Спит женщина, продрогшая за жизнь,
вздыхая примиренно терпеливо.
И лист над грустной осенью кружит
безкрыло, обреченно, сиротливо.

Скоропостижно наступила ночь,
и канул вечер серо и бессрочно.
Весна забылась, лето тоже - прочь.
Теперь вот осень, что уже непрочно.

Спит женщина,уставшая не спать,
ресницы нежно спутались,и пряди
засыпали лицо.Ее писать
художнику, мечты и славы ради...

Скоропостижно наступил сентябрь.
Дожди умыли на березе слезы.
И туго жизнь запуталась в сетях
привычек,несогласия и прозы.

Спит женщина.И чуток этот сон.
И, как всегда, мучительно тревожен.
Порою вздох похож на слабый стон .
Хотя и он пуглив и осторожен.

Спит женщина.В скоропостижном мире.
Свой прошлый век в прошедшем дне храня.
Пока не топят. Холодно в квартире.
И остывает на плите стряпня.
[421x700]

Из мыслей - ворох, из чувств - разливы.
Ты рядом, здесь, как того хочу.
Немного надо, чтоб быть счастливой -
прижаться всею судьбой к плечу.

Одной - непросто.С тобой - не легче.
Мы тихо бродим по февралю,
ступая в снег и холодный вечер.
Ты - принимаешь.А я - дарю.

Темнеет день непогожий, зимний.
А в доме лето в глуши картин.
В окне рассыпан мороз и иней.
А в доме жарко зажгли камин.

Ты тут живешь, как никто, спокойно,
хоть в нем до ночи толпится люд.
И наше счастье толкуют вольно...
Ты - принимаешь.А я - люблю.

Стол постарел.На нем увяли розы.
В своем уходе тихом - хороши.
Вся жизнь моя настояна на прозе.
Стихи живут на самом дне души.

И там горчат полночною порою,
неблагосклонно относясь ко мне.
И я живу с обиженной душою
в своей забытой Богом тишине.

Давным-давно белы мои виски.
Неогорченно я в себя смотрю.
Во глубине души живут стихи,
в которых я грущу, молюсь, люблю.

У этих слов ищу теперь защиты
от времени и от себя самой.
Не нахожу. Но думаю: мы - квиты
со временем, обидой и судьбой.

А небо на крышах лежит безучастно.
Надеяться на небо это нелепо.
Мы всё говорим: неподкупно и страстно.
И на слово верим беспечно и слепо.

И Ангел-хранитель устал от живущих,
их мелких грехов и больших преступлений.
Дорога темна .В ней ни звезд, ни идущих.
Ни зги. И пока никаких просветлений.

На крыше дома поселились звезды...
так горячи, что вряд ли миражи.
Подробно, звонко, ясно и серьезно
ты мне об этих звездах расскажи.

А вечер был пленительный и жаркий.
Вино забыто грелось на столе.
И плыл закат усталый и неяркий,
и таял день на вымытом стекле.

В зрачке твоем я вижу точку знанья.
В нем поместились раз и навсегда
всех наших дней живых воспоминанья
и с облаков упавшая звезда.

Шептало море тайные признанья,
прижавшись в каменистым берегам.
Терялись в тайных далях мирозданья
лучи, едва скользнув по облакам.

А звезды, что пришли издалека,
лежат на крыше, тихо остывая.
Я все теперь люблю и принимаю:
и звездный след, и след на берегах.

И тишину, что проживает в лете,
и суету, что ворожит всерьез.
Я все теперь люблю на этом свете:
особенно под светом наших звезд.

Время лечит. Всегда безжалостно.
Обрывает с прошедшим нить.
Заставляет нас зло и яростно
это прошлое не любить.

Время лечит.Иными взглядами,
встреч явившихся новизной,
шаткой памятью, яркой датою,
расцветающею весной.

Время лечит.Мечтами робкими.
Растворяет надеждой боль.
Дышим мерно глотками ровными,
выдыхаем до дна любовь.

А потом, возмущаясь ясностью,
очевидностью перемен,
задыхаемся той невнятностью,
что приходит любви взамен.

