***
В ноутбуке дорамы.
Заряжаю себя позитивом.
Хватает на час примерно.
Сердце сжимает тоской.
Включаю музыку разную:
От Баха и до шансона.
Пусть шумит, как море,
В раковине ушной.
Скрещиваю ноги,
Растягиваюсь, ныряю.
Кажется, я− русалка.
Правда, уже не твоя…
А на стене картина.
А на картине остров.
По нарисованной суше
Бродит душа моя…
***
Как горько-сладко
Думать мне,
Что не по воле разума,
А по теченью времени
Уйдут воспоминания,
Сомнения, волнения,
Терзанья
чередой…
Не оскорбят немыслимо
И злобно и завистливо,
Не обдадут удушливой,
Презрительной
Волной…
Дорог такое множество…
Протоптанных,
Нехоженых…
Через сердца
Проложенных.
Идти мне по одной,
где ждет меня
Покой…
***
У нас с тобой все врозь…
Развенчалось, по швам
Разошлось…
Не спелось и не сбылось.
Может, так надо…
В прошлом
Общие жизни года,
Маршруты и города,
Что канули навсегда
В снегопады…
А теперь две мечты
Поврозь,
Две тоски, две души
Поврозь…
Нас полощут
Косые дожди,
Громы и грады…
От любви не осталось
Следа…
Одиночества
Светит звезда.
И ночные летят
Поезда
Навсегда, в никуда,
В никогда…
Без преграды…
Так много перемен
И в жизни и в душе.
Но непорочен снег,
И музыка осталась.
И теплою рукой
Закрою я глаза:
пусть сбудется теперь
все то, о чем мечталось.
Пусть вопреки всему
я упаду в цветы,
в объятия любви,
в тепло земное,
в лето. И рядом
будешь ты.
И рядом будешь ты
Один лишь только ты.
С заката до рассвета.
Стихи −вольфрамовая нить
И голод одиночества.
Дилемма: быть, или не быть
И голоса Пророчества…
От них бессонница и боль
Стрелою в сердце вбитая…
И в вечность дверь перед грозой
Скрипящая, открытая…
В детстве у меня был свой остров. Совсем не такой, как Ко Лан. У него, отродясь, и названия то не было. Всего их два в районе нашей Юрги. Вот тот, что дальше от города и ближе к Кэчи − мой. Когда я была маленькой, мы с соседями Заплечными ходили туда купаться, а с бабушкой Ефросинией – по черемуху. Моя избирательная память сохранила какие-то отдельные зарисовки тех времен. Я отдыхаю в тех воспоминаниях душой. Я храню их бережно и вспоминаю время от времени, словно стираю пыль со старых полочек памяти…
Пока мы плыли на Ко Лан, я напряженно всматривалась вдаль, все ждала: когда же он появится на горизонте? По левую сторону появился какой-то островок, но мы прошли мимо. И только минут через десять наконец появился он. Коралловый остров.
Я успела на последний, часовой паром! Последний паром с острова будет уходить в пять. У меня не так много времени на самостоятельную экскурсию и купание. И я очень боюсь почему-то опоздать, а потому сразу решаю: никуда не забредать и болтаться вблизи пирса. А еще я боюсь отродясь не виденных мною морских ежей. Они представляются мне такими себе обычными сибирскими ежиками, только зарывшимися в песок. Нас предупредили, что их уколы ядовиты, и это не страховой случай. Так что если вдруг случится с кем такая неприятность − сама и виновата.
Паром освобождается за считанные минуты! Все спешат на остров.
Ко Лан – самый, пожалуй, густонаселенный из всех ближайших островов. Протяженность его всего 4 километра. Боже! Сколько же здесь народа! Весь берег до самого горизонта слева оккупирован людьми. Брось камень и непременно попадешь в кого- нибудь! Здесь та самая прозрачно бирюзовая вода и тот самый белый песок, которые мы видим на многих рекламных картинках. Старинные сваи пирса покрыты здоровенным слоем ракушечника. Вода- просто заглядение. Я стою и любуюсь, любуюсь, любуюсь. А люди купаются! Купаются и загорают! Потихоньку иду на берег. Лазить по острову в тени деревьев, когда есть такое море и такой песочек- несусветная глупость. Иду на пляж по левую сторону от пирса. Он не такой густонаселенный. В воду захожу, не снимая сандалии. Брожу, качаюсь по волнам в чистой синей теплой воде. Это наслаждение, которое не забудешь…
Выхожу на берег, собираюсь прилечь, но тут же вспоминаю про ежей. Ух, нет! Теперь уж буду беречь свою шкурку. Тем более, что я успела уже не только загореть, но и порядком перегореть! Оставшееся время посвящаю праздношатанию и фотографированию. Я не обедала, но совсем не голодна! Видимо, хватает впечатлений.
Приближающийся через час паром притягивает меня, как магнит! Погрузка идет быстро. Паром уже готов отчалить, а к его бортам еще причаливают лодки, с которых на борт перепрыгивают, перелазят и втягиваются руками заботливых пассажиров чуть не опоздавшие туристы. После третьего гудка отправляемся. Кто не успел- ждите следующий!
Обратный путь занимает сорок минут. Легкий бриз. Остров исчезает из виду как-то внезапно. На борту звучат такие милые тайские мелодии. Слов я, конечно, не понимаю, но мне кажется, что все песни о любви робкого юноши к милой девушке и о любви робкой девушки к милому юноше. О чистой такой и нежной любви…
Паттайя в голубой дымке, потом в сером тумане, потом начинают прорисовываться все четче и четче очертания береговой линии. Морской воздух целебными флюидами проникает в каждую клеточку тела. Километра за два до причала видим в море дельфинов, ближе к берегу −несколько белых бабочек. И душа моя, как эти бабочки все порхает и носится где-то над волнами…
Гомоня и топая, толпа покидает гостеприимный паром. Мне остается добраться до отеля. Через час я уже в номере.
−Где была? −спрашивает меня Наталья.
− Да, на море ходила, − говорю чистую правду я.
