Слушать этот музыкальный файл

Слушать этот музыкальный файл

youtu.be/1txGDo0JVnY

Волшебная музыка.

- Мама, улыбайся! Сейчас отсюда вылетит птичка!
- Сынок! Пришло время сказать тебе всю правду. Птички в фотоаппарате нет. Бабы Яги тоже нет. Бабайки не существует. Дедом Морозом каждый год одевался твой дядя. Твой папа не в экспедиции, а в тюрьме. Волчок никогда не укусит тебя за бочок, а в холодильнике не живут гномики. Аист не приносит детей, в магазине их тоже не продают и в капусте можно найти только гусениц. Группа "Шпильки" поет под фонограмму, а Владимир Путин всегда будет нашим Президентом. Теперь, сынок, ты знаешь всё ...
- Зашибись, тридцатилетие отпраздновал...

Совершенно невероятные вещи. Неужели так можно нарисовать?

1.
[600x453]

2.
[453x604]

3.
[449x604]

4.
[604x604]

5.
[474x600]

6.
[424x604]

7.
[604x604]

8.
[600x463]

9.
[564x604]

10.
[434x604]

11.
[461x604]

12.
[600x450]

13.
[604x604]

14.
[604x404]

15.
[600x438]

16.
[600x475]

17.
Читать далее...

Не то, чтобы Лерочка считала себя сильно умной…
Нет, она была не глупой, конечно. То есть, глупой, но иногда – когда дело касалось её личной жизни. В остальном она была очень даже с интеллектом, даже знала, как правильно пишется слово «интернационализироваться».
Вообще, чувство родного языка было у неё от природы, врожденное. А любимой Лерочкиной школьной учительницей была преподаватель русского с литературой Софь Санна (Софья Александровна, конечно. Но так сокращать было очень удобно и, главное, быстро). Софь Санна так и говорила: «Лоботряска ты, Лера. Вижу, что правил не знаешь, но пишешь без ошибок. Живи… Пять».
Так вот. Общаясь с мужчинами, Лерочка сделала для себя вывод: когда она пыталась быть самой собой и говорила умно и грамотно, мужчины, в основном, как-то тускнели, съеживались и начинали «покусывать» её исподтишка, а чем тщательней она прятала свой интеллект, тем с большей нежностью начинали относиться к ней представители сильного пола. И мгновенно из «Фу, какая дура» она превращалась в «Прелесть, какую дурочку».
Роль дурочки Лерочке нравилась не очень. Но, как показал опыт, это было удобно.
Вот припарковалась она, к примеру, на клумбу перед знаком «Остановка запрещена», нечаянно. Сделала глупую физиономию и ГИБДэДэшник становился мягче, даже как-то по отцовски начинал её журить, что-то вроде: «Как же Вы, девушка так-то… Так-то не положено».
И Лерочка отделывалась легким испугом. А если бы она начала демонстрировать свой острый ум и попыталась бы им блеснуть, то неизвестно, чем бы дело закончилось…
Или, вот, однажды не спалось Лерочке всю ночь, Муза её посетила и заставила стихи писать. До утра. А утром будильник, как назло, не стал Лерочку беспокоить, или стал, но очень уж тихо как-то. И в офис Лерочка влетела к обеду со страшными глазами и в разных туфлях – один был розовенький такой, с хризантемой на носочке, а другой-в горошек, но тоже ничего. Начальник хотел, было, даже сказать что-то грозное, но как-то бессильно махнул рукой и даже улыбнулся. А все почему… Потому что Лерочка снова спрятала свой острый ум за глупым видом и, понимая всю нелепость ситуации, молча мяла в руке краешек своей блузки. Так делают школьники, стоя на директорском ковре с красными ушами и опущенной головой.
Потом, правда, Лерочка научилась делить мужчин на несколько категорий, так общаться стало гораздо легче.
Вот Лерочкина классификация:
Категория первая. Предпочтительная.
Мужчины, не обделенные жизненным опытом, воспитанием и умом. С ними Лерочке было просто, потому что они не обижались на то, что Лерочка тоже умеет правильно ставить ударения и знает, кто такой Ференц Лист.

Категория вторая. Терпимая.
Мужчины, обделенные всем тем, чего так много у первой категории. С ними Лерочка старалась говорить на их языке, или вообще не говорить, а делать вид, что у неё дел ну очень много, к примеру, не выключен утюг, или подгорает каша на плите. Или отчет нужно сдавать. Срочно.