День ушел.И ни к чему итоги.
Суета и спешка - им взамен.
Я опять среди иных и многих:
среди дум, людей и перемен.

С беспокойно властною судьбою
затеваю бесполезный спор.
И горжусь упрямою строкою,
глядя несогласно и в упор.

Тороплю минуты и рискую.
Их исчезновения боюсь.
И нехваткой времени врачую
я свою таящуюся грусть.

За что так хорошо на свете
у жизни,видимой с небес?
В ней снег поет, танцует ветер,
и звезды странствуют окрест

И излучают непокорность
в лучах холодного огня.
Смотрю и ощущаю гордость:
так вряд ли было без меня.

Земля была совсем другая.
Сегодня в ней - мои черты.
И плачу я, и замираю,
и трепещу от красоты!

Не говори, что выбрал из других.
Все было прежде.Но давно не стало.
Среди идущих новых и чужих
тебя сама я долго выбирала.

И мимо жизни суетной моей
они шагали равнодушным скопом.
А я стояла молча у дверей:
забыто, грустно, пусто, одиноко.

И понимала: жизни только миг.
В ней счастья - миг.Хотя его немало.
Среди идущих новых и чужих
тебя сама я долго выбирала.

Не говори.Не хватит сложных слов.
Ну а простых подавно будет мало.
Она сама, Всевышняя Любовь,
среди других нас строго выбирала.

Не говори сегодня о судьбе,
о робком счастье среди постных буден.
Не говори.Я все скажу тебе.
О том, что было, и о том, что будет.

Как я люблю и как живу тобой,
как день хорош в холодном полусвете.
И он плывет спокойною волной.
И мы его будили на рассвете.

Небеса мерцают безучастно.
Над землею ночь и тишина.
Одиноко, строго и неясно
смотрит вниз неполная луна.

Чуть заметно мягкое сиянье
посреди завьюженых ветвей.
Сад ночной похож на изваянье
в тусклом свете старых фонарей.

И поверить нынче невозможно
в теплую надежду и весну.
Я дышу легко и осторожно.
Не вспугнуть бы эту тишину...

Прижимаюсь жаркой головою
к добела замерзшему окну.
Я озябла этою зимою,
но ее ни в чем не упрекну.

Это я согреться не умею,
проживая медленные дни.
И терплю потерю за потерей
постаревшей яблоне сродни.

А к утру рассерженная вьюга
запоет в заснеженной трубе.
Нам понять и отогреть друг друга
надо в зимней ветреной судьбе.

Не стихают ветра переборы,
тают крохи света и тепла.
И цветут морозные узоры
на холсте холодного стекла.

Утро в дом заглянет непременно,
сдернув ночи темную вуаль.
И наступит верно и надменно
от зимы оставшийся февраль.

Я сейчас на стекло подышу
и на нем о тебе напишу.
И открою потом январю
эти строки, в которых люблю.

Прочитает их ветер шальной
и вздохнет, улыбнувшись со мной.
Любопытно снежинки шуршат,
улетая в морозный закат.

Ну а я все черчу письмена
на холодной странице окна.

Мой шаг в зиме наивно осторожен.
Слух огорчен и взвинчен тишиной.
Ум надоевшей суетой стреножен.
Взгляд потускнел за снежной пеленой.

Ну а зиме пастельный цвет к лицу.
Снега слетают в мерзлую дорогу.
Январь уныло близится к концу,
всплакнув о расставании немного.

А я брожу по январю сама,
впадая в сплин и белую немилость.
Со мной идет капризная зима...
В нее влюбляясь, я бы с ней простилась.

Ночь уронила траурную шаль.
Едва мерцают звезды января.
Спит вековая мудрость и печаль
у самой кромки, края бытия.

Но этот сон - отсроченная смерть.
И, оставляя радость на земле,
покинув явность и надежды твердь,
жизнь остается тенью на стекле.

Бессмыслица успехов и надежд,
неверных впечатлений торжество,
укоры сердца и мираж побед -
все было и не стало ничего.

Бесстрастно небо смотрит на меня...
Ночь равнодушья ждет безмолвье дня.