Долго ли коротко я бреду по берегу, но пройдено уже немало. По времени – часа полтора. И тут дорогу мне преграждает неожиданная и неодолимая преграда- железобетонное ограждение, за которым я наблюдаю мутноватой воды реку, впадающую в залив. Ну что ж? Придется менять план и обходить ее стороной. Иду вдоль реки. Попадаю в квартал, где живут только местные жители. Своеобразный колорит закрытых заборами построек рассмотреть удается разве что мельком- через случайно приоткрытые ворота видны цветочные клумбы и сохнущее на веревках белье.
Выхожу на улицу, вижу, что можно сесть на тук-тук и пытаюсь сориентироваться по карте: как далеко я забралась? С чьей-то помощью определяю свое местоположения. Два, или три раза ввожусь в заблуждение, потом еду несколько остановок и выхожу. Все. Дальше пешком до самой известной улицы Паттаи- Walking street. Говорят, что жизнь, начинающаяся здесь после заката солнца, полная огней, баров, проституток и развлечений. Днем – улица, как улица, только на каждом доме вывески баров, секс- шопов и т.п. Много надписей на русском. В общем, любой может найти себе здесь удовольствие по душе и по карману. В одном заведении вас ждут девушки славянки, в другом- тайки, китаянки. Где-то тихо играет музыка. По всему видно, что километровая улица устала и спит, отдыхает перед очередным взрывом страстей и веселья, гульбы и алкания. Дивлюсь и иду дальше, к морю.
И тут взору открывается картина, которая невольно слетает с губ удивленным: «О-оооо!» По всему берегу на волнах качаются сотни лодочек, катеров, яхточек и яхт! А там, вдали, где большими буквами написано название города, виден выдающийся пирс, с причаливающими к нему кораблями, паромами и пароходами. Вот туда- то мне и нужно! По рассказам подруги, каждый час от пирса отходят паромы, которые везут жителей и гостей города на прибрежные острова. Цена вопроса- девяносто бат! И, пожалуйста − тебе обеспечена незабываемая морская прогулка!
«Спешу-спешу-уууу», −сообщает зовом сигнальной трубы паром, отходящий на Ко-Лан. Он такой старенький, такой весь переполненный гомонящим народом, что я уже немного трушу! Потом вовремя вспоминаю «двум смертям не бывать, а одной не миновать» и моментально успокаиваюсь. «Бегу-бегу!», −сообщаю я на бегу парому. Кто-то успевает вовремя подать руку заполошенной русской туристке и она, счастливая, взлетает по трапу. На нижней палубе мест почти нет. На верхней −немного свободнее. Всем входящим предлагают надеть спасательные жилеты. Человек восемьдесят в веселых оранжевых жилетках уже сидят на длинных деревянных скамейках. Паром чинно отдает концы и выходит в открытое море.
Слава тебе, господи, что я плыву на верхней палубе! Во- первых, мне все видно, во вторых, почти не качает! Видно, как по волнам, задрав носы, стремительно мчатся, подпрыгивая и окунаясь в волны маленькие лодки и катера. Вот кому обеспечена морская болезнь! Вот где адреналин и американские горки! Вода меняет цвета от сине-серой до бутылочно-зеленой. Я физически ощущаю всю огромность моря, всю глубину его и красоту!
В мире, и в море, и в жизни существуют приливы и отливы. Я их путаю. Где прилив, где отлив?
После жизненных приливов-отливов обычно наступает время затишья. Оно дано для того, чтобы убрать весь накопившийся мусор, очистить место в душе для вечного, прекрасного, нетленного, выбросить что-то старое и купить что-то новое. Не в состоянии поменять квартиру, машину и дачу? Купи хотя бы новые тарелки и блюдца! И начни новый день с чашечки горячего чая, или кофе. Что тебе больше по душе? И обязательно пересмотри старые фотографии и помечтай о новых светлых, голубых далях ...
После утреннего прилива вода отступает и на берегу Сиамского, или любого другого залива, остаются ракушки и прочие моря игрушки. Иду по берегу. Песочек набивается в сандалии. Сначала я останавливаюсь и вытряхиваю его, а потом мне это надоедает. Пусть высыпается сам, через дырочки! Раздеваюсь. Платье в пакет. Полотенце на голову. Солнечное тепло охватывает меня со всех сторон. Наконец-то я загорю, товарищи! Ну, наконец-то! Впереди меня, бездельницы, идут девушка и парень с большой сумкой. Они почти не разговаривают, собирают двустворчатые раковины-ракушки. Наверно, будут готовить их с большим количеством всяких приправ и специй, а потом есть.
Мне готовить не на чем, потому я выбираю ракушки без содержимого. О, сколько их! Бело-розово-перламутровые, серо-коричнево- волнистые, завитые затейливо залихватски и свернутые в виде пирожных безе!
Отель, который я первоначально брала за ориентир, от которого уходила, остается далеко-далеко позади. Дальше по побережью уже нет такого ухоженного пляжа. Вид у других отелей какой-то диковато-прищуренный. Туристы еще, наверно, дрыхнут в номерах.
Мне под ноги выкатывается зеленый кокос. Видимо, упал с пальмы. Ну, не с дуба же рухнул!))) И что мне с ним делать? Складывать добычу в мешок к ракушкам? Не потяну! Физподготовка хромает. Бицепсы слабоваты!
Оставим. Путь дальний.
В волнах качается живописно синее суденышко с высокой мачтой. Народу рядом нет − устраиваю селфи. Ставлю фотоаппарат на высокий камень. Просматриваю панораму, устанавливаю автоспуск на 10 секунд. За это время мне надо бегом домчаться до волны, плюхнуться на пузо, принять эстетичную позу и ярко улыбнуться объективу! Первая попытка. Не успела! Дубль два- уже лучше! Третий – вообще!!! Как там в песне: «Море поет, душа зовет, а мы такие зажигаем!))) Давай, давай, Ленок, вперед!
По левую сторону отель этажей 16 с пальмами на крыше! Ну, вот скажите, пожалуйста! Это ж надо! Их там выращивали, наверно, несколько лет. И теперь они там на такой высоте стоят и шумят. Как им там? Не знаю. Мне тут хорошо!