Категория третья. Волшебная.
Мужчины, которые превосходили Лерочку и опытом и интеллектом, вызывали в ней трепет всех возможных душевных струн и неподдельное глубочайшее уважение.
А почему Волшебная? Да потому что встречались они ей довольно редко. Может быть, не в тех местах Лерочку носило…

Ходики на стене снова затикали и стали вести отсчет новой Лерочкиной жизни.
Правда, отношения со свекровью не сложились, но Лерочка старалась быть вежливой с ней, хотя иногда возникало жгучее желание сочно ругнуться матом (Лерочка умела), запустить в свекровь тарелку с борщом, или хотя-бы хлопнуть дверью. Громко.

Новый Лерочкин муж, зато, был внимательным с ней, выполнял все её капризы и почти носил её на руках. Когда он ушел с работы, Лерочка не сильно расстроилась – она может потянуть, наверное, всю семью со своей зарплатой.
И она тянула. Тянула долго, тяжело и надрывно, все её дни слились в сплошной поток из рабочих, которые редко прерывались выходными, проведенными за кухонной плитой, или другими домашними делами. Когда Лерочка приходила домой, еле передвигая ноги от усталости, её на пороге встречал муж и с радостной улыбкой сообщал, что любит. От этого Лерочке хотелось выть, или стукнуть его чем-нибудь тяжелым, но приходилось сдерживаться,- посадят еще…
Правда, иногда Лерочка разрешала себе совершенно бессовестно отсыпаться. Почти целый день, но это не приносило отдыха - на утро голова гудела, как будто её хозяйка позволила себе лишнего. Литров, эдак, пять.

В зеркало на себя Лерочка давно перестала смотреть, а если и смотрела – то только по необходимости, чтобы, надевая берет, не промахнуться мимо головы. А что там высматривать, в зеркале – на неё оттуда тяжелым взглядом пялились какие-то тусклые, чужие глаза и это одновременно и пугало и расстраивало.

Так бы и жила Лерочка в этом самом статусе замужней женщины, если бы однажды не поняла, что так больше продолжаться не может. Не правильно это как-то…
Приходя домой после работы, уставшая и измотанная, она молча выслушивала жалобы Милы на то, что папа-то, оказывается, не такой добрый, как у других, что Мила лучше будет ждать маму с работы на улице, чем слушать ворчание недоброго папы…
Все разговоры с новым мужем ни к чему не приводили и Лерочка, уже привычным жестом, собрала книги, какие-то вещи, посадила Милу в такси и уехала.

Подавать на развод Лерочка не спешила. Кому нужна эта тягомотина с документами… Да и муж, потерявший Лерочкино внимание и борщи с котлетами, стал звонить все чаще и даже помогать деньгами. К оставленному мужу, кроме жалости и каких-то родственных чувств, Лерочкино сердце не испытывало ничего. Ну совсем ничего… И от этого ей становилось грустно и даже стыдно как-то …

А потом появился он. Вот просто так, ниоткуда, взял и появился. Он был старше. И умней. Он был врач. И знал Пушкина. И Евтушенко. И слушал классику. Он рассказывал смешные анекдоты. И давал слушать Лерочке песни, от которых сердце её то сжималось в маленький комок, то становилось таким огромным, что переставало вмещаться в груди и слезы Ниагарой лились по щекам. А еще он писал ей письма, они были такими нежными и трогательными, что от этой нежности у Лерочки перехватывало дыхание и она перечитывала их снова и снова, она знала каждую буковку. Он был такой…

Очень скоро Лерочка заметила, что говорят они на одном языке, что он чувствует её настроение, а она чувствует, что он вот сейчас скажет и не ошибалась. Его голубые глаза и темные с проседью волосы заставляли Лерочкино сердце биться чаще, а мурашки – бегать по коже. Трещинки в его голосе были такими родными, а руки такими теплыми, что Лерочке казалось - вот сейчас земля под её ногами уплывет куда-то, или поменяется с небом местами.

