кабинете нахмурившись. В принципе, это было одним из обычных ее состояний, но сейчас ее терзала определенная мысль. И относилась она к новому и молодому, недавно принятому ей же, работнику.
Работника, конечно, стоило назвать не столько молодым, сколько сопливым, потому что восемнадцать ему только-только исполнилось. Вера Николаевна и сама теперь не понимала, что ее дернуло поддаться на его уговоры и взять на работу человека, который не умеет ничего из того, что должен уметь милиционер, тем более, сотрудник отдела особо тяжких преступлений. Иногда ей даже казалось, что она приняла его на работу исключительно из-за оригинального имени Розанов Колин Александрович, потому что других достоинств в нем пока что не просматривалось. Подчиненные смотрели на худющего высоченного юнца с мрачным неулыбчивым лицом и в уродливых очках от косоглазия с опаской и недоумением. Вначале его попытались пристроить на должность секретаря, но оказалось, что он набирает на компьютере даже медленнее, чем уборщица, а объяснить ему, как пользоваться принтером и факсом, вообще не представлялось возможным. Любая попытка обычно кончалась приемом работниками успокоительных и жалобами начальнице. Читать далее...

- Из-за тебя все! – сказал я Оксанке.
- Почему?! – шмыгнула она носом, утирая глаза.
- Потому что ты дура.
- Ничего не дура, просто я не подумала...
- А кто не думает, умный, что ли, по-твоему?
Сестрица молча всхлипнула и начала отдирать от грязного подоконника, на котором мы сидели, куски отслоившейся краски. Я сейчас на нее злился, так что мне было ее не жалко, и я опять сказал:
- Ты дура. Не понимаешь, что ли, чего надо им рассказывать, чтобы они нас взяли?
- Чего?
- Пять раз сказал уже... У тебя в голове дырка, да? Что ты любишь учиться, не хулиганишь и не грызешь ногти.
- Я и не грызу, это ты грызешь.
- А ты в носу ковыряешься. Ты зачем им рассказала, как из кухни с девчонками еду тырила?
- Ну просто... Чтобы веселее было. Это же смешно.
Мне так захотелось дать ей леща, что я даже на всякий случай отодвинулся и сказал сквозь зубы:
- А про то, что школу не любишь и учишься на тройки – это ты тоже, чтобы весело было, рассказала?
- Нет. Я думала, они поймут, как нам тут плохо, и тогда уж точно нас заберут. Чтобы нам было хорошо... Ой! Чего ты дерешься-то?!
Я вздохнул. Девчонок, конечно, бить вроде как не принято, но если девчонка – твоя сестра и сама прямо напрашивается, то сдержаться бывает трудно. Чтобы она не дулась, я радушно предложил:
- Ну, двинь мне тоже... Блин, чего так сильно-то?!
- А ты мне как дал?
- Ну, дура ты и есть, - сказал я протяжно, как воспиталка младшей группы, которая была из деревни, - ты чего, не понимаешь, что нас берут не для того, чтобы нам было хорошо, а чтобы им самим было хорошо? Зачем им какие-то двоечники и хулиганы? С ними проблем – во!
- А что делать? – заморгала Оксанка. - Чего тогда про себя рассказывать?
- Врать. Что любишь школу, что любишь помогать по дому – короче, все врать.
- Так ведь тогда это не я буду.
- А ты думаешь, мы такие, как есть, кому-то нужны?
- Ты-то нужен, - профыркала сеструха, - тебя они согласны были взять. Без меня...
- Так ты не видела, чего я делал? Я Васькино поведение подсмотрел, которого в марте взяли, и также сделал. Действует.
- Но Васька правда такой, а ты не такой!
- Чего ты призязалась – такой-не такой?! – снова разозлился я. - Ты чего, не хочешь, чтобы тебя взяли? Так и скажи, я один уйду.
- Не уйдешь, - нагло и уверенно сообщила сестрица. Сейчас она точно заслуживала еще один подзатыльник, который я ей и отвесил. Оксанка не осталась в долгу, да еще заорала как резаная. И, конечно, нормально подраться нам не дали: прибежала воспиталка Мармихална – толстенная и тупая, и давай орать:
- Розановы! Ну-ка прекратите! Чего опять не поделили?!
Мы стояли рядом и молчали, конечно – воспиталке пожалуешься, потом вообще не расхлебаешь. Читать далее...

- Вы нас вообще усыновлять будете?
С этого моего вопроса дяде Жене все и началось, точнее, кончилось. Мы с ним сидели на вокзале и ждали электричку, которая отвезет нас в Москву. До этого мы все выходные были у него на даче, куда он пригласил меня. Я, конечно, хотел взять и Оксанку, но дядя Женя сказал, что она еще кашляет (сеструха недавно болела гриппом). Я тогда кивнул и даже, помню, подумал: какой он заботливый. Вот дурак-то... Читать далее...

Отрывки из жизни литературного, но очень деятельного персонажа)
[427x580]