Как и все бабы, я труслива, но любопытна. Труслива я там, где струсит любой. Но меня почему-то так и тянет на подвиги!)))
Любопытна не в том смысле, что мне интересно заглянуть в замочную скважину
соседке, а в том, что мне хочется самой увидеть, самой услышать и узнать,
что-то, скрытое за горизонтом… Эта жажда первооткрывательства- отрывательства
сидит у меня в печенках. Наверно, если хорошенько покопаться в моей
родословной, можно найти не только дедов-фронтовиков Ивана и Семена, первый из
которых прошагал-прополз пол европы и закончил войну где-то на Дальнем Востоке,
а второй пропал без вести под Ростовым; но и какого-нибудь явного
путешественника, или отшельника, чьей долей были дебри и тайга. Сердцем чувствую!
Стремление достичь, углубиться, насытиться
вволю впечатлениями, преодолеть свои страхи, слабоволие, леность; доказать
самой себе, что я могу, отрешившись на день от всего мира, создать в душе своей
такой запас прочности и жизнестойкости, которого мне хватит примерно на год, до
очередного зуда путешествии, регулярно толкает меня на авантюры.
Позапрошлые годы был горный Алтай − край легенд и преданий, освященный бирюзой Катуни и глубиной Телецкого озера, в которое в незапамятные годы кинула сверкающий мечь вдова одного хана, в этом году− Тай.
На Алтае ничтоже сумняшеся, рано утром, я двинула пешком с турбазы Алтан на Манжерок вдоль трассы. Вернулась поздно вечером, прошагав не меньше тридцати километров, промокшая до последней нитки трусов, завалилась спать на двуспальную кровать в деревянном домике-номере и спала сном праведника, хотя с продырявленной крыши прямо на кровать всю ночь лилась вода. Мне было спокойно и тепло под толстым одеялом, и дух Алтая навевал на меня сны Тавдинских пещер…
В Тае на пятый, или шестой день путевки, марта месяца числа примерно двенадцатого, или тринадцатого я отказалась от коллективной экскурсии, и прихватив с собой карту, сумку с фотоаппаратом и парео, после плотного завтрака отправилась к морю.
Я вышла на берег, как рыцарь на перекресток трех дорог. Только дороги было две, вдоль пляжа: направо или налево? Видимость в пределах километра в ту и другую сторону. Синее-синее море, белые пенные волны щекочут ноги и уговаривают никуда не ходить.
Про «лево» вчера рассказывали две туристки. Да, лево, конечно привлекательнее: там вдалеке виднеется пирс, а за пирсом раскачивается на волнах огромная белокрылая яхта. Там и народу побольше.
Справа безлюдье какое-то… Значит, бесспорно, направо!
Первый раз в жизни я попробовала ром в этом году. Привезла бутылочку из Тайланда по наводке нашего гида в награду себе и мужу за хорошее поведение!))) Раньше мне казалось, что ром это сладкий такой напиток, похожий на ликер, или на медовуху. Вот так и представлялось мне, что сидят в кабаках старые и молодые морские волки, избороздившие моря и океаны и кушают сладкий ром. Оказалось, что по вкусу ром больше всего напоминает хороший, крепкий и чистый самогон. Будете в Тайланде − непременно купите бутылку рома 0,7 литра в белой коробке, на которой золотыми буквами написано:Sang Som. В переводе с тайского «Два дракона». Стоил в марте двести тридцать бат.
История покупки заслуживает отдельного рассказа. Начну издалека.
В волнах сиамского залива на пляже у туристического комплекса Амбасадор можно встретить туристов разных национальностей. Но больше всего русских. Это как-то даже умиляет и удивляет одновременно. Вот входишь ты в море, а там качаются на волнах девочки из Москвы и женщины из Иркутска, бабушки из Новосибирска и Норильска. Знакомятся между собой, потом ходят друг к другу в гости, вместе ездят на экскурсии, ну и, конечно, за покупками. Святое дело − подсказать соотечественнице, что можно купить на память родным и близким. По дороге на пляж мы несколько раз в день проходим по торговым рядам местного рынка, где продают сумки, сандалии, футболки, рубашки, платья, косметику, украшения и обалденно пахнущие фрукты.
У меня в сумке уже лежат подарочное мыло, кокосовое масло, брелки и магниты, чаи и бальзамы и чудесное парео, легкое и воздушное, включающее в себя все цвета арбуза от зеленой корочки до красной мякоти и черных косточек и такое же летне- веселое. Но все чего-то не хватает…
И вот, наконец, пазлы, недостающие до полной картины «Всем сестрам по серьгам» начинают складываться. В море сидит маленькая такая милая блондинка. Улыбается приветливо. Я подсаживаюсь рядом на теплый светлый песок. Мягкие волны нежно омывают наши ноги. ( Я еще не подозреваю, что ласковое море ласково и тихо намоет мне в трусы много теплого песка, который высыплется из меня по дороге одной свежей кучкой). Мы знакомимся. Нелли из Нижнего Новгорода, а точнее даже из Арзамаса.
Я уже начинаю привыкать к странным совпадениям вещей и явлений в своей жизни и даже принимаю их, как должное. Несколько лет тому назад мы жили в Нижнем Новгороде, бывала я и в Арзамасе. Нелли как бы привет оттуда, из моего прошлого… Мы болтаем об отдыхе. Неллечка за свои сорок лет успела побывать во многих странах. Ей есть чего рассказать. Ее щебет приятен мне не меньше, чем плеск волн и тепло солнца.
Вечером мы решаем совершить вояж в известный Неллечке супермаркет. Наташа, обозревавшая до обеда Паттайю присоединяется к нам с энтузиазмом заядлого шопоголика.
Несколько остановок на тук-туке и мы на месте. Нелли наш гид и ведущая. Площадь супермаркета огромна. Часть его занимают вещи, то- есть, попросту, по -нашему «тряпки», а часть − продукты. На часах три.
