Фламандский художник Ганс Эворт (1520-1574)
Генрих VIII
Камея – это символ утончённой красоты. Это произведение искусства, в котором тонкое изящество, отточенность форм, красота и совершенство.
Камеи – античные произведения искусств, которые олицетворяют идеал гармоничного и прекрасного, созданного человеком.
Чтобы рассказать историю камеи, дадим определения некоторым терминам, которые в наших описаниях могут понадобиться.
Глиптика – искусство резьбы по камню.
Геммы – это камеи и инталии.
Камеи - резные камни с изображением, исполненным в рельефе.
Инталии – камни или геммы с углубленным изображением. С давних-давних времён они служили печатями.
Встреча Андрея Вознесенского и Татьяны Лавровой положила начало их тайному роману.
Татьяна Лаврова — звезда фильма «Девять дней одного года», которая могла покорить любого мужчину одним только взглядом, к тому времени уже успела пережить два расставания после крушения отношений с Евгением Урбанским и Олегом Далем.
И кумир миллионов, поэт-шестидесятник Андрей Вознесенский, выступления которого собирали стадионы зрителей.
Вознесенский полностью завладел душой и сердцем актрисы. Их тайный роман, когда Лаврова ждала, что возлюбленный решится уйти из семьи, а он так и не осмелился поставить точку в отношениях с супругой — Зоей Богуславской, длился 7 лет и закончился болезненным расставанием.
Никколо́ Пагани́ни (итал. Niccolò Paganini; 27 октября 1782, Генуя — 27 мая 1840, Ницца) — итальянский скрипач-виртуоз и гитарист, композитор.
Одна из наиболее ярких личностей музыкальной истории XVIII—XIX веков.
Ранние годы
Никколо Паганини был третьим ребёнком в семье Антонио Паганини (1757—1817) и Терезы Боччардо, имевших шестерых детей. Его отец был одно время грузчиком, позднее имел в порту лавку, а при переписи населения Генуи, выполненной по приказу Наполеона, назван «держателем мандолин».
Когда мальчику исполнилось пять лет, отец, заметив способности сына, начал учить его музыке сначала на мандолине, а с шести лет — на скрипке. По воспоминаниям самого музыканта, отец строго наказывал его, если он не проявлял должного прилежания, и это впоследствии сказалось на его и без того слабом здоровье. Однако Никколо сам всё более увлекался инструментом и усердно упражнялся, надеясь найти ещё неизвестные сочетания звуков, которые удивили бы слушателей.
Мальчиком он написал несколько произведений (не сохранились) для скрипки, которые были трудны, однако сам он их успешно исполнял. Вскоре отец Никколо отправил сына на обучение скрипачу Джованни Черветто (Giovanni Cervetto). Сам Паганини никогда не упоминал, что учился у Черветто, однако его биографы, например Фетис, Джервазони, упоминают этот факт. С 1793 года Никколо стал регулярно играть на богослужениях в генуэзских церквях. В то время в Генуе и Лигурии сложилась традиция исполнять в церквях не только духовную, но и светскую музыку. Однажды его услышал композитор Франческо Ньекко, который взялся консультировать юного музыканта. В том же году он прошёл обучение у Джакомо Коста, пригласившего Никколо играть в соборе Сан Лоренцо, капельмейстером которого он был. Неизвестно, посещал ли Паганини школу, возможно читать и писать он научился позднее. В его письмах, написанных в зрелом возрасте, встречаются орфографические ошибки, однако он обладал некоторыми познаниями в литературе, истории, мифологии.
Первый публичный концерт (или, как тогда говорили, академию) Никколо дал 31 июля 1795 года в генуэзском театре Сант-Агостино. Сборы от него предназначались на поездку Паганини в Парму для обучения у знаменитого скрипача и преподавателя Алессандро Ролла. В концерт было включено сочинение Никколо «Вариации на тему Карманьолы», вещь, которая не могла не понравиться генуэзской публике, в то время настроенной про-французски. В этом же году меценат маркиз Джан Карло Ди Негро отвёз Никколо и его отца во Флоренцию. Здесь мальчик исполнил свои «Вариации…» скрипачу Сальваторе Тинти, который, по словам первого биографа музыканта Конестабиле, был поражён невероятным мастерством юного музыканта.
Прислали мне на вайбер этот удивительный ролик.
Сначала посмотрите его, и только потом нажмите "ДАЛЕЕ..."
