
Красота, возбуждающая желание, которое приводит к удовлетворению"Вавилонская башня" Питер Брейгель-старший (история одного шедевра)
Питер Брейгель-старший как верный последователь идей Иеронима Босха зашифровал в своем произведении, которое можно смело назвать хитом, антикатолические взгляды и политическую сатиру. Что изображено на полотне помимо библейской легенды, рассказывает Снежана Петрова.

«Вавилонская башня». Питер Брейгель-старшиий, 1563




"Охотники на привале" Василий Перов (история одного шедевра)
Полотно «Охотники на привале», очевидно, выбивается из ряда остросоциальных работ передвижника Василия Перова. Нет привычного надрыва, морализаторства, критики. Будучи заядлым охотником, Василий Перов мог и сам оказаться героем ситуации, показанной на картине, которую, кстати, завершал другой известный живописец.

Источник: wikipedia.org




«Успение Девы Марии» Микеланджело де Меризи Караваджо (история одного шедевра)
Микеланджело Меризи родом из Караваджо - первый реалист в мировом искусстве. Представляя библейских героев как простых людей, искушаемых дьяволом, испытываемых богом и ищущих свой путь, живописец выбирал в качестве моделей обитателей городских низов. Да и сам художник после десятилетия успеха оказался вне закона и был вынужден скитаться.

Успение Девы Марии (1601−1606). Источник: wikipedia.org



"Водоём" Виктор Борисов-Мусатов (история одного шедевра)
Судьба Виктора Борисова-Мусатова во многом схожа с той, что выпала Анри Тулуз-Лотреку. С детства оба страдали неизлечимой болезнью, чувствовали себя одинокими, спасались в воображаемых мирах и даже прожили почти равное количество лет. Между тем, Борисову-Мусатову в отличие от французского «коллеги» была свойственна легкость кисти, воздушность образов. Казалось, что он не писал, а ткал кружево.

«Последний день Помпеи» Карл Брюллов (история одного шедевра)
Последний день Помпеи стал первым в карьере Карла Брюллова. Нельзя сказать, что до написания полотна никто не знал художника. Напротив, его имя было на слуху, его считали талантливым и подающим надежды. Но за спиной при этом поговаривали, что давно пора Карлу написать что-то серьезное, монументальное, на века. Такой и получилась картина.
Как Брюллов заставил Европу рукоплескать русскому живописному гению.