Идем по рядам, постепенно наполняя наши корзины. Беру две футболки с газетным принтом (Дура-дура- дура!!! Надо было взять четыре, а лучше- пять!!!), пару ремней и с удовольствием рассматриваю витрины и покупки моих попутчиц. Наташа долго думает, выбирает, морщит лоб, кружит на одном месте. Нелли успевает набрать ворох кофточек, платьев, все это примерить. Договариваемся встретиться у кассы, и я отправляюсь за бутылочкой вожделенного рома, понимая, что человек, советовавший его приобрести, знает толк не только в спиртном, но и в красивой жизни, мне, увы, не ведомой.
Нахожу то, что нужно. Весьма довольная, бегу к кассе. И тут меня поджидает большой и неожиданный облом. Кассирша считает все мои покупки, а ром отставляет куда подальше и говорит мне что- то на тайском, как будто бы я понимаю ЧТО?! Нельзя? Почему? Не пойму. Может быть, штрих-код не читается? Ну, нет! Шалишь! Русские так просто не сдаются. Прошу девчонок подождать меня, бегу в тот же отдел, беру вторую бутылку и бегу к другой кассе. И здесь не хотят продать мне ром! Ну, хоть, слава Богу, показывают жестами, что нужно подождать пяти часов. Недалеко от кассы топчется еще один горемыка, таец. Sang Som− «Два дракона». Это мы с ним два дракона!))) Мы огнедышим. Нам невтерпеж!!!
Улыбается мне. Нашелся товарищ по несчастью! Всего один, правда! Должна вам заметить, что питие, которое есть веселие Руси, в Тае не очень- то в чести. Тут даже монахи не пьют. Правда, курят. Целый час приходится бродить нам в ожидании, пока будет можно.
Наконец- то покупка совершается и мы втроем, весьма довольные собой, едем нах хаус. Нелли завтра собирается в Бангкок. А через день улетает. Я прибегу проводить ее, мы обменяемся адресами, а потом, как-то забудем позвонить и написать друг другу и
В детстве, помню, сидела я, забившись в угол железной кровати, а по черно-белому телевизору, стоявшему в углу на тумбочке, шел фильм. Художественный. Показывали взбесившегося слона, которого люди заколебали рабским трудом. Он с утра до вечера таскал тяжелые бревна и устал. Зверски устал.
И однажды он, ослепленный бессильной злобой, разорвал цепи, которыми был к чему-то прикован и пошел «на Вы». Есть такая детская игра, когда один ребенок должен с разбега прорваться через цепь соперников. Прорвется- уведет с собой в свою команду одного из них. Нет- останется в плену.
Слон захотел уйти из плена. А для этого он должен был найти того человека, который сделал его тупым рабом и освободиться от его власти.
Он был страшен в своем гневе. Он бежал, наступая всей своей многотонной тушей, на сваленные деревья, на людей, которые не успевали навернуться и сминались под его могучими лапами и оставались лежать на дороге скрученными половыми тряпками. Ибо! Всему существует предел. Всякому терпению. И мне было жаль этого бедного слона, которого какие-то храбрецы в конце концов остановили и умертвили… Фильм делали люди, и потому, конечно, в нем воспевался Человек. Жалкое существо…
Это был большой африканский слон. Все, чего он хотел в этой жизни, была свобода. Он помнил себя маленьким слоненком. И мама бережно прижимала его к себе хоботом, и доставала с вершин деревьев сочные и мягкие зеленые побеги. Они шли по саванне, размеренными шагами, покачиваясь, и весь мир с умилением смотрел на это шествие…
Индийские слоны гораздо меньше африкаских. Они напоминают мне лопоухих ребятишек. Особенно молодые. Но даже и старые, с разорванными ушами и четырежды выпавшими за жизнь зубами, все- таки кажутся безобидно-наивными и не способными причинить вред никакой твари.
У многих индийских слонов умные, добрые и веселые глаза. Кажется, что они смотрят вам прямо в душу…
Тайцы очень любят слонов. Если приглядеться, то даже сама карта Тайланда напомнит вам голову слона с оттопыренным ухом и длинным хоботом.
Если рождается слон с белыми пятнами священное животное, то его после экспертизы заберут в императорский дворец, а владельцу выплатят круглую сумму.
В тайской деревне, куда наш туристический автобус подкатывает в первой половине дня, содержится примерно сорок слонов и слонят разного возраста: слоны детишки, рабочие слоны, занятые в туристическом бизнесе и слоны, вышедшие на пенсию.
Для них построены удобные вольеры и навесы, где слоны отдыхают, кушают и спят.
Мы подъезжаем к берегу реки. На берегу построена деревянная площадка. Взбираемся на нее и перед нами открывается вид на джунгли. Внизу, под площадкой стоят несколько слонов. На шее каждого слона сидит погонщик. Гид говорил, что на эту работу берут в основном бирманцев. Работа оплачивается не очень и потому хитрые бирманцы всякими путями выуживают деньги из вислоухих туристов. В основном за фотографии, которые делают во время прогулки.
Нам с Натальей достается молодой слон с хитроглазым бирманцем. На спину слона пристроено деревянное сидение, в которое мы помещаемся с опаской. При этом Наташа громко жалеет слона. Я оставляю на деревянной площадке босоножки и голыми ступнями нежно касаюсь слоновьей кожи. Она теплая наощупь, шерстистая. Трогаемся в путь. Бирманец управляет слоном с помощью палки, на конце которой торчат гвозди. Этой палкой он бьет слона по голове для того, чтобы тот поворачивал налево- направо. У меня моментально выступают слезы, будто это я получаю по башке. Ничего не могу с собой поделать. Хотя я помню, что гид предупреждал: порог болевой чувствительности у слона снижен. Конечно. Так- то оно так. Но желание свалить бирманца со слона и потоптать немного не отпускает всю дорогу.
Получасовая слоновая экскурсия проходит под говор бирманцев и туристов. Слышно даже чье-то пение. Иногда голос подают слоны. На землю валятся теплые слоновые лепешки. Мы едем, едем, едем в далекие края. Хорошие соседи, веселые друзья…
По окончанию подъезжаем к той же площадке. Высаживаемся. Желающие покупают фотографии, вставленные в фоторамки из переработанных слоновьих какашек.
