Каждому человеку хочется знать, откуда он взялся. Это желание посильнее голода и инстинкта самосохранения. Прежде чем изобрести колесо, мы изобрели историю своего происхождения. И поскольку настоящей истории под рукой не было, её пришлось выдумать. Самый популярный сюжет — сотворение из ничего. Берётся какой-нибудь бог-творец, немного глины, ребро или просто божественное слово — и вот, пожалуйста, готов первый человек. Дальше — дело техники: от Адама и Евы или любой другой первобытной пары разрастается огромное генеалогическое древо. Библейская версия, например, очень элегантно решает вопрос расового и этнического разнообразия. После того как человечество было смыто с лица земли за плохое поведение, на плаву в буквальном смысле остался только праведник Ной со своим семейством. А от трёх его сыновей — Сима, Хама и Иафета — пошли, соответственно, все народы мира: семиты, хамиты и иафетиды (то есть все остальные, включая европейцев). Просто, понятно и очень удобно для средневекового мировоззрения.
Сам миф о Великом потопе — это вообще мировой бестселлер. Задолго до Библии похожая история была записана в шумерском «Эпосе о Гильгамеше», где бессмертия ищет царь Урук, а спасается от потопа на ковчеге некий Утнапиштим. Идея глобальной водной катастрофы, как универсального божественного «ресета», встречается в мифологии майя, греков, индусов и десятков других культур. Учёные, конечно, портят всю малину, утверждая, что никакого всемирного потопа не было. Зато были многочисленные локальные. Например, около 5600 года до н.э. воды Средиземного моря, прорвав Босфорский перешеек, хлынули в пресноводное Чёрное море, подняв его уровень на десятки метров и затопив огромные прибрежные территории, где как раз начинали обживаться первые земледельцы. Шум падающей воды, как говорят геологи, был слышен за сотни километров, а солёный поток изменил привычный мир до неузнаваемости. Вполне достаточное событие, чтобы остаться в памяти поколений как конец света и разойтись по миру в виде страшной сказки. Так что наши предки, пытаясь объяснить, почему португалец не похож на жителя Аравии, а оба они — на египтянина, строили свои теории на мифах и легендах. Сегодня мы делаем то же самое, только вместо божественного провидения у нас лингвистика и генетика. А вместо Ноева ковчега — гипотетическая прародина в причерноморских степях.
Забудьте про райский сад с ручными львами и запретными яблоками. Наша история началась не в Эдеме, а в африканской саванне — в пыльном, раскалённом мире, где главной и единственной идеологией было простое желание дожить до заката, а главной мечтой — кусок мяса пожирнее. Сотни тысяч лет наши предки, разные виды гоминид, бродили по этим просторам, и большинство из них бесследно исчезли, оставив после себя лишь несколько пожелтевших костей для развлечения палеонтологов. Они были сильнее, быстрее, у них были клыки побольше. Но что-то пошло не так. А потом, где-то между 300 и 200 тысячами лет назад, на сцене появился новый игрок — Homo sapiens. Изначально — ничем не примечательный вид. Не самый сильный, не самый быстрый, без мощных когтей и толстой шкуры. В общем, довольно скромное зрелище на фоне саблезубых тигров и прочей мегафауны. Древнейшие останки, которые с натяжкой можно назвать «нашими», найденные в марокканском Джебель-Ирхуде, датируются примерно 300 тысячами лет. Чуть позже, около 195 тысяч лет назад, в эфиопской долине Омо бродили создания, уже почти неотличимые от нас. Но это был ещё не тот «сапиенс», который в итоге захватит планету. У него было нужное «железо» — практически современный скелет и крупный мозг, — но, похоже, не хватало «программного обеспечения».