Лерочка взахлеб рассказывала о нем подружкам и даже маме, пока вдруг не поняла, что так нельзя, наверное…

Это было так внезапно, как будто бежишь по полю, бежишь, ветер волосы развевает, ты раскинул руки и почти взлетел, а под ногами вдруг… обрыв! Судорожный глубокий вздох и оцепенение…
Она же имеет статус. Ну и пусть, что живет она отдельно от мужа, ну и пусть, что, вместо любви, она испытывает к нему почти материнскую жалость, но статус-то есть, вот он, смотрит на неё из паспорта черной печатькой и ухмыляется… А муж звонит и жалобным голосом просится назад. Ему так плохо, мужу… На него ополчился весь свет и только Лерочка может спасти его. Только с Лерочкой он будет счастлив. Потому что у Лерочки характер. И глаза.
Вот так и сломалось Лерочкино сердце на две половинки под названьем Жалость и Любовь… Она даже пыталась мысленно взвесить их на кухонных весах с красной стрелочкой, что граммы показывают. Но вопросы так и остались. Что же важнее? А правильно-то как?..

Жила была девочка. Девочка Лерочка. С большими наивными глазами и таким же отношением к окружающему её миру. Все ей казались если не друзьями, то Хорошими людьми, а если люди попадались «не очень», то она мгновенно находила для каждого из них оправдание: « Ну, с кем не бывает». Наивная, что сказать…
А еще Лерочка была уверена, что ни на какую подлость она сама не способна. Не такая она. Не может она быть «Какой». Хотя, если честно, в районе лопаток Лерочка никогда не чувствовала зуда и крылья у неё там не резались. Однажды она даже это проверяла, стоя перед зеркалом на табуретке.

Часто она садилась у окна и уносилась в мир своих фантазий, где всё было так красочно, так светло и этот её мир был реальней, чем окружающий. Там жили почти прынцы на почти конях, если не белых, то хотя бы в крапинку, или в яблочко – это зависело от Лерочкиного настроения.

Кроме всего прочего, Лерочка всегда чувствовала себя виноватой. Почти во всем. Даже в том, что произошло землетрясение в Мозамбике, или в том, что у соседки нет денег на новую мебель.

А потом с Лерочкой случилась любовь (а ей казалось, что настоящая Любовь должна непременно вести в ЗАГС). Окружающие отговаривали и крутили пальцем у виска, потому как объект Лерочкиной любви был, мягко сказать, типом ненадежным – музыкант, гитарист – репетиции, концерты, рестораны. Лерочка интересовала его исключительно тогда, когда было невмоготу справляться с накопившимся напряжением чуть ниже пояса. Ну… Еще у нее был мягкий характер и глаза. Большие и зеленые.

Лерочкина любовь закончилась-таки свадьбой и рождением чудного кряхтящего свертка, который назвали Милой. Мила росла жизнерадостным ребенком, правда, не очень узнавала папу, потому что видела его довольно редко, а потом и вовсе перестала видеть, когда мама, с заплаканными глазами, собрала Милины игрушки, какой-то утюг, книги, одела Милу в красивый комбинезон и двинулась вместе с ней к своим родителям.

И жизнь пошла своим чередом. Мила взрослела, а Лерочка грустнела, глядя на то, как её, когда-то кряхтящий сверточек, который она привезла из роддома №1, с завистью смотрит на чужих пап. Чужие папы были все добрыми и внимательными, они каждый день покупали своим детям шоколадки и катали их на плечах, а еще рассказывали им сказки на ночь, гладили по макушке и целовали в нос. Так Миле казалось.

Когда у Лерочки появилась возможность дать Миле папу, она не долго раздумывала. Почти прынцы на почти конях появлялись в её мечтах все реже, а потом и вовсе ускакали ровным строем за горизонт, поэтому было решено: замуж. Так у Милы появился папа, а у Лерочки – статус замужней женщины, он звучал не так обидно, как статус разведенной.

Ну здравствуй, Дневник.
Сегодня моё первое знакомство с тобой. Чуть-чуть жаль тебя, но потерпеть придется:) Нужно же мне где-то высказывать свои мысли.
Одним словом - давай дружить. Правда, другого выхода у тебя нет, конечно... Но я уж постараюсь, чтобы ты не вздрагивал при моём появлении.

liveinternet.ru/users/42486...220547335/

Натюрморты с цветами. Красиво, на мой взгляд.

О себе рука не поднимается писать. Я лучше "побложу" чуток.