А теперь- слоновье шоу! Несколько взрослых слонов показывают представление, а маленьких слонят сердобольные туристы кормят молочком из больших бутылок.
Шоу, это конечно здорово: слоны танцуют под музыку, поднимают на хоботах легких девушек, массажируют желающим хоботом и ногами животы и спины. Но меня привлекает другое: пара молодых слонов, что стоят в сторонке, решают потихоньку заняться…любовью.
Слон- юноша лихо вскидывает передние ноги на спину слонихе. Моему вниманию предстает нижний хобот нехилых размеров, готовый доставить самочке райское наслаждение. И тут, откуда ни возьмись в дело вмешивается служитель деревни. Он заставляет слона спуститься с небес на землю. Разочарованы слон, слониха, я и еще пара туристов, хотевших принять участие в альтернативном шоу. Все расходятся несолоно хлебавши. Я оглядываюсь. И тут самочка достает своим хоботом слоновье чудо и ласково так делает слонику
Плыть, или не плыть полтора километра вниз по тропической реке? Этот вопрос мучил меня с того самого момента, когда ветер странствий дунул в наши паруса и вынес нас в Паттайе.
Наталья, узнав, что возможно ей придется составить мне компанию, решила для себя этот вопрос однозначно: «Я прыгать не буду. Я что, дура?»
Группа, человек двадцать, стояла на открытом пароме. Илья объяснял правила:
−Все желающие надевают спасательные жилеты, прыгают в воду и плывут по середине реки примерно полтора километра. Мы будем ждать вас ниже по течению.
Народ зашевелился. Авантюристов среди нас полно. Жилетов хватает на всех. Те, что разумнее жмутся к дальним поручням.
−А крокодилы здесь есть?
−Нет. Но встречаются крупные вараны, которые иногда, погревшись на солнышке, любят принять ванну.
Кто-то нервно стянул жилет, положил его на стол и пошел, насвистывая, к поручням.
Оставшиеся приосанились. Я решилась. В конце концов, одним безрассудным поступком больше, одним меньше, какая разница. Просто вот поняла, что если не прыгну сейчас, то придется ехать сюда еще раз, чтобы уже прыгнуть!
Я давным давно не плавала вообще. Мой личный рекорд − переплывание юргинского двадцатипятиметрового бассейна в одну сторону был поставлен лет семь- восемь тому назад. И то, там, в конце бассейна, какой- то добрый мужчина подал мне руку и с видом бывалого спасателя заявил:
−Если б ни дядька – вообще бы счас на дно пошла!
Наверно, он после этого ждал если не награды, то хоть признательного взгляда. Но я была уставшей и очень- очень серьезной…
Илья сказал, что доплывут все, кто хоть мало-мало держится на воде. Прыгать будем по команде. Я попросила затянуть ремни на жилете потуже. Уже прозвучала команда прыгать и тут только я спохватилась: куда мне деть очки?
Прыгнула, как была, в очках! Ничего себе прыгнула! Моментально ушла под воду. Очутившись под водой, поняла, что с меня практически стащило жилет. Развязались все завязки! Выгребла на поверхность одной рукой с глазами как чайное блюдце. Вторая рука лихорадочно удерживала жилет. Глотнув воздуха, мгновение прислушивалась к себе: здесь мне и остаться, или еще поспорить с судьбой? Внутреннее ощущение было спокойным и ясным: еще доберусь я до суши, еще встречу я того, кто на мне жилет затягивал!
Легла на спину и завязала все ремни крепкими девчачьими узлами. Огляделась и вдалеке- вдалеке заметила быстроудаляющийся паром. Пловцы расположились группами. Несколько человек вырвались вперед, другие безнадежно отстали. Я где-то в серединке. Течение бешеное. Несет нас, того и смотри, унесет к берегу. А там – валуны, а там- джунгли! Ладно. Дело сделано. Надо уже расслабиться и получать удовольствие. Постепенно успокоившись, освоившись, я уже плыла, как настоящая пловчиха: устала − повернулась на спину, отдохнула- на брюшко. Вода теплая. Рядом барахтается такой же спортсмен, как и я.
За поворотом парома не было. За следующим поворотом- тоже. По моим ощущениям мы проплыли уже километра три. Вдруг неожиданно после очередного поворота я увидела этот разнесчастный паромишко. И что? Течение понесло меня мимо!
−Греби, греби! − весело кричали мне оттуда.
Какое там греби. Силы оставили меня враз. Кончились и все тут. Руки и ноги сделались пудовыми гирями. Спасением стала вовремя брошенная веревка. Ухватившись за нее, я кое-как выбралась на деревянный настил. Наконец-то! Кто-то заботливо стащил с меня жилет…
Через пять минут, я уже сидела, свесив ноги в реку. Собрав всех пловцов, паром пошел вниз по реке. Солнце садилось. Впереди нас ждал вкусный ужин на открытой веранде и здоровый сон в четырехзвездочном номере в домике на сваях. Журчала вода. Я качалась в шезлонге, почти задевая попой палубу и была почти счастлива...
Продолжение следует
Немного позабылась за полгода вынужденного возвращения на родину четкая последовательность этапов двухдневной экскурсии «Квай- экзотик», но основные ее события ни-ни!
Итак, в экскурсию входило посещение аптеки, деревни на воде, монастырь, в котором мы будем кормить диких обезьян, деревни слонов, сплав по реке, ночевка в домиках на сваях, которые стоят прямо в реке, посещение родоновых источников, старой железной дороги и монастыря, вырубленного прямо в скале, водопада; а также два обеда, ужин и завтрак.
Обо всем понемногу.
