Вчера, когда мы с друзьями "поджигали ночь" во время симфонического open-air'а, я случайно подняла голову вверх и увидела одну-единственную, маленькую, но очень яркую звезду. Ее было видно даже сквозь лучи огромных прожекторов, окрасивших небо в коричневатый цвет. Я стояла и пялилась на эту звезду несколько минут, пока не затекла шея. Позже, когда я отошла по своим делам туда, куда прожекторы не попадали, я снова подняла голову, чтобы увидеть остальные звезды, и - опять-таки по воле случая, - увидела другую звезду, больше и ярче. Она некоторое время висела на одном месте и мерцала, а затем, словно увидев, что я на нее смотрю, подмигнула, тронулась с места и через пару мгновений растаяла в небе.
Может быть, это я люблю звезды. А может быть, это звезды любят меня?

пиноккио просыпается весь в холодном поту
ему кажется что из пальцев рук у него вырастают корни
его острый и длинный нос чует беду за версту
она пахнет холодной землею и огуречным раствором

той беде имя синяя фея она приходит во сне
волоча за собой ткани рваных видений бледных
пиноккио прячется под кровать он боится увидеть смерть
и ему кажется что из головы у него вырастают ветви

он еще не живой но отчаянно хочет им стать
рвет руками корней паутину, оплетшую, словно кокон
синяя фея глумится над ним так как совесть ее чиста
она не убивала сверчков, но ее чистота
может быть жестокой

и пиноккио отчаянно рвется к мечте хоть она далеко
между тем как другой уж давно бы примерил петлю
а мошенники все зазывают детей в страну дураков
обещая в обмен на душу сладости и конфеты

тщетно клясть их за это и тщетно пытаться мстить
и пиноккио ждет и как будто бы между прочим
в его животе тем временем вырастают кусты и цветы
образуя новые жилы кишки и почки

и ему кажется что стебли вырываются из него и ползут наверх
оплетая колонны и мачты дома и небо
и пиноккио улыбается и из глаз его льется свет
и с каждой новой слезой он становится все сильнее

и синяя фея внезапно становится вовсе не злой
и улыбаясь ему говорит; блаженен любой кто плачет
человеком не просто быть человеком быть тяжело
но теперь я уверена - ты настоящий мальчик

Вышел я давеча в магазин за гречкой или за чем-то там еще - не помню уж точно, за чем. Иду, курю, никого не трогаю, как вдруг вижу - две девки на скамейке рядом с качелями сидят, пивасик попивают, покуривают и разговаривают. Одна из них вроде как обычно одета, а вторая в кожаной курточке, в джинсах и в тяжелых ботинках, брюнетка, с "цветочками" на щеках. Говорит своей подруге что-то с воодушевлением, а та ее слушает. Я из простого любопытства подошел поближе и стал возле дерева, чтобы меня не было сильно заметно. Девчата между тем продолжали бурно обсуждать насущные дела.
- Нет, ну ты представь, - разглагольствовала "рокерша" (голос у нее был высокий и прямой, чуть визгливый от напряжения или возмущения), - ты представь себе, Ксюха, говорит он мне - поезжай в Турцию или в Эмираты, там как раз девки англоговорящие в отельном бизнесе нужны?! А я ему - ты что, козел, совсем поехавший?! Ты, говорю, за проститутку меня считаешь? Поезжай сам в свои Эмираты, жопой торгуй, если так хочешь! А он в ответ только ржет. Представляешь, Ксюх, ни единого слова - только ржет, как конь! Я у него спрашиваю ты чего, скотина, лыбишься? А он мне - ничего, - говорит! То есть как это ничего?! Только что меня хотел к черножопым ублюдкам заслать, а теперь "ничего"?! Хороша позиция! Как будто бы все, мать его, так просто! Ну сама посуди, Ксюха, - что мне в этих Эмиратах гребаных делать? Что я, белая женщина, забыла среди этих моллюсков?!
- А я бы на твоем месте в Эмираты поехала, - мечтательно протянула Ксюха и тотчас же получила мощный щипок от подруги.
- Ну вот и езжай, раз такая шалава, - прошипела "рокерша", - а мне честь моя дорога. Я под черножопого никогда в жизни не лягу, слышишь?!
- Ага, а под своего крокодила ложишься, - не осталась в долгу Ксюха, - да по мне, так лучше с черножопым, чем с ним!
- Да иди ты на ***! - не выдержав, заверещала "рокерша", вскакивая со скамейки, и тут ее взгляд случайно упал на меня. Я не успел нырнуть обратно за дерево и остался стоять, где стоял. Девица смерила меня взглядом, полным самого глубокого презрения, и сквозь зубы процедила:
- А вы-то, гражданин, чего здесь встали? Так интересно чужие разговоры подслушивать, что ли?
- Да нет, я просто мимо проходил, - смущенно отозвался я. - А вам, девушка, чтобы вас не слышали, я посоветовал бы кричать потише. А то по всему двору слышно.
И, гордый произведенным на "рокершу" впечатлением, я развернулся и пошел туда, куда направлялся до этого. Девица еще долго кричала мне вслед какие-то гадости, но я уже не слушал ее. У меня были дела поважней - надо было сварить гречку перед тем, как вернется с дачи брат, и покормить кота.

Фотографии GrainneWyn :

On the Melancholy Hill

Бомжи поджигают ночь
[400x300]