Bartolomeo Vivarini, Venetian
Franciabigio (Francesco di Cristofano), Italian, 1484-1525
Il Romanino (Girolamo di Romano)
Родина шансона — Франция.
Королевский дворец в Неаполе — главная резиденция монархов Королевства Обеих Сицилий из династии Бурбонов.Помимо своей романтичности и сладкой ноты мечты, Неаполь покоряет своей архитектурой. Одним из главных сооружений города является королевский дворец «Палаццо Реале». Он был построен в XVII веке архитектором Луиджи Ванвинтелли, который служил династии Бурбонов. В 1837 году, во время большого пожара, дворец пострадал и подвергся большой реконструкции, после чего был уже представлен в неоклассическом стиле. |
Королевский дворец в Неаполе — главная резиденция монархов Королевства Обеих Сицилий из династии Бурбонов.Помимо своей романтичности и сладкой ноты мечты, Неаполь покоряет своей архитектурой. Одним из главных сооружений города является королевский дворец «Палаццо Реале». Он был построен в XVII веке архитектором Луиджи Ванвинтелли, который служил династии Бурбонов. В 1837 году, во время большого пожара, дворец пострадал и подвергся большой реконструкции, после чего был уже представлен в неоклассическом стиле. |
В ее судьбе, творческой биографии так и не случилось главной роли, а в личной жизни - большой взаимной любви. «За талант нужно платить», - любила повторять Фаина Раневская. Сама она заплатила за него своим одиночеством...
Будущая легендарность - Фаина Раневская (настоящее имя Фанни Гиршевна Фельдман) была рождена в богатой еврейской семье 27 августа 1896 года.
Ее родителей, Гирша Хаимовича и Милку Рафаиловну Фельдман, в Таганроге знали и уважали. На их дом на Николаевской улице показывали пальцем: «Вот так хоромы!» Через два года после рождения Фанечки отец выкупил особняк у купца и заново его отстроил, благо средства позволяли. Кроме фабрики красок, мельницы и магазина стройматериалов, в собственности Фельдманов числился пароход «Святой Николай».
Отец был серьезным и очень занятым человеком, мать - отличной хозяйкой. Вот только на детей времени у нее почти не было: четверо сыновей и обе дочери были на попечении гувернанток. Впечатлительной с детства Фанечке не хватало материнской ласки. Страдала она и оттого, что считалась в семье гадким утенком: девочка родилась на редкость некрасивой. Особенно это бросалось в глаза на фоне сестры - красавицы Беллы. Позже, играя в спектакле по пьесе Ибсена, над фразой «Мама, дай мне солнца!» Фаина Раневская неожиданно даже для себя разрыдается. Это был девиз ее сытого, но лишенного любви детства.
Фаина получила классическое для девушки дореволюционной России домашнее образование. Дополнительно занималась в частной театральной студии. Отец воспринял ее увлечение как блажь: таланта актрисы в младшей дочери он не видел.
Робкая и застенчивая, девочка к тому же часто заикалась. Однако любовь к театральным подмосткам в биографии Раневской заставила 19-летнюю Фаню впервые в жизни проявить твердость и даже непокорность. Словно чеховская героиня, она бредила столицей, театральным вузом, жизнью московской богемы. Отец пришел от ее идеи в ярость, и тогда на собственные средства Фаня купила билет на поезд - в один конец. На вокзале тайком от отца мать успела сунуть дочери несколько смятых купюр.
Увы, столица в биографии Раневской не ждала Фаину с распростертыми объятиями, а приговор комиссии в театральном вузе был ужасен: «Некрасивая и неспособная». Но отходных путей не было, и девушка устроилась в Малаховский дачный театр. Сняла комнатку на Большой Никитской, куда частенько заглядывали ее новые знакомые: Марина Цветаева, Анна Ахматова, Макс Волошин, Осип Мандельштам, Владимир Маяковский.
Фаня поступила в частную театральную студию и параллельно играла в массовке, колеся с театром по захолустьям. Но деньги быстро закончились, и из студии пришлось уйти. Актриса, занесенная ныне в десятку лучших в мире, так и не получила театрального образования...
Мать тайком от отца посылала ей деньги. А потом грянула революция, и вся семья Фельдман на собственном пароходе «Святой Николай» покинула Россию. Навсегда. Больше своих близких Фаина не видела никогда.