Подъезжаем к аптеке. Разуваемся. Нас приглашают к столу. Дегустируем чаи: красный, синий, желтый, черный, белый, зеленый. Потом, по нарастающей дегустируем настойку на сорока тайских травах. Илья очень рекомендует. Говорит, что если бы он не пил эту настойку, то бросил бы эту работу нафиг. Давно бы закончились силы водить соотечественников в многодневные экскурсии. Из небольшого пакетика со сбором волшебных трав, можно получить сорок литров отличного напитка, настоянного на русской водке. Потому, что водка у нас ништяг, а у тайцев- бе. Вот ром у них хороший. Илья рекомендует. Я так представила себе: сорок литров водки! Не. Я в жизнь столько не выпью. Наверно.
В итоге в этой аптеке Наташа покупает сбор из сорока трав, а я чудо дезодорант, три чудо-чая и несколько баночек бальзамов.
Сели в автобус- дышать нечем! Кто-то уже успел применить бальзамчик. Одуренно пахнет камфарой. При этом становится как-то весело. Настроение поднимается само собой. В автобусе шутки, смеху… Есть ощущение какой-то внутренней силы, этакой энергии!
Меж тем пейзаж за окном привлекает внимание новизной: то мелькнет стадо невиданных коров, то полуцыганская деревня, то рисовое поле, то кокосовое. А Илья рассказывает, как здесь выращивают картошку. Врет, наверно!
Следующая остановка − деревня на воде. У нее, конечно, есть название, но я забыла. Извините. Спускаемся в узкие лодочки, пришвартованные у края водного канала по 4-5 человек. Канал рыли вручную. Глубокий, зараза. Шириной метра четыре. Две лодки спокойно могут разъехаться. Наш рулевой рвет ручку мотора, лодка поднимает нос и разбрызгивая мутную воду, несется вдаль. Мы летим по джунглям. Кругом пальмы, лианы, травы, над нами небо голубое безоблачное.
Канал постепенно расширяется. Попадаем в торговые ряды, чем-то напоминающие мне новосибирскую барахолку. Здесь тоже челноки оптом набирают товар и развозят по своим точкам.
− Бери! Бери! Бери! − крики со всех сторон. Ага! Держите карман шире! Куда нам столько богатства! Мне в сумку не поместится. Наташке в чемодан− тоже.
Ловко управляя деревянными веслами, по каналу рассекают пожилые тайки, предлагают разную еду непонятно из чего и фрукты. Мы еще не голодны. Мерси. Мерси. Прокатились с ветерком!
Остановка в монастыре. Илья призывает соблюдать личную безопасность и не наступать обезьянам на хвосты во избежание травм и укусов. Ну, тут понятно кто кого может укусить. Не мы же обезьян!
Выходим в монастырский двор. Несколько отдельно стоящих зданий белого и желтого камня. Жизнь в монастыре идет своим чередом. Монахи, как и все монахи в мире не от мира сего. Взгляды отрешенные. Они служат своему Богу 24 часа в сутки.
Стая обезьян и собак окружает новеньких. Обезьян кормят все. А собаки голодные. Мы с Наташей кормим собак остатками своего завтрака. Они ловят на лету куски хлеба, сосисок и жареных яиц. Молодцы! Не все этим длиннохвостым попрошайкам!
Первая остановка в пути- дом тайского фермера. Довольно большой и ухоженный дом с прилегающим к нему садом, арыком. Во дворе бродят маленькие курочки. Женщина неопределенного возраста в круглой шляпке вдалеке мотыжит землю. Хозяин выходит навстречу. Ведет нас в лавку, в которой вниманию туристов предлагаются различные сувениры, масла и благовония. Нам показывают сарайчик, доверху заваленный кокосами и рассказывают о пользе кокосового масла, которое местные женщины используют для питания волос.
Том из тикового дерева. Хозяин не из бедных. Бедные строят домишки из бамбука. В доме два этажа и нет стеклянных окон. От дождя защищает крыша и стены. Высокие пороги- защита от ползающих гадов и злых духов. В каждом доме есть своеобразный иконостас − галерея портретов. Первый ряд, вверху- портреты царствующей династии. Затем портреты выдающихся родственников и, наконец, портреты всех домашних. Здесь же статуэтки Будды, цветочные гирлянды. Изумительно пахнет тиковое дерево. Жить в таком доме- блаженство.
У хозяина много современных вещей. Есть холодильник и стиральная машина. Огромный плазменный телевизор. На полу домотканые дорожки, напоминающие мне половики, которыми в семидесятые годы прошлого века был застелен пол у нас дома.
Тайцы избалованы вечным летом. Нет, правда! Им не надо покупать шубы и валенки. Весь год можно проходить в майке и шортах!
Илья показывает нам процесс кустарного изготовления кокосового масла. Интересно. Благодарим хозяев за гостеприимство.
Где то в подсознании возникает стремная мысль: кинуться в ноги хозяевам и попросить оставить меня в этом доме навсегда. Я бы курочек пасла, сбивала кокосы… Ой, нет! Муж, дети плакать будут. Тут мы кто? Чужаки− фаранги. А на родине мы ? Ого-го! Уважаемые граждане огромной страны! Мы − кузбассовцы и юргинцы! Ну, работаем всю жизнь за копейки. Нищие люди богатой страны. Но это же не повод родину не любить.
«Поэтом можешь ты не быть, а гражданином быть обязан!». Итак, граждане соотечественники, кто готов доказать на деле свою стойкость и мужество, тот встает в пять часов, берет на ресепшн сухпай и выдвигается к зданию главного отеля.
Нас ждет двухдневная поездка на реку Квай, на северо-запад Тайланда! Река получила мировую известность под искаженным названием благодаря фильму «Мост через реку Квай». На самом деле река называется Кхвэяй. А «квай» по тайски вообще означает что-то неприличное.
Автобус приходит точно по расписанию. Каждому туристу полагается наклеить меточку и занять место в автобусе.
Сегодня у нас чудесный гид. Я понимаю это после первых же фраз знакомства.
Илья, я бы влюбилась в тебя, как девчонка и пошла за тобой в огонь и в воду лет сорок тому назад. Теперь все что я могу − восхищенно следить за каждым твоим движением и ловить каждое слово!