Настоящий переворот случился позже, в период от 100 до 50 тысяч лет назад. Это называют когнитивной революцией. Никто точно не знает, что произошло. Может, случайная мутация в мозгу, какой-то сбой в генетическом коде, который вдруг оказался невероятно полезным. Этот сбой перепрошил нейронные сети, и наш предок внезапно научился делать то, чего не умел никто другой. Он научился думать абстрактно. Он смог придумывать то, чего никогда не видел: духов, легенды, планы на следующую неделю. И самое главное — он научился говорить. Не просто издавать сигналы «опасность!» или «еда!», а строить сложные предложения. Это была суперсила. Язык позволил не только предупредить сородича о леопарде в кустах, но и обсудить, какой это был леопард, где он охотится, и как лучше всего решить эту хищную проблему. А ещё язык породил сплетни. Умение часами обсуждать, кто с кем спит, кто кому должен и кто самый никчёмный охотник в племени, оказалось мощнейшим инструментом для сплочения коллектива. Группа из 150 особей, объединённая общей верой в духа-покровителя и знанием всех соседских секретов, могла действовать слаженнее любой стаи неандертальцев.
Источник https://t.me/c/1936328072/15954
Балканский салат — отличное решение для тех, кто любит готовить консервацию на зиму. Его простая рецептура и минимальный набор ингредиентов позволяют сохранить овощи свежими и ароматными. Добавление масла, соли, сахара и уксуса превращает этот салат в полноценное блюдо: он долго хранится, и зимой вам достаточно открыть банку, чтобы накрыть стол разнообразными закусками.
Огуречная икра — отличный способ сохранить урожай и использовать даже перезревшие плоды. Сочетание огурцов с морковью, луком, сладким перцем и томатами создает густую и насыщенную овощную массу с мягкой текстурой и ярким вкусом. Это блюдо можно подавать как гарнир или в качестве быстрой закуски с хлебом.
Однажды старый кот повстречал молодого котенка, который бегал и крутился, пытаясь поймать свой собственный хвост.
Старый кот стоял и смотрел, как котенок вертелся, падал, подскакивал и вновь гонялся за хвостом. Наконец старый кот спросил:
- Почему ты гоняешься за своим хвостом?
- Мне сказали, что мой хвост - это мое счастье, - ответил молодой котенок. - Вот я и пытаюсь его поймать.
Старый кот улыбнулся, слегка пошевелив усами, и сказал:
- Когда-то мне тоже сказали, что мое счастье в моем хвосте. И я также бегал за своим хвостом много дней в попытке схватить его. Я не ел, не пил, а только гонялся за хвостом. Я падал в изнеможении, потом вставал и снова пытался поймать свой хвост. Вконец отчаявшись, я просто пошел куда глаза глядят. И неожиданно для самого себя знаешь, что я вдруг заметил?
- Что?- удивленно спросил котенок.
- Я заметил, - продолжил старый кот, - что куда бы я ни шел, мой хвост всюду следует за мной.
Как сообщает зарубежная музыкальная статистика, в 1970-х годах среди всех музыкальных произведений на первом месте в мире по количеству публичных исполнений значилась песня «Yesterday» британской группы «The Beatles», а второе место занимало танго «Ревность» (Jealousy tango).
Танго «Ревность» было написано в 1925 году, а его автором является датский композитор Якоб Гаде (Jacob Gade), и предназначалась эта мелодия в качестве саундтрэка (музыкального сопровождения) для американского фильма «Дон Ку, сын Зорро», являющегося продолжением фильма «Знак Зорро», о приключениях благородного разбойника Зорро в чёрном плаще и в чёрной маске, который считается чем-то вроде мексиканского аналога Робин Гуда.
У людей во всех странах уже давно укоренился стереотип – где латиноамериканцы, там кипят любовные страсти, и ревность среди этих страстей – далеко не самая последняя. Поэтому танго «Ревность» (Jealousy) пришлось очень кстати к фильму о Мексике времён испанского колониального владычества.
*
Первое публичное исполнение танго «Ревность» (Jealousy) состоялось в понедельник, 14 сентября 1925 года, на премьере фильма «Дон Ку, сын Зорро» в столице Дании Копенгагене. Оркестром во время показа немого фильма дирижировал сам автор музыки – Якоб Гаде.