Печально гаснет старая звезда.
Настырно кто-то дует на свечу.
И по ее последнему лучу
уходит мир в безвестность навсегда.

С его уходом гаснет робкий свет.
Теряется во мгле последний луч.
И среди темных и метельных туч
идет еще одна, чужая, смерть.

Мир человека - это мир любви,
рожденной на единственной земле,
среди поэтов, нищих, королей,
что так хранят сокровища свои.

Среди высот, падений и надежд,
колосьев, вод,восторгов и молитв,
утех веселых и кровавых битв,
премудрых притч и пустоты невежд.

Мир человека - тоже мир планет,
хранящих силу, счастье и тепло.
В нем тихо семя новое взошло
и свой навеки сохранило след.

Печально гаснет в небесах звезда.
Ее лучи утонут в вечной мгле.
Но слабый отсвет будет жить в земле,
презрев столетья, жар и холода.

Потери наши канут, как и мы...
Лишь луч блеснет среди угрюмой тьмы.

Бродят тени назойливо-сине,
и украдкою смотрят в окно.
Заморожено сыплется иней
на ленивую голову снов.

Вечера наплывают печально,
уходя в леденящий покой.
Только радость бывает случайной.
Остальное смешалось с тоской.

И плывет, и кочует за мною
этой зимней тоски пелена.
За устало склоненной спиною,
между тьмой и рассветом - она.

Спеют годы, как дальние звезды,
увядают, спадая в снега.
Им гореть невозможно и поздно.
Но негоже валяться в ногах.

Бродят тени назойливо-сине
и прохожих бегущих страшат.
Заморожено сыплется иней.
Замирает от стужи душа.

Так много дано было.Мало свершилось.
Взлетела судьба быстрокрылою птицей.
Бесстрашно вспарив, скоро долу спустилась...
Высокой - судьбе не пришлось получиться.

Так много дано было солнца и песен.
Сквозь ворохи буден мечта прорастала.
Мир около - скуден, неярок и тесен,
мне ближнего круга всегда было мало.

Так мало свершилось.Все просто и мило.
Слова моих песен в забытости тают.
Все было дано.А судьбы - не хватило.
Осталась иллюзия света и тайны.


© Copyright: Людмила Трембач , 2017

Спеют годы, как дальние звезды,
что мерцают в небесных снегах.
Им на землю холодную - поздно,
и негоже валяться в ногах.

Заметельные тянутся тени
и бегущих прохожих страшат.
И вздыхает, в борьбе и смятенье,
одинокая скрипка-душа.

В душе горчит. Душа - обид знаток.
Озябнув в ветре, с холодом смирилась.
Прости меня, о Господи, за то,
что я прощать, увы, не научилась.

Да и меня не жаловал никто.
Так и жила, не веря в жизни милость.
Прости меня, о Господи, за то,
что я прощать еще не научилась.

Копила веру и надежду впрок.
В упрямый рок обиды превратились.
Прости меня, о Господи, за то,
что я обид прощать не научилась.

Плывут слова.Уже из слов - поток.
Но верных фраз на свет не появилось.
Прости меня, о Господи, за то,
что я пока прощать не научилась.
[516x698]

Залязгав глухо, тронулся состав
в мир неизвестный, дальний, посторонний.
А я стою, обидно опоздав,
на этом старом стоптанном перроне.

И вслед гляжу.Тоску свою ловлю.
Она с поземкой колкою летает.
Я всякий раз к отходу норовлю.
Но непременно снова опоздаю.
[700x488]

У стужи зимней - характер скверный.
Непросто с нею в январских днях.
Метель гуляет скандально-нервно,
и сыплет снежное второпях.

Тут скука мутно ворчит и ноет,
надменно взгляды от нас храня.
И не случится ей быть иною,
в глухие дебри метель маня.

Январский полдень похож на вечер,
пустой и сонный,почти глухой.
Устали в мутной печали плечи
среди озябшей толпы людской.

Как скудно солнце.Как резок ветер.
У зимней стужи - несносный нрав.
Сегодня полдень похож на вечер.
И в этом полдень, пожалуй, прав.
[700x631]