Как рассказчик наш гид просто волшебник! Пять лет работы в турфирме не испортили его природного обаяния и мастерства. Напарница Ильи − тайка Улька. На самом деле при рождении ей было дано замысловатое имя из нескольких слов, которые обозначают прекрасный цветок. Улька- наш банк. Её сумочка набита батами. Она худосочна и несколько высокомерна. Принятие пищи священный для тайцев акт, для Ульки вообще божественен. Ее ни в коем случае нельзя беспокоить, когда она вкушает мороженое, или трескает банан, или сосет сок.
Илья обращается к Ульке с просьбой продемонстрировать, как одно тайское слово может иметь множество оттенков. Пять- точно! Да, не отрицаю звучание тайской речи приятно на слух. Однако! Я могу произнести одно русское слово, обозначающее собаку женского пола и с десятью оттенками: от восхищенного до самого пренебрежительного.
Стоп! Да не ревную ли я?
Все самое ценное, что может дать экскурсовод - не заученные факты, но сведения, окрашенные живыми эмоциями, жестами и галантным поведением по отношению к каждому члену экипажа, было в нем.
Он играючи произнес оригинальное название столицы Тайланда, состоящее из тридцати с чем-то слов, познакомил нас с биографиями всей правящей династии, рассказал о сказочной любви народа к своему императору. Да. Такой император достоин любви. В стране практически нет безработицы. Живет народ, как у Будды за пазухой.
А сынок- то у императора тот еще… Две дочери − умницы. Одна из них− биолог. Организовала сеть аптек по всей стране, где продают тайские мази, бальзамы, таблетки. А вот третья лишилась титула принцессы, нарушив королевский этикет и выйдя замуж за американского бизнесмена. Брак распался. А титул то тю-тю.
Рассказ Ильи по ходу движения автобуса касался всего, что видели наши глаза. Увидели школьников − получили рассказ о системе образования; солдат − о воинской обязанности, в которой играет роль судьбы национальная телевизионная жеребьевка.
Первая остановка в пути - завтрак. Банальный туалет стал для нас с подачи Ильи «хеппи-румом» − комнатой счастья. В который раз уже приятно удивляет чистота этих комнат. Едем дальше, на северо- запад.
− Смотрите, сейчас мы будем проезжать мост, за которым виден знаменитый трехголовый слон. И все головы поворачиваются налево.
− Направо плантации риса, поля ананасов.
−Национальная религия тайцев − буддизм. Здесь нет кладбищ. Мертвых отвозят в монастыри. При каждом монастыре есть крематорий, в котором, после совершения всех обрядов, душа возносится до следующего земного воплощения. Монахи в оранжевых и темно-коричневых одеждах рано утром покидают территорию монастырей и бредут вдоль дороги. Тайцы спешат вынести им угощения − очистить карму.
А меж тем мы идем мимо массажных салонов и решаем, наконец, зайти в один из них. Здания в городе в основном трехэтажные. На первых этажах, обычно магазины, салоны и прочая, на втором- гостиные хозяев, на третьем- спальни.
В салоне происходит движение. На нас выходит посмотреть несколько девушек- массажисток. Хозяйка указывает: кто из них будет нас приводить в форму. Мы хотим для начала простой массаж. Нас одевают в просторные коричневые костюмы. Девушки проводят нас за ширму и укладывают на большие матрацы. Стены здесь обиты бардовой тканью с золотым шитьем. Тяжелые шторы, насмерть пропитанные ароматами благовонных курений колышутся под струями кондиционеров. Подопытных укладывают на спину. Моя массажистка полненькая, улыбающаяся, бесконечно называет меня «мадам» и показывает, как мне следует лечь, что согнуть, что разогнуть. Болтает, как птенец с напарницами. Потом вдруг указывает на себя и говорит: «Маша». Ну и шутница! Тыкает пальцем в меня. Приходится сообщить, что ее жертву зовут Лена.
Мадам Лена получает неземное удовольствие. Мадам Маша выкрутила ей все суставы, размяла все мышцы сначала на ногах, потом на животе и груди, потом прошла по спине ногами, как хороший слоненок, потом добралась до рук. Закончила раскручиванием головы. Наташина массажистка работала молча и сосредоточено. На многочисленные ее вопросы хранила глубокомысленное молчание. Улыбка не коснулась ее трогательного желтокожего личика.
К окончанию сеанса со мной Машенька ухохоталась и побежала проводить до выхода. Кажется, даже махала рукой. Спасибо тебе, Машенька! Заходить еще? Непременно. Триста бат. Выходим, шатаясь… Есть желание упасть на берегу и лежать, как дохлая рыбешка…
Вечером встреча с туроператором. В небольшом зале собираются туристы. Нам раздают разные рекламные проспекты и объясняют правила игры. Планируем отдых. Заказываем путешествия и с чувством глубокого удовлетворения выходим в море. Погружаемся в парную воду. У-ффф!)))
Идейный замысел произведения − никакой. Точности− ноль. Главные герои? Так! Где же эти две тьмутараканные девушки пенсионного возраста? Дрыхнут на четвертом этаже бывшей американской казармы, построенной в семидесятые годы архитектором хм-м… фамилию забыла! Кто б ее не построил –стоит. И пусть стоит по замыслу. Пусть под окнами ее ночами квакают лягушки, или утки. Кто ее разберет, эту живность заморскую…
Героини пенсионного возраста. Сначала написала «персионного». Ошибочка вышла. Хотя и в этом что-то есть. Возраст, в котором растут перси и потихоньку наступает, оглядываясь, и хватая нас за руки, старик Склероз, пожалуй, можно назвать и пенсионным и персионным и перезрелым и постфактумным.
Я же до сих пор не соизволила сказать, что место нашей дислокации − туристический город Паттайя, самая южная его часть, где чистое море и много-много русских туристов.
Пора уже собирать камни, а также выводить камни из организма, а также выводить себя на чистую воду и полоскать, полоскать в волнах Сиамского залива, пока солнце не упадет за горизонт.
