Жареная куриная печень с овощами - совершенно необычная по вкусу на основании старого рецепта.
Я обожаю печень - куриную, телячью, свиную, кроличью, индюшиную - да любую. Главное условие - чтобы она была хорошо приготовлена и не пересушена. И я очень сочувствую тем, кто печень на дух не переносит.
Самая простая в приготовлении - куриная печень. Она не требует сложной предварительной обработки и готовится очень быстро. Плюс из всех видов печени у нее самый мягкий и нежный вкус.
В этом рецепте я предлагаю быстро обжарить печень с овощами и соевым соусом - это очень вкусный вариант приготовления куриной печени. Вооружайтесь.
Курица в лаваше запеченная в духовке с картошкой - обычные ингредиенты и очень достойный результат
В нашем сегодняшнем рецепте я расскажу, как приготовить изысканное и малобюджетное блюдо, которое украсит любой стол. Речь идет о о курице в лаваше запеченной с картошкой, которую я попробовала впервые у сестры в гостях, удивила сразу - это было очень вкусно и аппетитно. А какой запах! Оказалось, что и готовить её легко. Этот вариант идеален для ситуации, когда «гости на пороге», ведь блюдо готовится предельно просто и быстро. Вкус же и аромат превзойдет все ваши ожидания.
Для этого понадобятся тонкие армянские лаваши. Мясо получается очень сочным, а картофель – невероятно мягким. А самое вкусное в этом блюде – это нижний слой лаваша, который пропитан всеми соками. Такое блюдо сможет приготовить любая хозяйка, и тем самым порадовать и накормить своих гостей за столом.
Всё приходит слишком поздно:
Мудрость — к дряхлым, слава — к мертвым,
Белой ночи дым беззвездный
В небе, низко распростертом, —
К нам с тобой, идущим розно.
Все приходит слишком поздно:
Исполнение — к желанью,
Облегчение — к недугу.
Опозданья, опозданья
Громоздятся друг на друга…
Сизый свет течет на лица,
Купола, ограды, шпили…
Снится, может? Нет, не снится.
Вот он, город-небылица,
Мы одни из прочной были —
Взгляды тусклы, лица постны.
Все приходит слишком поздно:
К невиновным — оправданье,
Осуждение — к убийце.
Опозданья, опозданья,
Век за них не расплатиться.
А мечтали! Жадно, слезно
Здесь, вдвоем — сквозь все запреты…
Все приходит слишком поздно,
Как пришло и это лето.
Грустно невских вод теченье,
Время дышит грузно, грозно.
Слишком позднее прощенье…
Все приходит слишком поздно…
Порывистый ветер листву несёт — теперь ни к чему она,
И пусть говорят, что проходит всё, но всё это — не для нас.
Неспешно бредёт за строфой строфа, упорно пером скриплю,
И, если ты думаешь, это — фарс, я думаю это — блюз.
Порою нахлынут тоска и страх, но ты всё равно держись!
И пусть говорят, что любовь — игра, по-моему, это — жизнь.
Не нужно твердить, что она «была» — фатальности не люблю,
И, если ты думаешь, это — плач, я думаю, это — блюз.
Дороги раздолбана колея, но вертится колесо,
И пусть говорят, что всё это — явь, по-моему, это — сон.
Пусть к чаю привязан как наркоман, по прежнему мало сплю,
Ты, думаешь, что я сошел с ума, я думаю, это — блюз.
Я строю (пусть это звучит смешно) храм Осени на воде,
И пусть говорят, что настала ночь, по-моему, это — день.
A осень как кошка не помнит зла и я на неё не злюсь,
И, если ты думаешь это — блажь, я думаю, это — блюз.
Мы встретимся скоро, я так хочу побыть на одной волне,
И пусть говорят, что всё это — чушь, по-моему — вовсе нет.
Нам каждое лето пойдёт за сто и я на него молюсь,
И, если ты думаешь это — стон, я думаю, это — блюз.
Там плещется море, шуршит песок, там рядышком ты и я,
И пусть говорят, что всё это — сон, по-моему, это — явь,
И я не сопьюсь — ты не верь другим, и в речке не утоплюсь,
И, если все думают, это — гимн, я думаю, это — блюз.
Пред тем, как разлететься на куски,
на боль в висках, на неблагие вести,
мы стали так отчаянно близки,
как два металла, спаянные вместе.
Окрестный мир ютился по углам,
став пустотой, неразговорной темой
нам — близнецам, прославившим Сиам
единой кровеносною системой.
Мы отрицали приближенье тьмы
и восславляли гордое светило…
Но как-то поутру проснулись мы —
и в лёгких кислорода не хватило.
Ни я к высокогорью не привык,
ни ты. Нас ослепили солнца блики.
О да, «Ура!» — взобравшимся на пик.
«Гип-гип-ура!» — оставшимся на пике.
Мы — не смогли экзамен этот сдать,
сползли с небес в земную полудрёму…
«Лицом к лицу лица не увидать» —
как говорил один слепец другому.