Что любопытно, композитор сочинил ноты этого танго после того, как прочитал в газете заметку о том, что муж-цыган убил свою жену на почве ревности, отсюда и первоначальное название мелодии – «Ревность, цыганское танго» (по-датски – «Jalousie, Tango Tzigane»), однако затем, чтобы всё-таки приспособить музыку к требованиям заказчика, композитор убрал из названия упоминание о цыганах, и перевёл его на английский, в результате чего и появилось «Jealousy tango», или просто «Jealousy».
Однако вернёмся к музыке – написанное хладнокровным и уравновешенным датчанином танго «Ревность» стало настоящим олицетворением латиноамериканских любовных страстей, и скоро затмило своей славой сам фильм, ради которого оно и было написано.
Танго «Ревность», как уже говорилось, стало второй по популярности мелодией в мире, и буквально озолотило своего создателя, Якоба Гаде. На гонорары за исполнение этой музыки он даже создал специальный фонд для помощи молодым талантливым музыкантам.
Впоследствии для танго «Ревность» стали придумывать тексты, одну из таких песен исполнял знаменитый итальянский поющий актёр Адриано Челентано, но всё же танго – это музыка сугубо инструментальная, и какие бы ни были замечательные стихи, без слов, как чистая музыка, оно звучит намного лучше.
Ревность – чувство, конечно, не очень хорошее, и в любви сильно мешающее, но одноимённое танго с музыкальной точки зрения просто безупречно.
Вокальный цикл «Элегии», куда вошёл и романс под названием «Среди миров», известный советский композитор Юрий Шапорин создавал в годы войны. Первой исполнительницей «Элегий» стала в 1945 году солистка Большого театра Татьяна Талахадзе. Вскоре после этого романс Шапорина «Среди миров» записал и Георгий Виноградов, один из самых популярных певцов того времени.
Стихотворной основой романса стали знаменитые восемь строк Иннокентия Анненского, написанные им в начале XX века и опубликованные в его посмертном сборнике «Кипарисовый ларец» под тем же самым названием — «Среди миров»:
Среди миров, в мерцании светил
Одной звезды я повторяю имя…
Не потому, чтоб я её любил,
А потому, что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у неё одной ищу ответа…
Не потому, чтоб от неё светло,
А потому, что с ней не надо света.
Иннокентий Фёдорович Анненский был удивительным поэтом. Подобно Тютчеву, он долгое время словно бы стеснялся своего поэтического дара, профессиональным поэтом себя не считал и писал стихи для себя, для друзей, для знакомых:
Я твёрдо держался глубоко запавших мне в душу слов моего брата Николая Федоровича: "До тридцати лет не печататься", и довольствовался тем, что знакомые девицы переписывали мои стихи и даже (ну как тут было не сделаться феминистом!) учили эту чепуху наизусть…
Первый и единственный прижизненный его сборник увидел свет, когда его автору было уже под пятьдесят. Но даже здесь он предпочёл укрыться под многозначительным псевдонимом «Ник. Т-о». Только в самый последний год своей жизни Анненский начал было предпринимать кое-какие шаги, чтобы получить по праву принадлежавшее ему место на тогдашнем поэтическом Олимпе, но — не успел. Сергей Маковецкий, главный редактор литературного журнала, с которым Анненский предполагал сотрудничать, потом уже, много лет спустя, написал о нём такие слова:
Поэт глубоких внутренних разладов, мыслитель, осуждённый на глухоту современников, — он трагичен, как жертва исторической судьбы. Принадлежа к двум поколениям, к старшему — возрастом и бытовыми навыками, к младшему — духовной изощрённостью, Анненский как бы совмещал в себе итоги русской культуры, пропитавшейся в начале XX века тревогой противоречивых терзаний и неутолимой мечтательности.
![]() |