Второй день в Тае. Я встаю раньше, чем солнце, и, конечно, раньше, чем Наталья. Я вообще ранняя пташка. Не потревожив сон ближнего, выбираюсь из отеля и чапаю на пляж. Ни-ко-го.
Спят все, кроме одинокого полицейского, который желает мадам, то есть мне, доброго утра. Часы на башенке показывают половину шестого. Иду босиком прямо в теплое море. Темновато. Оттого неуютно. Даже не хочется играть с волнами. Лягу в шезлонг и буду ждать рассвета, как соловей лета…
− Наташа, просыпайся! На завтрак опоздаем!
Наташа протирает глаза. Поднимается. Чистит перышки, узнает, что я уже побывала на море. Спускаемся вниз, в столовую. Здесь людно. Мы предупреждены, что вынос продуктов строго карается и преследуется. Потому не имеем при себе ничего, кроме пустых желудков.
Прямо перед нами райское изобилие: тайский суп, кусочки курочки в ароматной заливке, жареные яйца, желе желтое и оранжевое, свежий сок, кофе и чай, треугольнички ароматных арбузов. Берем все. Съедаем. Повторяем до полной сытости. Грех обжорства −страшный грех. Но он перестает быть таковым, когда ты знаешь, что впереди насыщенный день и твой карман ограничен некоторой суммой, за пределы которой ты не можешь выйти, если не хочешь быть голодным в следующие дни.
Ну, не даром все-таки придумано: завтрак съешь сам, обед− другу, ужин − врагу.
Мы сыты и готовы к встрече с неизвестным миром. После купания обозреваем окрестности. Ё- мое! Бассейны, наполненные голубой водой, массажные салоны под навесом. Мы хотим попробовать все наощупь, на цвет, на вкус. Совершаем пешую прогулку по окрестностям. Фото на память у домиков для духов, на улице. Все нам кажется привлекательным, солнечным, вкусным.
Взгляд охватывает скоростное шоссе, по которому сплошным потоком движутся автомобили, между ними успевают проныривать в малюсенькие щелки мотоциклисты. У многих из них за спиной, тесно прижавшись, сидят худенькие улыбающиеся тайки. Движение − мама не горюй! Стоим уже пять минут- потоку не видно конца. Наконец регулировщик останавливает движение и двухполосную дорогу торопятся перебежать туристы.
Это основная дорога Паттайи. Она протянулась на несколько километров.От нее вниз, к морю, идет несколько улиц.
Туристы предпочитают передвижение на местных маршрутках- тук-туках. Проезд в синих тук-туках стоит десять батт, в белых− двадцать.
Наталья начинает мечтать о шоу трансвеститов. Я− о поездках на реку Квай, на острова и в древнюю столицу Тайланда Айюттайю.
Пока мы купались, стемнело. И вот тут то, по дороге в отель, и шлепнуло меня совершенно обалденное чувство, что я в раю.
Тысячи туристов на этом пляже видят одно и то же: высокие пальмы, увитые голубыми мерцающими гирляндами, фонтан, меняющий цвет падающей воды в серебристо – сине- желто-зелено-красные оттенки. Слышат пение птиц и упоительные, головокружительные запахи свежеприготовленных деликатесов. Я не знаю, чувствует ли себя так каждый первый, или каждый второй, а может это ощущение напало только на меня? Но, что было, то было. И было прекрасно. И хотелось взлететь и летать, летать, а потом сесть на пальму и петь от полноты ощущений что-то на тайском или китайском, или, на худой конец, просто на кошачьем: Вау! Мяу! Мяу! Вау!
К играющему фонтану подошла семья из Питера. Серьезный мальчик лет пяти спросил у родителей:
- Ну, и что ж здесь особенного? Фонтан, как фонтан. А памятники у нас гораздо круче! Правда?
Конечно, круче, малыш. Только в северной столице мрак и сырость, а здесь море и вечное лето. Рай на земле…
Первый выход из номера в люди- тоже событие. Мы же не знаем, что нас ждет впереди.
Вчера пальто и сапоги. Сегодня- купальник и шорты. Жизнь наша порой меняется также неожиданно… Но! Никаких сожалений. Вперед и только вперед! Кажется, босоножки мои смазаны скипидаром. Приходится задирать вверх пальцы нижних конечностей, чтобы они не убежали вперед меня и не бросились с разбегу в волны Сиамского залива.
Пошли, Наташ, менять рубли на баты. В прошлом году, говорят меня ли один к одному. Теперь уже один к двум. Не в нашу пользу.
Мы вышли. Мы стараемся удержать разбегающиеся во все стороны глаза. Парковка у отеля. Машин на сто примерно. Рядом рынок. Торговые ряды. Все пестрое, яркое, люди загорелые и просто от природы смуглые. А мы белые-пребелые. Как-то неловко, право. Ну, ничего. Наверстаем!
Фрукты, что лежат на прилавках, мы в своей жизни не видели и не пробовали. Ну, попробуем, если батов хватит. Пахнут они так сладко и сочно, так убедительно, что хочется забыть свою врожденную интеллигентность, сесть на теплую пешеходную дорогу, поджать ножки и ням-ням, кусь-кусь-кусь несколько долек маленьких красных и желтых арбузиков, потом ам-ма, а-м, аа-м несколько синих ягодок, потом вытереть рот ладошкой, сыто подняться и лениво очистить малюююсенький бананчик и нееехотя жевать его: жув-жув….
Мо-ре! Ты слышить, морэ? Мы идем к тебе. Идем на Вы. Идем в тебя. Мы уже сбросили одежды. Идем по очереди.
О, как ты разлито! Если разлить на столе холодное шампанское, а потом слизнуть эту лужицу языком вместе с крошечными пузырьками, то в голове возникнет то же удовольствие, как в тот момент, когда теплая вода касается теплой кожи и теплый ветер колышет теплую волну. А ты идешь глубже, глубже. И вот уже волна приподнимает разнеженное тело и опускает, дает ножкам почувствовать дно, и приподнимает. И опускает. И следующая ассоциация не заставит себя ждать долго. Ты поймаешь ее из ниоткуда. И она останется с тобой навсегда… Жажда любви…