Над домами, домами, домами
голубые висят облака —
вот они и останутся с нами
на века, на века, на века.
Только пар, только белое в синем
над громадами каменных плит…
никогда никуда мы не сгинем,
мы прочней и нежней, чем гранит.
Пусть разрушатся наши скорлупы,
геометрия жизни земной —
оглянись, поцелуй меня в губы,
дай мне руку, останься со мной.
А когда мы друг друга покинем,
ты на крыльях своих унеси
только пар, только белое в синем,
голубое и белое в си…
И вот уже вхожу в такую реку,
Что самый дальний берег омывает,
Где человек прощает человеку
Любую боль, которая бывает.
Пускай река всему меня научит,
Пока плыву по этой самой глади,
Где человека человек не мучит,
Не может мучить человека ради.
Хотя б коснуться берега такого,
Который мог покуда только сниться,
Где человек не мучает другого,
А только сам трепещет и казнится!
И ни челна, ни утлого ковчега, —
Волна речная берег предвещает,
Где человек прощает человека,
Где человека человек прощает.
В кухне со стенами цвета берлинской лазури женщина яблоко режет на ровные дольки. Я наблюдаю за ней через призму — и только. Я вне сюжета, поэтому он предсказуем. Яблоко ляжет на блюдо с узором восточным, красное ляжет в бокалы, мы ляжем на пледы. Будет и лес за окном, и холодное лето, будет и ливень под утро (но это не точно). Свет из угла — от торшера за бархатной шторой, свет от окна (даже в полночь еще не темнеет), я вне сюжета, поэтому я не сумею выйти за рамки квартиры/страны/разговора. Фильм оборвется, на полку отправятся книги, будет поставлен на место нахальный будильник. Сны — порождение фокусов Боско-Гудини — все объяснят достовернее многих религий. В кухне со стенами цвета берлинской лазури, в городе, тянущем руку к огромному лесу, в смысле, в июне, в себе, в этом плюшевом кресле я вне сюжета, поэтому он предсказуем:
она будет счастлива.
Я узнаю тебя в каждой сопливой песне,
в каждом знакомом месте и в каждом слове.
В каждом мужчине, который со мной нечестен.
В каждом укоре, в каждом нелепом споре.
Я узнаю тебя в каждом надрывном вое,
в каждом отрывке текста и в каждом баре.
В каждом пустом сарае, стоящим в поле.
В каждом из тех, кто язвителен и нахален.
Я узнаю тебя в каждом похожем взгляде,
в каждой ухмылке, брошенной мне вдогонку.
Ты узнаешь меня в каждой хромой собаке,
в каждой бесстыдной и молодой девчонке.
Ты узнаешь меня в каждом вина бокале,
в каждой, с похмелья выпитой, стопке водки.
В каждом ударе, в каждом случайном шраме.
В каждой, кто смотрит прямо и шутит колко.
И, когда память так ловко мозги туманит,
в голову лишь вбивается «слишком долго».
Сложно забыть того, кто однажды ранил
сердце снарядом, пущенным из двустволки.
Единственно чем славен — Вас люблю.
Надеюсь, не смoгу сказать: Любил когда-то…"
Александр Ковалевский
Забывчива. Красива иногда.
Ношу «на выход» золото молчаний.
На гуще и не пробую гадать,
тих голос, ну, а сердца стук отчаян.
Единственно, чем славна я — л ю б л ю.
Хотя, бесславна тем же.
Злюсь вполсилы.
Кормлю синиц, но верю журавлю.
Надеюсь, не смогу сказать — л ю б и л а…
ну и что, пусть пола — слабого,
нам на шею — ноша ввЕрена.
то ярмом, крестом, то орденом,
полных силушки мужчин.
как не хочется быть бабою,
просто женщиной быть хочется.
не искать волос «серебряных»,
преждевременных морщин.
то из ям вас выволакивать,
то переть локомотивами,
но при этом майку желтую
своим «лидерам» — к ногам.
дозволяется поплакать нам
это ж вы — такие сильные,
что на тихое «пошел бы ты»
не к дверям — а на диван.
то по кОням, то по избам мы,
то пожар, то смерч, то засуха,
сильный пол — покрыли трещины,
словно памятник в веках.
ах, как хочется быть избранной,
в чьем-то сердце жить за пазухой,
и не «полом» — просто женщиной
быть на любящих руках.
И куда это мы на таких скоростях?
Уж не лучше ли нам задержаться в гостях,
Где по стенам и полу гуляют лучи,
Где счастливые звёзды мерцают в ночи,
Где так сладко чаёк попивать вечерком?
И куда это мы так летим с ветерком?
Так летим, будто где-то счастливый народ
С нетерпением ждёт нас у райских ворот?
Не спеши, моя девочка… ну их, к чертям собачим…
Межсезонье ещё не повод клеймить запястья.
Ну, давай посидим, покурим с тобой, поплачем,
А потом разберёмся, что нужно для бабьего счастья…
Потерпи, моя девочка… утро всегда мудрее
/У рассвета для каждого есть в рукаве свой козырь/
Леденящая боль растает — будет теплее,
Ведь для этого Бог и придумал когда-то слезы.
Далеко до зари? Это время дает отсрочку,
Чтобы ты поняла, что успела ещё так мало…
Не спеши опрометчиво жирную ставить точку,
Ставь тире и давай начинай эту жизнь с начала.
От разбитых бокалов истерзана жизнь до истерик
Сколько можно скользить и опоры не чувствовать сколько
Выбрать меньших из зол быть ли золушкой верить не верить
Собирать ли обратно и тратить ли клей на осколки
Притворяться любимой до пятнышка кончика ногтя
Станиславский увидев от смеха наверно бы помер
Если в каждом из глаз ложь на донышке ложечкой дегтя
То зачем этот пламень и мед и гостиничный номер
Изменять изменяться до боли бояться измены
Отложить на вчера то что было возможно сегодня
Оставаться на месте бежать не решаться мгновенно
Сжечь мосты и паромы сломать переправы и сходни
Нападать защищая построить песочную башню
Запереться заплакать забыть побывать несмеяной
Отказаться казнить согласиться помиловать страшно
Рассказать хоть кому-то что быть единицей так странно
К ссоре соль просыпать просыпаться не там и не к месту
Не молоть чепуху из пакетика пить капуччино
Торопиться успеть опоздать и понять наконец-то
Что разбитый бокал был уже далеко не причиной.
Когда, спустя сто миллионов врак,
Захочешь отыскать меня, дурак,
Не путайся и сам себе не лги,
Ищи меня не по следам ноги,
Ступавшей здесь и не ступавшей там,
Не по годам и не по городам,
Не по вещицам, сосланным в музей,
Не по воспоминаниям друзей.
Мой шаг привычен, путь исповедим:
Иди, мой верный, по стихам моим!
Чудные, злые, полные огня,
Они, конечно, выдадут меня.
О Боге, о любви и о войне —
Стихи, как вехи, выведут ко мне.
Давай же, мой навеки, сделай милость,
Узнай, о чем душа моя томилась,
К кому ласкалась, в чью стучалась дверь
И где она скрывается теперь.
Где именно, в каком таком раю,
Она еще не раз найдет твою.
этих женщин снимаешь с кожей –
с отпечатками пальцев…. губ….
не сумеешь –
себе дороже,
станешь старше, она – моложе…
этих женщин казнят….. итожат,
обнуляют в себе и жгут….
……………….
их вбирает огромный космос –
уязвлённый,
ревнивый бог…
сам отныне им треплет косы,
позволяя светло и босо
уходить к облакам и звёздам
в лабиринты ночных дорог…
………………….
этих женщин не станет меньше,
если станет –
то на одну…
мир не даст ощутимых трещин,
/кроме той, что в душе, конечно/
ход вещей неизменен:
вещи
объявляют тебе войну…
………………
телефоны, холсты, газеты
немотой обжигают слух,
на молчанье снимая вето,
словно кожицу с тонких веток -
обнажают в тебе поэта,
небесам выпуская дух
………..
нереальным, волшебным снегом,
что ложится в строку,
как дым,
пишет пО небу тонким мелом -
стих становится белым-белым,
чтоб отныне ты просто пел им –
этим женщинам
роковым…
Соус для салатов на кефире - достойная замена майонеза
Воздушный необычный соус для тех, кому надоела обычная заправка в виде майонеза. Представительниц прекрасной половины человечества порадует его низкокалорийные и диетические качества. В основе соуса – 1%-ный кефир! За счет перетертого яичного желтка соус получается густым. А горчица придает ему нужную пикантность. Этот легкий и вкусный соус можно использовать как для заправки салатов, так и просто есть его вместе с мясом или овощами, включать в составляющие бутербродов, различных холодных и горячих закусок.
Очень сытное и нежное и обалденно вкусное блюдо-кабачковые беляши с фаршем. Мои домочадцы постоянно просят приготовить эти беляши, особенно муж (знает же толк в еде). Ну еще бы — какой мужчина не любит беляши? Ответственно заявляю: раз приготовите, попробуете — потом будете все лето готовить. Настолько вкусно! Прекрасный летний, сытный и очень быстрый ужин за 15 минут! Ну какой мясной ужин можно так быстро приготовить? Чего-то на ум ничего не приходит. Может, вы, дорогие читатели, напомните мне такие блюда и поделитесь их рецептами. Такие беляши одинаково любят и взрослые, и дети. Особенно со сметанкой, а можно с овощами, мне больше всего нравится со свежими помидорами. Одним словом, пробуйте и откройте для себя прекрасное летнее блюдо!
Мягкий домашний сыр с укропом - вкусно и бюджетно - ни сметаны, ни яиц
Сыр получается мягкий, ароматный, достаточно плотный, с легким сливочным послевкусием. Всего за один час можно приготовить такую замечательную закуску!